#750 deha29ru » 12.11.2012, 15:37
Вот весь кусок целиком, некоторые коменты учтены, но ввиду тог, что уезжал, может что и пропустил, прошу не обижаться, а сказать снова -
Апрель 1904 год.
Рубеж р. Ялу
Прапорщик по адмиралтейству Сергей Никонов.
Ожидание дела, тяжелее самого дела, кто сказал, не помню, но спорно. Две ночи перекапывали остров между Ялоу и Айхо. На острове, с приказом обозначить свое присутствие, причинить весь возможный, без потери боеспособности подразделений, разместились – рота стрелков, под командой штабс-капитана Татищева, коно-охотничья команда под командованием поручика Семенова, как средство усиления пулеметная команда матросов с Порт Артура во главе ее мичман Корк. Я же задержался, ну беспокоился я за то – правильно ли сработают, да и сам себя перестану уважать, если ребята тут полягут, а я перед боем в тыл уйду. Так что остался, даст бог, свинья не ст. Название острова – язык сломаешь, да еще не одно, а, по крайней мере, три разных, да и неважно это. Раздражает одно, разведка еще не вернулась. Послали несколько групп пластунов еще десятого, одна из таких групп уходила через нас. Вот это, профи, идут тихо, мягко, глаза зыркают, контролируя местность, а оружие держат, как надо. У таких и поучиться не стыдно. А шестнадцатого отделение новых морпехов, во главе с прапорщиком Некрасовым. Борька Некрасов, вместе с первым батальоном подготовленных нами бойцов, обученных на Элиотах, приехал и был отправлен в поиск. То ли по старой привычке, ходить в поиск в полном радиомолчании и с отключенными гаджетами. То ли еще, по какой причине, но на связь группа не выходила, это то и бесило. Батальон морпехов решено было увести за Ялу и до времени схорониться на норд от И-Чжу, верстах в пятнадцати. По сигналу им приказано атаковать штаб авангарда, с задачей уничтожить, а если не получится, то нарушить управление в момент кульминации боя. Командует батальоном сам подполковник Новиков, как ему удалось улизнуть с базы? Не думаю, что Одинцову это понравится. А у нас… установили направленные минные ловушки, на местах наиболее скопления противника. Брали пустые гильзы всех калибров, набивали их порохом или какой другой взрывчаткой, до половины, потом пыж, а оставшуюся половину забивали мелким металлическим ломом. Ну, остальное дело техники. Откуда гильзы, а пристрелка как проводилась? Наследник наш вообще обалдел от такого вторичного использования. А он молодец, порядок навел, свой имидж поднял, да и вообще… стал симпатию вызывать своей работоспособностью в въедливостью, с которой постигал новое. Да и в Порт Артуре постарались, уж не знаю, чья заслуга, но четыре батареи Крупповских гаубиц по восемь орудий в каждой, вот подарок так подарок. Опять отвлекся…. Мы же подготовили несколько запасных позиций для пулеметов, да и для всей роты окопов нарыли, все замаскировали. Сами тоже успели в маскхалаты одеться, нашили в полковых швальнях. Халаты вообще-то редкость, а вот накидки типа плащ-палаток стало в войсках много.
Во, рация ожила….
Мда, весело, японцы запоздали из-за непоняток на море. Решили не рисковать и задержали продвижение частей. Боря взял языка, «наглова» надсмотрщика за японской армией. Выпотрошил, не смотря на крики, что он де не самурай, а вот с виду как, будто не видно. А японцы от них не особо свои планы скрывают. Вот и ладненько… нагла притопили в какой-то речушке, а сами к Рененкамфу отходят, чтобы значит, радиосвязь была. Почему молчал, сволочь такая, так и не сказал. Теперь понятно хоть – сегодня самураи подойдут поближе, а завтра, по всей видимости, рискнут высадиться тут. Вот и ладненько, вот и хорошо, а то заждались ожидаючи.
…
Ночь на дворе, а эти гады решили поплавать, ну пусть себе, мы не против. Глянул на часы, четыре утра, они, что все сговорились, вон Гитлер тоже в четыре начал. Так еще чуток, все, даю сигнал, ребята запалили наваленный вдоль берега хворост. Свет от костров выхватил из мглы носы загруженных до предела лодок. Забитые солдатами как шпротами, легкие суденышки скользили к нашему берегу. Слышна команда Татищева, штабс-капитана, ротный залп, осветил на мгновение линию расположения роты, следующий, еще… с левого фланга ударил флотский «Максим», с лодок как косой смело японских солдат. Сам я работал импровизированной снайперкой – «Арисака» с моим прицелом ПСО. Высматривал и отстреливал офицеров. Не смотря на плотный огонь и замешательство первых минут, японцы упорно продолжали грести к нашему берегу, ни кто не отвернул. Сколько мы выбили в этой, первой волне так и не поняли, да и не посчитать было. Редкие и бестолковые выстрелы противника нам потерь не принесли, так зацепило пару человек, которых сразу отправили в тыл. Дали сигнал отойти на «позишин намба ту», свое дело мы сделали, пребывание на острове обозначили, теперь не разбредутся, а будут накапливаться, где МЫ хотели. Осталось подождать подхода подкреплений к противнику, а мы ушли на запасные позиции. Лодки, высадив десант, вернее, то, что от него осталось, тут же ушли за новыми жертвами. Мда, упорны эти гвардейцы, уполовинить их одна радость. В отсвете догорающих кострищ продолжаю постреливать. О возможном захвате моей тушки даже не думал, с десяток стрелков рядом – прикрывают мою работу. Только и слышишь, после каждого выстрела – « ну вот понеслась душа в японорай» или «еще одного нехристя на разговор с ангелами отправили», такие реплики встречались - записывать в пору. Правда, они не только меня прикрывали, сами постреливали, как и вся рота. К полшестого переправилось уже до батальона, во всяком случае, сотен шесть точно. Не дожидаясь, когда новая партия доплывет до берега, поджег шнур, ибо пора. И точно, из первой, успевшей ткнуться в берег лодки, выскочил самурай и взмахнув мечем, что то проорал. Все японские солдатики подскочили… жа-а-ах. Смертельный ветер, по-другому не знаю, как ЭТО назвать. Семь десятков самодельных мин выкосили японцев похлеще пулеметной роты, которой у нас тут не было….
Японцы же, даже не смотря на устроенный им армагеддон, с упорством накапливали силы. Мы не мешали, удержаться на этих позициях не реально, а пощипать… сам бог велел. Видимо кто-то прочистил мозги командованию противника, и они начали, хоть и бестолково, но закидывать остров снарядами. Вот когда солдаты и командовавший ими штабс-капитан оценили свой труд. Щели оказались к месту. О, вроде наши боги войны начали отвечать, но редко. Это, видимо, одну полубатарею вывели вперед, в расположение ложной позиции, так сказать, для большего реализму. Связался с Сашей, точно так и есть. Уже два часа бегаю по нашим позициям и постреливаю, то тут, то там, приданое отделение, чертыхаясь, старается не отстать. А как же, им Сам Наследник приказал меня беречь, думает не знаю. Ну, что-ж вот и накопилась очередная волна японцев, стали осторожно продвигаться. Обстрел острова прекратился, японские артиллеристы начали перемешивать с землей то место, где стояла наша артиллерия. Ну, это они так думали. Как только обстрел стих, рота заняла позиции и начала прижимать огнем японский десант к земле. Как по писанному противник постепенно вытянулся в линию фронтом к нам, то, что дохтур прописал. Мисман дает команду, через несколько минут с правого фланга закудахтал «Максим». Все же калибр в четыре линии, это что-то, очереди хоть и короткие, экономные, но эффект….
А бой разгорелся не на шутку, японцы, не смотря на потери, лезли, матросы, таскавшие пулемет с позиции на позицию, уже запарились. Прибежал Корк и обратился к штабс-капитану с просьбой, послать им смену. Время, вон и сигнал на отход дальше к северу. Только «охотники» отошли на запад, к берегу, там и замаскировались, до времени. А подкрепления у врага все прибывали. У ниппонцев уже до двух батальонов на острове, мы отошли…. Противник с криками банзай, занял наши позиции… А-Ах-жах. Ну, вот вам еще подарок, заложенные, перед отходом, в окопах мины унесли к богине еще энное количество любителей Аматэрасу, Амэ-но, Удзумэ и всего их пантеона богов. Заложены были заряды дымного пороха, запасы которого привезли с Порт Артура, сверху зарядов положили деревянные щиты и засыпали камнями. Короче весело сейчас у них. А мы при отходе потеряли пулемет, хотя он свое уже отработал, но жаба гложет. Потерь же до сих пор не много, несколько контузий да еще четырех зацепило, трое как раз с пулеметом носились. Слава богу, не тяжело. Раненых сразу отправили в тыл, на наш берег. Противник, наконец-то решился – рванул с криками и воплями всем оставшимся батальоном, видимо потрепанные ранее части оставил зализывать раны. Мы дождались, когда самураи приблизились на шестьсот метров и открыли прицельный огонь, еще метров пятьдесят пробежали япы, когда с флангов ударили замаскированные пулеметы. Их у нас была полная команда, но осталось всего восемь, хотя самураям хватило, залегли и стали вяло отстреливаться. Пока противник ползал, в попытках найти убежище от пуль, мы отошли к последнему рубежу, при отходе потеряли аж одиннадцать человек. Вот ведь блин, замешкались они. Заняли последнюю позицию, стали прикрывать отход пулеметчиков, те сработали, на загляденье, прикрывали друг дружку, молодцы…. Близился вечер, этого длинного и тяжелого дня.
Вот наступил момент, когда японцы совсем страх потеряли, и ринулись в штыки. И как вовремя-то, у нас только два пулемета смогли открыть огонь. Пришлось, встречным броском идти в рукопашную. Свалка получилась знатная. Время растянулось - все слилось в череду ударов, блоков. Винтарь остался где-то сзади. Лопатка в крови, с нее капают какие-то сгустки, по руке течет и моя кровь из распоротой штыком раны в правой руке. Нож в левой руке….
Вовремя увидел перед собой нашего офицера, чуть не сцепились. Глаза у командира охотничей команды Семенова на выкате, сам хрипит, а нечего курить млин, хотя сам тоже хорош. И как он сдесь оказался? Ладно не до расспросов. Только вроде пришли в себя… появились блин дети солнца, мать их. Через своеобразный бруствер из тел на нас буквально навалились япы. Рефлексы сработали, они и спасли от удара штыком-тесаком. Перекатом, ушел из под ударов, по пути зацепил кого-то лопаткой по ногам…. Завертелась очередная карусель. Отбили наскок, но враги, вот они, напротив стоят – тоже устали или оторопь у них…. Вскочил, ой мля, вернее, встал, пошатываясь, скосил глаза - так Семенов со спины рубится. Вот и его последний яп лег - ноги дергаются…. Все пипец нам пришел, сил совсем нет, нож, со сломанным лезвием выскользнул из разжатой ладони и потянулся к кобуре. Стоим как в воронке, вокруг тела, чужие, своих не видно. Правая рука с лопаткой повисла, сил поднять ее, ну нет, никаких нет. В голове шумит. В левой, рукоятка пистолета, тяжелый зараза, а в нем должно еще пара патронов остаться. Япы стоят за бруствером из кое-где шевелящихся, стонущих тел. Сзади меня подпирает, чуть подрагивающая спина ставшего в этот миг товарищем, нет, не так ТОВАРИЩЕМ….
- Прощай, - хрипит Семенов.
- Не дождешься друже, - сам хриплю не лучше, - мы с тобой еще на брудершафт не пили. – Блин херня же какая-то в голову лезет, о чем я, тут все… ну еще с полторы дюжины может, и повалю, но ведь не дадут же стрелять, в перед застрелят. А на кульбиты сил нет.
И тут мы услышали «У ра-а-а!». Японцев как снесло. Замелькали зеленые, а где-то черные пятна. Наши…. Вовремя…. Ноги подкосились, валюсь на Семенова, который свалился секундой ранее.
Блин, конечно, сломить-то сломили, но потери… блин, каждый из обстрелянных бойцов стоил четверых необстрелянных. Все, тут наше дело закончено, мы отходим к лодкам. Напоследок, отдохнув и скушав хитрую таблетку, пробежался немного – нашел, прихватил самурая-офицера, он раненый лежал на бережку. Оценил наличие сопровождения, штабс-капитан выделил, моих-то всего трое осталось, хоть не самому таскаться. Японец хоть и раненый, а пытался шебуршаться, пришлось руки связать, ну а ноги, они и так простреляны. Ушли все, ни раненых, ни убитых не оставили. Наше дело сделано. Японцы засыпали остров снарядами так плотно, что на этот раз, останься мы на нем, потери были бы значительны. А так расход снарядов у противника в пустую, это хорошо. Переправу в этот день японцы так и не наладили, сначала переправляли на лодках новые батальоны, потом плотными цепями шарили по острову…. Я же был обнят и расцелован Высочайше перед строем, хехехе, Михаил Александрович объявил, что все бывшие на острове представлены к высоким наградам, на что уставшие бойцы проорали троекратное ура. Чуть позже, когда высокое начальство убыло, а усиленная рота еще стояла, подошел штабс-капитан Татищев, назвал другом, пожал руку, к нему присоединился мичман Корк. А с Семеновым, молча, обнялись. Я обозвал их и всех кто был на острове товарищами, за что был оглушен опять-таки троекратным ура…. В общем на «нашем» острове и в других местах, противник потерял на много больше в живой силе, чем в старой истории, да и расход снарядов у него пошел не слабый, как бы голода снарядного не наступило у супостата. Об этом, уже ночью сказал Великому Князю, присовокупив свое мнение о том, что теперь все может случиться по другому, не как написано. Тогда же получил строжайший приказ отдыхать двое суток, вот и сижу, бездельничаю. Правда, скрашен краткий отдых был гитарой, сам то я игрун еще тот, так чуток подыграть могу и не более. Вот и полулежа наигрываю «Транвааль» Шевчука, как раз недавно фильм смотрел про Тамбовское восстание, оттуда песня.
- Трансвааль, Трансвааль, страна моя!
Ты вся горишь в огне!
Под деревом развесистым
Задумчив бур сидел.
О чём задумался, детина,
О чём горюешь, седина?
Горюю я по родине,
И жаль мне край родной.
Сынов всех девять у меня,
Троих уж нет в живых,
А за свободу борются
Шесть юных остальных.
А старший сын — старик седой
Убит был на войне:
Он без молитвы, без креста
Зарыт в чужой земле.
А младший сын — тринадцать лет —
Просился на войну,
Но я сказал, что нет, нет, нет —
Малютку не возьму.
Отец, отец, возьми меня
С собою на войну —
Я жертвую за родину
Младую жизнь свою.
Отец, не будешь ты краснеть
За мальчика в бою -
С тобой сумею умереть
За родину свою!..
Я выслушал его слова,
Обнял, поцеловал
И в тот же день, и в тот же час
На поле брани взял.
Однажды при сражении
Отбит был наш обоз,
Малютка на позицию
Патрон ползком принёс.
И он в пороховом дыму
Дошел до наших рот,
Но в спину выстрелил ему
Предатель-готтентот.
Настал, настал тяжёлый час
Для родины моей,
Молитесь, женщины,
За ваших сыновей.
Трансвааль, Трансвааль, страна моя!
Бур старый говорит:
За кривду Бог накажет вас,
За правду наградит.
- ВашБлаг, господин прапорщик. – Вздрагиваю, надо же отключился т реальности напрочь, обернулся, а там стоят мои трое, из сопровождения. – А вы и вправду там были? Расскажите.
Вот ведь блин, насколько помню, войну с бурами освещали в России достаточно плотно. Как бы не засыпаться с легендой. Так, что там мне в голову впихивали про наглов и буров?
- Немного прогулялся там, ну по типу того, чем мы на острове занимались.
- Здравствуйте. Расскажите, если возможно. – Опаньки, еще слушатель пожаловал, господин поручик, Семенов.
- Добрый день, а вы везунчик, меня хоть зацепило, а на вас, я слышал, ни царапины.
- Вашими стараниями, господин прапорщик….
- Товарищ поручик, для вас – Сергей, а рассказывать особо нечего. Кровь, пот, грязь и усталость. Англы выжигали целые городки, оставшихся в живых сгоняли в лагеря, где морили голодом, заставляя работать, короче геноцид….
- Про это писали, но как-то не верилось….
- Бриты провели массовое уничтожение, термин выжженная земля как раз от туда пришел. Да и само понятие концентрационных лагерей, лагерей смерти, тоже.
- А что это такое?
- Огороженное колючей проволокой место, внутрь загоняются люди, там могут быть бараки, а могут и не быть, вся территория делится на части, тоже огороженные колючкой, везде вышки с охраной. Вот так и живут, кормят, там, ну считайте, не кормят. Любая провинность – смерть. На работы выводят под конвоем, ну и прочее…. Селения из которых сгоняли буров, сжигались, часто прямо с жителями. Все посевы тоже. Вообще-то вспоминать не хочется, да и не буду.
- Извините… - Поручик смущенно потупил взгляд.
- Ничего, лучше поведайте что там, на воле, а то Великий Князь запретил вставать.
- А вот слушайте…. – Семенов приободрился.
…
Японцы стали наводить переправы, из понтонов, видимо с собой приволокли. Все возможные средства для форсирования рек мы заблаговременно увезли или уничтожили. Так эти муравьи стали таскать материал еще откуда-то, по морю то сейчас не судьба им. Мы терпеливо ждали, ведь перед рывком на наш берег японцы должны подтянуть и сосредоточить три дивизии, правда двенадцатую, вроде севернее. А наша задача состояла не в том, чтобы не пущать, что само собой, а в том, чтобы уничтожить корпус. Наши усиленные роты повоевали и на других островах, заставляя японцев платить кровью за каждый. Появились и «обещанные» японские канонерки, целых две штуки, да два парохода речных, вооруженные артиллерией и пулеметами. Ребята сходили, оба парохода утопили, вместе с одной из канонерок, а вторую взяли на абордаж и увели ниже по течению подремонтировать, да и экипаж должен с техникой познакомиться…. Для нарутоподобных это был шок. Ночь на дворе, только плеск воды о борт. Вдруг через борт переваливаются черти в черном, вахту в ножи, подрывные заряды в погреба, а потом эти черти исчезают так же тихо, как и появились. Ребята потом рассказывали – наши мелкие «друзья», так и умерли, ничего не поняв. А с захваченной канонеркой, так ребята тут гарцанули… приказа на захват не было, но кровь у земноводных взыграла, да жаба заела. Вот и взяли на абордаж, как раз за минуту до взрывов остальных кораблей.
Японцы, не смотря на данный казус, наведя два моста, начали переправу. Как только пехота противника втянулась на переправы, а на правом берегу уже скопились изготовившиеся к ней войска, прилетел первый подарок в сто двадцать меме. За первым выстрелом, последовала канонада, минут в пятнадцать. Когда рассеялся дым, вместо переправ плавали какие-то бревна и доски, а весь берег был усеян воронками. Но, за пару дней, за которые японская артиллерия пыталась нащупать наши батареи, а наши, дав пару выстрелов, уходили на запасные позиции, переправы вновь были наведены и отдельные подразделения редкой цепочкой рисковали переправляться на остров. Ночью артналет на переправу снова ее разрушил, как узнал утром, с наблюдательного пункта корректировали огонь, наши ребята, видимо ПНВ с собой прихватили. А с утра, с первыми лучами солнца японцы вновь безуспешно пытались обстреливать вслепую. Не, разведку они, конечно, посылали, и не одну, но…. Не зря дозорную службу налаживали, да и все сказки про ниндзя… может они и хороши, но против правильно поставленной службы, не катят. К северу япы тоже потеряли, наведенную переправу, их закрепившийся на плацдарме батальон был уничтожен.
Чего у японцев не отнять, так это трудолюбия. С упорством муравьев они восстанавливали свои переправы. На Совете, наши отцы командиры решили дать навести переправы и переправиться, не то существовала опасность переноса удара в сторону. До сих пор по переправам работали гаубичные батареи, с обслугой из моряков, армейцев берегли до главного дела. Опасения, что противнику удастся подавить нашу артиллерию, не оправдались, ну так лучше подуть на воду, чем оказаться без штанов. Так вот, дали мы японцам свободу в работе, а они и рады. Используя частью понтоны, частью небольшие китайские лодки с плугами, заменявшими якоря, они сумели построить более десятка мостов общей длинной в полторы версты. Правда, наведение переправ заняло у них в несколько раз больше времени, чем в реальной истории. Да и стоило гораздо больших потерь. А впереди их ждали новые природные преграды и заранее подготовленные ловушки. А как же иначе? Ведь сказал же Михаил, что бог любит троицу, а он, как почти, что Помазанник Божий, обязан образцово следовать Божьим велениям. Пусть себе идут в ловушку, по докладам разведки, в авангарде идет вторая дивизия, двенадцатая с севера на вновь занятый плацдарм, потрепанная гвардейская в резерве.
Рененкамф докладывал, что его корпус обнаружен пока не был, постоянно просится в бой. Наследник уж ругал его, «…начальствующий человек, тем более кавалерист, должен иметь не дюжее терпение, что бы ударить в нужный момент…». Засулич, имея перед фронтом своих войск незначительные силы противника, как не странно, тоже просился в бой, на что получил в ответ, уже от командующего армией, «…Вы, голубчик, пока плотную разведку проведите, да так, что-б, возникни необходимость, могли пройти быстро, для удара во фланг двенадцатой…».
Теперь сражение должно было развернуться на главной позиции у Тюренчена. Как ни странно, в бою на острове обе стороны посчитали себя победителями. Японцы, за которыми осталась территория, тем не мене, прямо рвались в бой, чтобы отомстить подлым северным варварам за предательский расстрел их отборной гвардии. Наши же солдаты были крайне довольны тем, что нанесли противнику кровавые потери, несопоставимые с их собственными. Возмущались немного лишь матросы отдельной пулеметной команды. Таскать за плечами полуторапудовые стволы «Максимов», с помощью кувалды и какой-то матери вырванные со стационарных тумбовых лафетов на кораблях, и чуть менее тяжелые станки, буквально на «коленке» слепленные в Порт-Артурских артиллерийских мастерских по чертежам времен Первой мировой и потому уже нуждавшиеся в модернизации — это Вам не Зимний штурмовать.
Оборонять Тюренческую позицию – одно удовольствие, сама природа создала все условия, для приготовленной ловушки. Представьте себе цепочку невысоких скалистых холмов над песчаной, упиравшейся через 300-800 метров в стометровой ширины реку. Невдалеке высится достаточно высокий, вытянутый вдоль русла, Тигриный холм. С его вершины корректировать артиллерийский огонь на всем участке переправы было одно удовольствие. А батареи, вполне скрытно можно разместить за его обратными скатами.
Но японцы не были дураками. Если и можно было в чем-то упрекнуть, так это в медлительном и осторожном начале войны с Великой державой, да еще нежелании оперативно менять разработанные еще до войны, в Японии, планы, несмотря на резкую смену обстановки. Почему противник не изменил планов, пока осталось загадкой. Хотя, вполне можно было предположить, что понеся потери на море, японцы захотели реабилитироваться, в глазах кредиторов, на суше. Не считаясь с потерями они, видимо, решили лишить наш флот баз.
C уважением, Игорь.
С Нарутой я едва знаком. 
спасибо за нужные ссылки.
что-то не понравилась мне глава, буду думать... или выбросить ее совсем... или переписать... или просто добавить что-то. 
