Над Миссисипи

[Road Warrior]

Глава 17. 16 марта 1832 года.

- Николай Максимович, позвольте вам представить лейтенантов Юрия Заборщикова и Андрея Мышкина.

- Заборщикова? Лейтенант, а Нина Алексеевна Заборщикова вам, случайно, не родственница?

- Сестра. Младшая.

- Ну что ж, надеюсь с вами породниться следующим летом. Я с вашей сестрой познакомился по дороге в Москву, и она уже согласилась стать моей женой. Естественно, с согласия ваших родителей... Если все будет хорошо, свадьбу сыграем в императорской резиденции на острове Кауаи. Надеюсь, что вы сможете приехать...

- Почту за честь, Николай Максимович.

- Теперь о деле. В данный момент, я являюсь предствителем Императора в миссисипских губерниях Русской Америки. Должность, вы сами понимаете, насквозь церемониальная, но у меня есть пара просьб к вам лично. Кроме того, конечно, что вы походатайствуете у ваших родителей о согласии на наш брак.

- Ну это без вопросов, только вряд ли они будут против. Скажут, Нина девушка умная, сама решит. А на Гавайские острова слетают с удовольствием. Я, кстати, тоже.

- Заметано. Резиденция большая, надеюсь, что приедут не только Нинины друзья, но и друзья семьи. Она и про некоего Андрея Мышкина рассказывала... Так что и вы, надеюсь приедете.

- Спасибо, Николай Максимович, я тоже с удовольствием. Только до лета еще дожить надо...

- Вот про это и две моих просьбы.

Во первых, я надеюсь, что после падения Балтимора... Не смущайтесь, лейтенант, мне про все ваши планы известно, хоть и неофициально. Так вот, после падения Балтимора вскоре последует и падение Вашингтона. Полагаю, что Север после этого будет готов к миру и признанию Юга.

Не смейтесь, но вы, даром что лейтенанты, знаете немало важных персон в Конфедерации. Один Джулиан Бакстон чего стоит. А генерал Смит и многие другие, с кем вы вместе воевали?

У вас будет возможность встретиться с президентом Калхуном в Чарльстоне, равно как и с Томасом Кэрроллом, губернатором Мериленда, а также с Уиллиамом Стюартом, мэром Балтимора; думаю, вы встретитесь и с другими политиками.

Мне кажется, что некоторые из них будут рады миру, другие же захотят присоединить, например, южную часть Огайо, Индианы и Иллинойса, а может и Пенсильвании. А некоторые хотят всю Индиану, до озера Мишиган.

Если это произойдет, то мы вполне можем получить Юг с агрессивными аттрибутами САСШ до этой войны. Более того, САСШ будут себя чувствовать вечно обиженными, и отношения с ними очень нескоро наладятся. Что не может не отразиться на наших отношениях с их покровителями в Европе, Германией и Францией. В военном смысле нам бояться нечего, а вот в смысле политическом и торговом могут быть более или менее крупные неприятности.

Мы бы хотели, чтобы вы донесли неофициально то же, что наш поверенный в делах на Юге, полковник Алексей Панкратович Иванов, ваш дядя, кстати, даст им понять официально. Мы не против того, что к Югу присоединят еще и Вашингтон, находящийся в окружении Вирджинии и Мериленда. Мы также не против, если Юг оставит себе город Кейро, тем более, что население, насколько я знаю, за присоединение к Югу. Но нам бы не хотелось, чтобы Юг требовал себе другие территории. Вот компенсацию--да, это я себе могу представить, особенно если учесть, что северяне вели себя хуже, чем монголы в тринадцатом веке. И наказания или выдачи виновных. Но все это в разумных пределах.

- Вы ж знаете, сказать-то я смогу, а Конфедерация страна независимая, хоть и не без нашей помощи.

- Знаю, конечно. Поэтому все это лишь пожелания, не только мои, но и Государя Императора. Кстати, и такой момент. Мы готовы согласиться на то, чтобы для судов Конфедерации были открыты дополнительные порты. Это предложение Генерал-Губернатора. В том числе, например, Западный Остров к северу от Кубы, а также остров Манасота на западе Флориды, и остров Гранд у берегов Луизианы. Можем даже согласиться на постоянные торговые представительства на этих островах, а также на Черепашьем острове, включая портовые зоны, которые Конфедерация могла бы арендовать у Русской Америки. Ну и определенные торговые послабления тоже возможны.

- Николай Максимович, попробую. Вдруг получится...

- Спасибо. Тогда я вас пока оставлю. У вас есть что обсудить с генералом Кии. А вот вечером жду вас и лейтенанта Мышкина на ужин в моей резиденции. Юрий Алексеевич уже принял мое приглашение.

-- Конец второй части --

[Road Warrior]

Часть 3. Страна свободных и дом смелых.

Глава 1.

20 марта 1832 года.

Уиллиам Стюарт помнил, как в далеком 1814 году он, в чине подполковника, командовал 38-м пехотным полком, занявшим оборону у Форта МакГенри, снаружи, за рвом, в наиболее опасном месте. Как его полк цеплялся за свою позицию, несмотря на обстрел с английских военных кораблей. Как он встал перед своими солдатами, чтобы показать им, что обстрел обстрелом, а бояться нечего. Именно тогда он произнес крылатую фразу: "Бояться нечего, кроме страха." И когда англичане попытались тайно высадиться у форта ночью 13 сентября, именно его часть, с помощью артиллерии полковника Армистеда, отбила эту вылазку.

И они выстояли! После боя, он, как и все, был на седьмом небе от счастья, когда английские корабли уходили в море, так и не сумев захватить Балтимор, когда рваный звездно-полосатый флаг, реявший над фортом, заменили на новый, огромный, реявший над непобежденным фортом в честь его молодой страны, как назвал ее Фрэнсис Скотт Ки, "страна свободных и дом смелых."

Хорошенькая страна свободных... Он уже постарел, отошел от военной службы, ушел в политику. И видел, как "страна свободных" все больше превращалась в тиранию, исходившую из куска мерилендской территории, отданной под новую столицу: из Вашингтона. Да, он был одним из главных сторонников отделения Юга от Севера; да, он поехал в Чарльстон на конституционную конвенцию, созванную новоизбранным Президентом Калхуном, чтобы новая конституция не посягала на свободу гражданина, чтобы его возлюбленный Мериленд не был игрушкой в руках бостонских и филадельфийских богачей, смотрящих свысока на его родной Юг.

Он отдавал себе отчет в том, что после такого шага, попадись он в руки северян, может навсегда поплатиться личной свободой, а то и жизнью. Пусть. Зато дети его, и все его сограждане по штату Мериленд, будут жить свободными людьми. Негров он согражданами, понятно, не считал.

Но он не мог себе представить и в страшном сне, что его собственный сын, такой еще молодой, будет содержаться без суда и следствия в том самом форте, который уже успели окрестить Американской Бастилией. Через посольство Русской Америки был передан запрос об условии освобождения хотя бы несовершеннолетних и пожилых заключенных, на что госсекретарь Питер Бьюэлл Портер надменно заявил российскому послу, что это произойдет только в обмен на всех сепаратистов Юга, которые должны будут занять их места в тюрьмах.

Стюарт предложил, чтобы его обменяли на его сына, но тщетно. Портер отверг этот запрос в обычной своей оскорбительной манере, сказав, что Стюарта-старшего все равно рано или поздно ждет виселица.

Стюарт не знал, что предпринять. И вот он на острове Пальм, куда его пригласил местный плантатор Джулиан Бакстон, намекнувший ему, что это будет в его интересах. Вчера вечером, на пароме на Остров Пальм он увидел многих других делегатов из Мериленда и начал подозревать, что дело нечисто. Но не мог себе даже предположить, что именно произойдет на следующий день.

С утра они собрались в поместье Бакстона, и сам президент Калхун и губернатор Кэрролл им рассказали про план освобождения Балтимора. Про ночной десант, которого северяне не ждут. Он вспомнил тот, другой, английский ночной десант, который он и его доблестные пехотинцы отразили далекой ночью 1814 года. Но они сражались за родину, а северяне - за закабаление его и его народа.

Он попросил самолично участвовать в десанте, присовокупив что, хоть и стар, до сих пор помнит каждый камушек и каждую травинку в тех местах. Ему сказали, что десантники найдутся, а вот знания его очень даже понадобятся для грамотной подготовки ночной высадки.

Обедали они под пальмами, благо день был теплый и солнечный. После обеда подали весьма неплохой портвейн, и он сидел и цедил благородный напиток, думая, впрочем, о том, что вряд ли они чего-нибудь добьются, но вот хоть умрут с гордо поднятой головой.

Вдруг он увидел нечто такое, что поверил в возможность успеха. На горизонте, из дымки, вышли два корабля. Один остановился за пределами территориальных вод, второй же быстро пошел к берегу. Где-то в четверти мили от берега он застопорил ход, и от него отделились катера, даже не поплывшие, а полетевшие в сторону берега.

Стюарт насмотрелся на самые разные корабли в Балтиморе и Аннаполисе, но таких не видел никогда. Огромные, без единого паруса, странной формы, покрашенные в какой-то цвет, почти сливавшийся с морем, и с белым флагом с косым зеленым крестом, развевавшимся на корме.

Катера тем временем подошли к мосткам. Из первого вышел моряк в непонятной форме, откозырял и четко доложил: "Мичман Рябчиков, транспортный корабль Императорского Русско-Американского Флота "Батон Руж". Мне поручено доставить вас на борт нашего корабля."

И катера полетели обратно к траспортнику.

Чем ближе он приближался к кораблю, тем более огромным казался тот. И вот они на корабле. Их сразу развели по каютам. Но корабль еще не уходил. Из иллюминатора Стюарт наблюдал, как вскоре из Чарльстонской Бухты вышли несколько кораблей Конфедерации. Каждый из них подходил к "Батон Ружу", откуда теми же катерами на корабль везли множество солдат. Он вскоре сбился со счета, но похоже, что на корабль высадилось около семисот человек, целый полк, пусть и усеченного состава. Потом он узнал, что это был 38-й Мерилендский Пехотный Полк, разбитый в начале февраля северянами в Битве при Принстон Корт Хауз в штате Вирджиния и теперь воскресший из пепла, пополненный в основном мерилендцами, ушедшими на юг после Закона об Оккупации Неблагонадежных Территорий, положившего начало репрессиям в его штате.

Но вот погрузка завершена, и корабль уходит в море, вместе с тем, другим кораблем, который оставался практически на горизонте.

[Uksus]

Уиллиам Стюарт помнил, как в далеком 1814 году он

Уильям или Вильям.

такой еще молодой, будет содержаться без суда и следствия в том самом форте, который уже успели окрестить Американской Бастилией.

Не. который он когда-то защищал (оборонял) Хммм?

и с белым флагом с косым зеленым крестом, развевавшимся на корме.

И как он сумел разглядеть такие подробности невооружённым глазом?

[Road Warrior]

Уильям или Вильям.

Переделаем ;) Кстати, кому интересно, у него странное написание фамилии: Steuart. Нормально две версии: Stuart или Stewart.

Не. который он когда-то защищал (оборонял) Хммм?

Но это как бы следует из вышеуказанного. Или нет?

Кстати, Стюарт на самом деле командовал той самой частью. Вот только цитату про страх я украл у Рузвельта, который Франклин Д.

А в РеИ он к Гражданской войне отношения не имел, бо на тот момент уже умер. Но здесь все на 30 лет раньше...

И как он сумел разглядеть такие подробности невооружённым глазом?

Четверть мили - имеется в виду миля сухопутная, Стюарт же не флотский - чуть больше 400 метров. А флаг большой... Или нет?

[Uksus]

Но это как бы следует из вышеуказанного. Или нет?

Здесь дело не в информационной наполненности, а в литературной красивости.

Четверть мили - имеется в виду миля сухопутная, Стюарт же не флотский - чуть больше 400 метров. А флаг большой... Или нет?

Ну, разглядеть флаг (в смысле, его наличие) можно, но вот крест и тем более его цвет... Очень сомневаюсь.

[Road Warrior]

Ну, разглядеть флаг (в смысле, его наличие) можно, но вот крест и тем более его цвет...

Если флаг вот такой величины, то, думаю, без проблем:

http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/3/3 ... gs_during_exercises_at_sea.jpg

400 же метров всего

[vorobei]

У меня немножко другое удивление вызывает. Слишком сильное потрясение "южан" от вида российского корабля.

Как ни крутись, а живут рядом. Иной раз и воюют. Граничат. Так что, как ни шифруйся, но кто-то что-то увидит, кому-то скажут. И пусть видели далеко не все, но слухи давно должны ходить. Соответственно что-то подобное увидеть ожидали. Может быть даже существенно превосходящее то, что в реале довелось таки узреть...

[Road Warrior]

Иной раз и воюют. Граничат. Так что, как ни шифруйся, но кто-то что-то увидит, кому-то скажут. И пусть видели далеко не все, но слухи давно должны ходить. Соответственно что-то подобное увидеть ожидали. Может быть даже существенно превосходящее то, что в реале довелось таки узреть...

Хороший аргумент ;)

Тем более, что именно эти корабли патрулируют подходы к Антиллам и к восточному побережью Северной Америки.

То есть "кто-то" их видел.

Другой вопрос, что именно Уильям Стюарт (от чьего лица, в общем, ведется рассказ в этой главе) их никогда не видел, но слышать о них вполне мог. Ведь он тоже был человеком военным.

Перепишем

[Road Warrior]

Итак:

Стюарт насмотрелся на самые разные корабли в Балтиморе и Аннаполисе, но таких не видел никогда. Огромные, без единого паруса, странной формы, покрашенные в какой-то цвет, почти сливавшийся с морем, и с белым флагом с косым зеленым крестом, развевавшимся на корме. Моряки рассказывали про железные корабли Русской Америки, но он всегда думал, что флотская братия преувеличивает. Но увидев этих красавцев вживую, он подумал, что они скорее преуменьшали...

[Road Warrior]

Глава 2. 21 марта 1832 года.

Лейтенант Эрнест Коттон вошел в Форт МакГенри и огляделся.

Рана на руке уже не болела. Ему везло на войне, его даже не ранило, когда он, после смерти командира, капитана Джемисона, повел роту в ту, решающую атаку на Принстон Корт Хауз. Южане сражались стойко, но его свежему 4-й Бостонскому полку противостояло на этом участке битвы не более ста человек, большинство из них раненых. Тем не менее, они почти сразу убили капитана Джемисона. Коттон дошел до позиций южан, успел поучаствовать в последней штыковой атаке на их позиции, и, в отличие от почти половины личного состава полка, на нем не было ни царапины.

Эрнест уважал южан; когда-то, когда он еще учился в Колледже Нью-Джерси, у него были друзья-южане, такие, как Эндрю Бакстон и Альфред Иннис. Эх, что, интересно, с ними стало? После учебы, он пошел офицером в армию и служил всего несколько месяцев, когда началась эта никому не нужная война.

А вот после битвы он увидел двух негров в синих мундирах, грабивших магазинчик. Он потребовал, чтобы они остановились, но они просто не обратили внимания. Он выхватил свой пистолет и выстрелил в воздух. Один из негров в ответ пальнул в него из винтовки, после чего двое мародеров побежали. Он сумел сделать еще пару выстрелов из револьвера, ранив одного из них, но и сам отправился в военный лазарет. К счастью, руку спасли, но решили до полного выздоровления пополнить им гарнизон форта МакГенри.

И теперь он здесь. Первое, что он заметил, это жуткая безалаберность. У пушек не было никого. На плацу были только два солдата, которые сторожили каких-то пожилых людей. Он спросил у одного из солдат, что за заключенные, и узнал, что это преступники из Балтимора. Они выглядели исхудавшими и больными. Особенно разительной разница была на фоне хорошо откромленных солдат. В действующей армии таких просто не могло быть; рационы были скудными, дневные марши были нередко по 20 и более миль, так что не растолстеешь.

Когда он спросил у одного из заключенных, старика лет семидесяти, кто он и за что, один из солдат сказал: "С заключенными говорить запрещено, сэр" Но старик уже сказал: "Журналист, издатель газеты Балтимор Эксчейндж, обвинение не предъявлено." За что получил от солдата прикладом по лицу.

Старик рухнул, на что Эрнест сказал:

- Рядовой, назовите вашу фамилию!

- А зачем вам, сэр?

- Вам приказал старший по званию!

- Ну и что, сэр? Я вам не подчиняюсь!

Тут вышел майор Линденберг, комендант форта.

- Лейтенант Эрнест Коттон по вашему приказанию прибыл!

- Лейтенант, добро пожаловать в форт. А что здесь происходит?

- Вон тот рядовой только что ударил одного из заключенных по лицу.

- Рядовой, что произошло?

- Он осмелился заговорить с лейтенантом.

- Майор, насколько я понял, он вообще сидит без предоставления обвинения.

- Это не ваше дело, лейтенант. Ваше дело выполнять приказы. А приказ гласит, что эта мразь не имеет право открывать пасть, когда она на прогулке. Рядовой, вы поступили правильно.

- Но это же преступно!

- Лейтенант, а это уже попахивает пособничеством сепаратистам. Здесь вам не фронт, здесь другие порядки. Соблаговольте им подчиняться.

- Но это же безвинные люди.

- Лейтенант, это прислужники рабства, поэтому они хуже негров. Там им и надо. Так вы будете выполнять мои приказы? Приказываю вам отвести этого в карцер. Там к стене прикреплена цепь с ошейником, в замке ключ. Наденьте ошейник на заключенного и принесите ключ сюда.

- Майор, я боевой офицер, а не вертухай!

- Лейтенант, похоже, вам неплохо понять, куда вы попали. Сегодняшний день проведете в камере. Завтра решим, что с вами делать. Рядовой, арестовать лейтенанта!

У Эрнеста отобрали шпагу и пистолет и запихнули его в одну из камер.

Когда его глаза привыкли к полумраку, он увидел, что весь пол занят пятью соломенными тюфяками. На четырех сидели люди. Он прошел к пятому и сел.

И тут он понял, что его сосед по тюфяку не кто иной, как его недавний знакомый по Колледжу Нью-Джерси, Эндрю Бакстон.

[Road Warrior]

Глава 3. 21-22 марта 1832 года.

31 января должен был стать лучшим днем в жизни Джимми Хока.

Его отец был паромщиком на линии Бруклин Хайтс-Манхеттен. А с первого марта и его должны были зачислить в штат помощником паромщика. И он будет получать неплохие деньги - полтора доллара в неделю. Меньше, конечно, чем отец, который работает здесь уже давно и получает пять с полтиной, но все-таки неплохо для восемнадцатилетнего. И сегодня вечером ему нужно будет зайти к начальнику переправы и получить форменную одежду. Тем более, что Восточная река не замерзла, и паром действует даже сейчас.

И теперь он наконец сможет попросить руки дочери своего соседа, Фергуса О´Брайена. Полли согласилась на его предложение еще утром, но теперь предстояло пройти самый сложный этап. Но Полли шепнула, что ее отцу нравится сын его старого приятеля, и что согласие его практически гарантировано.

Джимми не заметил двух человек в синих мундирах, пока они не преградили ему путь.

- Кто такой?

- Джимми Хок, сэр.

- Сколько лет?

- Восемнадцать.

- Поздравляю, Джимми, вы призваны в армию САСШ.

- Но, сэр...

- Вы пойдете с нами. Родина в опасности.

- А родители?

- Их оповестят.

Оповестили ли их, он так и не узнал. Ни родителей, ни Полли он не увидел. Их посадили на лодки и заставили переправиться через Восточную Реку, а потом, после короткого марша через Манхеттен, перевезли через Гудзон. И он впервые за всю жизнь оказался аж в другом штате, Нью-Джерси.

Потом был трехдневный марш на до Трентона, где их муштровали и учили стрелять из мушкетов. Научили, как могли, и посадили на транспортник.

15 марта рядовой Хок, со старомодным гладкоствольным мушкетом в руках, был послан в Форт МакГенри. Его часть несла службу на внешних валах вдоль широкого устья реки Патапско. Спали они в деревянной казарме, плохо отапливаемой, в которой сквозило из всех щелей. Хорошо хоть командовал ими лейтенант Ван Флит, сам из Нью-Йорка, смотревший на своих солдат с ноткой высокомерия, но заставивший сержантов их более или менее сносно кормить.

В сам форт они не заходили, хотя с тамошним гарнизоном трения имелись. Там служили отъевшиеся ребятки из Пенсильвании, все время пытавшиеся показать свое превосходство. Лейтенант Ван Флит жил в офицерском корпусе первые два дня, потом ушел оттуда в домик рядом со зданием их казармы.

А вот майора Линденберга они видели один раз, в день их прибытия. И он произвел весьма неприятное впечатление, этакий типичный "офицер мирного времени", придиравшийся к каждой мелочи; говорили, немец, приехавший в САСШ десять лет назад и ставшим одним из самых пламенных аболиционистов, ненавидящий всех, кто не разделяет его мнение. К счастью, он из форта не выходил, а вот лейтенанту приходилось ходить туда по два раза на дню, утром и вечером, как шепнул ему сержант Трелони, для рапортов. Приходил обычно злой, впрочем, на своих солдатах злость не вымещал.

Хорошо, что потеплело, хотя и было холоднее, чем обычно, даже для Нью-Йорка. Этой ночью сержант Трелони и рядовые Хок, Миллер и Эндрюз стояли на часах на валу.

Ему еще почудилось, что где-то чуть восточнее, там, где находился Балтиморский залив, послышался скрип уключин. Он повернулся к сержанту Трелони, но тот о чем-то болтал с Миллером; они были оба из Бронкса, и любили поболтать. Вдруг чья-то рука зажала Джимми рот какой-то пахучей тряпкой, Он потерял сознание.

Очнулся он только на следующее утро, под валом, с кляпом во рту и руками, стянутыми чем-то за спиной. Рядом с ним лежал Трелони. Миллера и Эндрюза не было.

Вскоре их повели в форт. Миллер и Эндрюз лежали на валах без каких-либо признаков жизни. Их провели мимо того, что осталось от его казармы, которая еще дымилась, и провели в форт.

В форте его запихнули в одно из зданий, в камеру, в которой на полу было пять тюфяков с соломой, и в которой он увидел лейтенанта Ван Флита, сержанта Трелони, и двух рядовых из его части. Через пятнадцать минут пришли конвоиры и принесли кастрюлю с тушеным мясом с овощами и большую бутыль с водой.

Ван Флит сказал:

- Ну что, солдаты, попались мы. И вряд ли с нами будут обходиться хорошо, после того, как с южанами обходились Линденберг и компания.

Но еда была на удивление сытная. Со стороны Балтимора слышалась канонада, проникавшая даже через толстые стены. Постепенно она стихла, и вдруг они услышали шаги. Дверь отперли, и человек в странной пятнистой форме с серой повязкой на руке сказал:

- Лейтенант Ван Флит, на выход.

Тот гордо поднял голову и сказал:

- Ну что ж, ребята, может, видимся в последний раз.

И вышел. За ним захлопнулась дверь, и они услышали скрип поворачиваемого ключа. Теперь их было четверо, и можно было только гадать, кто следующий.

[Road Warrior]

Глава 4. 21-22 марта 1832 года.

Ночь была лунная, и форт был отчетливо виден. Час назад, они покинули "Сарасоту" на малошумных десантных катерах, десяток русских и четыре десятка южан. Ближе к берегу выключили мотор и гребли последние полкилометра по Ферри Пасс, части Балтиморского залива, прилегавшего к форту МакГенри. Высадились уже за валами; почему-то прикрыт был лишь берег реки Патапско.

Юра и Андрей бесшумно побежали к валам вместе с ребятами из болот Джорджии, прикомандированных к 38-му Мерилендскому пехотному полку. Те всю жизнь охотились и умели передвигаться столь же бесшумно, как и русские. И вот они увидели четырех часовых.

Как они и думали, несли службу те весьма посредственно, один только смотрел по направлению к устью реки, двое других переговаривались, четвертый же сидел на валу и, судя по всему, засыпал.

Юра и Андрей взяли на себя двух крайних, тогда как два джорджийца занялись двумя другими. Было решено не убивать без необходимости, поэтому Юра усыпил своего подопечного тряпкой с хлороформом, тогда как Андрей просто зажал своему горло и засунул ему в рот тряпку, после чего сумел без труда стянуть ему руки. А вот двое джорджийцев попросту убили двух своих подопечных.

Андреев подопечный был в погонах сержанта. Когда он очухался, он увидел рядом трупы двух других и съежился. Да, одно дело воевать с почти безоружными индейцами, другое с превосходящей тебя армией.

После короткого допроса следующей целью были казармы; снег был нетронут перед всеми, кроме одной. Ее попросту подожгли, а вот из рядом находившегося домика достали целого офицера. Вскоре из казармы начали выбегать полуодетые люди с поднятыми руками. Сопротивления не было вообще.

Другие группы в это время убрали двух часовых у ворот собственно форта, и пока одна прочесывала здания самого форта, другая очистила стены. Юра услышал несколько разрозненных выстрелов, но и эта операция прошла удачно; трех нападавших ранило.

Последняя группа зачистила комплекс зданий у дороги на Балтимор. Здесь отчаянно сопротивлялась прибывшая вчера часть. Казарму, превратившуюся в крепость, в конце концов уничтожили из орудий форта. Но все равно погибли семеро нападавших, ранено было около десяти, включая двух русских.

Майор Линденберг был сама услужливость; рассказал, что по возможности скрашивал судьбу угнетенных, что всю жизнь симпатизировал Югу, и что ни в чем не виноват. Когда его запихивали в камеру, кричал, что не надо, что он может много чего рассказать. Впрочем, потом из камеры, где он оказался, послышались его истошные крики; похоже, бывшие подчиненные выказывали свою пылкую любовь к своему начальнику.

После того, как всех заключенных выпустили, и врачи осматривали их в бывшем доме коменданта, а весь гарнизон оказался там, где еще недавно пребывали заключенные, нашли карцер. Одним из ключей, взятых у Линденберга, открыли ошейник и срочно отнесли бедного редактора в дом коменданта; цепь была короткая, и редактор уже второй день не мог ни сесть, ни лечь, да и повиснуть на ошейнике могло кончиться удушением, что уже произошло с двумя заключенными. После чего майор Смитсон, новый комендант, прибывший на "Батон Руже", распорядился поместить туда самого Линденберга.

В это время послышались первые выстрелы с той стороны залива. Судя по звукам, было похоже, что стреляют какие-то весьма мощные орудия. Потом начались ружейные и пулеметные выстрелы, но примерно через час все стихло.

Поднималось солнце. Юра взял бинокль и посмотрел на Балтимор. Догорали два комплекса зданий, как он узнал потом, центральный полицейский участок и казармы. Везде были видны флаги Конфедерации. Их было столько, что было сразу понятно, что далеко не все из них были привезены сейчас.

Тут подошел Андрей.

- Юра, а тебе не показалось, что офицер, которого повязали у казарм, был нашим знакомым?

- Нет. А кем?

- Представь себе, Джон Ван Флит собственной персоной. Причем заключенные говорят, что он не имел ничего общего с тюремщиками. И что Линденберг его не любил.

- А где он сейчас?

- Я распорядился его привести, сейчас будет.

И действительно, конвоир вел их старого приятеля.

- Джонни, не ожидал, что придется так свидеться...

- Yuri, Andrew, рад вас видеть, конечно, но предпочел бы, чтобы это произошло в другой ситуации.

- Джонни, если ты был всего лишь боевым офицером, то тебе нечего бояться. Мы лично за тебя попросим.

- Спасибо.

- Ну и как тебе происходящее?

- Никогда не думал, что ситуация дойдет до такого. Не хотелось воевать с Югом. Но я принимал присягу и ей изменять не хотел. И не хочу.

- Не хочешь, ну и ладно. Андрей, я пока пойду к комендату, обсужу этот вопрос.

Комендант, услышав о просьбе Юрия, неожиданно согласился.

- Если просите вы, или еще кто-нибудь из русских, можем его освободить под ваши поруки. Пусть только сначала обещает больше не воевать с Югом.

Комендант выделил им две комнаты в офицерском доме. Одну из них они отдали Эндрю и Эрнесту, которые оказались в числе заключенных. Первый из них был весьма слаб, Эрнест же еще держался. Во второй с трудом разместились втроем с Джонни.

[Road Warrior]

Глава 5. 22-23 марта 1832 года.

Следующим вечером они поехали на катере в освобожденный город. Вокруг ликовали жители города. Везде, где только можно, реяли флаги Конфедерации.

Мальчишки кричали: "Покупайте Балтимор Эскчейндж! Все про нашу великую победу!" "Покупайте Балтиморское Солнце! Интервью с мэром Стюартом!" "Покупайте Балтиморский Вестник! Да здравствуют наши русские друзья!"

- Последнее излишне, - сказал хмуро Андрей. - Нас тут как бы и нет.

- Ну мы как бы и есть, едем вот скоро на прием к губернатору. А кто сказал, что мы в этом участвовали? Мы ж наблюдатели...

- Видали таких наблюдателей, - хмуро сказал Джонни.

- Ну, если б не мы, был бы ты замучен тяжелой неволей там, где раньше пребывали Эндрю с Эрнестом. Вот Эндрю даже не смог приехать; врачи запретили.

- Ничего, он двужильный, выживет, - сказал Эрнест. - Вот нам с Джонни может быть туго, когда вернемся на Север.

- А зачем возвращаться? - спросил Андрей. - Оставайтесь здесь. Грамотные офицеры всегда нужны. Выпускники Колледжа Нью-Джерси - тем более.

- Думаешь, возьмут?

- Думаю, да. Тем более, Эндрю за вас попросит. И Альфред, я думаю. Он теперь герой...

- А где он?

- Да вроде в Западной Вирджинии.

Вскоре они приехали в гостиницу "Мейфлауэр", где их и разместили. Андрей с Юрой оделись в партикулярное платье и поехали дальше в ратушу, на прием к губернатору.

Тем временем, новосформированная Потомакская Армия Юга, не путать с разгромленной ею Потомакской Армией Севера, входила в Джорджтаун, пригород Вашингтона. Точно так же, как и в Балтиморе, вокруг ликовало население. В самом Вашингтоне будет по другому, подумал капитан Альфред Иннис, командир первой роты Мемфисского полка, которая первой входила в город.

Северяне теперь практически не оказывали сопротивления, памятуя про события в Чарльстоне и Гринсборо. Только Третий Массачусеттский полк оборонял с раннего утра подступы к Джорджтауну. Но когда их соседи разбежались, их просто обошли, и Чаттанугский полк их методично расстреливал, ведь прицельная дальность новых винтовок была намного выше.

И тут Алексей, теперешний "наблюдатель", прикомандированный теперь к Мемфисскому полку, достал свое радио и заговорил в него. Через две минуты он закричал: "Альфред, Балтимор наш! Точнее, ваш!"

Новость распространялась по рядам быстрее, чем лесной пожар. Балтимор взят! Логово врага окружено!

По городу сказал Нейтан и кричал: "Ура! Да здравствует Дикси! Мы утерли нос этим янки!"

Вдруг на дороге показался одинокий всадник с белым флагом.

Альфред распорядился подпустить его поближе. Впрочем, несколько человек держали того на мушке.

- Полковник Джексон. Мне поручено обсудить условия капитуляции Вашингтона.

Альфред козырнул полковнику, тот в ответ тоже откозырял. И они вдвоем поехали к полковнику, ныне генералу Смиту, командующему Армией Потомака.

На следующее утро Альфред наблюдал, как десятки повозок вывозили частное имущество членов Конгресса. Направлялись они в недалекую Филадельфию, которой вновь суждено было стать столицей САСШ, как это было еще тридцать с небольшим лет назад.

[Road Warrior]

Глава 6. 31 марта 1832 года.

Президент Калхун подъехал к Президентскому дворцу. Белый, с колоннами, прямо-таки поместье какого-нибудь богатого южанина.

Пока Калхун еще жил в отеле Президент. Он когда-то был вице-президентом у президента Адамса, и уважал его. Поэтому он распорядился дать ему столько времени на сборы, сколько тот сочтет нужным. И только потом он переедет в Белый Дом, как он решил официально назвать Президентский дворец. Не нужно ему жить в "дворце".

А сейчас ему предстоят нелегкие переговоры с его бывшим шефом. Посредником согласился стать представитель Русской Америки при Российском Императорском посольстве, Иван Ермолов. И сегодня утром они встретились у него в номере в отеле Президент. Впрочем, посланник рассказал ему примерно то же, что совсем недавно, во время короткой дружеской беседы, рассказали ему два офицера наблюдательной миссии Русской Америки. И так как Калхун был примерно того же мнения, он и офицерам, и посланнику сказал, что предложения РА во многом повторяют его мысли.

Он приехал минут на пятнадцать раньше, чем было запланировано, но его уже ждали господин Ермолов и члены его делегации: Госсекретарь Генри Клей, Военный Секретарь Джеймс Барбор, Секретарь Финансов Уиллиам Крофорд. Первые двое работали на тех же постах в первой администрации Адамса, Крофорд еще в администрации Джеймса Монро, предшественника Адамса, который был весьма неплохим президентом, но сел в лужу с доктриной Монро, которую тогдашний представитель Русской Америки, Иван Волков, охарактеризовал так: "Мистер Монро придумал доктрину, пусть теперь добивается ее выполнения". Господин Волков уехал практически сразу же на ту же должность в Мехико, но фраза запомнилась. А сюда приехал Ермолов.

Джон Квинси Адамс приветствовал новоприбывших довольно тепло, чего нельзя было сказать о членах его делегации, которые даже не встали, когда вошла делегация, только Питер Портер пожал руку Ермолову. Кроме Госсекретаря Портера за столом сидели Военный Секретарь Льюис Касс и Секретарь Финансов Ричард Раш. Сам же Ермолов сел во главе стола.

- Мы готовы признать Конфедеративные Штаты Америки, и признать границу между этими штатами, - сказал Портер. Но наша территория должна включать город Вашингтон, штат Делавер, или его северную часть, а также коридор через Бетезду и Джермантаун до границы Пенсильвании. Кроме того, требуем возврата города Кейро, а также компенсации за самовольный выход из состава САСШ и развязывания войны.

На что Ермолов сказал:

- Господа, боюсь, что с такими запросами война кончится нескоро. Сейчас стратегическая инициатива у армии Юга, и не сегодня-завтра падет сначала Вилмингтон к югу от Филадельфии, а потом и сама Филадельфия. И именно ваши войска уничтожали города и поместья на Юге, не наоборот.

- Господин Ермолов, если бы не ваша незаконная помощь, мы бы сейчас обсуждали капитуляцию мятежников.

- Господин Портер, довольно! - сказал Адамс. - Господин Клей, не хотите ли озвучить ваши предложения?

- Господин президент, они очень просты. Граница проходит по границам штатов до войны, по линии Мейсона-Диксона, если вам угодно. Единственное исключение - город Кейро, там население не хочет оставаться в составе САСШ. И, понятно, город Вашингтон, зачем вам столица, окруженная двумя нашими штатами? Ну и компенсации за уничтоженные города и имущество, а особенно незаконно задержанным узникам-южанам ваших тюрем и лагерей. Но если эти условия не будут приняты, мы не видим альтернативы продолжению войны.

А порт Вилмингтона можно сделать зоной свободной торговли, для кораблей Юга и Севера.

- А что насчет наших пленных?

- Обмен пленными наступит сразу после подписания перемирия. Но одна проблема имеется. У нас в плену находятся десятки военных преступников. Вот их мы можем вам выдать лишь после того, как они отбудут тот срок, который назначит суд. Можем устроить суд с участием ваших юристов, и часть заключения они смогут отбыть в ваших тюрьмах. Но на это мы согласимся только если будут наказаны коменданты концлагерей, таких, как Рок-Айленд в штате Иллинойс. Комендант Форта МакГенри, мемфисского и кейрского лагерей уже в руках нашего правосудия.

- А что насчет компенсации?

- Мы требуем компенсацию в двадцать миллионов долларов. За уничтоженные города, села, и усадьбы. За убитых и изнасилованных гражданских лиц.

- Наша армия не насиловала гражданских лиц.

- Черные войска насиловали и убивали, и это запротоколированно, в том числе и наблюдателями из Русской Америки. Да и показания преступников у нас тоже есть. Белые насилием не занимались, но жгли усадьбы, выгоняя население на мороз или посылая их в концлагеря. Вот этим людям и им близким требуется компенсация.

- Ну что ж, господа, давайте обсудим это сегодня вечером.

- С удовольствием, господин президент, но не забывайте, что у нас всего три дня до истечения срока перемирия. И не удивляйтесь, если немедленно по истечении этого срока начнется кампания, скажем, в Пенсильвании. Или Огайо. Или еще где...

[Uksus]

- Обмен пленными наступит сразу после подписания перемирия.

Произойдёт.

[Road Warrior]

Обмен пленными наступит сразу после подписания перемирия.

Ага.

И еще "мирного договора", а не "перемирия". Перемирие уже есть...

[Road Warrior]

Глава 7. 3 апреля 1832 года.

"Покупайте Нью-Йоркское Солнце! Все про мир с Конфедерацией!"

Джеймс Хок принес газету домой. Неужели? Да, у него из четверых детей дома остались трое, Джанет, Рейчел и Лиззи, но когда вдруг пропал Джимми, он остался один в женском обществе.

Он до сих пор помнил, как Джимми исчез. Он ходил и в полицию, и спрашивал у пассажиров парома, но только в конце февраля его оповестили о том, что единственный сын его был призван в армию. Где он? Что с ним? Мэри так постарела от горя, она всегда так любила сына. Да и сам он, что уж греха таить, только не показывал этого уже давно, с тех пор, как Джимми исполнилось лет пять.

В газете было написано про обмен пленными, который состоится со дня на день, а также про то, что граница останется старой, вот только какой-то там городишко в Иллинойсе перейдет Кентукки. Ну и что? Далеко это и никому не нужно. Да, и еще будет выплачена компенсация, но не чрезмерная, всего десять миллионов долларов.

Джеймс попытался представить себе десять миллионов... Это что, на каждого жителя северных штатов по доллару? Включая младенцев и стариков? Однако...

Тут пришел Питер, сын Фергуса. "Мистер Хок! Мистер Хок! В Манхеттен пришел корабль с военнопленными! Папа и Полли едут, и меня с собой возьмут!"

Джеймс с Мэри быстро собрались, добрались на пароме до Манхеттена и прошли к докам чуть пониже паромной станции.

Там стоял огромный железный корабль, без мачт и парусов. Таких Джеймс не видел никогда. А по трапу спускались сотни молодых мальчиков в синей форме, часто рваной. Некоторые были без рук и без ног. Мэри заплакала...

И вдруг они увидели своего Джимми. Так... Руки-ноги на месте. На лице улыбка до ушей.

- Мама, папа! - закричал он и побежал к ним. Потом увидел Полли и ее отца. Обнял родителей, встал на одно колено перед Полли и сказал, "Мистер О´Брайен, позвольте попросить руки вашей дочери!" И достал из кармана маленькое серебряное колечко с синим камнем, которое он надел на пальчик Полли.

- Откуда у тебя? - с удивлением спросил отец.

- Вы не поверите! Мой лейтенант, Ван Флит, оказался дружен с двумя русскими. И один из них, узнав, что я собираюсь просить руки и сердца возлюбленной, подарил мне это колечко. Говорит, настоящее индейское, племени Яки. Мастера они известные, как он сказал... Бирюза и серебро.

Фергус сказал:

- А работа у тебя будет?

Джеймс ответил за сына:

- Я уже говорил с паромной компанией. Они его возьмут, как только он вернется.

Джимми же сказал:

- А меня еще и в Балтимор зовут. Лейтенант решил там остаться, открывает торговую фирму, вроде той, которая здесь у его отца. Говорит, раз читать-писать умею, возьмет меня к себе, обучит на клерка, а потом, может, и выше пойду. Смышленый ты, говорит, подойдешь...

- Так как же, моя дочь будет в другой стране?

- Недавно все это была одна страна. А дороги из Балтимора в Нью-Йорк два дня всего, когда ветер попутный.

- Ну ладно. Согласен я. Сам из Ирландии уехал, теперь дочь моя старшая от меня уедет. Но чтобы не меньше раза в год сюда приезжали.

По дороге домой они наблюдали, как толпа гналась за двумя неграми. Орали: "Гады, все из-за вас, свиньи черномазые!" Негров поймали, избили, и бросили в холодную Восточную Реку. Джимми хотел вмешаться, но рыжий великан схватил его за плечи и сказал:

- У тебя все друзья вернулись? Нет? А если б не эти, то никто бы и не ушел.

- Ну не эти же, другие!

- А чем эти лучше тех? Так что молодец, что вернулся живой. Но не мешай, иди своей дорогой.

[Road Warrior]

Глава 8. 5 апреля 1832 года.

От Кейро на север шла дорога. В одном месте слева и справа от нее располагалась линия окопов. Перед ней на флагштоке флаг Конфедерации. Чуть поодаль звездно-полосатый флаг САСШ. А дорога шла дальше, через поля.

В окопах сидели молодые ребята в серых мундирах. А по самой дороге на север шла колонна негров в синих мундирах, конвоируемая несколькими белыми с ружьями.

С севера подошел взвод белых в синей форме. Один конвоирующий негров южанин сказал:

- Принимайте. Двести двадцать семь военнопленных негров. Все, что осталось.

- Да, белых вы нам всех уже перегнали, а ваших пленных забрали из Рок Айленда баржей. Ну что ж, жаль, что мы теперь враги, но всего хорошего.

- И вам также. Только помяните мои слова, с этими ребятками еще намучаетесь.

- Вряд ли. Они ж негры. И знают свое место.

- Ну, ни пуха!

Через полчаса, негры и их провожатые пришли наконец в первый поселок на земле САСШ, Маунд Сити, на реке Огайо. Поселок состоял из двух десятков домов и церкви, а также причала.

Там неграм выдали по десять долларов и по бумаге, дающей им бесплатный проезд на речном пароходе фирмы "Огайо энд Аллегени", объяснили, что сегодня их будет три, специальные рейсы. Потом их накормили и ушли. Вдруг к ним подошел высокий богато одетый человек и сказал:

- Братья! Произошла вопиющая несправедливость. На Юге до сих пор процветает рабство. Вам же выдали по копейке и бросили вас на произвол судьбы. Да здравствует свобода! Она лучше несвободы! Возьмем Кейро! Город будет ваш! Делайте там, что хотите!

Тут вышла немолодая толстая женщина и заговорила с немецким акцентом:

- Я Матильда Франциска Аннеке. Я приехаль из Германии бороться с рабство. Вы свободний, но вокруг люди, который поддерживаль рабство. Кейро ваш! Все, что там, ваш! Идить в Кейро!

Она продолжала так еще около десяти минут. После чего подъехал крытый фургон, запряженный двумя лошадьми. В нем оказалось около ста ружей. Фургон уехал, через двадцать минут принес еще восемьдесят пять и несколько крупных ножей. Теперь почти все негры были вооружены.

Высокий человек между тем заговорил:

- Черные братья, вперед на Кейро! Он ваш! Это говорю вам я, Томас Линкольн!

Толпа негров побежала обратно по дороге, по которой они только что пришли.

И вот опять знакомое место - флаг САСШ, за ним флаг Конфедерации. Они побежали на окопы.

Но оттуда прогремел залп, потом еще один. Два десятка негров упали, остальные остановились. Следующий залп был точнее; упало еще около двадцати негров.

И толпа побежала обратно. В спину им не стреляли.

Добежав до Маунд Сити, они увидели сидящую у одного из домов Матильду. Она закричала, но было уже поздно. Ее схватили, и предводитель, с сержантскими нашивками, заорал:

- Вы нас подставили! Вам конец!

- Нет, я правда хотель чтоб быль лучше.

- Где этот долбанный Линкольн?

- Он жиль вон там, в тот дом!

Около десятка негров сорвали с Матильды одежду и начали с ней забавляться. Она кричала:

- Найн! Найн! Хёрт ауф! Их бин ауф ойрер зайте! Я на ваша сторона! Я хочу, чтоб вам биль лучше! Не надо!

Два десятка других окружили дом Линкольна и подожгли его. Из дома выбежал сам Томас, его жена и две дочери. Их схватили сразу, сначала зарезали Томаса, потом надругались над всеми остальными, после чего перерезали им глотки. То же произошло с Матильдой после того, как с ней закончили.

Другие негры тем временем жгли дом за домом, убивали мужчин, насиловали женщин, потом поджигали дома; женщин или убивали, или бросали в горящие избы. В некоторых домах пытались отстреливаться, и два из них еще держались.

Джон Симмондз понял, что жизнь его кончилась. Знал же он, что эти долбаные аболиционисты до добра не доведут. Но чтобы так...

Он выстрелил из одного ствола в негров, бегущих в сторону его дома с факелом. Один упал, другие остановились. Он выстрелил опять, ранив еще одного, взял другую двустволку, эту передал назад, дочерям, для перезарядки. Да, жизнь, похоже, кончилась, осталось только продать ее подороже.

И вдруг раздались частые выстрелы с западной оконечности Маунд Сити.

Симмондз оголтелым аболиционистом не был, но рабство не любил, и южан тоже. Более того, когда его сыновья ушли добровольцами в армию Севера, он ими гордился. Но те, кто пришел с запада, были в серой форме Конфедерации. И он был так рад их видеть...

Позже, выживших негров отвезли на тех же пароходах, которые им обещали. Только везли их всех в город Эвансвилль, на реке Огайо, где, по словам командира присланного конвоя, должен был состояться трибунал.

А Симмондз выкатил бочку пива, заколол двух свиней, и угощал южан до поздней ночи.

[Uksus]

Там неграм выдали по десять долларов и по бумаге, дающей им бесплатный проезд на речном пароходе фирмы Огайо энд Аллегени, объяснили,

Названия фирм - в кавычках. Как и названия газет, пароходов и т.п.

[Road Warrior]

Названия фирм - в кавычках. Как и названия газет, пароходов и т.п.

Спасибо, заменил ;)

Тут еще такой вопрос. Дочери Линкольна - на самом деле дочери его жены, поэтому носят фамилию Джонстон. (После смерти Марты, Томас женился на Саре Джонстон, вдове с двумя дочерями). Как лучше их именовать в данном случае - падчерицы?