#24 alex_li » 16.02.2015, 19:03
О том как шел Сабир богадур к городу Сарай-тепе.
Идет воинство Санино, который день медленно, от жажды страдает, изнывает. Нет в степи воды, редки колодцы и глубоки, пыль на зубах поскрипывает, на халат ровной пеленой ложится, только двугорбым хорошо, шагают степенно с Гулеем воином во главе. Скачет Сабир богадур неспешно на Мурзике своем, да думу нелегкую богадурскую думает, как город Сарай-тепе отыскать, егетам роздых дать, да коней обиходить. Казну получить да припаса разного приобрести. Да иногда с Ямуром беседки беседует, россказни его и небывальщину всякую слушает. Вещает Абзар из под седла голосом утробным.
- Давно это было, Сабир богадур, не было еще людей на Земле, одни только дэвы обитали, но не было меж ними сладу, ни какого. Можно сказать на смерть бились, а победить ни кто не мог. Видишь, как бились, раньше тут леса бескрайние были и дремучие, а теперь только степь осталась. Южнее же и страшно сказать вообще песок зыбучий остался, вся степь выгорела, когда Сыбарчук проклятый, пролетая, на неё дохнул. Не о том сказка моя, а о белемле Абые, дэве медведе. Он тоже, как все хорохорился, лапами махал на все, что движется и не успел к зиме как следует подготовиться, в спячку, в свой терем расписной залечь. А тут зима трескучая, как всегда не вовремя пришла, стужу лютую принесла. Улегся он на один бок, хвостом нос укрыл, а стоит отметить что у них раньше такие хвосты были, не хвосты, а воротники готовые прямо! Вот улегся на один бок, нет, - неудобно лежать, ребра о лежбище царапают, повернулся на другой, - живот пустой шкворчит, лег на живот с головой запахнулся в одеяло из толстой Царьградской парчи, - все равно не спится ему, в голове мысли бродят, что в леднике у него еще четверть бочонка меда приныкана. Соскочил с топчана своего пошел припас проверить, а там шаром покати все подчищено, видно запамятовал, как все оприходовал. Делать нечего котомку в зубы и пошел на промысел, припас промышлять. Тут ему косой на пригорке попался на глаза, дэв за ним сиганул, бежит, ревет, деревья валит, а косой не дурак, жить хочет, аж зубы чешутся, выбежал на лед озерца малого, извернулся и был таков. Медведя занесло на свежем льду, покатился он, вращаясь, рассвирепел, треснул лапой об лед и полынья случилась. А от туда рыба снулая полезла, Абый обрадовался, наелся и давай ей котомку набивать, полную и набил. Да не заметил отверстия, мышами прогрызенного. У него и выпала половина рыбы пока он ее до дома тащил.
Вдруг ЕрррХам очнулся от дороги длинной, монотонной:
- А что достопочтенные егеты не кажется вам, что дорога больно длинна, не пора ли перекус сообразить, почаёвничать чайком Цизянским, да совет держать куда дальше двигаться? Не печалься Ямур дорога у нас неблизкая, чую, еще не одну историю твою услышим.
- Твоя правда Мурзик. Проговорил Сабир богадур и крикнул зычно. – Привал!
Поели они лепешек пресных с чайком, взгрустнулось Сабир богадуру о прошлой дороге и несравненной своей, вспомнил он шурпу роскошную, да наваристую, но делать нечего пора совет собирать, на местности незнакомой ориентироваться.
Позвал он к себе на совет Ци Цзяня мудрого и спросил задумчиво, где тот град степной караванный сыскать, как определить где к нему путь дорога лежит? И ответил степенно Ци Цзянь:
- Не печалься Сабир богадур дорога эта, как и все в степи, что на закат идут, прямо к болотам окружающим город сей, выведут. Лежит он среди болот, на крутом холме стороной закатной к Уролеэ реке отцу всех башкыртов повернувшись. И защищает он брод единственный удобный позволяющий в страны западные по быстрому пройти, а не то крюк изрядный придется закладывать.
Играет всполохами ковыльными ветер в степи, кружит сокол в вышине, ищет дичину зазевавшуюся, вьется пыль под копытами коней верных. Далег путь, да длинен день в мареве знойном. А тут опять Ямур со сказками зимними, развлекает, думы мрачные развеивает.
- На чем это я прошлый раз повествование закончил. А-а! Протянул он. – Как медведушка всей рыбы лишился. Так вот!
- А в это время по тропе от озерца лесного, Телкир корсак степной огненный пробегал, тот-то все время ищет и собирает где чего плохо лежит, все, что подберет, у него в норе окажется. Бежит, смотрит, - рыба бесхозная на дороге тухнет. Цап-царап ее в охапку и под куст. Собрал ее в кучу, притомился, устал. Малахай свой снял, утерся им и растянулся в довольстве размечтавшись, как зиму на халяву проведет.
А тут опять гром, деревья трещат, Абый очередную просеку торит, непорядок свой ищет, на пешеходную рыбалку подался. Кинулся Телкир в одну сторону, далеко до кустов не успеет всю рыбу сховать, бросился в другую, а там уже бережок озерца видно.
Подлетел тут дэв медведь, да как, рявкнет:
- Возвертай, рычит, - Телкир, рыбу мне назад, это я ее по случаю потерял!
- Да ты что! Закрутил хвостом Телкир. – Моя это рыбка! Как есть вся моя. Вот смотри весь хвост себе поморозил, а такую пригожую, да хорошую наловил. Промурлыкал Телкир и преданно так в глаза медведушке заглянул.
- А хочешь Большой брат Абый я тебя прямо сей минуту рыбу рыбачить обучу. И стал вокруг него круги колдовать свои корсаковские.
- Правда, правда, - больше меня натаскаешь. Вот такенную гору. И заметь я белемле Телкир дэв тебя дуралея безвозмездно, то есть абсолютно даром этому обучу. И еще не забывай, самое главное снасть покажу. Да слово заветное передам. Рыбацкое!
Закружилась голова у медведя, от таких перспектив, чувствует, что надувают, а в голове у него уже весь ледник до самого нижнего поддона рыбой забит.
- Эх! Рыкнул он нетерпеливо. – Показывай, давай науку эту, рыболов любитель.
- Вот смотри медведушко, суешь свой хвост в лунку и повторяешь. Ну, повторяй за мной, живо заклинание рыболовное. И добавил с придыханием, оттопырив коготь на лапе, назидательно. – Волшебное!
- Хвост, хвост червяками оброс, червяки шевелятся, щуку привлекают, белорыбицу от дна отрывают, белорыбица большая да глупая, за хвостом полезай ко мне в котомку.
- Вот давай повторяй.
А сам в это время вокруг дэва принялся, сызнова сновать. Изловчился, дернул его за хвост, да как крикнет:
- Клюет! Тяни!
Медведь дернул хвостом с перепугу, носом в сугроб упал и растянулся. А Телкир вокруг бегает и причитает.
- Ну, кто?! Ну, кто так подсекает! Нежнее надо. Потихоньку. Что ни разу репку из грядки не доставал? Вот непутевый рыболов на мою голову свалился! Давай действие правильное рыболовное повторим.
Засунул дэв Абый хвост свой в лунку, а дэв Телкир дождался, когда ледок вокруг хвоста схватится, да и убежал, веселиться к себе в хоромы, свежую рыбку трескать.
Медведь сидел, сидел. Хвост морозил. На закате не выдержал, да и язык уже заплетаться от заклинания начал. Дернул хвост, а он не достается. Подумал, что огроменная белорыбица клюнула, ну, и подсек со всей дури. Так до сих пор и без хвоста гуляет.
Тут послышались крики впереди каравана.
Уже совсем вечеряло, прилетел посыльный от дозора левой руки с вестью, что видно с холма марево, и было оно, как покрывало, до горизонта.
- То испарения с болот поднимаются, через них переберемся за день, с провожатыми, и будет город Сарай-тепе. Молвил Ци Цзянь мудрый.
Скоро уж и под копытами зачавкало, а еще немного и дорога у трясины пропала совсем. Возле небольшого пригорка с шатром, завалившимся и остатками кибиток купеческих.
- Странно, молвил Ци Цзянь, - раньче тут пост стоял с проводником да егетами из народа лиса степного огненного, что-то знать совсем плохое произошло там в Сарай-тепе.
Делать нечего встал поход на ночевку в этом негостеприимном месте, полном запахов болотных и насекомых лютых.
Прилег и Сабир богадур в шатре своем малом, на ЕрррХамчика голову приклонив , о жене молодой скучая. Не можется ему, звуки кубыз не извлекает, да и не спиться, насекомые проклятущие не дают.
Вдруг закричали дозорные, забеспокоились, зафыркали лошади возле шатров, крики послышались:
- Держи ее! Хватай плутовку!
Раскрылись, распахнулись крылья шатра, вскочил Сабир богадур, воспрянул верный ЕрррХам, и Абзар Ямур с ножичком кривым подпрыгнул, прищурился недобро, а в лунном свете показался силуэт степного лиса, как успел заметить Саня в ободранной и потерявшей окраску пегой шубке.
Бросился он в ноги к Сабиру богадуру и откатился уже стариком плешивым, с остатками непонятной шерсти на ушах, торчком стоящих, да оттопыренных, небольшого роста в длинном рыжем потасканном халате с острым носом и желтыми горящими во тьме глазами.
-Фу-фу, откуда нанесло воинство это, вроде витязи степные, а на глаз червивые.
Запричитал, заплакал старичок, слезливым голоском. Зашмыгал длинным носом. А глазки его так и забегали в поиске мелочевки, которую можно подгрести.
- Налетели, чуть не стоптали, как бы ни был я Телкир бывший билемле рода лисов степных, лежать бы моим косточкам на пороге владений моих. Не смог я утерпеть, на встречу с тобой торопился, хотел о непотребствах, что в роде лиса степного, - корсака огненного творятся, обсказать и волю твою услышать. Отправь своих людей дальше дозором лагерь обходить, а мы побеседуем, здесь и сейчас.
-Что ж, проходи, билемле Телкир присаживайся возле огня, будем говорить да кумыс потихоньку пригублять. Извиняй щербетов с рахатлукумами не припас, поскольку казна моя пуста почти. Вчерась последний дирхем сквозь дырку упал да на дороге в пыль превратился. Ответствовал Саня глядя настороженно на старца того вороватого, потасканного жизнью.
Уселись они у огня, протянул Сабир богадур чашу с кумысом билемле Телкиру, да сыру засохшего овечьего с лепешкой черствой подал. Потом сам пригубил, сбросив несколько капель на землю, вспомнив о Тенгри небесном.
И потянулась неспешная беседа. Только иногда Сабир богадур вскакивал, кричал неистово:
- Ах, он гад ползучий! Воистину порождение Аджахово, тень Сыбарчука плешивого!
Как, оказалось из рассказа белемле, был жаден без меры Баульчак глава рода лисов степных корсаков огненных, купцов обирал, обижал, разбойничьи шайки спонсировал. А тут еще нашелся у него шептун магометанин Илдуз из страны Аравийской, стал ему докучать, как всех башкыртов с казной швырануть, кинуть. Веру, поменяв на магометанскую и мечеть белокаменную вместо капища родового воздвигнув. Обещал ему нукеров призвать для такого Аллахаугодного дела. Чтобы всех недовольных в страхе держать. Изгнал Баульчак Терескира шамана рода корсаков, в болота топкие, когда он за веру и Уролеэ отца всех башкыртов восстал. Но пришла однажды к Баульчаку ночью, видимо от туда с болот, Жаба неминучая Бака Берей, порождение трясины гиблой и стала его мучить, так кажную ночь. Видимо, силен шаман был, да и в проклятиях поднаторел в одиночестве болотном.
- Вот и говорю я тебе, Сабир богадур, надо поступить по справедливости со всех спросить и всем воздать, что положено.
А поутру, так и не дождавшись ни кого от города, дал команду голосом звонким Сабир богадур через трясину ровно на запад двигаться, за бирельме Телкиром, да разведчиков вперед с вешками отправил дорогу метить.
Тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну [дао]. ЛаоДзы