зря мы, вообще-то, сюда приперлись
Как только огребли, сразу поумнел
Балтийская рапсодия
- DeadMan
- Новичок
- DeadMan
- Новичок
- Возраст: 57
- Репутация: 347 (+396/−49)
- Лояльность: 509 (+517/−8)
- Сообщения: 352
- Зарегистрирован: 17.09.2012
- С нами: 11 лет 7 месяцев
- Имя: Алексей
- Откуда: CCCР
Как только огребли, сразу поумнел
Не дождётесь!
"Все нетривиальные нули дзета-функции имеют действительную часть, равную 1/2", то есть являются комплексными числами (в отличие от тривиальных нулей) и расположены на прямой Re s = 1/2.
"Все нетривиальные нули дзета-функции имеют действительную часть, равную 1/2", то есть являются комплексными числами (в отличие от тривиальных нулей) и расположены на прямой Re s = 1/2.
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
-
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 60
- Репутация: 9967 (+10279/−312)
- Лояльность: 28771 (+29526/−755)
- Сообщения: 4087
- Зарегистрирован: 01.10.2012
- С нами: 11 лет 6 месяцев
- Имя: Макс
- Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
16 (4) августа 1855 года. Балтийское море. Неподалеку от Бомарзунда. Борт учебного корабля «Смольный».
Николай Максимович (Николас) Домбровский, журналист и зампредседателя медиахолдинга «Голос эскадры».
Альфред Черчилль оказался похожим на своего еще не родившегося знаменитого племянника в молодости – такой же худой, с такой же шевелюрой, и с таким же сардоническим выражением лица. Когда я вошел, он полулежал в кровати и читал какую-то книгу. Левая его рука отсутствовала примерно по локоть, а нога была, точно так же как нога Джимми, была загипсована и подвешена к специальному кронштейну.
Когда я вошел, он бросил на меня испепеляющий взгляд. Несмотря на это, я чуть поклонился и сказал со всей возможной учтивостью:
– Мистер Черчилль, меня зовут Николас Домбровский. Я журналист. Не могли бы вы уделить мне несколько минут своего времени?
– Что? – удивленно сказал тот. – Вы, судя по говору, из наших бывших колоний? Должен был знать, эти ушлые янки всюду пролезут без смазки. Что вам от меня надо?
– Мистер Черчилль, я журналист, и мне хотелось бы знать, как все именно произошло. Ну, я имею в виду ваше ранение.
– Это для того, чтобы вы тут же побежали и рассказали об этом своим русским хозяевам? Правильно ли я вас понял, мистер с непонятной фамилией?
– Да нет, это для того, чтобы я опубликовал это в нашей газете, где уже появились интервью с Мейбел Катберт и с Джеймсом Катбертом.
Черчилль посмотрел на меня чуть повнимательнее, и удивленно спросил:
– Так они тоже военнопленные?
– Мистер Черчилль, я уже говорил с командиром этого корабля. Вы – гражданское лицо и не являетесь военнопленным. Более того, вы свободны, и можете в любой момент покинуть корабль. Вас высадят в ближайшем нейтральном порту, как только появится такая возможность.
Мой собеседник чуть задумался, а потом сказал:
– То есть, получается, что русский, который со мной говорил, и у которого было такое отвратительное произношение, мне не соврал?
– Нет, не соврал. Конечно, в ваших же интересах немного подлечиться. Ведь я не представляю, как далеко вы сможете добраться с вашей сломанной ногой. Но это ваш выбор.
– А что, Мейбел и Джимми точно так же могут вернуться на родину в любой момент?
– Конечно. – Меня начинал забавлять этот разговор с упрямым и ершистым британским аристократом.
– А где они сейчас? – поинтересовался он.
– Мейбел Катберт – на другом корабле эскадры. Джеймс Катберт – здесь же, в соседнем кубрике. Вас к нему переведут, как только врачи сочтут, что вам не угрожает инфекция либо другая опасность.
Тот подумал немного и задумчиво произнес:
– Вообще странно – помню, как выстрелили с берега – это были проклятые лягушатники. Ведь русских там уже не было на тот момент. Я помню, как на меня падала эта проклятая мачта; я, к счастью, успел немного перекатиться, зря я, что ли, в регби играл… Эх, больше, наверное, не суждено мне это делать! Потом страшная боль в руке и в ноге, и провал в памяти. Прав был старикашка Непир, ох, как прав – зря я сюда приперся, да еще с гостями... Врач сказал, выжили только Джимми с Мейбел?
– Да, только они.
– А когда я смогу увидеть Мейбел? – Про Джимми, как я заметил, он ничего не сказал.
– Вот этого я не могу вам сказать, – я с некоторым усилием подавил шевельнувшуюся было во мне ревность. – Слышал, что ее, вероятно, тоже переведут сюда – здесь лучше диагностическая аппаратура. Но точно вам сказать не могу.
Альфред еще подумал помолчал, думая о чем-то, а потом сказал:
– Да зачем я ей теперь такой нужен. Однорукий – хорошо еще, что нога на месте...
– Ее думали тоже ампутировать – вас, как мне рассказали, спас один русский врач.
– А почему, интересно, я вообще ничего не помню с момента обстрела? Проснулся уже здесь, калекой...
– У русских есть средства, которые в момент операции погружают пациента в крепкий сон, чтобы он в момент хирургического вмешательства ничего не чувствовали. Это называется анестезией.
– А что они говорят, когда мое лечение может закончиться? И сколько оно мне будет стоить?
– Не знаю, но полагаю, что стоить оно вам не будет ни цента. Точнее, ни пенни по вашему. И насчет сроков лечения ничего сказать не могу. Но я могу спросить.
Тут вошёл Саша и, строго посмотрев на меня, произнес:
– Десять минут прошли, Николас. Где Джимми, ты знаешь. На выход.
– Саш, скажи, а когда Альфреда могут выписать?
– Когда срастется кость ноги и как следует подживет культя, тогда и выпишем. Лечение лучше обсудить с его лечащим врачом – доктор Черников зайдет к вам, мистер Черчилль, примерно через час. А теперь, Коля, уходи.
Я попрощался с Альфредом и вышел из кубрика.
Николай Максимович (Николас) Домбровский, журналист и зампредседателя медиахолдинга «Голос эскадры».
Альфред Черчилль оказался похожим на своего еще не родившегося знаменитого племянника в молодости – такой же худой, с такой же шевелюрой, и с таким же сардоническим выражением лица. Когда я вошел, он полулежал в кровати и читал какую-то книгу. Левая его рука отсутствовала примерно по локоть, а нога была, точно так же как нога Джимми, была загипсована и подвешена к специальному кронштейну.
Когда я вошел, он бросил на меня испепеляющий взгляд. Несмотря на это, я чуть поклонился и сказал со всей возможной учтивостью:
– Мистер Черчилль, меня зовут Николас Домбровский. Я журналист. Не могли бы вы уделить мне несколько минут своего времени?
– Что? – удивленно сказал тот. – Вы, судя по говору, из наших бывших колоний? Должен был знать, эти ушлые янки всюду пролезут без смазки. Что вам от меня надо?
– Мистер Черчилль, я журналист, и мне хотелось бы знать, как все именно произошло. Ну, я имею в виду ваше ранение.
– Это для того, чтобы вы тут же побежали и рассказали об этом своим русским хозяевам? Правильно ли я вас понял, мистер с непонятной фамилией?
– Да нет, это для того, чтобы я опубликовал это в нашей газете, где уже появились интервью с Мейбел Катберт и с Джеймсом Катбертом.
Черчилль посмотрел на меня чуть повнимательнее, и удивленно спросил:
– Так они тоже военнопленные?
– Мистер Черчилль, я уже говорил с командиром этого корабля. Вы – гражданское лицо и не являетесь военнопленным. Более того, вы свободны, и можете в любой момент покинуть корабль. Вас высадят в ближайшем нейтральном порту, как только появится такая возможность.
Мой собеседник чуть задумался, а потом сказал:
– То есть, получается, что русский, который со мной говорил, и у которого было такое отвратительное произношение, мне не соврал?
– Нет, не соврал. Конечно, в ваших же интересах немного подлечиться. Ведь я не представляю, как далеко вы сможете добраться с вашей сломанной ногой. Но это ваш выбор.
– А что, Мейбел и Джимми точно так же могут вернуться на родину в любой момент?
– Конечно. – Меня начинал забавлять этот разговор с упрямым и ершистым британским аристократом.
– А где они сейчас? – поинтересовался он.
– Мейбел Катберт – на другом корабле эскадры. Джеймс Катберт – здесь же, в соседнем кубрике. Вас к нему переведут, как только врачи сочтут, что вам не угрожает инфекция либо другая опасность.
Тот подумал немного и задумчиво произнес:
– Вообще странно – помню, как выстрелили с берега – это были проклятые лягушатники. Ведь русских там уже не было на тот момент. Я помню, как на меня падала эта проклятая мачта; я, к счастью, успел немного перекатиться, зря я, что ли, в регби играл… Эх, больше, наверное, не суждено мне это делать! Потом страшная боль в руке и в ноге, и провал в памяти. Прав был старикашка Непир, ох, как прав – зря я сюда приперся, да еще с гостями... Врач сказал, выжили только Джимми с Мейбел?
– Да, только они.
– А когда я смогу увидеть Мейбел? – Про Джимми, как я заметил, он ничего не сказал.
– Вот этого я не могу вам сказать, – я с некоторым усилием подавил шевельнувшуюся было во мне ревность. – Слышал, что ее, вероятно, тоже переведут сюда – здесь лучше диагностическая аппаратура. Но точно вам сказать не могу.
Альфред еще подумал помолчал, думая о чем-то, а потом сказал:
– Да зачем я ей теперь такой нужен. Однорукий – хорошо еще, что нога на месте...
– Ее думали тоже ампутировать – вас, как мне рассказали, спас один русский врач.
– А почему, интересно, я вообще ничего не помню с момента обстрела? Проснулся уже здесь, калекой...
– У русских есть средства, которые в момент операции погружают пациента в крепкий сон, чтобы он в момент хирургического вмешательства ничего не чувствовали. Это называется анестезией.
– А что они говорят, когда мое лечение может закончиться? И сколько оно мне будет стоить?
– Не знаю, но полагаю, что стоить оно вам не будет ни цента. Точнее, ни пенни по вашему. И насчет сроков лечения ничего сказать не могу. Но я могу спросить.
Тут вошёл Саша и, строго посмотрев на меня, произнес:
– Десять минут прошли, Николас. Где Джимми, ты знаешь. На выход.
– Саш, скажи, а когда Альфреда могут выписать?
– Когда срастется кость ноги и как следует подживет культя, тогда и выпишем. Лечение лучше обсудить с его лечащим врачом – доктор Черников зайдет к вам, мистер Черчилль, примерно через час. А теперь, Коля, уходи.
Я попрощался с Альфредом и вышел из кубрика.
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
-
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 60
- Репутация: 9967 (+10279/−312)
- Лояльность: 28771 (+29526/−755)
- Сообщения: 4087
- Зарегистрирован: 01.10.2012
- С нами: 11 лет 6 месяцев
- Имя: Макс
- Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Народ, следующая прода будет последней на 16-е, до неё будет ещё парочка (одна уже написана, но будет немного переработана...)
Добавлено спустя 6 минут 47 секунд:
16 (4) августа 1854 г. Париж, дворец Тюильри.
Луи-Наполеон Бонапарт, император Франции.
Император Наполеон III любил поспать. Конечно, Наполеон I, как известно, довольствовался четырьмя часами сна в сутки, но племянник, увы, хоть и пытался вначале подражать своему великому дяде, но достаточно быстро понял, что ему необходимы семь, а то и восемь часов сна каждую ночь. Единственным исключением были ночи, которые он проводил с той или иной фавориткой, которых он начал пускать в свою постель после того, как императрица Евгения начала всячески избегать ночевать с ним. Императрица не раз признавалась своим придворным дамам, что она находила телесные контакты с ним «отвратительными», и допускала его до своего тела не более двух-трех раз в месяц, да и то лишь тогда, когда шансы на беременность были наиболее высоки. Дамы эти нередко потом сами оказывались в постели императора, так что он был в курсе сказанного, но, как это ни странно, любил он именно Евгению, которая, как шептались придворные, была не вполне достойна его – ведь в ее жилах текла не королевская кровь, да и, по мнению многих, она была далеко не писаной красавицей...
В последние дни, император порядком подустал, и поэтому выпроводил Полину де Бассано, «даму чести» Евгении, уже в десять часов вечера, и попытался заснуть, что обычно получалось быстро после подобного рода развлечений. Но сегодня ему в голову лезли странные мысли. С Балтийского моря не поступило еще ни одной доброй вести. Да, военный министр, Арманд Жак Леруа де Сент-Арно, и министр флота и колоний, Теодор Дюкос, уверяли императора в том, что победа на этом театре войны не за горами. Но он хорошо помнил, что они уже пообещали ему быстрый захват Свеаборга, Кронштадта и столицы его русского врага, императора Николая, Санкт-Петербурга. Теперь они что-то бормотали про крепость на Аландских островах, которая вот-вот должна пасть. Конечно, это вряд ли приблизит захват Петербурга, ведь этот, как его, Бомарзунд даже не в Финском заливе. Но, победа, пусть и незначительная, сейчас нужна ему как воздух, как для французского народа, так и для возможных союзников, таких, как этот трус из Турина, который все еще гадает – вступить ему в войну с Россией или нет. Нужно лишь только правильно преподнести известие о победе. Что-что, а это он умеет, да и прикормленные газетчики готовы славословить своего императора-победителя и его великие победы.
И тут произошло нечто из ряда вон выходящее – в дверь постучали. В свое время Наполеон строго-настрого запретил будить его, кроме как в самых экстраординарных случаях. Единственным, кто имел права зайти в любое время в спальню к императору, был его слуга, Гийом Марешаль, старый солдат, сражавшийся под знаменами его дяди при Бородино, Лейпциге и Ватерлоо. Но Гийом строго соблюдал дисциплину, и столь же скрупулезно следовал инструкциям, согласно которым никто не мог нарушить сон его императора без очень важных на то причин, разве что если сам император позвонит в колокольчик и вызовет Гийома к себе.
– Войдите, – недовольно буркнул император.
Дверь открылась, и в спальню с поклоном вошел Эдуард Друэн де Люис, министр иностранных дел Французской империи, в сопровождении Гийома, который всем своим видом показывал, что если причина, по которой Друэн де Люис нарушил покой его любимого императора, недостаточно важна, то последнему, хоть он и министр, несдобровать.
– Мой император, – сказал министр, – простите меня за то, что помешал вам, но дело не терпит отлагательств... Срочное донесение из Лондона.
Наполеон кивнул Гийому, который не спеша зажег светильники и вышел из помещения, после чего Друэн де Люис, запинаясь, прочитал ему то, что было написано на листке бумаги, который он сжимал в руке.
«Мсьё ле министр, сообщаем вам весьма прискорбную новость. Эскадра у Бомарзунда была частично уничтожена и частично захвачена русскими. Русский флот, неожиданно появившийся у берегов Бомарзунда, не потерпел никакого урона. Про судьбу экспедиционного корпуса на острове мы ничего не знаем, кроме того, что метким огнем одной из его батарей была уничтожена яхта, принадлежащая английским подданным. Адмирал Непир погиб. Как только в нашем распоряжении будут более подробные сведения, мы немедленно передадим вам эту информацию. Искренне ваш лорд Кларендон.»
– Опять эти проклятые англичане! – заорал император. – Этот их хвастливый Непир, который, как мне говорили, обещал пообедать в Кронштадте и поужинать в Зимнем дворце Петербурга? А теперь он сам кормит рыб! И вверенная ему эскадра – включая и наши корабли – ее больше нет! Черт бы побрал эту Англию! А вы, Друэн де Люис, немедленно приведите мне Леруа де Сент-Арно и Дюкоса!
– Ваше величество, – почтительно сказал Друэн де Люис, – они уже дожидаются в приемной.
– Пусть немедленно войдут. И скажете Гийому, что я желаю их видеть.
– Да, мой император, – и Друэн де Люис на цыпочках вышел из спальни.
Через две минуты, Гийом привел всех троих, поклонился и точно так же, как и в первый раз, вышел. Наполеон обвел взглядом всех троих, стоящих перед ним, и яростно зашипел:
– Кто заверял меня, что мы наконец-то проучим этих русских свиней? Кто мне говорил, что у русских устаревшие корабли, и что они никак не смогут на равных воевать с нами? А теперь наша эскадра у Бомарзунда потеряна, и кто знает, что происходит сйчас с эскадрами у Свеаборга и у Петербурга...
– У Кронштадта, мой император, – машинально поправил Наполеона Дюкос, чем еще больше разозлило императора.
– А мне все равно, как и что там называется! – закричал он. – Вы в очередной раз плюхнулись лицом в грязь! И что вы теперь прикажете делать?! Ждать, пока русские уничтожат наш доблестный экспедиционный корпус? Пока они потопят оставшиеся две эскадры?
– Мой император, – испуганно залепетал Дюкос, – вероятно, было большой ошибкой отдавать наш флот под английское командование.
– Ошибки нужно исправлять, мсьё ле министр! – император все никак не мог успокоиться. – Необходимо срочно послать новую сильную эскадру для спасения нашего корпуса! Нужно спасать те корабли, которые все еще там, в Финском заливе! Мсье министры, представьте мне в течение получаса план по их спасению!
– Мой император, – заговорил Леруа де Сент-Арно, – мне кажется, что, пока мы снарядим эскадру, и пока она дойдет до Балтики, нашего корпуса уже не будет, разве что его снимут с острова эскадры, ныне блокирующие Финский залив. Более того, тогда у нас почти не останется флота в Северном море и Атлантическом океане – тех кораблей, которые у нас сейчас находятся в Кале, Каене, Бресте и Бордо, едва хватит для обороны нашего побережья. А вот на Черном море у русских практически нет современных паровых кораблей. Если туда послать еще несколько кораблей из Тулона – они как раз готовятся там к походу – то мы сможем нанести русским намного более болезненный удар. Тем более что для этой операции уже подготовлен десант. Министр Дюкос подтвердит мои слова.
– Да, мой император, все именно так, – затараторил Дюкос.
Наполеон вздохнул.
– Напишите росбифам (*так во Франции обзывали англичан), что мы намерены как можно скорее начать операцию в Крыму, и что именно победа на черноморском театре военных дел будет лучшей местью за гибель наших доблестных сил у Бомарзунда. Потребуйте, чтобы флот в Финском заливе сделал все, чтобы спасти наших доблестных солдат, и чтобы они как можно скорее вернулись во Францию. Впрочем, росбифы сами не дураки, и думаю, поймут. А теперь ступайте. Разбудите меня, только если ночью придет ответ из Лондона.
– Будет исполнено, мой император – гаркнули хором Дюкос и Леруа де Сент-Арно, и стараясь ступать как можно тише, вышли из спальни.
Добавлено спустя 6 минут 47 секунд:
16 (4) августа 1854 г. Париж, дворец Тюильри.
Луи-Наполеон Бонапарт, император Франции.
Император Наполеон III любил поспать. Конечно, Наполеон I, как известно, довольствовался четырьмя часами сна в сутки, но племянник, увы, хоть и пытался вначале подражать своему великому дяде, но достаточно быстро понял, что ему необходимы семь, а то и восемь часов сна каждую ночь. Единственным исключением были ночи, которые он проводил с той или иной фавориткой, которых он начал пускать в свою постель после того, как императрица Евгения начала всячески избегать ночевать с ним. Императрица не раз признавалась своим придворным дамам, что она находила телесные контакты с ним «отвратительными», и допускала его до своего тела не более двух-трех раз в месяц, да и то лишь тогда, когда шансы на беременность были наиболее высоки. Дамы эти нередко потом сами оказывались в постели императора, так что он был в курсе сказанного, но, как это ни странно, любил он именно Евгению, которая, как шептались придворные, была не вполне достойна его – ведь в ее жилах текла не королевская кровь, да и, по мнению многих, она была далеко не писаной красавицей...
В последние дни, император порядком подустал, и поэтому выпроводил Полину де Бассано, «даму чести» Евгении, уже в десять часов вечера, и попытался заснуть, что обычно получалось быстро после подобного рода развлечений. Но сегодня ему в голову лезли странные мысли. С Балтийского моря не поступило еще ни одной доброй вести. Да, военный министр, Арманд Жак Леруа де Сент-Арно, и министр флота и колоний, Теодор Дюкос, уверяли императора в том, что победа на этом театре войны не за горами. Но он хорошо помнил, что они уже пообещали ему быстрый захват Свеаборга, Кронштадта и столицы его русского врага, императора Николая, Санкт-Петербурга. Теперь они что-то бормотали про крепость на Аландских островах, которая вот-вот должна пасть. Конечно, это вряд ли приблизит захват Петербурга, ведь этот, как его, Бомарзунд даже не в Финском заливе. Но, победа, пусть и незначительная, сейчас нужна ему как воздух, как для французского народа, так и для возможных союзников, таких, как этот трус из Турина, который все еще гадает – вступить ему в войну с Россией или нет. Нужно лишь только правильно преподнести известие о победе. Что-что, а это он умеет, да и прикормленные газетчики готовы славословить своего императора-победителя и его великие победы.
И тут произошло нечто из ряда вон выходящее – в дверь постучали. В свое время Наполеон строго-настрого запретил будить его, кроме как в самых экстраординарных случаях. Единственным, кто имел права зайти в любое время в спальню к императору, был его слуга, Гийом Марешаль, старый солдат, сражавшийся под знаменами его дяди при Бородино, Лейпциге и Ватерлоо. Но Гийом строго соблюдал дисциплину, и столь же скрупулезно следовал инструкциям, согласно которым никто не мог нарушить сон его императора без очень важных на то причин, разве что если сам император позвонит в колокольчик и вызовет Гийома к себе.
– Войдите, – недовольно буркнул император.
Дверь открылась, и в спальню с поклоном вошел Эдуард Друэн де Люис, министр иностранных дел Французской империи, в сопровождении Гийома, который всем своим видом показывал, что если причина, по которой Друэн де Люис нарушил покой его любимого императора, недостаточно важна, то последнему, хоть он и министр, несдобровать.
– Мой император, – сказал министр, – простите меня за то, что помешал вам, но дело не терпит отлагательств... Срочное донесение из Лондона.
Наполеон кивнул Гийому, который не спеша зажег светильники и вышел из помещения, после чего Друэн де Люис, запинаясь, прочитал ему то, что было написано на листке бумаги, который он сжимал в руке.
«Мсьё ле министр, сообщаем вам весьма прискорбную новость. Эскадра у Бомарзунда была частично уничтожена и частично захвачена русскими. Русский флот, неожиданно появившийся у берегов Бомарзунда, не потерпел никакого урона. Про судьбу экспедиционного корпуса на острове мы ничего не знаем, кроме того, что метким огнем одной из его батарей была уничтожена яхта, принадлежащая английским подданным. Адмирал Непир погиб. Как только в нашем распоряжении будут более подробные сведения, мы немедленно передадим вам эту информацию. Искренне ваш лорд Кларендон.»
– Опять эти проклятые англичане! – заорал император. – Этот их хвастливый Непир, который, как мне говорили, обещал пообедать в Кронштадте и поужинать в Зимнем дворце Петербурга? А теперь он сам кормит рыб! И вверенная ему эскадра – включая и наши корабли – ее больше нет! Черт бы побрал эту Англию! А вы, Друэн де Люис, немедленно приведите мне Леруа де Сент-Арно и Дюкоса!
– Ваше величество, – почтительно сказал Друэн де Люис, – они уже дожидаются в приемной.
– Пусть немедленно войдут. И скажете Гийому, что я желаю их видеть.
– Да, мой император, – и Друэн де Люис на цыпочках вышел из спальни.
Через две минуты, Гийом привел всех троих, поклонился и точно так же, как и в первый раз, вышел. Наполеон обвел взглядом всех троих, стоящих перед ним, и яростно зашипел:
– Кто заверял меня, что мы наконец-то проучим этих русских свиней? Кто мне говорил, что у русских устаревшие корабли, и что они никак не смогут на равных воевать с нами? А теперь наша эскадра у Бомарзунда потеряна, и кто знает, что происходит сйчас с эскадрами у Свеаборга и у Петербурга...
– У Кронштадта, мой император, – машинально поправил Наполеона Дюкос, чем еще больше разозлило императора.
– А мне все равно, как и что там называется! – закричал он. – Вы в очередной раз плюхнулись лицом в грязь! И что вы теперь прикажете делать?! Ждать, пока русские уничтожат наш доблестный экспедиционный корпус? Пока они потопят оставшиеся две эскадры?
– Мой император, – испуганно залепетал Дюкос, – вероятно, было большой ошибкой отдавать наш флот под английское командование.
– Ошибки нужно исправлять, мсьё ле министр! – император все никак не мог успокоиться. – Необходимо срочно послать новую сильную эскадру для спасения нашего корпуса! Нужно спасать те корабли, которые все еще там, в Финском заливе! Мсье министры, представьте мне в течение получаса план по их спасению!
– Мой император, – заговорил Леруа де Сент-Арно, – мне кажется, что, пока мы снарядим эскадру, и пока она дойдет до Балтики, нашего корпуса уже не будет, разве что его снимут с острова эскадры, ныне блокирующие Финский залив. Более того, тогда у нас почти не останется флота в Северном море и Атлантическом океане – тех кораблей, которые у нас сейчас находятся в Кале, Каене, Бресте и Бордо, едва хватит для обороны нашего побережья. А вот на Черном море у русских практически нет современных паровых кораблей. Если туда послать еще несколько кораблей из Тулона – они как раз готовятся там к походу – то мы сможем нанести русским намного более болезненный удар. Тем более что для этой операции уже подготовлен десант. Министр Дюкос подтвердит мои слова.
– Да, мой император, все именно так, – затараторил Дюкос.
Наполеон вздохнул.
– Напишите росбифам (*так во Франции обзывали англичан), что мы намерены как можно скорее начать операцию в Крыму, и что именно победа на черноморском театре военных дел будет лучшей местью за гибель наших доблестных сил у Бомарзунда. Потребуйте, чтобы флот в Финском заливе сделал все, чтобы спасти наших доблестных солдат, и чтобы они как можно скорее вернулись во Францию. Впрочем, росбифы сами не дураки, и думаю, поймут. А теперь ступайте. Разбудите меня, только если ночью придет ответ из Лондона.
– Будет исполнено, мой император – гаркнули хором Дюкос и Леруа де Сент-Арно, и стараясь ступать как можно тише, вышли из спальни.
-
dobryiviewer
- Новичок
-
dobryiviewer
- Новичок
- Репутация: 732 (+748/−16)
- Лояльность: 3518 (+3548/−30)
- Сообщения: 855
- Зарегистрирован: 16.01.2011
- С нами: 13 лет 3 месяца
- Имя: Попов Евгений
- Откуда: Санкт-Петербург
Вообще то росТбифам, от roast beefRoad Warrior писал(а):Напишите росбифам (*так во Франции обзывали англичан)
-
nekto44
- Новичок
-
nekto44
- Новичок
- Возраст: 53
- Репутация: 70 (+71/−1)
- Лояльность: 244 (+294/−50)
- Сообщения: 38
- Зарегистрирован: 12.04.2015
- С нами: 9 лет
- Имя: Константин
- Откуда: Харьков
И вот это "ле министр" (ну и остальные "ле") - точно нужны? Это по правилам грамматики так? Я в правописании французского языка ничего не смыслю, потому и спрашиваю. Просто звучит глуповато как-то.
-
Uksus
- Администратор
-
Uksus
- Администратор
- Возраст: 60
- Репутация: 21525 (+21598/−73)
- Лояльность: 1527 (+1527/−0)
- Сообщения: 11729
- Зарегистрирован: 20.11.2010
- С нами: 13 лет 5 месяцев
- Имя: Сергей
- Откуда: СПб
nekto44 писал(а):Просто звучит глуповато как-то.
Угу. И по правилам русского языка в русской транскрипции не должно употребляться. Т.е. если это часть фамилии - ле Пен, например, тогда да. А если как артикль существительного - то нет.
Да, я зануда, я знаю...
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
-
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 60
- Репутация: 9967 (+10279/−312)
- Лояльность: 28771 (+29526/−755)
- Сообщения: 4087
- Зарегистрирован: 01.10.2012
- С нами: 11 лет 6 месяцев
- Имя: Макс
- Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
По английски - да, по французски - именно так, как я написалdobryiviewer писал(а):Вообще то росТбифам, от roast beef
https://en.wiktionary.org/wiki/rosbif
-
Соловейчик
- Новичок
-
Соловейчик
- Новичок
- Возраст: 36
- Репутация: 403 (+451/−48)
- Лояльность: 1172 (+1175/−3)
- Сообщения: 765
- Зарегистрирован: 27.01.2013
- С нами: 11 лет 2 месяца
- Имя: Игорь
- Откуда: Кемеровская область.
А в Британии тоже были денщики у офицеров?Road Warrior писал(а):может, пойти к кому-нибудь в услужение, например...
-
Звёзды Светят
- Новичок
-
-
Звёзды Светят
- Новичок
- Возраст: 61
- Репутация: 416 (+626/−210)
- Лояльность: 0 (+0/−0)
- Сообщения: 631
- Зарегистрирован: 18.09.2013
- С нами: 10 лет 7 месяцев
- Имя: Олег
- Откуда: Арктика, Мурманск.
nekto44 писал(а):ле министр
Как там бары при царе говорили...
ле-мюзик
- Сам-то ты когда сдохнешь? - спросил король астролога.
- Незадолго до трагической гибели Вашего Величества... - ответил астролог королю.
- Незадолго до трагической гибели Вашего Величества... - ответил астролог королю.
-
бигфут
- Новичок
-
бигфут
- Новичок
- Возраст: 34
- Репутация: 1195 (+1225/−30)
- Лояльность: 25 (+25/−0)
- Сообщения: 254
- Зарегистрирован: 29.01.2015
- С нами: 9 лет 2 месяца
- Имя: Xiǎoyún
Были, есть и будут!Соловейчик писал(а):А в Британии тоже были денщики у офицеров?
"В Великобритании официальное название денщика во время первой мировой войны было soldier-servant, а во времена между мировыми войнами было изменено в армии на batman, а во флоте — на steward. В ходе второй мировой войны личный денщик остался только при высших офицерах, а остальные офицеры имели одного денщика на несколько человек. В женских подразделениях эта должность называлась batwomen. Офицеры элитных британских частей имеют денщиков до сих пор"
https://ru.wikipedia.org/wiki/Денщик#.D0.92_.D0.B ... .D1.80.D0.B0.D0.BD.D0.B0.D1.85
-
Андрей Д
- Новичок
-
Андрей Д
- Новичок
- Возраст: 49
- Репутация: 940 (+971/−31)
- Лояльность: 54548 (+55139/−591)
- Сообщения: 559
- Зарегистрирован: 29.08.2011
- С нами: 12 лет 7 месяцев
- Имя: Андрей
- Откуда: Димитровград, Ульяновская область
бигфут писал(а):batman
слуга "в себя поверил", одел маску с ушами, трусы поверх одежды, плащ и... пошёл спасать мир... -
бигфут
- Новичок
-
бигфут
- Новичок
- Возраст: 34
- Репутация: 1195 (+1225/−30)
- Лояльность: 25 (+25/−0)
- Сообщения: 254
- Зарегистрирован: 29.01.2015
- С нами: 9 лет 2 месяца
- Имя: Xiǎoyún
Андрей Д писал(а):слуга "в себя поверил", одел маску с ушами, трусы поверх одежды, плащ и... пошёл спасать мир...
batwomen ещё круче! Интересно, а что это за "женские подразделения" при которых были денщицы?
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
-
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 60
- Репутация: 9967 (+10279/−312)
- Лояльность: 28771 (+29526/−755)
- Сообщения: 4087
- Зарегистрирован: 01.10.2012
- С нами: 11 лет 6 месяцев
- Имя: Макс
- Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Коллеги уже ответили (спасибо им!), но вообще-то имелось в виду просто место слуги... Причём не в Англии - возвращение в последнюю означало возвращение в юнги, ведь контракт никто не отменял.Соловейчик писал(а):А в Британии тоже были денщики у офицеров?
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
-
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 60
- Репутация: 9967 (+10279/−312)
- Лояльность: 28771 (+29526/−755)
- Сообщения: 4087
- Зарегистрирован: 01.10.2012
- С нами: 11 лет 6 месяцев
- Имя: Макс
- Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
тады уж la musique (ля мюзик) Женский род, знаете ли...Звёзды Светят писал(а):ле-мюзик
Кстати, le (ле) произносится скорее как "лё", если кому интересно.
А форма обращения именно такая: monsieur le ministre = мсьё лё министр (я решил использовать "ле", так обычно пишется по русски)
А обращение "mon empereur" (мой император) было введено Наполеоном I, и его почти племянник им точно так же пользовался. Во французской армии до сих пор так и говорят: mon colonel, mon capitaine и т. д. Но не во флоте; там просто "capitaine", "lieutenant".
-
ZLOY_GAD
- Супермодератор
-
ZLOY_GAD
- Супермодератор
- Возраст: 46
- Репутация: 3603 (+3895/−292)
- Лояльность: 400 (+519/−119)
- Сообщения: 4378
- Зарегистрирован: 20.11.2010
- С нами: 13 лет 5 месяцев
- Имя: Юрий
- Откуда: Русь-Сталинград.
Ле(Лё, Льё), обычно Ле, Лё. Да потопчусь.Road Warrior писал(а):Кстати, le (ле) произносится скорее как "лё", если кому интересно.
В этой фразе Льо министр. Грамматика у них на обе ноги хромает. Читается и произносится как Лё.Road Warrior писал(а):monsieur le ministre
Крокодилам – здорово!
Видишь мясо – съешь его!
Ты ведь парень с норовом…
Видишь мясо – съешь его!
Ты ведь парень с норовом…
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
-
-
Road Warrior
- Автор темы, Новичок
- Возраст: 60
- Репутация: 9967 (+10279/−312)
- Лояльность: 28771 (+29526/−755)
- Сообщения: 4087
- Зарегистрирован: 01.10.2012
- С нами: 11 лет 6 месяцев
- Имя: Макс
- Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
16 (4) августа 1854 года. Борт учебного корабля «Смольный».
Джеймс Арчибальд Худ Катберт, пациент.
– Ники! Рад тебя видеть! – закричал я, увидев высокую фигуру моего нового друга на пороге кубрика.
– Добрый день, Джимми! Привет тебе от сестры. Я ее вчера видел.
– Ну вот, видел ее вчера, а привет передаешь только сегодня! Не стыдно? Шучу, шучу. Расскажи, как там она?
– Трещина кости руки, пара небольших ран – там, где китовый ус корсета впился в... ну, ты понял. А так все хорошо, и она в весьма боевом расположении духа. Меня вначале невзлюбила, – и тут Ники улыбнулся, показав, что это было лишь вначале.
– А почему? – поинтересовался я.
– А потому, что она определила по акценту, что я янки. А янки она не слишком жалует.
– Интересно, очень интересно… Прошлым летом мой приятель по колледжу Нью-Джерси был у нас в гостях. Он настоящий янки, из Коннектикута, не чета тебе, ньюйоркцу. И ничего, Мейбел с ним вполне дружелюбно разговаривала.
Ники замялся. Было видно, что что-то он недоговаривает. Но он всего лишь сказал:
– Для нее янки – это те, кто пытается всячески навязать свои порядки Югу.
Я задумался.
– Да, так оно и есть. Но есть северные политики, и есть нормальные северяне. И с ними у меня проблем не было. Ну да ладно, что ты ей сказал такого, что она к тебе сразу стала относиться лучше?
– А то, что я согласен. И что я за свободу Юга. Хотя и против рабства.
– Да, – подумал я, – странная логика однако. Как одно (свобода Юга) сочетается с другим (отмена рабства)?
Вслух же я сказал:
– Ники, рабство – краеугольный камень нашей экономики. Без него у нас просто некому будет работать на плантациях. Хотя, конечно, того, о чем написала эта гадина Бичер-Стоу в своей «Хижине дяди Тома» у нас почти не бывает. Но, из-за ее писанины от меня отвернулись многие мои сокурсники с севера.
– Знаю, – улыбнулся мой собеседник, – если здоровый молодой раб стоит от двух с половиной тысяч долларов, какой дурак будет их просто так калечить?
Я присвистнул.
– Вот именно. Но тогда почему ты против рабства?
– А вот представь себя на месте раба. Да, тебя кормят обычно неплохо, да, твою старость обеспечат, но ты все равно несвободен. Нравится тебе такое?
– Многие мои знакомые тебе скажут – негры – это не совсем люди – они, скорее скот. Да и вообще, рабство – для их же блага.
А я не знаю, что и думать. Ведь я вырос на плантации, где у меня всегда были и кормилица, и слуги, и товарищи по игре – все негры. Не скажу, чтобы они были похожи на скот. Они такие же люди, как и мы с тобой.
– Вот поэтому я и против рабства, – улыбнулся Ники. – Другой вопрос, что делать с ними, когда они станут свободными? И этот вопрос нужно будет заранее проработать. А то... – и он вдруг замолчал со странным выражением лица.
Да, он и здесь чего-то явно недоговаривал, но я решил на него не давить. Пока не давить... И сказал в ответ:
– Есть у меня друзья, так называемые «огнееды»...
– Сторонники независимого Юга? И ярые защитники рабства в одном флаконе?
– Вижу, что ты про них слышал.
– Ну да. И если мы будем бороться за свободу Юга, то они – наши союзники.
Я посмотрел на него с изумлением:
– Что, так моя сестра на тебя подействовала?
Ники слегка покраснел. А я подумал про себя: да, парень, похоже, она тебе понравилась. И вообще, конечно, я его почти не знаю, но из всех потенциальных мужей для Мейбел он пока что мне нравится больше всех. Тем более, зря, что ли, мне дали право одобрить любой ее союз. Надо будет у нее спросить, понравился ли он ей...
А Ники тем временем продолжал:
– Джимми, ты тогда так и не успел рассказать про то, как вы оказались в Бомарзунде.
"Ага", – подумал я, – "переводит разговор." Откашлялся и начал свой рассказ:
– Родители решили меня послать после окончания университета в Европу. А у Мейбел год назад умер жених, и ей было пора подыскать нового. И я взял ее с собой, но ни один из потенциальных кандидатов ей не понравился. Ладно, не буду забегать вперед. Одним словом, приехали мы в Англию, к нашему кузену Алджи Худу. А потом...
Тут вдруг открылась дверь, и мой знакомый Александр завел чуть прихрамывавшего мальчика, по виду лет девяти-десяти, и указал ему вторую кровать, после чего с подножия снял карточку на которой было написано: «Альфред Черчилль», и вставил новую – «Леонард Блейк».
Посмотрев на нас, Александр сказал:
– Познакомься, Джимми, это твой новый сосед – юнга с одного из английских кораблей. Вряд ли он тут надолго задержится, но пару дней все же полежит – англичане его так избили, что мы его оставим под наблюдением – мало ли что. Николас, ты можешь с ним поговорить, если хочешь – Лена говорит, что ему можно.
Он вышел, после чего Николас подошел к мальчику и протянул ему руку.
– Давай знакомиться. Меня зовут Николас Домбровский. Это – Джимми Катберт. А тебя зовут Леонард?
– Ленни, сэр. – мальчик съёжился, словно ожидая удара, и взглядом затравленного зверька посмотрел на Ника и меня.
– Не бойся, Ленни, никто тебя здесь не тронет. Здесь Россия, а не Англия, – улыбнулся ему Ники.
– Я уже один раз пробовал убежать от них... – заплакал вдруг мальчуган. – Они меня потом долго били, а потом посадили на цепь в трюм, к крысам... – и он зарыдал еще сильнее. – Не отдавайте меня им.
Ники с жалостью посмотрел на него, встал и сказал:
– Не отдадим, не бойся. Расскажи мне все, а я поговорю с командованием. Я вообще-то журналист, и могу написать про тебя в газету. Можно?
Тот подумал и сказал:
– Только всего не пишите. А то потом смеяться будут...
И начал свой страшный рассказ.
Мать Ленни была плимутской портовой проституткой, и никто не знал, кто его отец. В девять лет, мать его выгнала его из дома, сказав, что он уже насиделся на ее шее, и что ему пора самому зарабатывать себе на еду. И велела наняться в юнги.
Он так и сделал. Но жизнь на борту корабля стала для него сущим адом. Ему запомнились ежедневные побои:
– Говорит мне лейтенант Линдзи: принеси мне пива. Я иду, наливаю ему кружку и приношу. А тот орет на меня: «Как ты смеешь мне это подавать – ведь она неполная!»
– У нее же пена садится, – говорю я. А он как ударит меня...
В следующий раз я подождал, когда пена сойдет, и долил пиво. А тот снова мне как даст – дескать: «Чего ты так долго копался, скотина?»
Другие – точно так же: тут плохо убрано, там слишком медленно, здесь не то принес... А боцманмат пришел как-то вечером пьяный, снял с меня штаны и... – тут мальчик снова заплакал.
– Тогда понятно, почему ты убежал. – сказал Ники. – А как тебя поймали?
– Да не понимаю я лопотание этих лягушатников, – всхлипнул Ленни. – Меня и схватили, и вернули на корабль. Потом меня били плеткой, а тот самый боцманмат – Камерон его фамилия – и его дружки, ногами.
Едва я очухался – меня в трюм бросили и на цепь посадили. Два дня не давали ни есть, ни пить. А когда я не выдержал и пописал, избили еще раз – Камерон этот больше всех старался, да еще орал при этом: «Что же ты, сволочь, в трюме ссышь?!»
Не знаю, как я жив остался. Лежу я, пошевелиться не могу, как вдруг меня кто-то укусил, да больно так. Глянул я – вижу, крыса сидит. Большая такая.... Только на третий день сняли меня с цепи, но потом били при каждом удобном случае... – и Ленни зарыдал еще сильнее.
Николас хмуро посмотрел на меня, нехорошо усмехнулся, и сказал:
– Однако, сволочи эти англичане.
Я кивнул ему и ответил:
– Кто б мог подумать...
Тут открылась дверь, и какой-то матрос – не Александр – сказал что-то по-русски. Ник ответил ему на том же языке, а потом повернулся ко мне:
– Отправляюсь на другой корабль – почему – пока не знаю. Как только вернусь, зайду к вам. Ленни, не падай духом, тут тебя бить не будут, а, наоборот, вылечат.
И вышел из кубрика.
Джеймс Арчибальд Худ Катберт, пациент.
– Ники! Рад тебя видеть! – закричал я, увидев высокую фигуру моего нового друга на пороге кубрика.
– Добрый день, Джимми! Привет тебе от сестры. Я ее вчера видел.
– Ну вот, видел ее вчера, а привет передаешь только сегодня! Не стыдно? Шучу, шучу. Расскажи, как там она?
– Трещина кости руки, пара небольших ран – там, где китовый ус корсета впился в... ну, ты понял. А так все хорошо, и она в весьма боевом расположении духа. Меня вначале невзлюбила, – и тут Ники улыбнулся, показав, что это было лишь вначале.
– А почему? – поинтересовался я.
– А потому, что она определила по акценту, что я янки. А янки она не слишком жалует.
– Интересно, очень интересно… Прошлым летом мой приятель по колледжу Нью-Джерси был у нас в гостях. Он настоящий янки, из Коннектикута, не чета тебе, ньюйоркцу. И ничего, Мейбел с ним вполне дружелюбно разговаривала.
Ники замялся. Было видно, что что-то он недоговаривает. Но он всего лишь сказал:
– Для нее янки – это те, кто пытается всячески навязать свои порядки Югу.
Я задумался.
– Да, так оно и есть. Но есть северные политики, и есть нормальные северяне. И с ними у меня проблем не было. Ну да ладно, что ты ей сказал такого, что она к тебе сразу стала относиться лучше?
– А то, что я согласен. И что я за свободу Юга. Хотя и против рабства.
– Да, – подумал я, – странная логика однако. Как одно (свобода Юга) сочетается с другим (отмена рабства)?
Вслух же я сказал:
– Ники, рабство – краеугольный камень нашей экономики. Без него у нас просто некому будет работать на плантациях. Хотя, конечно, того, о чем написала эта гадина Бичер-Стоу в своей «Хижине дяди Тома» у нас почти не бывает. Но, из-за ее писанины от меня отвернулись многие мои сокурсники с севера.
– Знаю, – улыбнулся мой собеседник, – если здоровый молодой раб стоит от двух с половиной тысяч долларов, какой дурак будет их просто так калечить?
Я присвистнул.
– Вот именно. Но тогда почему ты против рабства?
– А вот представь себя на месте раба. Да, тебя кормят обычно неплохо, да, твою старость обеспечат, но ты все равно несвободен. Нравится тебе такое?
– Многие мои знакомые тебе скажут – негры – это не совсем люди – они, скорее скот. Да и вообще, рабство – для их же блага.
А я не знаю, что и думать. Ведь я вырос на плантации, где у меня всегда были и кормилица, и слуги, и товарищи по игре – все негры. Не скажу, чтобы они были похожи на скот. Они такие же люди, как и мы с тобой.
– Вот поэтому я и против рабства, – улыбнулся Ники. – Другой вопрос, что делать с ними, когда они станут свободными? И этот вопрос нужно будет заранее проработать. А то... – и он вдруг замолчал со странным выражением лица.
Да, он и здесь чего-то явно недоговаривал, но я решил на него не давить. Пока не давить... И сказал в ответ:
– Есть у меня друзья, так называемые «огнееды»...
– Сторонники независимого Юга? И ярые защитники рабства в одном флаконе?
– Вижу, что ты про них слышал.
– Ну да. И если мы будем бороться за свободу Юга, то они – наши союзники.
Я посмотрел на него с изумлением:
– Что, так моя сестра на тебя подействовала?
Ники слегка покраснел. А я подумал про себя: да, парень, похоже, она тебе понравилась. И вообще, конечно, я его почти не знаю, но из всех потенциальных мужей для Мейбел он пока что мне нравится больше всех. Тем более, зря, что ли, мне дали право одобрить любой ее союз. Надо будет у нее спросить, понравился ли он ей...
А Ники тем временем продолжал:
– Джимми, ты тогда так и не успел рассказать про то, как вы оказались в Бомарзунде.
"Ага", – подумал я, – "переводит разговор." Откашлялся и начал свой рассказ:
– Родители решили меня послать после окончания университета в Европу. А у Мейбел год назад умер жених, и ей было пора подыскать нового. И я взял ее с собой, но ни один из потенциальных кандидатов ей не понравился. Ладно, не буду забегать вперед. Одним словом, приехали мы в Англию, к нашему кузену Алджи Худу. А потом...
Тут вдруг открылась дверь, и мой знакомый Александр завел чуть прихрамывавшего мальчика, по виду лет девяти-десяти, и указал ему вторую кровать, после чего с подножия снял карточку на которой было написано: «Альфред Черчилль», и вставил новую – «Леонард Блейк».
Посмотрев на нас, Александр сказал:
– Познакомься, Джимми, это твой новый сосед – юнга с одного из английских кораблей. Вряд ли он тут надолго задержится, но пару дней все же полежит – англичане его так избили, что мы его оставим под наблюдением – мало ли что. Николас, ты можешь с ним поговорить, если хочешь – Лена говорит, что ему можно.
Он вышел, после чего Николас подошел к мальчику и протянул ему руку.
– Давай знакомиться. Меня зовут Николас Домбровский. Это – Джимми Катберт. А тебя зовут Леонард?
– Ленни, сэр. – мальчик съёжился, словно ожидая удара, и взглядом затравленного зверька посмотрел на Ника и меня.
– Не бойся, Ленни, никто тебя здесь не тронет. Здесь Россия, а не Англия, – улыбнулся ему Ники.
– Я уже один раз пробовал убежать от них... – заплакал вдруг мальчуган. – Они меня потом долго били, а потом посадили на цепь в трюм, к крысам... – и он зарыдал еще сильнее. – Не отдавайте меня им.
Ники с жалостью посмотрел на него, встал и сказал:
– Не отдадим, не бойся. Расскажи мне все, а я поговорю с командованием. Я вообще-то журналист, и могу написать про тебя в газету. Можно?
Тот подумал и сказал:
– Только всего не пишите. А то потом смеяться будут...
И начал свой страшный рассказ.
Мать Ленни была плимутской портовой проституткой, и никто не знал, кто его отец. В девять лет, мать его выгнала его из дома, сказав, что он уже насиделся на ее шее, и что ему пора самому зарабатывать себе на еду. И велела наняться в юнги.
Он так и сделал. Но жизнь на борту корабля стала для него сущим адом. Ему запомнились ежедневные побои:
– Говорит мне лейтенант Линдзи: принеси мне пива. Я иду, наливаю ему кружку и приношу. А тот орет на меня: «Как ты смеешь мне это подавать – ведь она неполная!»
– У нее же пена садится, – говорю я. А он как ударит меня...
В следующий раз я подождал, когда пена сойдет, и долил пиво. А тот снова мне как даст – дескать: «Чего ты так долго копался, скотина?»
Другие – точно так же: тут плохо убрано, там слишком медленно, здесь не то принес... А боцманмат пришел как-то вечером пьяный, снял с меня штаны и... – тут мальчик снова заплакал.
– Тогда понятно, почему ты убежал. – сказал Ники. – А как тебя поймали?
– Да не понимаю я лопотание этих лягушатников, – всхлипнул Ленни. – Меня и схватили, и вернули на корабль. Потом меня били плеткой, а тот самый боцманмат – Камерон его фамилия – и его дружки, ногами.
Едва я очухался – меня в трюм бросили и на цепь посадили. Два дня не давали ни есть, ни пить. А когда я не выдержал и пописал, избили еще раз – Камерон этот больше всех старался, да еще орал при этом: «Что же ты, сволочь, в трюме ссышь?!»
Не знаю, как я жив остался. Лежу я, пошевелиться не могу, как вдруг меня кто-то укусил, да больно так. Глянул я – вижу, крыса сидит. Большая такая.... Только на третий день сняли меня с цепи, но потом били при каждом удобном случае... – и Ленни зарыдал еще сильнее.
Николас хмуро посмотрел на меня, нехорошо усмехнулся, и сказал:
– Однако, сволочи эти англичане.
Я кивнул ему и ответил:
– Кто б мог подумать...
Тут открылась дверь, и какой-то матрос – не Александр – сказал что-то по-русски. Ник ответил ему на том же языке, а потом повернулся ко мне:
– Отправляюсь на другой корабль – почему – пока не знаю. Как только вернусь, зайду к вам. Ленни, не падай духом, тут тебя бить не будут, а, наоборот, вылечат.
И вышел из кубрика.
-
Medved_
- Новичок
-
Medved_
- Новичок
- Возраст: 52
- Репутация: 8609 (+8693/−84)
- Лояльность: 12246 (+12259/−13)
- Сообщения: 2695
- Зарегистрирован: 03.01.2015
- С нами: 9 лет 3 месяца
- Имя: Павел
- Откуда: Свердловск
Макс!
А может не надо лезть в "дебри" взаимоотношений "Юга" и "Севера" пендосии? У Матушки-России и так проблем "выше крыши"...
А может не надо лезть в "дебри" взаимоотношений "Юга" и "Севера" пендосии? У Матушки-России и так проблем "выше крыши"...
Для меня подвиг нашего народа в победе в Великой Отечественной является основанием вечной гордости за то, что я их потомок.
-
Соловейчик
- Новичок
-
Соловейчик
- Новичок
- Возраст: 36
- Репутация: 403 (+451/−48)
- Лояльность: 1172 (+1175/−3)
- Сообщения: 765
- Зарегистрирован: 27.01.2013
- С нами: 11 лет 2 месяца
- Имя: Игорь
- Откуда: Кемеровская область.
Я думаю, боцману стоит всыпать 300 плетей перед расстрелом.Road Warrior писал(а):И начал свой страшный рассказ.
-
YUGOROSS
- Новичок
-
YUGOROSS
- Новичок
- Репутация: 1132 (+1157/−25)
- Лояльность: 768 (+783/−15)
- Сообщения: 403
- Зарегистрирован: 31.10.2013
- С нами: 10 лет 5 месяцев
- Имя: Геннадий
- Откуда: Город Михайловск Ставропольский край.
Может и в диссонанс с мнениями других форумчан... Середина девятнадцатого столетия со всеми его экономическими, политическими, цивилизационными реалиями. Назовите мне хотя бы одну мало мальски заметную группу в тогдашней России, которая была бы заинтересована в знаниях, технологиях, возможностях потомков, упавших им на голову. О классах, прослойках и прочая даже не заикаюсь, просто группу назовите. Император с его великодержавными хотелками, пусть и самый вменяемый, не в счёт. Табакерок для организации апоплексического удара, как его папеньке и в России, и в Европе хватит с избытком. "Операторов - табакерщиков" тоже. Науки способной воспринять идеи и знания потомков нет в природе. Технологий и промышленности тоже нет. И не в России, а в мире. Даже самые передовые супертехничные лаймы того времени лепят деревянные убожества со взрывоопасным самоваром вместо паровика. Материаловедения, станкостроения, химпроизводства нет, как и нет даже теоретических предпосылок к его скорому появлению в нужных для попаданцев масштабах. Все технические чудеса попадансэскадры для тогдашнего мира - на уровне пока непонятным образом срабатывающих "артефактов мудрых Древних" из обычной РПГ-шки. Воспроизвести даже бледное подобие их некому и нечем.
Общество жёстко сословное, с минимумом действующих социальных лифтов. вовсе не стремящееся к величию Отечества, а практически поголовно озабоченное удержанием в неприкосновенности имеющихся сословных привилегий и плюшек. Это касается и тогдашнего професско- преподавательского и научно - академического нерусского и нероссийского в большинстве своём состава. Они что, с радостью примут новоявленных прогрессоров из будущего и дружно потеснятся у имперской кормушки? Да щас!!! Не только язык, как тому же изобретателю токарного суппорта Нартову, но и всё что пониже висит ампутируют нехристям безбожным, непонятно откуда взявшимся и покусившихся на их места под солнцем. За тогдашний дворянско - чиновничий аппарат империи даже и не упоминаю... не к ночи он будь упомянут. С учётом всего этого, желание непременно влиться с благими намерениями, носителями знаний и прожектёрами в российскую действительность непонятно для меня, как обычное стремление к суициду. Растворятся бесследно, как капля мёда в бочке дёгтя. Никому их знания не нужны, ибо требуют огромных по тем временам разовых капиталовложений в ещё нигде не существующие и не существовавшие до этого отрасли науки и производства и сулят очень отложенные во времени прибыли в неясной для местных перспективе. А прибыль им нужна сегодня, самое большее завтра и с максимально "коротким ходом". Схарчат прогрессорских дурней, предварительно заплевав рожи, оклеветав, подставив в интригах и т.д.
Всё же более теоретически реально зависание поблизости от России, может в варианте условно- вассального островного княжества, но без прямых контактов с социумом империи и особенно в плане надзирающего "кураторства" со стороны его правящей элиты. Не выживут люди двадцать первого века в России середины девятнадцатого, хотя бы из за рокового рассогласования жизненных темпов и ритмов. Наши современники, даже из числа вполне "рядовых", сойдут с ума или наложат на себя руки там, где лошади из пункта А в пункт Б бредут, спотыкаясь в полусне с плёнкой на глазах, где любая информация передаётся неделями, месяцами и даже годами, где решения властей на какие то предложения нужно ждать чуть ли ни десятилетиями...
В отдельном анклаве - княжестве, где можно попытаться хотя бы в урезанном виде поддержать приемлемый темп жизни и инфомационный "оборот", попытаться можно. Всё же на пару - тройку десятилетий вперёд за счёт чудовищного технологического и технического превосходства, за счёт обладания "артефактами", которые не сразу выйдут из строя, защита у попаданцев будет. Попытки удаления образовавшегося неприятного для местных властителей "флюса" дадут повод обратиться к "благородному" каперству и опять же дополнительный доступ к ресурсам. Фора, которая может и позволит в относительно изолированном от прямого негативного влияния тогдашних элит малом социуме попытаться воспитать и обучить себе из отобранных местных хоть какую то поддержку и основу для дальнейшего развития. А сам факт существования такого островного княжества - анклава послужит стимулом для ускоренного развития государств тогдашнего мира. Хотя бы как угроза, нависшая над планами господства в Европе и мире тогдашних владетелей. Тут хочешь - не хочешь, а задёргаешься. А вливаться в тогдашние российские реалии с благими намерениями - неизбежная и полная дупа. Вот такие незамысловатые размышления по поводу...
Общество жёстко сословное, с минимумом действующих социальных лифтов. вовсе не стремящееся к величию Отечества, а практически поголовно озабоченное удержанием в неприкосновенности имеющихся сословных привилегий и плюшек. Это касается и тогдашнего професско- преподавательского и научно - академического нерусского и нероссийского в большинстве своём состава. Они что, с радостью примут новоявленных прогрессоров из будущего и дружно потеснятся у имперской кормушки? Да щас!!! Не только язык, как тому же изобретателю токарного суппорта Нартову, но и всё что пониже висит ампутируют нехристям безбожным, непонятно откуда взявшимся и покусившихся на их места под солнцем. За тогдашний дворянско - чиновничий аппарат империи даже и не упоминаю... не к ночи он будь упомянут. С учётом всего этого, желание непременно влиться с благими намерениями, носителями знаний и прожектёрами в российскую действительность непонятно для меня, как обычное стремление к суициду. Растворятся бесследно, как капля мёда в бочке дёгтя. Никому их знания не нужны, ибо требуют огромных по тем временам разовых капиталовложений в ещё нигде не существующие и не существовавшие до этого отрасли науки и производства и сулят очень отложенные во времени прибыли в неясной для местных перспективе. А прибыль им нужна сегодня, самое большее завтра и с максимально "коротким ходом". Схарчат прогрессорских дурней, предварительно заплевав рожи, оклеветав, подставив в интригах и т.д.
Всё же более теоретически реально зависание поблизости от России, может в варианте условно- вассального островного княжества, но без прямых контактов с социумом империи и особенно в плане надзирающего "кураторства" со стороны его правящей элиты. Не выживут люди двадцать первого века в России середины девятнадцатого, хотя бы из за рокового рассогласования жизненных темпов и ритмов. Наши современники, даже из числа вполне "рядовых", сойдут с ума или наложат на себя руки там, где лошади из пункта А в пункт Б бредут, спотыкаясь в полусне с плёнкой на глазах, где любая информация передаётся неделями, месяцами и даже годами, где решения властей на какие то предложения нужно ждать чуть ли ни десятилетиями...
В отдельном анклаве - княжестве, где можно попытаться хотя бы в урезанном виде поддержать приемлемый темп жизни и инфомационный "оборот", попытаться можно. Всё же на пару - тройку десятилетий вперёд за счёт чудовищного технологического и технического превосходства, за счёт обладания "артефактами", которые не сразу выйдут из строя, защита у попаданцев будет. Попытки удаления образовавшегося неприятного для местных властителей "флюса" дадут повод обратиться к "благородному" каперству и опять же дополнительный доступ к ресурсам. Фора, которая может и позволит в относительно изолированном от прямого негативного влияния тогдашних элит малом социуме попытаться воспитать и обучить себе из отобранных местных хоть какую то поддержку и основу для дальнейшего развития. А сам факт существования такого островного княжества - анклава послужит стимулом для ускоренного развития государств тогдашнего мира. Хотя бы как угроза, нависшая над планами господства в Европе и мире тогдашних владетелей. Тут хочешь - не хочешь, а задёргаешься. А вливаться в тогдашние российские реалии с благими намерениями - неизбежная и полная дупа. Вот такие незамысловатые размышления по поводу...
-
бигфут
- Новичок
-
бигфут
- Новичок
- Возраст: 34
- Репутация: 1195 (+1225/−30)
- Лояльность: 25 (+25/−0)
- Сообщения: 254
- Зарегистрирован: 29.01.2015
- С нами: 9 лет 2 месяца
- Имя: Xiǎoyún
Военные, медики (Пирогов - основатель русской школы анестезии, участник обороны Севастополя, Дмитрий Менделеев), инженера, картографы, студенты и др. любознательных людей всегда на Руси хватало.YUGOROSS писал(а):Назовите мне хотя бы одну мало мальски заметную группу в тогдашней России, которая была бы заинтересована в знаниях, технологиях, возможностях потомков, упавших им на голову.
YUGOROSS писал(а):вовсе не стремящееся к величию Отечества
Не согласен! Почитайте как остро тогдашнее общество восприняло проигрыш в Крымской войны. Было понятие чести, достоинства. Воевали за Веру, Царя и Отечество! К примеру, проворовался комендант крепости, не смог отдать долг - застрелись, оскорбили - вызови на дуэль. Не то что сейчас, наворуют, деньги в оффшор и на Багамы.
Если-бы это было так, то Александра Второго убили-бы не дав подписать манифест об отмене крепостного права. Либо вспыхнула гражданская война. По американскому сценарию, когда президент выступил за отмену рабства.YUGOROSS писал(а):Общество .... практически поголовно озабоченное удержанием в неприкосновенности имеющихся сословных привилегий и плюшек.
Ещё как нужны. Вспомните как со времён Петра Великого отправлялись на учёбу, за знаниями в Европу (Ломоносов, Миклухо-Маклай, гениальный химик Дмитрий Менделеев отправился в 1859 году «для усовершенствования в науках» в Гейдельбергский университет).YUGOROSS писал(а):Никому их знания не нужны
Попаданцы могут создать что-то похожее на Силиконововую долину или Сколково (это как повезёт)).YUGOROSS писал(а):В отдельном анклаве - княжестве, где можно попытаться хотя бы в урезанном виде поддержать приемлемый темп жизни и инфомационный "оборот", попытаться можно.
Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)
Сейчас этот раздел просматривают: 72 гостя