Крейсер «Саган Да-ли»

[Иллюминатор]

Задумал небольшую повесть про попаданцев в наше время. Но сначала небольшое вступление, несколько рассуждений о попаданческой фантастике вообще, в первую очередь о слабой, как наиболее распространенной. Хочу сразу отметить, что все использованные в первой части примеры вымышлены и представляют собой собирательные образы. Все рассказанное в последующих главах, наоборот, является чистой правдой, несколько подпорченной неумелым пером и попытками украшательства действительности.

1 Вместо интродукции

Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе
Грядущего волнуемое море.

Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Средь горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь
А.С. Пушкин

В жанре попаданства сложился довольно устойчивый стереотип, уже неоднократно отмеченный критиками. Он состоит в том, что попаданцами как правило становятся очень неординарные люди. Практически каждый из них держит в голове множество дат и фамилий из прошлых времен, знает тонкие моменты процесса изготовления броневой стали и умеет на коленке исправить трансмиссию танка Т-34. Правильный попаданец должен, сидя на совещании у Сталина, вспомнить ненароком, что в его истории именно 20 августа 1941 года, армия вермахта форсировала Днепр в районе Кременчуга силами трех батальонов, тут же по памяти набросать точный чертеж автомата Калашникова, дать толковый совет по поводу дальнейшей судьбы Мехлиса и вообще о дальнейшей жизни в мировом разрезе.
Ну а ежели ГГ чего не помнит, то всегда может воспользоваться предусмотрительно захваченным с собой ноутом, в котором залито все что необходимо, от учебников истории, до справочника материаловеда. То есть вообще всё – карты, схемы, чертежи, воспоминания, изданные в Париже старорежимными старушками и проч. В реальной жизни мне ни разу не удавалось увидеть ноут с подобным наполнением, из чего делаю вывод, что в попаданцы видимо высшие силы отбирают только специально обученных и подготовленных людей, которых такими ноутами при переноске и снабжают.
Да что там говорить, эти люди даже тексты множества чужих песен, выдаваемых за свои, знают наизусть и до конца, – и это уже совершенно сверхъестественное достоинство является для меня объектом черной зависти.
Да, чуть не забыл - еще важно кого-нибудь сильно не любить (англов, пиндосов, готов, либерастов, толстосумов, а лучше всех скопом), постоянно демонстрируя это окружающим и в то же время иметь готовность встать под ружье тому правителю, к которому выпало попасть. Так, оказавшись во временах царской России многие ГГ непринужденно начинают выговаривать всякие «ваши превосходительства» и интриговать против изменников Родины - зарождающейся партии большевиков. Попав к большевикам они же нашептывают Иосифу Виссарионычу и Лаврентию Палычу против тех, кто придет им на смену. Во всей этой внешней суете проявляется здоровая постоянность и стабильность – быть всегда за тех, кто в данной точке пространства – времени есть власть - наличная, реальная, фактическая.
Потому и приятно читать такие книги, что складывается впечатление, будто попасть в прошлое – это как бы взрослым, умудренным жизнью Дедом Морозом с мешком подарков явиться на утренник к несмышленым детишкам - нести хроноаборигенам свет знаний и мудрость веков. В общем, читаю такую литературу, невзирая на качество, с постоянным интересом и удовольствием. Видимо гены державности дают себя знать и организм просит чего-то, пусть и эрзацного, взамен временно отсутствующих в реале сопоставимых успехов. В общем, налицо хорошо построенная фабрика грез, наш асимметричный ответ Голливуду.
Конечно, попутно приходится мириться с тем, что герои, пусть и прослужившие неполные два года салаги (а то и – о ужас – всего год), ходят скользящим неслышным шагом, плавно перетекая из одного положения в другое подобно большим и очень опасным кошкам, а их взгляды вызывают у прошедших огонь и воду местных сановников, по неосторожности скрестившими с ними взоры, ступор и ощущение скрытой силы, идущей от этих профессиональных убийц. Перенесенные в прошлое армейские подразделения как будто взяты из зала манекенов на Знаменке - в отличие от реальных солдатиков, головы которых забиты черт-те чем, все они прекрасно вышколены, дисциплинированы и обладают отличными манерами (естественно, в представлении, доступном авторам). Хорошо, когда они при этом еще и немногословны, поскольку порой их речи способны вызвать у читателя оторопь, но как правило им есть что сказать по любому поводу. Естественно, что все они безукоризненно стреляют из любого оружия, что вызывает священный трепет у тех, кто был участником реальных учений с боевыми стрельбами, всегда подтянуты и судя по отсутствию информации о поведении вне службы, как я подозреваю, свободное время проводят в специальных нишах, подключенные к системе подзарядки аккумуляторов. Эти индивидуальные или коллективные МС помогают царям, императорам, банкирам, генералам, в общем всем, заведшим страну в трудное положение. Мощь, натиск, напор, великолепное применение современной боевой техники – и победа принесена на блюдечке, а герои устало снимают броники и готовы к новым подвигам в следующем произведении.
В следующем потому, что такие герои не рассчитаны на длительное и ежедневное употребление. Как Бетмен они должны прилететь, все исправить, а далее авторы опускают занавес под героическую музыку. Такие попаданцы для некоторых авторов (и конечно же для меня как читателя) выполняют роль выдуманного старшего брата из детства. Старший брат – великолепный, все умеющий, который мастер спорта по боксу, который подтягивается сто раз на турнике, знает ответ на любой вопрос и конечно же всегда, даже с закрытыми глазами попадет в тире в десятку. И который придет и накажет обидчиков, если ты не можешь сделать это сам. То есть часть из подобных произведений – прекрасные психотерапевтические акции, дающие возможность авторам выговориться, снять внутренние напряжения, «как бы» разрешить конфликтную ситуацию просто проговаривая иной вариант ее развития или найдя в писании объекты для замещения конфликтных ситуаций. Порой даже с определенными, пусть и минимальными вознаграждениями за это (увы, если ты не Пелевин, прожить в России на гонорары весьма нелегко).

Итак, попаданцы как правило живут послезнанием авторов, они мудры esprit de l’escalier, духом лестницы, задним умом. Ходила в свое время в Одессе такая фраза: «ты такой умный сначала, как моя жена потом». Авторы АИ частенько напоминают ту самую жену. Вскрыть пока еще даже не задуманные козни «Кукурузника», с наслаждением вытереть ноги о хорошего пока еще парня Леню Брежнева, умело подсказать простоватым руководителям, кое-как дотянувшим страну до сегодняшнего дня, куда и как вести ее дальше…
Приятно и легко сопереживать ходу такого действия, поскольку удается быть почти таким же мудрым как авторы - мы ведь тоже знаем кой-какие анекдоты и про кукурузу, и про Мехлиса. Увы, даже если не учитывать, что это как правило сильные упрощения, штампы, но самое главное - все это мудрость одного хода, действующая до тех пор, пока действительность тождественна тому, что написано в учебниках. Со второго хода она непременно начнет меняться радикальным образом.

С другой стороны – на чём и учиться, как не на собственных ошибках. И надо сказать, что значительное количество альтернативной литературы, без разбору проглоченное за последние двадцать лет, вполне убедило меня в том, что попаданство – наш скрытый резерв, наш засадный, если хотите полк, который в нужный момент появится и поможет, снимет, разрешит все проблемы.
Теперь, когда все язвительности в адрес любимого жанра литературы сказаны и корпус авторов приведен в негодование, восклицаю, - братья, возьмите меня к себе, дайте также прильнуть к сей заветной чаше, позвольте внести свою скромную лепту и осветить действительность волшебным светом этой Laterna magica.
Но как же сделать эти фантастические вымыслы полезными для сегодняшей жизни? Что нам толку от того, что переместив БМП-2 в тринадцатый век, герои лихо покрошили орду захватчиков, сохранив чудо-град Китеж? Ну учили же писателей в свое время, крепко учили: «Социалистический реализм, являясь основным методом советской художественной литературы и литературной критики, требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения действительности должна сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма»
Представляется в этой связи, что было бы полезным поискать попаданцев, закинутых к нам, в наше время. Людей, странным образом перенесшихся сюда из какого-нибудь неолита, среди нас полно, это каждый раз ощущаешь пытаясь войти в метро в час пик. Но вот из будущего – их надо искать тщательно, зато представьте, какие открываются перспективы!
Для перехода в практическую плоскость представим себе, что мы нашли попаданцев, залетевших из своего будущего в наше время. Пока мы знаем о них немного – пожалуй только то, что там, в будущем, умеют строить удивительные корабли и может быть научились путешествовать во времени. А может быть их, как и обычных наших героев, захватывает пресловутый желтый туман. Обычно наши герои прибывают в мир прошлого в его минуты роковые – в 1905, накануне Цусимской катастрофы, в 41. Согласитесь, что попасть в весну 45-го было бы уже не так героично. Но попавшие «в сегодня» – чем они займутся?
Мы твердо знаем из телевизора, что страна на подъеме, отрасли промышленности возрождаются одна за другой, зарплата выросла за последние годы в 17 раз, внешних врагов нет, а у тех что есть, вооруженные силы загнивают… Кого будут раскулачивать попаданцы, по кому наносить лихие бомбовые удары, какие факты о будущем предъявлять правителям, чему учить их?
Вот замер на Пироговском водохранилище малый летающий крейсер флота звездной республики России, попавший в наше время по какому-то недоразумению и с удовольствием тотчас же поднявший Андреевский флаг взамен своего – красного с желтыми звездами. Есть у него и чудо трубы невиданного калибра для облучения разумных специальными волнами, снижающими эффективность мышления, и геофизическое оружие, вызывающее местные катаклизмы, да и еще что-то есть в закромах, о чем попаданцы пока не распространяются, поскольку не нашли в державе ни Лаврентия Палыча, ни великого князя Михаила. Но стоят уже на его мостике люди с ноутами, ждут когда мы очнемся от изумления.
И каков может быть план их использования? Кому будем чистить фейс и как? Войны нет, страна на подъеме, руководство знает что делать. Безработица у попаданцев намечается. Будем ли захватывать Стамбул? Или сразу Гибралтар? Кого из прихлебал и обманом прокравшихся выводить на чистую воду, каким ученым давать зеленый свет и помощь в исследованиях? На кого делать ставку в грядущих вселенских интригах? От какого фильма по 6D-визору руководство страны будет задыхаясь рвать воротники рубах, так что пуговицы будут градом сыпаться на титановые полы залетной вундервафли?
Да миллионы подобных вопросов роятся в голове!
И отвечать на них предстоит именно нам, потому что это наша сегодняшняя и завтрашняя жизнь. Заодно было бы неплохо понять, чему же учит нас фантастика. Только ли пересказывать из интернета что-то уже известное ранее, или возможности самостоятельно строить тренды и выявлять невидимые еще в обыденной жизни, но уже зреющие узелки и петли на нити истории, которые ткут и режут Гесиодовы Мойры?
"Конечно, в движении всех тех сил, которые ткут паутину человеческой истории, есть ясный элемент повторения. Однако челнок, снующий вперед-назад по ткацкому станку времени, производит гобелен, в котором явно проступает рисунок, а не просто бесконечное повторение одного и того же образца" - историк Арнольд Тойнби
Какой же рисунок мы создаем совместными усилиями, даже будучи в разладе друг с другом? Можем ли повлиять на него, изменить в нужную сторону - здесь и сейчас? Вот это и хотелось бы обсудить в рамках сообщества Литостровка. Про это и последующий рассказ.

[Виктор1690]

хорошо по всем прошелся, прирожденный лит критик:)))
PS попаданец в 45/46 есть Руб пишет
PPS и в наши дни есть, про Алису пишут

[Иллюминатор]

Ну, далеко не по всем. Да и цели такой не было, если честно.
Хочется посмотреть, ощутить, как бы реагировал сам на факт такого попаданства в наше время. И в то же время как-то просканировать тренды развития. Что там ждет, за поворотом.

[Semargl]

Тренды развития - ну сами видите, собственно. Напоминает Римскую империю века эдак 5ого - вроде и сил дохрена, но всем на всё положить, никто ничего не хочет делать.

[Иллюминатор]

Что же такое правильное размышление? Размышление
без привязанности, без ненависти, мирное размышление –
это называют правильным размышлением.
Сатипаттхана-сутта

Борт крейсера «Саган Да-ли», Республика Бурятия-Саха, 2066 год, 20 июля, 12:32, время местное.

Висящий в толще воды на глубине более километра корабль, до этого зафиксированный над материнской платформой, плавно покачнулся и начал неспешно подниматься вверх, к поверхности. Судьба корабля и его экипажа в этот момент изменилась кардинально, однако часы прилежно продолжали складывать секунды уже не имеющие смысла. И экипаж корабля, и сам корабль продолжали выполнять массу операций, также потерявших смысл.
Корабль поднимался, потому что подобно акулам, которые должны непрерывно плыть чтобы не утонуть, этот корабль, должен был прикладывать специальные усилия, чтобы не всплывать. Как минимум – удерживаться на якорях. И сейчас дежурный пилот и капитан с удивлением пытались осознать поступившую информацию о том что исчезла связь с якорями, питание, подаваемое с платформы и самое главное – пропали контрольные сигналы.
Еще не разобравшись в том, что случилось, дежурный ддал первую информацию.
- Контрольные сигналы не поступают. Боевая тревога. Корабль в автономном плавании. Вертикальная скорость 0,5 узла, горизонтальная скорость - 0. Крен, дифферент – отсутствуют.
Собственно, людям можно было и не реагировать, поскольку корабль уже действовал. Несколько секунд потребовалось для автоматического запуска подруливающих двигателей, после чего корабль вновь застыл в пространстве, оживляя ракеты и их капсулы. Теперь настал черед отвечать на два исконных русских вопроса.

Жить «здесь и сейчас», то есть понимать, что именно происходит и уж тем более, что именно нужно делать в данную секунду, довольно трудное искусство. Знание о мире порой настигает человека с запаздыванием. Значительную часть своей жизни мы проживаем, субъективно находясь в прошлом – пытаемся добиться успеха, как мы его понимали в юности, ищем в магазинах то, что было несколько месяцев тому назад в модных журналах, воспринимаем своих детей такими, какими мы их растили вчера. Не зря говорят, что мамы обо всем узнают последними – мы просто не видим того, что есть, только то, что хотим. Надо сказать, что отцы не сильно отличаются от мам в этом вопросе. Связано это запаздывание с тем, что человек воспринимает мир через стереотипы – упрощенные модели, позволяющие быстро классифицировать происходящее. Мир меняется плавно, постоянно, а внутренние модели этого мира – дискретно. Так и живем в иллюзиях, до тех пор, пока они не входят в трагичный диссонанс с действительностью.
Длительность этого запаздывания в осознании происходящего и следовательно принятия правильного решения обычно пропорциональна степени необычности ситуации. Но и воспринимается необычное не сразу, к нему еще надо привыкнуть, понять, как его увидеть. Вот и получается, что чем более сложная ситуация, чем быстрее и точнее нужен ответ, тем медленнее мы приходим к правильным выводам.
Конан Дойл устами Шерлока Холмса как-то сказал «Отбросьте все невозможное; то, что останется — и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался». Совет прекрасный, но чем-то он напоминает яблоко, сделанное из папье-маше – выглядит замечательно, а съесть невозможно. Кажется, что внутри него скрыта какая-то хитрость, поскольку непонятно, как им воспользоваться. Как отделить невозможное от все же возможного? Как оценить важность факта, степень его реализуемости? И более того, как понять, что вообще имеет смысл учитывать как факт, а что отнести к сопутствующим помехам?
…Но даже если и происходит нечто неожиданное с хорошо подготовленными людьми, то определить это посторонний наблюдатель сможет не сразу. Потому что достоинство хорошо подготовленных людей в частности в том, что они прекрасно знают инструкции, эти хранилища накопленного опыта. И не впадают в панику, пока не выполнены все пункты инструкций. А поскольку инструкции были написаны во множестве, то работа на борту кипела.

Универсальный крейсер «Саган Да-ли» - один из трех самых мощных единиц вооруженных сил республики, был оружием возмездия, или как иной раз говорят, оружием судного дня. В данный момент он базировался на километровой глубине в центральной котловине озера, недалеко от острова Ольхон а его систершип «Дианда» скрывался в южной части озера, тоже дежуря на большой глубине. Третий корабль, получивший при создании имя «Синдху», проходил в это время сервисное обслуживание на базе Лебедь расположенной около одноименного города, раскинувшегося на западном берегу озера в районе Бугульдейки – Селенгинского перешейка. Таясь в глубинах Байкала, эти корабли выступали гарантами мирной жизни и безопасности огромной страны. Большую часть времени они барражировали по маршрутам, генерируемым компьютерами, или висели на большой глубине, закрепившись над платформой – походной базой. Впрочем, возможности крейсеров позволяли при необходимости и удаляться от озера на тысячи километров.
Исчезновение контрольных сигналов по сути было одним из признаков начала войны, свидетельством того, что командование уже не может эти сигналы подавать. Корабль начал готовиться к выполнению того, ради чего он был создан – к ракетному залпу и приведению в действие геофизического оружия, но именно экипажу надлежало принять окончательное решение.
Вот не зря универсальные крейсера до сих пор отягощают экипажами, несмотря на то, что дел им на корабле почти не осталось. А те что осталось – скорее дань традициям. Пусть их всего шесть человек, но роль экипажа становится понятна именно в такие секунды.
Когда-то командиру вместе с погонами и паролями от систем управления вручили три ключевых задания – защитить Матрейю, защитить страну, защищать корабль. Или достойно отомстить за гибель первых двух. Выполнять задания следовало именно с такими приоритетами. И именно в такой последовательности.
Сейчас этот командир, капитан второго ранга, молодой еще человек тридцати шести лет от роду, сидел на своем рабочем месте в центральном посту и пытался из поступающих фактов сложить какую-то разумную гипотезу о происходящем.
- Связь с платформой отсутствует. Сигнал от платформы отсутствует. Платформа зондированием не выявлена, в оптическом диапазоне платформа не видна. Шумы, энергоимпульсы не наблюдаются. На всех каналах связи только фон. Но хуже всего то, что исчезло ощущение Силы, то чувство, которое каждый из жителей республики уже привык считать своим непременным атрибутом, частью себя. А это значит, что Матрейя уже не с нами. Выходит, пора?
Капитан второго ранга положил руку на пульт, подтянул к себе контур, внутри которого постоянно менялся абстрактный рисунок и быстро дополнил его несколькими штрихами. Экранчик замерцал и подался вверх, превратившись в большую кнопку. Ту самую кнопку.
Нажать кнопку пуска ракет весьма непросто, даже если внешние факторы вроде бы сходятся. Вернее, это очень просто, больше и делать ничего не придется. Корабль в несколько залпов катапультирует пусковые капсулы, те автономно пойдут к поверхности, распределяясь по большой площади, и уже там, в поверхностных слоях, выпустив сначала ложные цели, они выплюнут и ракеты, все тридцать две. Ракеты одновременно стартуют из под воды – под разными углами, на разные цели, выжигая вокруг себя воздух, они стремительно исчезнут в небе. И это безвозвратно, это конец всему. Если ошибка, то оправдываться будет не перед кем. И возвращаться будет некуда. Не будем торопиться, время еще есть.
Важно понять, почему исчезла платформа – как это произошло. Но важнее наладить канал связи, узнать, что делается наверху. Хотя, что делается, вроде бы понятно. Но не совсем. Эх, Матрейя...

- Командир, лоцируем ледяной покров на поверхности.
А вот и еще одна неожиданность – ледяной покров в июле. А может не ледяной, может быть засыпали помехами?
- Уточните материал и толщину покрова.
Итак, платформы нет. Огромное сооружение водоизмещением в девять тысяч тонн, укрепленное на металлических массивных фермах, глубоко внедренных в грунт скального подводного плато. От него не осталось ничего – следов взрыва, следов оползня, остатков фундамента или ям, после его выкорчевывания. Даже облачка мути нет - в лучах прожекторов девственное дно.
А скажите, что должно случиться, чтобы в июле месяце поверхность озера покрылась льдом? Что за гигантский катаклизм должен был произойти, чтобы мгновенно отобрать у воздуха и воды невообразимо огромное количество энергии? Здесь, на глубине километра, ничего не изменится еще долгие годы, даже если снаружи будут свирепствовать вечная зима или вечное лето. Здесь всегда 3 градуса по Цельсию. Но что же случилось наверху?
Ударили фризерами? Не знаю о фризерах такой мощности. Да их еще надо и доставить к озеру, нам бы успели сообщить. И ради чего?
- Командир, судя по спектру это действительно лед, толщина порядка полуметра, точнее определить пока невозможно.
- Прогоните запись с приборов за последние минуты. Что происходило перед отрывом?
- Уже. Никаких возмущений. Просто в одну из секунд платформа исчезла, а льды появились.
- Льды не возникают сразу, а если и растут быстро, то это процесс шумный – скрипы, писки. Здесь этого нет. Но лед настоящий. Такое впечатление, что мы все проспали триста лет.
- Поднять корабль на глубину выброса антенн.

[Иллюминатор]

«Убив что ты спишь спокойно?
Убив что ты не скорбишь?
Уничтожение какой единственной вещи
Готама одобряет?»
«Убив гнев ты спишь спокойно.
Убив гнев ты не скорбишь.
Благородные восхваляют уничтожение гнева
С его подслащённой верхушкой
И ядовитым корнем
–
Ибо убив его ты не скорбишь»
Сутта об убийстве

Корабль частично продул цистерны, освободившись от балласта в носу и теперь всплывал, шел наверх с приличной скоростью.
Шел, как сказали бы авиаторы, «притираясь к складкам местности», двигаясь над сбросом, который начинался где-то за спиной, в девяти километрах ниже, глубоко под толщей осадочных пород, а впереди поднимался вверх к Ольхону под крутым углом, чтобы превратиться потом в прибрежные скалы. Шел так, чтобы как можно дольше оставаться незаметным, потому что экипаж не понимал, что случилось и не представлял, что его ждет на поверхности. А людям услужливые приборы уже вбросили новую загадку - компьютеры просеяли все доступные данные и определили, что шумовой фон от льдин появился через долю секунды после того, как сверхчувствительный оптический усилитель засек уменьшение количества фотонов, приходящих с поверхности. И запаздывание было удивительно мало. Это заставляло считать, что корабль находится всего в двухстах метрах от мгновенно появившихся наверху льдин. Но до поверхности в момент отрыва от платформы было порядка километра. Получается. что звук от льдин шел с какого-то промежуточного слоя внутри воды. Этот слой корабль проскочил поднимаясь, не обнаружив никаких отличий, никаких источников колебаний.
Особо размышлять над этим парадоксом было некогда, но еще один факт лег в копилку неопределенностей – в момент «Ч» над кораблем было примерно двести метров воды, в которой акустических колебаний не было. Возможно, что это было важно, но даже понять это экипаж не успевал.

Глубины не представляют собой однородную среду – это как правило сложный мир со своим внутренним строением. Там уживаются и подчас довольно долго сосуществуют слои разной плотности, даже разной температуры. Подводники очень внимательно относятся к характеристикам воды, в которой им приходится перемещаться. Это жизненно важные параметры, их нужно учитывать, чтобы не провалиться в глубину, чтобы удобно положить лодку на слой воды чуть большей плотности, или спрятаться под термоклин от вражеского излучения.
И вот сейчас они фактически получили информацию о том, что большой фрагмент пространства, включающий в себя корабль и примерно двести метров над ним были перенесены в какой-то другой мир. Точные приборы смогли бы засечь и мельчайшие изменения характеристик воды за пределами двухсот метров – в новом мире она чуть-чуть меньше фонила, зато была менее прозрачной. Но корабль не располагал такими точными приборами и информация про шумы пока не обрела статус знания.
Корабль приблизился к поверхности и с глубины ста метров выстрелил ледовые антенны. Два снаряда рванулись вверх в шарах из пузырей, пробили слой льда и выбросили антенные нити на высоту сотни метров, где и зависли. В рубку ворвалось дыхание радиоэфира, непонятное молчание на важных частотах и активность в неожиданных диапазонах. Но самое главное – командир и вся шестерка одушевленных членов экипажа почувствовала тоненькую, но такую живую ниточку Силы!
На постах раздался одновременный вздох - Матрейя!
Да, Он был здесь, хотя эта слабая струйка силы была вовсе не похоже на то поле, что он творил раньше. Оно даже не могло пробиться сквозь сотню метров воды. Надо было срочно двигаться к нему на помощь. Матрейе явно требовалась поддержка.
Это был ошибочный вывод, Матрейя не ослаб, он просто еще не родился. Но люди привыкли жить, считая, что время движется только вперед.
- Кораблю всплытие. Приготовиться к движению в экранном режиме. Активировать защитные системы. Курс на устье Селенги.

Бригада рыбаков вышедшая на лед ловить омуля, возилась с замерзшими снастями, растягивая тоню, когда раздался двойной хлопок. Обернувшись на север, увидели висящие на высоте сотни метров два непонятных комка – что-то вроде детских шариков неопределенной формы. Артиллеристы могли бы сказать, что они похожи на серые облачка от разрыва шрапнели. Еще через несколько мгновений казавшийся незыблемым лед задрожал, снизу раздался мощный удар, поваливший людей. Лед начал колебаться с каким-то стеклянным треском, как будто под водой разыгрался шторм. Надо сказать, что землетрясение на Байкале – это не экзотика. Легкую дрожь глубин приборы ловят практически постоянно, потряхивает периодически, а раз-два в году случаются и сильные встряски. И уж конечно все наслышаны о катастрофических землетрясениях, которые случаются раз в несколько десятилетий. Поэтому когда лед лопнул с грохотом артиллерийской канонады, первые мысли были как раз о землетрясении. И тут произошел взрыв. Дрожание льда под ногами, грохот, встающий в километре на севере гигантский, в сотню метров высотой ледяной столб, из которого стряхивая с себя огромные льдины и потоки воды, вылезало какое-то чудовище, издающее оглушающий рев и свист – все это совершенно ошеломило людей. Лошади забились, пытаясь убежать и попадали, одна за другой, запутавшись в упряжи. Вода сначала ушла из пробитых лунок, а затем фонтанами ударила вверх, залив все вокруг. Чудовище, между тем не собиралось исчезать или падать обратно, а назло здравому смыслу все тянулось и тянулось, проливая водопады на поверхность, роняя с себя гигантские льдины, но вот, видимо достигнув вершины своей траектории, начало заваливаться на лед и ударилось в него, отчего людей вновь подкосило громовым ударом. Чудовище – а стекающая вода наконец позволила увидеть его формы, оказавшееся каким-то сооружением, гигантским механизмом, безумно рыча продолжало упорно лезть по лопавшемуся и летящему во все стороны льду, все быстрее и быстрее, и вот уже оно зависло над поверхностью, и накренившись начало отворачивать, уходя на восток, от берега. Тогда уже те, кто сохранили в этом ужасе способность наблюдать, увидели, что состоит это страшилище из двух огромных длинных труб, довольно далеко отстоящих друг от друга. Соединяла их положенная сверху перемычка, под которой они и висели. Как-то очень быстро эта штука, освободившись от льда и воды стала блеклой, невидимой. А потом, очень быстро стих и этот ужасный грохот.
Наступила тишина из которой с трудом стали пробиваться к сознанию ржание лошадей, скрипы льда. Стоя на трясущихся ногах мужики густо матюкались, сжигая адреналин. Но готовность местного народа к внешним потрясениям велика и успокоив кое как лошадей, после бурного обсуждения под стаканчик согревающего, рыбаки решили, что это или НЛО, которыми как известно богаты Байкальские пучины, или на «Иркуте» опять испытывают какую-то очередную хрень и по любому надо сказать начальнику, что пусть поднимет оплату за выход на лед, а то если так будут пугать, то ни за каким омулем идти не захочешь.

[Иллюминатор]

В рубке корабля после выхода на поверхность царило подавленное молчание. Каждый спрятался в свою работу от вопросов, толкавшихся в мозгу. Тишину нарушил Инженер, сидящий справа от командира, который пораженно вздохнул: – это сколько же мы проспали!
Попробуем понять состояние этих людей – еще пятнадцать минут тому назад они жили в налаженном и почти спокойном мире июля две тысячи шестьдесят шестого года. За эти пятнадцать минут на них обрушилось чрезмерно много запредельных стрессовых нагрузок: неожиданная боевая тревога, исчезновение контрольных сигналов, что скорее всего говорило о гибели родных и всего привычного мира там, наверху, удивительное исчезновение платформы, мгновенно возникший толстый слой льда на поверхности. Все это воспринималось как свидетельства какой-то изощренной и высокоэнергетичной атаки и вызвало требуемую от воинов готовность ответить ударом на удар, совершить зло, направленное не только на виновников, но вообще на мир, то, что навсегда перечеркнет надежду на свое собственное развитие и освобождение. Потом был подъем к поверхности, обнаружение зова Матрейи, вспышка радости от того, что он уцелел, хотя и требует помощи и защиты. И вот, выбросившись на лед, готовые к последней битве с неизвестным врагом, они увидели людей в непривычных одеждах, длинные сети, сани с впряженными лошадьми, в общем картину мирного лова рыбы каким-то прадедовским способом. Понятно было, что рыбаки в июле вряд ли собрались бы на подледный лов через пятнадцать минут после атаки противника, заморозившего озеро. Да и видно было, что расположились рыбаки на льду уже давно и обстоятельно.
- Это сколько же мы проспали? – спросил Инженер. Ему никто не ответил.
Командир понимал, что упускает какие-то факты, что ситуация безумна именно потому, что он не видит, не осознает что-то важное. Обилие данных, которые услужливо поставляют приборы корабля, не дает возможности сконцентрироваться на ключевых моментах, даже вычленить из них действительно важные. И он принял для себя решение отбросить все кроме самого главного – разобраться, что стало с Матрейей, понять, почему он так ослаб, определить требуемую помощь и организовать защиту. И собирать информацию – всю, какая будет доступна.
Путешествие через Байгал со скоростью почти сотни узлов не длится слишком долго – все же это не совсем настоящее море. И уже через час они подходили с севера к устью Селенги, оставив по правому борту город Зарю, мигающий в серой вечерней мгле какими то непривычно убогими огоньками. За этот час пассивными средствами контроля окружающего пространства обнаружили на горизонте несколько точек мощного радиоизлучения, одна из них совпадала с координатами базы «Лебедь», их домом. Опознать передаваемые сигналы не удалось и половина экипажа пыталась вытащить из принятых сигналов что-то полезное. Услышали сигналы нескольких спутников, пролетавших на низких орбитах, ни один из спутников не был опознан как свой и даже как известные чужие. Удивились тому, что нет ни одного приводного маяка. К Провалу подходили осторожно, поскольку несмотря на снежные покровы, окутавшие берега, было видно, что прибрежный пейзаж разительно отличается от привычного.
Корабль по прежнему шел над поверхностью на холодной тяге, невидимый в оптическом и радиодиапазонах. Но начав тормозить, он вынужден будет осесть на лед, и выломать, покрошить его в процессе торможения, нарисовав довольно длинный прямоугольник свободной воды, и это уже не скроешь ни от вражеских гидрофонов, ни от спутников. Чтобы не допустить этого, Командир решил отправить на разведку малый катер с двумя членами экипажа, а корабль пустить по большому кругу над озером. Очень хотелось отправиться самому, но здесь уже две обязанности вступили в жесткий конфликт. И он остался на борту.
Катер с двумя пилотами был поднят на верхнюю плоскость корабля, прыгнул с нее, поднялся выше и парил, пропуская корабль под собой, а потом спустился ко льду и пошел петлять по ветвистым рукавам Селенги, проносясь мимо каких-то замерзших, занесенных снегом хуторков. Ничего вокруг не удавалось узнать, все было странным и чужим. Улан-Удэ проходили уже в полной темноте. Как же сильно он изменился! Где-то справа и впереди тускло светились облака над странно съежившемся центром, а здесь, по трассе полета, вместо привычных жилых комплексов тянулись по берегам реки какие-то невнятные заборы и склады, которые так и хотелось назвать лабазами. Следов разрушений видно не было, возможно они скрывались под снегом, однако бедно и локально освещаемые дома, промышленные здания и дороги на экранах катера выглядели так, как будто им не менее сотни лет. Оставили сбоку аэропорт, как и все остальное маленький и какой-то съежившийся, но на нем вроде бы шла какая-то жизнь. Пилот тяжело вздохнул, в аэропорту работал его отец, но в том аэропорту гигантские самолеты садились и взлетали с интервалом в тридцать секунд. Изредка по дороге проходили автомобили, тоже какие-то маленькие и несуразные, слабо светящие тусклыми фарами. Очень много было маленьких домишек, настоящих лачуг. Общее ощущение запущенности, отсутствия хозяев, стабильной и привычной беды.
- Посмотри, мы как будто на чужбину попали.
- Да, примерно такое я видел на западе. Почему у нас так же? Что все-таки случилось?
К Эбилгэнскому дацану подошли в глубокой темноте, узнав его только по приметной вершине священного холма поблизости, да по струйке Силы, которая временами шла от одного из храмов. Долина была погружена в темноту и это было так непохоже на то, к чему они привыкли - многоярусной стеклянной равнине, с сотнями тысяч, миллионами медитирующих людей. Здесь эе не было никого, лишь несколько псов неопределенной породы показались вдали, блеснув точками глаз, но испугавшись зависшего в воздухе катера, скрылись в темноте.
Сели в глубокий снег на какой-то арене, в окружении решетчатых конструкций, образующих трибуны. С трудом выбрались из снежной целины, прошли через открытые входные парадные ворота и далее по очищенной от снега дорожке, мимо небольшого домика, в котором узнали старинное здание Чойра-дуган к узнаваемым трогательным и наивным тиграм, катающим шары планет. И наконец, вот он, дворец Двенадцатого Пандито Хамбо ламы Даши Доржо Итигэлова, именно таким его и изображали на старинных фотографиях и картинах. Да, это был он, "Хамбын Сумэ", величайшая святыня буддистов, центральная ось, вокруг которой по сути вращался весь их мир. И внутри тихонько светился слабо различимый огонек Силы.
Но весь этот комплекс находилось в простом, совершенно еще не оформленном виде. Украшенные с любовью сооружения, были малы и лишь отдаленно походили на те величественные, что были воздвигнуты позднее.
Они принялись размещать датчики и контролирующие системы, обходя святыни дацана по кругу, то есть привычно совершая гороо, обряд обхода святынь. Завершив работу вернулись на стадион и долго молча сидели в катере.
Обратно летели напрямик, уже не скрываясь, а поднявшись над северной частью отрогов хребта Хамар-Дабан, чтобы соскользнуть затем в устье Селенги, пересечь бесчисленное количество замерзших проток и выскочить наконец на ледяные просторы Байгала.

Вернувшись на корабль, разведчики прошли в рубку. Доклад был краток.
- Дацан стоит, он таков, каким был многие годы тому назад. Нет ни одного из привычных нам сооружений, только древнее здание философской школы. которое сейчас размещено в холле нашего университета. Матрейя там, в храме, но он еще не проснулся, он даже не начал еще пробуждаться.
- Наша версия - мы не проспали, а каким-то образом попали в прошлое.
- Да, такая версия объясняет все, подумав сказал Командир.
- Этот мир отстает примерно лет на пятьдесят - семьдесят, здесь еще не произошел Поворот.
Командир подвел итог:
- Следовательно, это не наш мир. Но он должен стать нашим.

Здесь следует немного отклониться от повествования и рассказать о глобальном мироустройстве, как его понимали, вернее как его будут понимать в 66 году.

[Biotech]

Создается ощущение, что досрочное появление Великой Бурятской Республики на подходе...

[falanger]

"Херь какая-то непонятная...(с)"

[lerner]

Они принялись размещать датчики и контролирующие системы, обходя святыни дацана по кругу, то есть привычно совершая гороо, обряд обхода святынь.

Нда..., уж..., такая вот бывает забористая трава.
Откуда там корабль-то и вообще технологии...

[Иллюминатор]

Остаток ночи и весь следующий день корабль, похожий на огромный снежный холм, стоял на песчаной отмели одного из протоков Селенги. Команде нужен был отдых и время на осознание ситуации, в которой они оказались. Здесь не было страны, вырастившей их и давшей оружие для защиты. Не было и того, что наполняло смыслом жизнь этой страны. Не было никого из близких им людей. Причины переноса и силы, его реализовавшие, были непонятны, над этим вопросом требовалось размышлять, по крайней мере искать зацепки для того, чтобы было над чем размышлять. Надо было что-то решать с дальнейшей судьбой корабля и оружия, их эксплуатация требовала обслуживания, которое команда реализовать самостоятельно не могла. Требовалось как-то устраиваться в новом мире, во всяком случае решать для себя, сидеть ли безвылазно под водой как капитан Немо, или выходить на сушу и начинать жить в новом для себя социуме. Надо было решать, нужно ли влиять на историю и если да, то как именно это делать. Надо было понимать, где брать продовольствие, которое через пару месяцев подойдет к концу. Ни один из поставленных вопросов не был решен во время этого первого обсуждения. Шесть членов экипажа, шесть личностей, молодых еще в сущности людей, не умели пока справиться с огромным клубком возникающих вопросов.
Командир отчетливо ощущал у себя и остальных членов экипажа недостаток знаний и навыков стратегического планирования. Да и лихорадило пока всех – время от времени кто-то прямо посреди обсуждения замыкался в себе, видимо накрытый воспоминаниями или открывшейся очередной гранью понимания свершившейся потери. И все же некий черновой план был создан.
Первым делом было решено провести поиск частичек своего мира, возможно заброшенных вместе с кораблем. Ближе к вечеру корабль поднялся и пошел на север, начав обходить Байгал против часовой стрелки. Совсем незамеченным пройти не удалось, поскольку на выходе на простор озера миновали еще одну группу рыбаков.

Сначала рыбаки приняли корабль за холм мусора, лежащий на льду. Порой случается, что течение Селенги выбрасывает на Байкальский простор огромную льдину с набросанным на нее лесным мусором, порой даже частью подмытого весенним паводком островка, которых в дельте реки множество. Но уж слишком велика была эта глыба, да и до паводка было еще больше трех месяцев. И глыба эта двигалась, причем быстро.
Представьте себе слаборазличимый даже под дневным солнышком массив неопределенной формы с габаритами в половину футбольного поля, да еще и высотой с трехэтажный дом. Вот это видение почти бесшумно, со слабым подвыванием пронеслось мимо замерших рыбаков и исчезло в морозной хмари.
Когда оцепенение прошло, самый молодой и заодно самый любопытный сгонял к трассе странного объекта и вернувшись сообщил, что следов колес или полозьев не осталось, лед не взломан и даже не потрескался, только сдуло немного бывшего по поверхности снега и дорожка получилась довольно широкой, метров тридцать. Было также совершенно непонятно, как это чудище, идущее от берега, преодолело береговые завалы льда, оказавшиеся совершенно нетронутыми.
Попытки описания корабля не привели к единому результату, а как это частенько бывает с очевидцами, вылились во множество совершенно разнородных версий. Это было нечто вроде холма, что-то похожее на длинную избу, на бурты минеральных удобрений, на огромного верблюда… Поскольку корабль видело уже немало людей, и при тщательном опросе и анализе есть шанс получить достаточно точное его описание, попробуем немного рассказать о нем и мы. Корабль построен из двух цилиндров высокого давления диаметром около семи метров, и длиной порядка сорока – сорока пяти, образующие два автономных прочных корпуса, закрытых легким корпусом, еще более увеличивающим размер цилиндров. Соединяются они друг с другом по всей длине широким и довольно толстым крылом. С его помощью корабль как мы уже знаем, может скользить над любой более менее ровной поверхностью, используя экранный эффект. На поверхности нет явно видных выступов, антенн, перископов или иных конструктивных особенностей, цепляющих взгляд. Во всяком случае, их не было в данный момент.
Для завершения этого начального поверхностного описания сообщим, что поверхность корабля, покрытая специальными метаматериалами, создает эффект невидимости в оптическом, и в радиодиапазоне. Двигатели корабля могут выбрасывать как нагретые газы, так и холодный воздух, что снижает тягу, но делает его невидимым для тепловизоров.

Корабль шел вдоль берега и это было тяжелое путешествие. Экипаж провел этот день в рубке, наблюдая, сопоставляя и прощаясь со своим миром. Они двинулись на север, обходя Байгал по периметру, всматриваясь в берег, бухта за бухтой, сопка за сопкой, узнавая и не узнавая, мысленно перечеркивая страницу за страницей. Вот здесь были прекрасные санаторные комплексы, а здесь город, а вот здесь над озером на прозрачных платформах гостиницы для паломников... Энхелук, Черемушка, Турка, Баргузин - ничего в этой действительности не было, только порой небольшие поселения из отдельных домиков.
Дойдя до губы Аяя, они остановились и проломив лед, провели детальное обследование дна. Из озера Фролиха в губу в привычном им реальности был прорыт туннель, с выходом в Байкал на глубине 20 метров. На самом озере, под горой Медвежья, была база, в которой находился арсенал для спецбоеприпасов. Найти этот вход в подземный туннель и этот арсенал было бы огромной удачей. Но удачи сегодня не было и внимательно изучив нетронутое дно, облетав беспилотниками обе штанины озера и окрестные горы, корабль продолжил свое печальное путешествие, постепепенно заворачивая на запад, а потом и на юг. Красавец Северобайкальск с его небоскребами – садами, уступил место небольшому городку с типовыми невнятными зданиями. Узнаваемым было только старинный парус музея, в котором в это время видимо еще функционировал вокзал.
Исчезли огромные радужные пузыри отелей, которые закрывали Слюдянские озера. Всемирно известная, сверкающая огнями набережная, идущая на протяжении полусотни километров, превратилась в унылую заснеженную равнину, переходящую ближе к горизонту в ряды холмов.
Шли на юг вдоль Байгальского хребта, мимо не построенной еще здесь красавицы Замы, проскочили, спугнув очередных рыбаков Ольхонские ворота, и двигались теперь к Голоустной, к Лебедю, к своему родному городу, к базе, к последней безнадежной надежде. Быстро темнело.
Закат и звездная ночь на зимнем Байкале требует особого описания, особенно в новолуние. Этот фантастический по красоте спектакль экипаж видел уже десятки раз, но именно сейчас он был необходим этим людям как никогда. Свершившееся – перескок в иной мир, в иное время, не доходит до человека сразу в полном объеме. Он будет накрывать их постепенно, демонстрируя все новые грани потерь и навалившейся ответственности. Им нужны сигналы, говорящие о реальности свершившегося чуда, хотя бы о какой-то связи этого мира с утерянным. Нужны сложные и сильные сигналы, позволяющие сформировать внутри правильные эмоции, достичь катарсиса как очищения и примирения с новым миром. И для того, чтобы остаться человеком в подобных тяжелейших ситуациях, человечество не придумало ничего лучшего, чем классическая музыка, могучая, огромная, неземная музыка Бетховена, вводящая в огромную и сложную Вселенную, в круговорот потерь и новых возможностей. Или нужно попасть вот в такие ночи, ради которых люди приезжают на Байгал из самых дальних уголков Ойкумены. И они, хорошо зная что сейчас будет происходить, чтобы быть хоть немного поближе к этому действию, выдвигают обтекатели и несмотря на мороз поднимаются наверх, в открытую рубку.
Корабль оседлал воздух своим крылом и идет в нескольких метрах надо льдом.
В защитное ограждение рубки ледяной воздух бьет плотным кулаком со скоростью в 75 узлов и с глухим стоном срывается с обтекателя, не сумев дотянуться до людей.
Лед прозрачный, но черная глубина воды под ним и лучи садящегося за горизонт солнца совершают чудеса – цвет льда меняется волшебным образом, черное делается голубым, затем неуловимым переходом превращается в золото, слепит невообразимо, непонятно почему не расплавляясь при этом. И тихо угасает, ослабляя сияние, становясь все более блеклым, замещаясь серым, в котором постепенно все набухают темно лиловые и черные тона. В этих все набирающих силу сумерках начинают появляться первые звезды. А потом, за следующие полчаса след солнца окончательно исчезает и над Байгалом полноправно воцаряется ночь. Тонкий серп луны не может разогнать навалившуюся со всех сторон темноту. И вот уже черный лед теряется окончательно и в нем ярко светят те же звезды, что и на небе. Корабль продолжает лететь в нескольких метрах над поверхностью льда, но это чувствует только автопилот. Для людей в рубке полная иллюзия межзвездного путешествия. Мелькающие белые ленты трещин, изрезавших лед только усиливают это ощущение, представляясь межзвездными туманностями и галактиками.
- Господи, ну откуда такая красота, как такое вообще возможно!
- Надеюсь, что в этом мире также ценятся звездное небо над головой и нравственный закон в душе человека.
И хотя цитата не точна, поправлять ее нет никакого желания. Человек вспомнивший такое в этот момент равен человеку сказавшему впервые. С соавтором тебя, старина Кант!

[falanger]

Нда..., уж..., такая вот бывает забористая трава.
Откуда там корабль-то и вообще технологии..

Поддерживаю. Ламаисты не способны на технический прогресс, их устраивает рабство как было в Тибете до прихода китайцев более чем и никакого прогресса.

[Иллюминатор]

Ламаисты не способны на технический прогресс, их устраивает рабство как было в Тибете до прихода китайцев более чем и никакого прогресса.

Эта точка зрения весьма распространена, причем применяют ее не только к буддистам. Например, это мнение довольно часто можно было услышать в Германии начала сороковых относительно СССР.
Что же касается того, откуда взялся корабль, то надеюсь, что через несколько дней это разьяснится.

[lerner]

Эта точка зрения весьма распространена, причем применяют ее не только к буддистам. Например, это мнение довольно часто можно было услышать в Германии начала сороковых относительно СССР.

Пропаганда - обычное дело, но немцы старые конкуренты русских, давние "партнеры" и они отлично знали, что у русских алфавит был до кирилицы и крещения. что радио и телевидение - это Попов и Зворыкин..., русская школа физики и математики...

[Иллюминатор]

Эта точка зрения весьма распространена, причем применяют ее не только к буддистам. Например, это мнение довольно часто можно было услышать в Германии начала сороковых относительно СССР.

Пропаганда - обычное дело, но немцы не кретины и отлично знали, что у русских алфавит был до кирилицы и крещения. что радио и телевидение - это Попов и Зворыкин..., русская школа физики и математики...

Ну, я собственно о том же самом. Кто хочет, тот знает, что индусов десятичное исчисление и позиционное размещение цифр в числе было известно уже около пяти тысяч лет тому назад, они ему и арабов научили. когда те созрели, а уж арабы Европу просвещенную. В Мохенджо-Даро в 2600 году до нашей эры уже канализация была во всем городе, дома многоэтажные из обожженного кирпича. Те же немцы не зря пытались под арийцев закосить, все родство искали, свастику испоганили.
Так что давайте пальцы гнуть не будем, а то скоро начнут здесь бугорки на черепах считать.

[Semargl]

Ламаисты не способны на технический прогресс, их устраивает рабство как было в Тибете до прихода китайцев более чем и никакого прогресса.

Если у них там родится лама, которого реально на астрал закоротит - может быть что угодно

[falanger]

Если у них там родится лама, которого реально на астрал закоротит - может быть что угодно

В первую очередь будет введено рабство, появятся "рачительные хозяева" над крепостными и рабами, будет введено огромное количество налогов на все подряд, построены монастыри с бережно лелееной педерастией и конечно-же украшения из отрубленных ушей, носов и рук! Как оно и было в Тибете сотни лет. Браво автор!

[Иллюминатор]

В первую очередь будет введено рабство, появятся "рачительные хозяева" над крепостными и рабами, будет введено огромное количество налогов на все подряд, построены монастыри с бережно лелееной педерастией и конечно-же украшения из отрубленных ушей, носов и рук! Как оно и было в Тибете сотни лет. Браво автор!

Фалангер, это вы видимо о каком-то своем произведении? Пожалуйста, не суетитесь, всему свое время.

[falanger]

Фалангер, это вы видимо о каком-то своем произведении? Пожалуйста, не суетитесь, всему свое время.

Эт я о вашем!

[Иллюминатор]

Александр Александрович Ершов, 44 года, начальник отдела перспективных проектов одного из Московских "закрытых ящиков".
Я познакомился с иномирянами 16 июля 2011 года примерно в 22 час местного времени при весьма неприятных обстоятельствах. Расскажу обо всем по порядку. Прилетев утром того же дня в Иркутск, я взял такси и за три с половиной часа перенесся по местами вполне приличной дороге на 120 километров, в поселок Большое Голоустное. В ближайших его окрестностях через два дня должен был открыться форум «Инженеры будущего». С некоторых пор руководители разных общественных объединений загорелись идеей собирать вверенную им молодежь в неприспособленных для цивилизованного обитания местах, селить там в палатках и учить в этих нечеловеческих условиях чему-нибудь полезному. Не избежали этого поветрия и руководители «Союза машиностроителей», организации серьезной, объединяющей все предприятия оборонки и уцелевшего остального машиностроительного блока, типа автопрома и химнефтемаша. Впрочем, молодежи это скорее нравится. Определенный драйв в таких акциях есть даже для меня, человека уже не молодого.
Чего же я там, немолодой уже человек, делал, - спросите вы. Приехал поработать с молодыми конструкторами, рассказать о некоторых премудростях, облегчающих процесс разработки новых объектов. Наша фирма хоть и невелика, но довольно широко известна в узких кругах разработчиков новой техники. Вот и пригласили организаторы, а сами понимаете, иные приглашения игнорировать не принято. Начальник наш загрустил было, но поскольку я в молодости все же был человеком туристическим и житье в палатках меня не пугает, да толком и на Байкале-то не был, все больше проездом или пролетом, а здесь восемь дней как бы работы, но как бы и отпуска, то вызвался добровольцем и поехал с удовольствием.
Прибыл заранее чтобы акклиматизироваться, приспособиться ко времени, потому что терпеть не могу преподавать начиная с пяти часов утра, а именно это пришлось бы делать, продолжай я жить по московскому времени. Да и посмотреть Байкал хотелось без спешки и гонки – судя по тому, представители каких фирм записались на курс, во время форума молодые инженеры расслабиться не дадут.
Палаточный городок еще не был разбит, стояли только деревянные основы, приподнятые над землей. Палатки предстояло ставить самим форумчанам. Представил как это будут делать проектанты ракет и авиадвигателей, не имеющие туристических навыков, похихикал беззлобно и двинулся в поселок, на окраине которого виднелась гостиница. Быстро поселился в кемпинге с многообещающим названием «Деревенский домик», где за восемьсот рублей в сутки мне предоставили бревенчатую избушку два на три метра, неудобства во дворе и завтрак от заведения. Бросил вещички и рванул налегке, с легкой сумочкой, по центральной улице к Байкалу, до которого было с пол километра. Шел по улице Кирова, их там всего три, но Кирова совсем центральная, вроде как местный Бродвей. Здесь почти все магазины, и питейные заведения, в общем самая жизнь. Был там, и клуб, в котором во первых анонсировалась встреча с депутатом районного совета Челпановым А.В., а вто вторых лекция под зазывным названием: "Лечите себя сами". Ознакомление с новыми нана технологиями в медицине". От этих "нана" на душе стало легко, хотя общий настрой лекции скорее настораживал и заставлял самостоятельно позаботиться о кипячении воды и мытье рук перед едой.
Справа, если идти к озеру, параллельно центральной проложена улица имени аж самого Свердлова, а слева Байкальская. Вот напряженка была у ребят с фантазией. Казалось бы, причем здесь, на Байкале, Свердлов или Киров? Была там, ближе к затону еще улица Новая, но она оказалась такой маленькой, в один дом, что стало ясно – нового в Большом Голоустном пока не так много. Уже на подходе к озеру увидел что-то похожее на еще один кемпинг. В его дворе, организованном тесно составленными микроизбушками, похожими на ту, где я недавно поселился, среди разного рыбацкого хлама – лодок на транспортных тележках, каких-то полуразобранных моторов, остовов старых экспедиционных кунгов, томился огромный, в человеческий рост, бюст Ленина. Вот же молодец хозяин – явно притаранил ставшего ненужным Ильича от какого-нибудь сельсовета, где он раньше указывал верный путь к светлому завтра. Я в принципе уважаю такие вещи, поскольку переписывание истории по своей инженерной привычке считаю преступным деянием сродни подтиранию нежелательных данных в журнале испытаний. Еще одно сильное впечатление испытал, заглянув в колодец, притулившийся в сараюшке возле какого-то дома. Во первых воды видно не было из-за ее прозрачности – ее уровень угадывался только по тому, что выше шли сухие бревна сруба, а ниже уже мокрые. Но самое главное – я увидел, что начиная с третьего бревна на стенках лежит слой льда. Иметь такой результат в середине июля было весьма круто! И это практически южный берег Байкала.
Сам Байкал сначала впечатления не произвел, слишком бытово он появился из-за домов, с загаженным коровьими лепешками берегом, с суетящимися возле автобуса японскими туристами, с какой-то бесцветной водой, уходящей в бесцветную даль. Но постепенно впечатления пошли – и от прозрачности воды, и от какого-то духа умиротворения, что стал тихонечно завладевать моей душой, привыкшей к вечной спешке и гонке.
В общем, провел на берегу остаток дня и вечер, а при возвращении решил пройтись по оставшейся нехоженой улочке, как раз той, что ближе к затону. Там на моей карте мелькнуло местное название – улица Харанлы. И вроде какой-то местный памятник обозначился, во всяком случае какой-то непонятный кубик на плане присутствовал. Направился в обход цивилизованных мест, через поле у затона с разбросанными по нему скелетами сейнеров. Видимо в советские времена был в Большом Голоустном рыболовецкий совхоз, да вот, оказался нынче не нужен или не рентабелен. Там, на поле меня и прищемили – два каких-то парня, шедших навстречу, поравнявшись со мной вдруг кинулись навстречу, один вцепился в сумку с планшетом и документами и начал выдирать ее из рук, а другой провел серию неплохих ударов в корпус и голову. Попытался оказать сопротивление, даже один раз достал, но оказалось, что у нападающих был еще засадный полк – получил сзади сильный удар по голове и «поплыл». Сумку я выпустил, но удары продолжали прилетать со всех сторон. Били уже лежащего, ногами, бессмысленно, видимо войдя в раж, или компенсируя мое единственное попадание. Короче, потерял я сознание.
Вот так началась моя командировка на славный Байкал. Что тут говорить, были у меня и более удачные поездки. Очнулся от того, что кто-то работал над моей многострадальной головой, что-то там отстригал, поливал и зашивал. Щипало ужасно, но было понятно, что жизнь как бы налаживается. Видимо все же под счастливой звездой родился, так как жизненно важные органы не отбили и головкой не повредился, хотя сильнейшее сотрясение все же получил. Идти не мог, да толком и некуда было. Колдовавшие надо мной выяснили это довольно быстро из моего бормотания в ответ на их вопросы и вскоре два ангела – спасителя уже тащили меня куда-то под ручки.