#271 Road Warrior » 01.05.2017, 17:19
12 (24) сентября 1854 года. Зимний дворец.
Контр-адмирал Гвардейского Экипажа Дмитрий Николаевич Кольцов.
Все началось с того, что вчера вечером мне принесли приглашение от императора явиться к нему в восемь утра. Ну что ж, не впервой, мы люди военные... Тем более, мой штаб теперь на Елагином острове, и катер домчал меня до Дворцового причала за какие-то полчаса.
Николай встретил меня радушно. Он пригласил меня разделить с ним трапезу - попить чая, со сдобными булочками и кренделями. Прихлебывая ароматный черный чай, он неожиданно сказал:
– Дмитрий Николаевич, мне не раз приходилось наблюдать, как некоторые – в основном штабные – адмиралы и генералы смотрели на вас с некоторым пренебрежением. И это при том, что никто своими заслугами с вами сравниться не может. А еще мне подполковник Березин недавно рассказал, что по возвращении из вашего похода – там, в будущем – вас ожидали эполеты адмирала.
– Ваше императорское величество, – улыбнулся я. – Нет – точнее, не было – у нас в будущем эполет. У контр-адмирала погоны с одной большой звездой и без просветов. Да и я как-нибудь без них проживу. Все-таки я здесь не ради чинов и наград, а ради России. И смею надеяться, что мои подчиненные сделали и сделают все, чтобы наша Родина с честью вышла из всех испытаний.
«Эх», – подумал я, – «надо было что-нибудь ввернуть еще про августейшую семью». Тем более, что я на самом деле считал – Николай Павлович оказался весьма способным и достойным правителем, и я желал ему подольше быть во главе государства.
Николай с хитринкой посмотрел на меня, и произнес:
– Дмитрий Николаевич, я подписал указ о производстве вас в чин контр-адмирала флота Российского. Кроме того, я хочу попросить вас составить список тех, кто, по вашему мнению, заслуживает повышения в чине после Балтийской кампании. А так же тех, кто заслуживает производства в офицерский чин. Это не вместо тех наград, которые они уже получили или получат, а вдобавок к ним. В частности, я хотел бы немедленно поздравить чином подполковника подполковника Березина, и подполковника майора Ильина. Ведь для той работы, которую они проводят, чем выше звание, тем лучше. К тому же, если вы помните, получив новое звание, майор Ильин получит и право на потомственное дворянство. Но я бы хотел заручиться вашим согласием.
– Ваше императорское величество, я полностью это поддерживаю.
– Очень хорошо, ваше превосходительство господин контр-адмирал, – и император улыбнулся. – Поздравляю вас! Эполеты вам вручит лично его императорское высочество великий князь Константин Павлович.
– Служу Отечеству! – сказал я; именно такое обращение мы на офицерском совещании решили ввести у себя. Похоже, что в это время в Русской армии и флоте в ходу были другие уставные формы благодарности. Николай, однако, одобрительно кивнул головой.
– А насчет погон для ваших подчиненных, – продолжил император, – пусть они пока носят те погоны, которые у них имеются, лишь добавив к ним звездочки, или те, кто стал полковником, убрав таковые. Ведь у нас этот вопрос еще не решен. Я, правда, ввел в апреле этого года погоны для господ офицеров, но они только для шинелей солдатского образца. Думаю, что надо будет ввести погоны повсеместно. Только сейчас пока не время заниматься этими вещами - война все-таки.
Дмитрий Николаевич, у меня есть еще одна новость. Вчера из Твери с почтовым голубем я получил записку о том, что новый министр иностранных дел, Василий Алексеевич Перовский, прибыл в Тверь и сегодня уже должен быть в Столице. Я считаю, что следовало бы хотел приоткрыть перед Василием Алексеевичем тайну вашего происхождения, тем более, что я надеюсь, что он сможет и в будущем опереться на подполковника Березина лично, и на те знания о мировой политике, которые он ему сможет дать.
– Я думаю, что именно так и следует сделать, ваше императорское величество. Единственное условие – следует обязать Василия Алексеевича не разглашать полученную от нас информацию даже самым близким ему людям, в том числе и членам его семьи.
– Нет у него семьи, Дмитрий Николаевич, – вздохнул император. – Был он в молодости влюблен в племянницу господина Жуковского, в Александру Воейкову, но та умерла от чахотки в двадцать девятом году. С тех пор он так и остался холостяком.
Как и я, подумалось вдруг мне. А годы идут, и мне порой так хочется простого семейного счастья... Жену, которая дет твоего возвращения из дальнего похода, детей, которым ты будешь рассказывать разные забавные истории. Внуков, которых можно баловать, и при этом самому становиться как бы моложе. Но мне как-то не получилось найти именно ту, единственную. Да и боязно было немного – ты далеко, в море, а человек, которого ты любишь, потихоньку становится тебе чужим – видел я нечто подобное у своих сослуживцев. Конечно, у многих хорошие семьи, и они счастливы в браке, но некоторые опасения все равно имеются.
Вошедший флигель-адъютант объявил:
– Ваше величество, генерал от кавалерии Василий Алексеевич Перовский ожидает аудиенции! Разрешите пригласить его?
Император кивнул, и через минуту в кабинет вошел человек, о котором я немало читал в произведениях, посвященных Пушкину, Далю и истории России.
Перовский был похож на свой портрет работы Карла Брюллова. Высокий для своего времени человек с безупречной армейской выправкой, лихими кавалерийскими усами, и чуть кривыми ногами человека, который долгое время провел в седле. Волосы его уже поседели, но лицо было еще моложавым, волевым. Видно было, что генерал успел понюхать пороха – на указательный палец его левой руки был надет золотой наперсток – верхняя фаланга пальца была отстрелена французской пулей во время Бородинского сражения. Правда, тогда Перовский был всего-навсего юным юнкером. Знал я и о том, что при осаде Варны в 1828 году он был тяжело ранен. В общем, боевой генерал, и при всем при том – весьма тонкий и умный политик – я вспомнил его деятельность на посту Оренбургского генерал-губернатора, фактически наместника царя на границе России и Средней Азии. Словом, он был именно тем человеком, которому следовало руководить русской политикой...
Император дружески обнял за плечи Перовского и сказал ему:
– Благодарю тебя, мой друг за то, что так быстро откликнулся на мой зов. Хочу познакомить тебя с контр-адмиралом Дмитрием Николаевичем Кольцовым.
Я встал и пожал протянутую мне руку. Генерал, взглянув на меня своими проницательными глазами, произнес:
– Я уже наслышан о вас, господин контр-адмирал. Весьма рад лично познакомиться с героем Балтики.
Я хотел в ответ произнести комплимент Перовскому, но в этот самый момент у меня в кармане запищал вызов. Кто-то пытался связаться со мной по рации. Я спросил у императора разрешения ответить на звонок, и, получив в ответ кивок, достал ее из кармана и включил ее на передачу:
– «Второй» на приеме. – «Первым» у нас теперь именовали лично императора Николая Павловича.
– Дмитрий Николаевич, срочные вести из Севастополя, – радист говорил спокойно, следовательно, ничего экстраординарного в Крыму не произошло. – Капитан Сан-Хуан на связи. Он хочет подробно доложить вам об обстановке.
– Хорошо, я сейчас буду, ответил я, и, увидев настороженный взгляд Николая, успокоил его. – Ваше величество, позвольте мне на время отлучиться – на связи из Севастополя капитан Сан-Хуан, который подготовил доклад о том, что сейчас происходит в Крыму.
– Дмитрий Николаевич, переговорите с капитаном Сан-Хуаном, и сразу же возвращайтесь сюда. Я буду ждать вас вместе с Василием Алексеевичем, – император бросил лукавый взгляд на слегка обалдевшего от всего происходящего Перовского. Нам с генералом хочется знать, что сейчас происходит в Крыму и в Севастополе. И еще – не могли бы пригласить ко мне полковника Березина?
– Так точно, ваше императорское величество, сразу после окончания беседы с капитаном Сан-Хуаном, я вернусь сюда и подробно обо всем доложу. И подполковника - простите, полковника Березина захвачу с собой.
Я направился к двери, бросив взгляд на императора. Тот откровенно наслаждался происходящим, наблюдая за Перовским, который, ничего не понимая, уставился на царя. Интересно, как он будет себя вести, когда услышит от Николая рассказ о нашем неожиданном появлении в этом мире?