#181 Road Warrior » 07.03.2017, 04:20
07 (19) сентября 1854 года. Черное море, тридцать пять морских миль до Севастополя.
Поручик Гвардейского экипажа Николай Максимович Домбровский, представитель командования Первого экспедиционного отряда Гвардейского экипажа, корреспондент медиахолдинга «Голос эскадры».
Мы вышли в море на рассвете. Наш катер сноровисто помчался по водной глади, все дальше и дальше удаляясь от Херсона и приближая нас к следующему эпизоду войны, которая началась за сто с лишним лет до моего рождения. Странно как-то все…
До выхода, я имел длительную беседу с Хулиовичем. Когда он мне сказал, что назначает меня своим представителем, пока он сам не придёт с генералом Хрулёвым, я его напрямую спросил, что мне предстоит делать. Его ответ был изумительным: "будешь заниматься всё той же х***ей, что и обычно, но вот только вдобавок информировать меня обо всем, что происходит, представлять меня на всех мероприятиях, ну и далее по списку." Другими словами, принеси то - не знаю что. Причём в темпе.
Кроме того, мне очень не хотелось, чтобы Маша отправлялась по выжженой степи, тогда как я буду кайфовать на борту "Раптора". У родителей одного моего приятеля была лодочка, на которой мы нередко ходили по Лонг-Айлендскому заливу, то понырять, то в Коннектикут, то вдоль берега, то даже в Нью-Йорк. Конечно, скорость была не та, и вооружения никакого, зато комфорта было всяко побольше. Ну не предусмотрены на "Рапторе" бар с коктейлями (кои мы потребляли в тайне от предков приятеля) и шезлонги... Да и нырять предстояло не мне, а капитану Мишину и его ребяткам, и не сейчас. Зато небольшая морская прогулка, да ещё и с девяностодевятипроцентной безопасностью, куда приятнее, чем трястись несколько дней по степи, пусть даже в кондиционированном "Тигре". И я буквально умолял Сашу отправить Машу на Рапторе, в идеале вместо меня, либо хотя бы в довесок ко мне. Насчёт первого он даже слушать не стал, а насчет второго сказал, что ему, видите ли, нужен журналист.
У меня такое впечатление, что он влюбился в Машу, только вот не хочет себе в этом признаваться. Да и нашей "валькирии" он, такое у меня впечатление, подкрепленное постоянным общением с названной сестрой, небезинтересен. Вот только Маша любые отношения в данный момент расценит как измену со своей стороны; не знаю, сколько ей предстоит ждать, чтобы она решила для себя, что является своего рода вдовой, и что пора устраивать свою жизнь в этом мире заново. В монахини она не пойдет, не такой она человек, хотя в Бога верует.
Так что на борту "Раптора" отправилась пестрая компания - капитан судёнышка, мичман Федя Максимов, как ни странно, кузен капитана "Мордовии"; его помощник Вася Ниеминен; ротмистр Шеншин и подпоручик Грод; Саша Николаев; Паша Филиппов; капитан Мишин со своими "пираньями"; курсант радист Алексей Готтберг (как ни странно, настоящий питерский немец); и, наконец, ваш покорный слуга.
«Раптор» пожирал милю за милей. Я знал, что этом маленький кораблик может развивать просто фантастическую скорость – 50 узлов, или 50 морских миль в час. Это, если использовать привычные мне единицы, пятьдесят семь с половиной сухопутных миль в час, или чуть более девяноста километров. Правда, сейчас Раптор шел так называемым экономическим ходом, чтобы сэкономить горючее. В моторном отсеке урчали два дизеля, каждый мощностью 2300 лошадиных сил.
Путь наш лежал мимо Евпатории, в которой в нашей истории пять дней назад высадились объединенные силы англичан, французов и турок. Сопротивление высадке светлейший князь Меншиков, самовольно взявший на себя командование русскими войсками в Крыму, не оказал. Вместо этого, он пассивно наблюдал за тем, как враги высаживаются на русскую землю. Весь день накануне высадки союзники были заняты сбором отставших судов у Евпатории. В тот же день, около полудня, пароходы «Карадок», под парламентерским флагом, «Симпсон» и «Фридланд» подошли к городу, а 36-пушечный винтовый фрегат «Трибун» занял позицию у берега и приготовился открыть огонь по городским строениям. Исполнявший обязанности коменданта Евпатории, майор Браницкий, с командою слабосильных Тарутинского егерского полка, в числе до 200 человек, отступил по дороге на Симферополь. Неприятель, заняв город отрядом в три тысячи человек с 12-ю орудиями, оставил для поддержания их несколько судов.
В городе союзники обнаружили 60 тысяч четвертей пшеницы (одна четверть – 209,66 литров), принадлежавшей местному купечеству. Такое огромное количество зерна скопилось в Евпатории из-за того, что в связи с войной Босфор был закрыт для русских торговых судов. Князь Меншиков не удосужился приказать вывезти зерно из города, хотя его предупреждали о грядущей высадке врага в Евпатории. Вот так неприятельская армия была обеспечена хлебом на целых четыре месяца.
Несколько дней спустя, князь Меншиков донес Государю, что неприятель, совершив высадку в значительных силах, оставался на месте, и что наши войска занимали позицию по реке Альме, при деревне Бурлюке. 8 (20) сентября на берегах этой небольшой речки и произойдет роковое для русской армии сражение.
Конечно, так все это произошло в нашей истории. Что именно случилось или случится здесь, после известных событий на Балтике, нам только предстоит узнать. Вот только я почему-то сомневаюсь, что ревнители "европейских ценностей" откажутся от своих планов. Тем более, что мы узнали в Херсоне, что неприятельский флот уже с двадцатых чисел августа находился у южного и западного берегов Крыма.
Я догадывался, что наш катер может во время следования столкнуться с кораблями супостата. Но я надеялся, что он легко уйдет от погони, используя свое преимущество в скорости. Как выяснилось, командир «Раптора» был настроен более серьезно.
В десантном отделении было тихо. Шеншин о чем-то негромко толковал с Филипповым, Саша Николаев глядел в узенькие прямоугольные иллюминаторы на море, Лёха Готтберг чего-то там настраивал в своём оборудовании (Лёха хакер от Бога, так что боюсь даже подумать, чем он там мог заниматься). А Грод и наши «парусники», по старой солдатской привычке, кемарили. Я поднялся по маленькому трапу из десантного отсека в в рубку. Федя с Васей сидели в мягких креслах. Федя меланхолично крутил баранку рулевого колеса, управляя катером. Вася, одной из чьих обязанностей являлось управление вооружением, смотрел на дисплей. Он мне успел рассказать, что прямо со своего места оператор с помощью дистанционно управляемого боевого модуля мог вести огонь калибром 14,5 мм по надводным целям, находящимся на расстоянии мили. Пули из такого пулемета запросто могли пробить борта британских кораблей. Кроме крупнокалиберного пулемета на «Рапторе» можно было установить на вертлюжных установках два обычных пулемета «Печенег».
Я уже стал спускаться по трапу снова в десантный отсек, когда услышал удивленный возглас оператора вооружения, – Вася, смотри – что это за каракатица ползет?! Снова поднявшись наверх, я увидел, как на расстоянии мили на пересечку нашего курса, отчаянно дымя трубой, надвигается со скоростью улитки какой-то парусно-паровой музейный экспонат типа тех, которые нам уже были знакомы по Балтике.
Внешне этот корабль не выглядел грозно – размеры его были сравнительно небольшими, пушек на палубе я не заметил, а своими смешными гребными колесами он напоминал старинные пароходы, плававшие в середине XIX века по Миссисипи. В бинокль еле-еле угадывалось название "Hamster". Хомяк, блин...
Еще раз посмотрев на «каракатицу-хомяка», я сбежал вниз по трапу и прервал увлеченную беседу ротмистра Шеншина с его коллегой из будущего. В двух словах, я доложил ему о появлении противника – в том, что это английский или французский военный корабль, я не сомневался не только потому, что ни один русский корабль не рискнул бы появиться сейчас в районе Евпатории, но, и, понятно, из-за названия сего чуда боевой техники.
Ротмистр без лишних слов поднялся в рубку, где самолично получил возможность полюбоваться на паровую шхуну под британским флагом, которая явно пыталась преградить дорогу нашему катеру. Вот, на ее корме появилось белое облачко дыма, а через несколько секунд в двух-трех кабельтовых поднялся столб воды.
– Ого, этот плавучий самовар хочет с нами повоевать?! – удивленно воскликнул мичман. – Что будем делать, господа-товарищи?
– А что вы предлагаете? – вопросом на вопрос ответил ротмистр Шеншин. – Разве ваш катер сможет сразиться с вооруженным пушками британским пароходом?
– Мы можем просто прибавить скорость, – сказал командир «Раптора», – и через несколько минут этот пароход останется у нас за кормой. То есть, спастись бегством… Но я б предложил вместо этого принять бой. Впрочем, это уже на ваше, господин ротмистр, усмотрение. Я получил приказ от капитана 1-го ранга Кольцова выполнять все ваши распоряжения.
Шеншин на мгновение задумался. С одной стороны, разумней было бы обойти вражеский патрульный корабль и без приключений добраться до Севастополя. Но, с другой стороны, ротмистру не хотелось удирать от врага.
– Господин мичман, а если мы примем бой, насколько велики наши шансы на победу? – спросил он.
– Шансы у нас есть, причем немалые, – ответил командир «Раптора». – Мы сможем расстреливать британца с расстояния мили из крупнокалиберного пулемета. Пули у нас как обычные, бронебойно-зажигательные, так и зажигательные, мгновенного действия, которые создают очаги пожара при попадании в цель. Ну, а если что, то добить поврежденный корабль можно и «Шмелем» – я видел, как наши ластоногие грузили тубы в десантный отсек.
– Тогда действуйте, мичман, – отдал команду Шеншин, – если бой будет складываться для нас неудачно, то мы всегда сможем выйти из него и добраться до Севастополя.
Я отправился в десантный отсек и разбудил «парусников». Сначала они были, скажем так, не слишком довольны этим фактом. Но узнав, почему я их разбудил, они деловито облачились в броники, разобрали оружие и надели шлемы. Двое подхватили пулеметы, выбрались на палубу через открытый задний люк, установив их на вертлюги, и стали наблюдать за происходящем на море.
Британская шхуна продолжала вести огонь, который, однако, не наносил нам ни малейшего вреда. Ядра, выпущенные из ее пушек, просто не долетали до нас. Катер тем временем по широкой дуге обогнул британский корабль и зашел ему в корму. Дистанционно управляемый пулемет заворочался словно живой и повернул свой ствол в сторону врага. Я снова направился в рубку. Там, вместе с ротмистром Шеншиным, я стал наблюдать, как оператор орудуя джойстиком, удерживает в прицеле пароход.
– Ну, что ж, почнем, помолясь, – отдал приказ мичман. – Давай, Вася, работай.
Вася нашал на красную кнопку, и наверху загрохотал «крупняк». Трассирующие пули полетели в цель. Поначалу нам показалось, что они не наносят противнику никакого вреда. Но вскоре над британским кораблем появилось облачко пара, и он резко сбавил ход. Потом на корме прогремел взрыв – видимо, одна из зажигательных пуль угодила в картузы с порохом, сложенные у орудия. Вражеская стрельба стихла.
«Раптор» сбавил ход и стал медленно приближаться к шхуне. Стрельба с нашей стороны прекратилась; как сказал мичман Максимов, боеприпас у нас не бесконечный; похоже, и наши «пираньи» были того же мнения. Ведь в том, что враг обречен, теперь уже никто не сомневался. Допотопный пароход пылал от носа до кормы. В бинокль, который протянул мне ротмистр, я видел, как по палубе в панике метались люди, некоторые, спасаясь от огня, бросались в воду. Потом на пароходе что-то сильно рвануло, сноп огня поднялся выше его мачт, и, зарываясь кормой в воду, британец начал погружаться в море.
– Ну вот, – сказал мичман, – теперь можно и в Севастополь следовать. А ты, Вася, – обратился он к оператору, как прибудем на место, не забудь нарисовать на рубке звездочку. Мы открыли свой счет в этой войне.
– А вы разве не будете спасать тонущих? – недоуменно спросил Шеншин. – Ведь там люди гибнут.
– Господин ротмистр, – сказал мичман. – Посмотрите вон туда, направо. Как видите, сюда направляются сразу четыре парохода неприятеля. Худшее, что мы можем сделать, это подставиться под их пушки. А любая операция по спасению неприятельских моряков подвергнет нас именно такому риску. Можете мне поверить, если у них появиться шанс нас потопить, они начнут стрелять, даже зная, что вокруг нас барахтаются их моряки.
Да и, кроме того, вода в это время года довольно теплая, и те из выживших, кто сразу не пойдет ко дну, смогут продержаться какое-то время на поверхности, цепляясь за обломки парохода. Их корабли будут на месте минут через двадцать, так что можно исходить из того, что их спасут. К тому же, на войне, как на войне. Мы их сюда не звали.
Шеншин лишь развел руками, но спорить с командиром «Раптора» не стал. Катер тем временем заложил крутой вираж и снова лег на курс, ведущий в Севастополь.