#28 Валентинович » 08.12.2011, 21:46
З-з-зу-у-у, ба-бах!
- Командира убило! – Прокричал кто-то. Егоров тут же пополз туда, а Олег следом.
Лейтенант лежал в огромной воронке, рядом с ломаной линией окопов.
- Как звали его? – Спросил Олег у Егорова.
- Маслов Евгений Иванович. Хорошим человеком был. – Вздохнул тот и стал вглядываться в поле.
«Маслов? А не тот ли?»
– Всё, не поминай лихом. - Егоров достал связку гранат, потёр её и пополз вперёд.
Чернов оглянулся - на окопы полз немецкий танк.
Олег закрыл лейтенанту глаза, укрыл его лицо платком и стал заваливать землёй. Потом подхватил автомат и побежал к окопам.
Ба-бах!
Близкий взрыв швырнул Олега вперёд.
Гул в голове постепенно стих, и он попытался открыть глаза, но тут же зажмурился от стекавшей по лицу грязи. Кто-то подбежал и начал ощупывать его.
- Жив? Ты живой?
Затрясли за плечи.
- Эй, ты меня слышишь?
- Да живой я. – Буркнул Олег, смахивая грязь с лица. – Что это было?
- Мина. С войны осталась.
Олег смахнул грязь с лица и увидел перед собой Маслова, рядом толпились парни в камуфляже.
- В голове немного гудит.
Седой поднялся и подал руку.
- Пойдём к палаткам, там в себя придёшь.
У палаток Олег умылся и переоделся в выцветший, но ещё в хорошем состоянии камуфляж. Затем его накормили кашей. Рядом с ним, с кружкой чая, присел Маслов.
- Это бывает. На полях, где в войну были тяжелые бои, часто находятся неразорвавшиеся снаряды и мины. - Седой покачал головой и выругался:
- Может бан на денёк, мать их! – Он посмотрел на Олега и пояснил:
- Это я про тех, кто тут до нас был. Раскоп начали, но, видно, как самолёт в болоте обнаружили, так и кинулись все к нему, не проверив всё тут до конца. Распиздяи, одним словом.
Олег кивнул и поинтересовался:
- А самолёт не в самом центре болота нашли?
- Да.
Маслов внимательно смотрел на Чернова. В его взгляде появилось что-то странное.
- Ты там был! – Вдруг сказал он.
- Где? – Спросил Олег, сразу поняв, что тот имеет ввиду.
- Там. – Теперь на него смотрели все, и в их глазах не было усмешки. Чернов понял, что если он им всё расскажет, то никто смеяться над ним не будет.
- Вы не поверите, но я там был. – Олег обвёл взглядом парней. В их глазах читался только интерес, но лица были серьёзны.
- Мы верим тебе. – Медленно произнес Маслов. – Ты не думай, это вполне серьёзно.
Он покачал головой.
- Понимаешь, мы все там были. Не знаю, как это получается, но каждый из нас хоть раз попадал туда. В прошлое. На ту войну. Кто, так же как ты, кто во сне, кто просто во внезапных видениях. По-разному. Мы видим как, сражаясь, гибнут люди, как бросаются с гранатой под танки, как…
Маслов замолчал, отвернувшись.
- Мы все там были. Некоторые много раз. – Сказал один из парней. – Иногда всё повторяется. Я два раза был на той войне, и два раза видел как один и тот же немецкий танк давит раненых красноармейцев.
И отвернувшись, чтоб скрыть лицо, сказал тихо:
- И ничего не мог поделать.
Седой подполковник повернулся, в его глазах блеснули слёзы.
- Так происходит только здесь, на таких вот полях, где лежат погибшие солдаты той войны. Это они так зовут нас. Каждый раз мы возвращаемся на эти поля и ищем погибших. И будем искать, пока не найдётся последний солдат той войны.
- Последний солдат той войны. – Эхом повторил Олег, и стал рассказывать.
Он опять стрелял и боролся с тем немцем, опять ломал до боли в теле самолёт, и видел как Егоров, с гранатой в руке, бросается под немецкий танк, а в груди нарастал холодный ком.
Когда Олег замолчал, его спросил один из ребят:
- Значит на И-16 , что недавно нашли в болоте, летали вы?
- Да, - кивнул Олег, - я выпрыгнул с парашютом, а он упал там.
- И ещё… - Олег взглянул в глаза Маслову. – Я должен кое-что вам показать.
Он поднялся и уверенно пошел в поле. Через сорок метров остановился.
- Здесь похоронен ваш дед. Я сам его хоронил.
Евгений Владимирович встал на колени и прижал ладони к земле.
- Да… я чувствую, он здесь. Я…
Седой подполковник заплакал, а парни встали вокруг и тихо запели:
- Пусть не сразу об этом в стихах запоют,
Не сегодня, не завтра – когда-то,
Кто-нибудь из солдат, уцелевших в бою,
Сложит песню о мёртвых солдатах.
Сложит песню о тех, кто остался лежать,
Не опознан ни кем, не оплакан,
Кто свалился за шаг, до того рубежа,
За которым кончалась атака.
Из горящих траншей, под огнём и свинцом,
Адресов не оставив в конверте,
Гимнастёрки рванув, плюнув смерти в лицо,
Прорывались ребята в бессмертье.
В скольких окнах в те дни не гасили огни,
В скольких избах сидели у окон:
- Может, живы они? Не придут ли они?
Не вернутся ль они издалёка?.. –
Нет! Пурга замела в чистом поле следы,
Воле мёртвых снега не подвластны…
Нам не встретить их больше – живых, молодых,
Одноклассников и одноклассниц.
Гильзы звонкие вмёрзли в дорожный песок…
Пулемётные ленты да каски…
Несмолкающим хором живых голосов
Выйдут к людям легенды и сказки.
Выйдут песни о тех, кто остался лежать,
Не опознан никем, не оплакан,
Кто свалился за шаг до того рубежа,
За которым кончалась атака.
Олег стоял и думал, что теперь он не сможет жить как прежде.
Теперь он всегда будет душой здесь, на этих полях, а вернувшись домой, будет слышать зов тех, кто ещё не найден. И этот зов прекратится только тогда, когда будет найден и похоронен последний солдат, не вернувшийся с той войны.
Стихи В. Туркина
ZLOY_GAD