Глава 28. Любовь-морковь.
- Аристарх, здравствуй!
Аристарх и Эйбрахам обернулись. Перед ними стоял коротышка, одетый так, как одеваются в Форт-Россе, а не здесь, в штате Иллинойс. И шорты, и покрой штанов и рубашки, и материал их выдавали в нём русского американца.
И тут вдруг Аристарх понял, кто стоит перед ним - Владислав Селезнёв, с которым он когда-то давно протестовал против присоединения земель за Миссисипи. Только он сильно растолстел, лицо стало ещё больше похожим на мордочку поросёнка, с толстыми щеками и заплывшими глазками.
- Владислав, какими судьбами?
- Я теперь корреспондент газеты "Каменецкие новости".
- А что ты делаешь в Эвансвилле?
- То есть как это что? Завтра же трибунал над неграми - участниками беспорядков в Маунд Сити. Скорее всего, их приговорят к смерти. Я и приехал из Кейро, на первом же попутном пароходе.
- Какие беспорядки?
- Да вроде негры сожгли почти весь город и убили и изнасиловали кучу народу.
Тут вдруг подал голос Линкольн:
- А что он говорит?
- Ох, простите, - сказал Владислав по английски, - меня зовут Влад, я старый приятель и соратник вашего друга. И рассказываю про завтрашний трибунал над неграми-участниками беспорядков в Маунд Сити.
- Маунд Сити?? У меня там родители. Что же там произошло?
Влад вкратце рассказал то же, что он уже обрисовал Аристарху.
- Не верю. Всё это поклёп на бедных негров.
- Ну как знаете.
- А что ещё нового?
- В Саванне вроде были какие-то беспорядки. По крайней мере, кто-то из наших журналистов это вчера вскользь упомянул. В Бостоне, Нью-Йорке, Филадельфии бьют негров. Думаю, не только там. А в Русской Америке тишь да гладь...
- Слушай, не можешь передать информацию про Саванну Ивану Мышкину?
- Могу, конечно. Всё остальное тоже?
- Думаю, да. Пусть сам решит, что подавать и под каким соусом. А ты долго ещё будешь в Кейро?
- Да нет, уезжаю через пару недель в форт Йорк в Канаде. Там у нас новый корпункт.
На следующий день, на площади у здания суда стоял высокий молодой человек и держал речь.
- Негритянские солдаты - герои, а не преступники. Все, что рассказывают про них - бред, такого не может быть. Они не могли напасть на жителей Маунд Сити. У меня там живут родители, и от них я не получал никаких вестей о погромах, учиненных этими нашими замечательными воинами. Свободу героям!
Некоторые проходили мимо, косясь неодобрительно на молодого человека. Но другие слушали его, затаив дыхание. И когда он закричал, "Свободу героям", несколько десятков человек подхватили его клич. Скоро к ним присоединились еще люди. И наконец, когда толпа превысила двести человек, Эйбрахам Линкольн (а это был он) закричал:
- Вперед, освободим героев!
Перед судом стояло два взвода солдат в синих мундирах. Они опустили ружья и наставили их на толпу.
Эйбрахам вышел из толпы, величественно подошел к лейтенанту, стоявшему в центре, и сказал:
- Мы требуем правосудия!
- Здесь сейчас проходит заседание трибунала. Это и есть правосудие, мистер.
- Что нашим черным согражданам вменяется в вину?
- По теперешнему закону, согражданами они не являются. А вменяется в вину им мятеж, убийства, изнасилования, поджог.
- Не верю. Покажите мне список тех, кого якобы является жертвой.
- Вывешен на здании суда, вон там. Только проходите по одному.
Молодой человек подошел к суду и посмотрел на список. Первыми в нем значились Томас и Сара Линкольн, Элизабет и Матильда Джонстон. Он опустил голову и пошел прочь от здания суда.
- Эй, Эйбрахам, а как же освобождение героев? - крикнул кто-то из толпы.
Тот не сказал ни слова и пошел к дому, которую он снимал вместе с Аристархом Подвальным.
- Милый, а что случилось?
- Из-за твоих долбанных негров погибли отец, мачеха, и две сводные сестры. А всё ты виноват.
И Эйбрахам схватил тщедушного Подвального за грудки и притянул к себе.
- Убью суку!!
Подвальный вырвался и побежал на кухню. За ним следом мчался Линкольн.
Подвальный схватил лежавший там нож - хороший, острый, привезённый ещё из Русской Америки - и повернулся к Эйбрахаму. Тот налетел на него, упал и засучил ногами. Аристарх выскочил из комнаты и из дома. Посмотрев на себя, он увидел, что его сильно забрызгало кровью, и нашёл в себе силу вернуться в дом. В его планах было схватить какую-нибудь куртку, чтобы никто не видел его окровавленной рубахи. Но тут он увидел, что Линкольн уже не двигался. Подвальный вдруг подумал, что теперь нужно спокойно обдумать ситуацию.
Если его поймают, то кто ему поверит, что смерть Линкольна - не более, чем самооборона. Значит, нужно срочно делать ноги. Пара дней у него в запасе есть, вряд ли кто-нибудь зайдёт - за дом заплачено до конца сентября, разве что зайдут дураки-аболиционисты, обеспокоенные отсутствием их лидера; но если двери будут заперты, то не будут же они ломать двери или бить окна?
Конечно, будет плохо, если один из них - или кто-нибудь другой - почует запах разлагающегося трупа.
Тут его глаза упали на люк, ведущий в подвал, в котором хранились скоропортящиеся продукты. Так-так...
Аристарх обыскал карманы Линкольна. Деньги, которых оказалось не так уж и мало, он оставил себе, а труп, вместе с оставшимися бумагами, ключами и прочей ерундой, сбросил в подвал. Потом взял лежащий на тумбочке кошелёк Эйбрахама, опустошил его и запустил его вслед за телом его хозяина.
Он посмотрел на часы - предмет зависти Линкольна и всех остальных, ведь наручных часов ни у кого не было. Так-так, девять пятнадцать. Пароход на Цинциннати уходил в двенадцать двадцать. Так что оставалось ещё три часа.
Он старательно подтёр кровь, оставшуюся на досках пола. Бурые пятна, конечно, остались, но они уже не были похожи на кровь, тем более, что на досках было столько пятен, что эти уже не выделялись. Русских следователей это не остановило бы ни на минуту, но здесь, как ни крути, технологически примитивная страна.
После этого, Аристарх написал записку о том, что они с Линкольном срочно отбывают в Маунд Сити. После чего он не спеша собрал вещи и ушёл на пристань. Денег было столько, что он даже заказал себе каюту первого класса.
Он это сделал без всяких задних мыслей, хотел просто отдохнуть вдали от плебса. Но за обедом он познакомился с бывшим английским консулом в Эвансвилле и его чопорной, тощей, как селёдка, и примерно столь же привлекательной женой. Консула отзывали обратно в форт Йорк, и Аристарх решил поближе с ним познакомиться, чтобы было проще добраться до английских владений.
И ту ночь он провёл не в своей каюте, а со своими новыми друзьями. Оказалось, что в английских элитных школах вовсю развиты отношения такого рода, какие у самого Аристарха были с покойным Эйбрахамом, и жена консула отнюдь не противилась таким отношениям, если в них была уготовлена роль и для неё. Более того, с утра супруги дали ему понять, что они не против и дальнейшего продолжения таких отношений. Так что, с точки зрения Подвального, всё произошло на редкость удачно.