#165 Road Warrior » 28.02.2017, 16:23
21 (9) сентября 1854 года. Северный Крым, у русла реки Чатырлык.
Александр Хулиович Сан-Хуан, капитан Гвардейского экипажа.
Я поглядывал по сторонам и мурлыкал себе под нос:
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит,
В той степи глухой
Подыхал злой брит...
Конечно, пока мы ни единого брита в степи так и не увидели, ни злого, ни даже доброго. Но я абсолютно точно знал, что это «пока»...
Вскоре после нашего прибытия в Херсон, стоя на берегу Днепра, я увидел как на противоположном его берегу мелькнул блик. Это было не там, где выгружались солдаты генерала Хрулёва, а чуть в стороне, в прибрежных зарослях. Конечно, это мог быть блик от до блеска начищенной солдатской бляхи, или от бутылочного стекла, на месте легкого банкета, устроенного господами офицерами. Но, по старой привычке, брал такие подозрительные мелочи на заметку, зная, что в нашем деле мелочей не бывает.
Интересно, что и наши «максы отто», в смысле, «фон штирлицы», сообщили мне, что их визави в Херсонской крепости проинформировал их о ом, что в округе замечены странные личности. Одну такую личность они даже задержали, хотя она все отрицала – мол, он всего лишь бедный путешественник, следующий из Киева в Одессу, и ожидающий на берегу Днепра прихода парохода из Одессы. Дескать, ему просто интересно понаблюдать за солдатиками.
Узнали об этом и наши Максим Максимычи. Как они вышли на местных своих коллег, не знаю, но подозреваю, что без милейшего ротмиста Шеншина здесь не обошлось. Более того, они смогли договориться о том, чтобы им дали напрокат этого странника. После вдумчивой беседы тот перестал запираться и рассказал, что его наняли для того, чтобы докладывать обо всех перемещениях русских войск. Особое внимание он должен был обратить на пароход «Святой Николай». Ну и до кучи выяснилось, что его нанимателем являлся некий человек, с которым он познакомился по дороге из Киева, и что этот человек поселился в меблированных нумерах. Местные «особисты» в сопровождении Паши Филиппова поторопились навестить сии нумера, и даже обнаружили там забытые в них плащ и чемодан. А сам джентльмен куда-то испарился сразу после нашего прибытия.
В бесхозном чемодане находилась одежда, вероятно, купленная в Киеве или в каком-нибудь другом российском городе, и дорожный несессер с туалетными принадлежностями. А вот плащ оказался более примечательным. Хоть в нем и были удалены все метки и наклейки, но, по словам одного из коллег, именно такие плащи шьет одна известная фирма в Лондоне, на Сэвил Роу. Конечно, это еще ничего не доказывает, но, судя по описанию, данному хозяйкой «нумеров», наниматель говорил с акцентом, причем не с немецким и не с французским – обитатели Германии или Франции нередко останавливались у достопочтенной хозяйки, и их акцент она знала хорошо.
"Интересно девки пляшут", подумал я. Неужто что-то готовят? Конечно, у неприятеля сейчас другие задачи; в нашей истории, практически сразу после высадки в Евпатории последовал поход на юг и битва при Альме. Отвлекаться на север полуострова они пока не будут, ведь это даст возможность ответного удара по Евпатории. Так что бояться нам, вероятно, нечего, решил я.
На «Рапторе» я отправил в Крым, кроме Шеншина и Грода, ребят Мишина, Пашу Филиппова, а также, после некоторого раздумья, Сашу Николаева. Ведь первую помощь могли оказать, в случае чего, все мы, да и не ожидали мы никаких битв. А вот в Севастополе вскоре могло появиться много раненых. Кроме того, на катер мы погрузили и кое-какие запасы оружия и горючего. Я долго раздумывал, послать на нем Ника или лучше Машу. Да и сам Ник уговаривал меня отправить нашу «Валькирию», но я, пораскинув мозгами, решил, что мне в Севастополе нужен представитель в офицерском чине, а Паша – он из «конторы», и у него свои дела. А женщину никто всерьез воспринимать не будет – времена не те.
Что ж касается Ника, то для меня даже удивительно, что он так быстро из врага-пиндоса превратился для меня с того памятного «бейсбольного матча» в друга, с которым я, не задумываюсь, пошел бы в разведку (если он, конечно, научится не топать по слоновьи, и не пыхтеть, как паровоз, везущий товарняк.)
И, признаюсь уж, был еще один серьезный довод. Конечно, мне ничего не светило с Машей. Но меня все равно радовало, что она с нами в безопасности; ведь кто знал, как именно сложится довольно рискованное дефиле «Раптора» вдоль неприятельского флота, корабли которой, по словам генерала Хрулёва, кишмя кишат вокруг Тавриды. Впрочем, как я узнал еще вчера, он дошел до места назначения без особых проблем, хотя ему и пришлось устроить маленький «Трафальгар». Сидела бы Маша сейчас у самого синего моря, ела бы апельсины и запивала их терпким инкермановским вином, вместо того, чтобы трястись в нашей «самодвижущейся повозке» по широкой таврической степи... Но, как бы то ни было, вместо нее отправился в столицу русского Черноморского флота, несмотря на все его сопротивление, наш «Берсерк».
Да и, даже если у меня и не было бы ни единого шанса, меня все равно грела бы мысль о том, что Маша здесь, рядом. Вот же незадача – никогда особых романтических чувств ни к одной даме не испытывал (что не мешало мне время от времени наслаждаться обществом таковых), а тут, блин... Ладно, надеюсь, что рано или поздно все это как-то утрясется. В чем-чем, а в постоянстве чувств я замечен никогда не был.
Оба беспилотника взял с собой Паша; в Севастополе они могут действительно пригодиться. А вот при разборе баржи мы нашли квадрокоптер, также переданный нам при формировании каравана; мы его искали, когда поломался беспилотник, но найти не могли; кто ж знал, что коробка с ним окажется не на «Егере», куда я приказал "охотникам" ее положить, а на барже, да еще и под ящиком с патронами... Хорошо хоть, что его при этом не раздавили.
В тот же вечер мы узнали о том, что второй караван уже в пути и достиг Борисова. Причем там и «Денис Давыдов», и парочка-троечка вооруженных пароходов поболее наших «Егеря» и «Курьера», и несколько барж. И там же – полевой госпиталь. Поэтому двух тяжелораненых «охотников» мы оставили в Херсоне в ожидании этого госпиталя; прочие же уже более или менее оправились от ран, и мы их взяли с собой.
Шведов мы распределили по подводам – увы, наши ребята плохо умели обращаться с этим видом транспорта. В обозе мы везли практически все наши припасы, в сопровождении большей части моих ребят. А вот немногим везунчикам – вашему покорному слуге, Косте Самохвалову, Маше, и четверым моим ребятам – повезло сдедовать в относительном комфорте – на «Тигре». Что ни говори, при такой жаре намного приятнее сидеть в кондиционированной бронемашине...
Из Херсона мы вышли вместе с батальонами, которые повел в Крым генерал Хрулёв. Наше авто стало чем-то вроде передового разведывательного подразделения. Мы выезжали вперед, распугивая своим появлением телеги чумаков, запряженные медлительными волами, и коляски местных аграриев. Проехав километров двадцать – двадцать пять, мы останавливались и ждали, когда до нас доберется авангард пехоты вместе с обозом. Чтобы не маяться дурью, мы доставали из «Тигра» квадрокоптер, отправляли его в синее небо Тавриды, и с помощью этого девайса обозревали окрестности. О результатах авиаразведки мы докладывали по рации генералу Хрулёву. Вместе с ним следовал наш радист, который и поддерживал между нами постоянную связь. И лишь только после этого мы в тоске и неге ожидали подхода пехоты. Правда, мы выставляли на всякий случай парный дозор, который наблюдал за окрестностями.
И вот мы остановились на очередную рекогносцировку. Природа была на удивление однообразной. Степь да степь кругом, и лишь где-то в полукилометре отсюда виднелось высохшее русло какой-то реки (после я узнал, что именуется она Чатырлык), с обеих сторон которой росли довольно высокие кусты, и отдельно стоящие пирамидальные тополя. Весь личный состав вывалил из «Тигра», в котором остался лишь один боец, чья голова торчала из люка в крыше вездехода.
Маша хотела было уйти подальше от нас, чтобы «пособирать цветы», но тут меня словно кто-то толкнул в бок. Нет, я не заметил ничего подозрительного, но у меня вдруг появилось чувство, будто на меня кто-то уставился, и не отводит злого пристального взгляда. Я приказал побыстрее подготовить к запуску коптер.
Когда аппарат взмыл в небо, я увидел, что мои нехорошие предчувствия были вполне обоснованными. В сухом русле реки находилось три с гаком десятка всадников. Большая их часть была одета в сине-зеленую форму и шапки с квадратным верхом, похожие на головные уборы польских конфедератов. А человек пять кавалеристов были, по всей видимости, из местных татар – они были одеты в рубашку с косым воротом, заправленную в широкие суконные шаровары, поверх которой надет бархатный жилет. На голове у них были низенькие черные барашковые шапки.
Понятно, что это была засада. Наши бы кавалеристы вряд ли бы стали прятаться в сухом русле реки, да еще в компании татар. Это были, скорее всего, британцы. Если судить по их головным уборам и пикам, кавалеристы были уланами. А татары – их проводники. Ну, что ж, посмотрим, что они для нас приготовили вкусного…
Вскоре я заметил в кустах наблюдателя. Он внимательно следил за нами в подзорную трубу. Интересно, ограничатся ли инглизы только разведкой, или попытаются на нас напасть? Я отдал команду приготовиться к бою. Маше же сказал, чтобы она быстренько забежала за «Тигр» и сделала все свои дела, а потом хватала в охапку винтовку и подыскала для себя подходящую позицию. Скорее всего, у нее сейчас появится реальный шанс увеличить свой персональный счет. В ходе быстрого инструктажа я попросил своих ребят не уничтожать всех врагов подчистую, а оставить одного-двух в качестве языков. За исход же боестолкновения я особо не переживал – АГС, пулемет «Печенег», несколько автоматов и две снайперки – этого вполне достаточно для того, чтобы выкосить и вдвое большее количество всадников.
А пока мы готовились, противник все же решился напасть на нас. Из русла реки раздалось лошадиное ржание, а вскоре мы увидели кончики пик, появившиеся из-за кустов.
– Внимание, – крикнул я, – огонь по моей команде!
Я дал возможность британским уланам приблизиться к нам метров на двести, после чего выстрелил по ним из подствольника. ВОГ-25П ударилась в грунт у самых копыт лошадей, подскочила вверх и разорвалась в воздухе. Несколько улан смело с седел. Рядом со мной затрещали очереди из «калашей», а с крыши «Тигра» забил длинными очередями «Печенег».
Все закончилось через пару минут. Выстрелы затихли, и было слышно лишь, как стонут раненые и дико визжит и храпит смертельно раненая лошадь.
– Барс, Гвоздь, Костя, и ты, Маша, держите инглизов – мертвых и пока еще живых – под прицелом, – скомандовал я. – А ты, Козырь, идешь со мной. Надо посмотреть – есть кто там еще живой.
Живых, однако, мы нашли всего двоих. Один из них, молодой татарин, скорее всего, вылетел из седла и сильно приложился о землю при падении. Он был без сознания. А второй уцелевший оказался британцем. Осколками ВОГа ему сильно покорябало лицо, а пуля из «калаша» пробила ногу чуть ниже колена. Он обмер от болевого шока. Наскоро перевязав его, мы с Козырем – в миру, сержантом Федей Козыревым – осмотрели остальных потерпевших. Почти все были или мертвые, или вот-вот должны были отдать концы с минуты на минуту. Мои ребята умели стрелять так, чтобы у медиков было как можно меньше работы. Да, возникла у меня крамольная мысль, подыхал не один злой брит, а сразу с десяток. Другие уже ушли в страну вечной охоты. На секунду возникшее чувство жалости к ним исчезло, когда я вспомнил убитых гражданских на Аландах. Лучше пусть умрут эти, чем женщины и дети.
Я вызвал по портативной рации подмогу, и с помощью наших ребят привел в чувство, связал и оттащил к «Тигру» пленных. Допросить мы с Костей их решили потом, когда они как следует наведут резкость.
Потом я связался за радиостанции с генералом Хрулёвым и рассказал ему о стычке с британцами. Я посоветовал Степану Александровичу усилить охранение, ведь по степям Таврии могли рыскать и другие конные отряды неприятеля.
Где-то часа через два на горизонте появился авангард пехотинцев. Солдаты едва тащили от усталости ноги. Видно было, что народ в колонне реально вымотался. Ведь сначала они прошли пешедралом от Дунайских княжеств до Херсона, где их ждало немногочисленное пополнение. После однодневной передышки и доукомплектования, они продолжили путь. Вчера мы подошли к Перекопу, но там нас даже не удосужились покормить как следует, хотя известие о нашем выходе из Херсона им передали. Да что там покормить – даже воды дали мало – мол, самим не хватает. Крысы тыловые... Хорошо еще, у нас с собой было несколько канистр с днепровской водой, которой должно было хватить до Симферополя, но и то только в том случае, если дневной рацион будет минимальным. А попробуйте пройди несколько десятков верст в день, да еще при температурах свыше тридцати градусов по голой степи, где тени днем с огнем не найти...
– Ваше превосходительство, – доложил я подъехавшему к нам на коне генералу Хрулёву. – На нас напал конный отряд противника численностью в тридцать сабель. Все они уничтожены. С нашей стороны потерь нет.
Про пленных генералу я докладывать пока не стал. Вот приведем их в порядок, допросим, а потом и представим Степану Андреевичу. Человек он с еще старыми, рыцарскими представлениями о правилах ведения войны. Не стоит шокировать его нашими нравами.
Вместе с ним мы еще раз обошли поле боя. Чуть в стороне десятка два солдат ковыряли землю кирками и лопатами, выкапывая братскую могилу для убиенных нами британцев и татар. Генерал был впечатлен, и, скорее даже потрясен всем увиденным. Он вздыхал, тер шею и все никак не мог придти в себя от удивления. Еще бы – горсточка людей легко и просто перебила три десятка кавалеристов.
Потом, видимо, сделав какой-то для себя вывод, он повернулся ко мне, и ни слова ни говоря, крепко пожал мне руку…