GABANA писал(а):Автор выложил кусочек 1-й главы на СИ, здесь пока тишина, то ли порадует сразу большим куском, то ли просто забыл.
Да простит меня многоуважаемый автор. И не обрушиться на меня праведный гнев его. Но я рискну это сделать за него. С:
http://zhurnal.lib.ru/s/stanislaw_s_s/dostoinstvo4.shtmlСергеев Станислав
Достойны ли мы отцов и дедов. Часть 4
(Рабочее название).
Особая благодарность за помощь при написании книги и конструктивную критику:
Сергею Павлову 'Мозгу', Александру Тестову, Мельнику Владимиру 'Скиминоку', Мамчуру Игорю Вадимовичу, и всем остальным с интернет-форумов 'Самиздат' 'Литературный островок', кто не оказался равнодушным.
Пролог.
Черное море в конце декабря производит двойственное впечатление. Вспоминая теплые ласковые волны летних месяцев, с которыми ассоциируется у нормального человека отдых в Крыму, трудно поверить, что раскинувшиеся за бортом крейсера серые массы воды, могут радовать глаз. Пасмурное небо, небольшая качка и холод влажного морского воздуха не добавляли положительных эмоций всем находящимся на палубе. Но служба есть служба, и наблюдатели, расчеты артиллерийских и зенитных орудий, стоически переносили тяготы военно-морской службы.
Караван из крейсера 'Красный Крым', лидера 'Ташкент', двух эсминцев 'Бойкий' и 'Беспощадный', входящих в состав Черноморского флота совершали вроде бы обычный рейс, из Севастополя в Туапсе. За последнее время они совершили несколько таких переходов, вывозя раненных и материальные ценности из осажденного города и доставляя обратно подкрепления и боеприпасы под постоянными налетами немецкой авиации.
Но этот рейс отличался от всех остальных. Еще во время разгрузки в Севастополе на крейсер 'Красный Крым' прибыло около взвода НКВД-шников, которые успели переговорить практически со всеми членами экипажа, взяв с них расписки о неразглашении обстоятельств этого похода. Поздно ночью к Минной стенке, где крейсер стоял под погрузкой, прибыла колонна техники, возглавляемая странной многоколесной приземистой боевой машиной. За ней шли несколько автобусов, выглядевших достаточно необычно, благодаря обтекаемым и плавным обводам корпуса. К этому моменту пристань была освещена прожекторами, оцеплена бойцами батальона НКВД и под их контролем из автобусов стали выходить люди, подниматься по трапу на корабль и проходить в специально выделенные для них каюты. Среди пассажиров преобладали женщины, дети, но были и вооруженные мужчины в пятнистой форме, на которой были нашиты шевроны 'НКВД СССР'. Они наравне с бойцами НКВД, оцепляющими пристань, охраняли прибывших женщин, детей и многочисленные грузы, которые в срочном порядке перегружались в трюмы крейсера.
Через два часа, все автобусы и даже бронемашина с помощью портового крана оказались подняты на палубу корабля, закреплены и скрыты брезентовыми чехлами. С началом позднего декабрьского рассвета, крейсер Черноморского флота СССР 'Красный Крым' подходил к выходу Ахтиарской бухты, где его ожидали корабли сопровождения, лидер и два эсминца 2-го дивизиона Черноморского флота.
Когда уже совсем рассвело, корабли, идущие кильватерным строем, давно оставили за кормой Балаклавскую бухту и на крейсерской скорости уходили в сторону Туапсе. Комендоры крейсера с интересом рассматривали прохаживающихся по палубе бойцов НКВД, охранявших зачехленную технику, но особым внимание пользовались люди в необычной пятнистой форме. Еще при погрузке на палубе разместили и закрепили две спаренные зенитные установки с колесами по бокам, на сиденьях которых разместились бойцы в пятнистой форме, всем своим видом показывая решимость отражать атаки авиации противника. В дополнение к ним еще четверо таких же 'камуфлированных' расположились парами по каждому борту, держа наготове странные двухметровые трубы защитного цвета.
Обстоятельства рейса и жесткие требования секретности, заставляли матросов делать вид, что не замечают 'пятнистых', но косые взгляды нет-нет, но останавливались таинственных НКВД-шниках.
Ближе к обеду все надежды на пасмурную нелетную погоду не оправдались. Наблюдатели, контролирующие воздушную обстановку, расчеты зенитных орудий и крупнокалиберных пулеметов, озабоченно посматривали на небо, ожидая атаки немецкой авиации.
Командир крейсера, капитан 2-го ранга Зубков Александр Илларионович, стоял на мостике и хмурился, наблюдая все улучшающуюся погоду. Он снова яростно потер покрасневшие от недосыпа глаза и покосился на НКВД-шника в пятнистой форме, который с самого выхода из Севастополя облюбовал небольшой откидной столик с картами, разместив на нем странный прибор похожий на раскрытую книгу с многочисленными кнопками. От прибора на палубу были проброшены провода, ведущие к опломбированным блокам с антеннами, разнесенными по носу и корме корабля. Возле каждого из приборов находился вооруженный боец войск НКВД, как бы подтверждая особую ценность аппаратуры и оправдывая все необычные меры предосторожности и секретности, сопровождающие этот рейс.
Единственное что раздражало командира корабля, так это срочность, с которой пришлось, чуть ли не бежать из города. По уму, надо было дождаться следующего вечера и выходить в ночь и к рассвету уже уйти из зоны действия немецкой авиации. Особые полномочия, которыми были наделены НКВД-шники, доставленные несколько дней назад на подлодке в Севастополь, не оставляли сомнений в важности вывозимых людей и техники.
На мостик поднялись майор госбезопасности Дегтярев и капитан Дунаев, облаченные в такую же пятнистую форму, как и большинство пассажиров крейсера. По едва заметным приметам, Зубков еще при погрузке разглядел в них моряков, которые усиленно старались не выглядеть такими. Особенно это стало понятно, когда при погрузке чуть не разбили ящики с оборудованием, Дунаев разразился таким трехэтажным матом, что его войсковая принадлежность стала понятна всем и без пояснений. Его улыбчивый и ироничный начальник, Дегтярев, с внимательными глазами побитого жизнью человека, парой фраз умудрился выдать себя с потрохами, да и то, как оба этих пятнистых НКВД-шника скакали по трапам, доказывало их морское прошлое.
Перед самым отходом корабля на пристань выскочила машина с пулеметом на раме, и из нее вышли несколько людей, в такой же форме и один высокопоставленный начальник из того же ведомства.
Они недолго говорили с Дегтяревым и Дунаевым, потом обнялись и когда все поднялись на борт и убирали трап, с пристани в мегафон прокричали.
- Медузяка, удачи, не подведи.
На что Дегтярев, не пользуясь какими-либо средствами, выдал длинную и непечатную фразу, от которой большинство присутствующих людей покатилось со смеху и у многих поднялось настроение. Чувствовалась какая-то сила и уверенность этих необычных людей.
И вот сейчас оба поднялись на мостик, даже не ради приличия, а по привычке попросив разрешения, что еще раз подтвердило догадки Зубкова.
Дегтярев деловито подошел к своему бойцу, уткнувшемуся в светящийся экран прибора, и поинтересовался обстановкой.
- Севернее сорок километров, немецкий разведчик. Северо-запад тридцать километров, групповая цель, идентифицировано шесть различных передатчиков и голосов. Судя по скорости либо торпедоносцы, либо бомбардировщики.
- Результаты перехвата?
- Немцы.
- Выведи привязку по карте.
Он повернулся к капитану корабля, внимательно наблюдавшему за диалогом, и попросил его подойти.
- Товарищ капитан второго ранга, подойдите пожалуйста, вам будет это интересно.
Зубков с интересом уставился на светящийся экран. Там была выведена достаточно точная карта Крымского побережья, зеленым кружком местоположение корабля и несколько точек, выделенные красным.
Возле каждой из красных точек была выведена информация о курсе и скорости. Наметанный глаз моряка, сразу понял, что ему показывают. Но требовались пояснения, поэтому Дегтярев чуть кивнул, и распорядился.
- Сержант, докладывайте.
Молодой парень в пятнистой форме, руки которого порхали по кнопкам с русскими и английскими буквами, как на печатной машинке, двигал странное устройство на столе, видимо управляя стрелкой на экране прибора, дал развернутое пояснение о приближающихся целях, скорости и местоположении.
Зубков всматривался в экран и испытывал странное чувство. Наверно так себя чувствует слепой, получивший на время зрение. Так и здесь. Ему пояснили, что тут отражаются все источники радиоизлучения, которых могут услышать чувствительные приборы НКВД-шников.
- Нас заметили?
- Нет. Это в районе летает пара немецких разведчиков. Скорее всего, засекли какой-то корабль и на него наводят эскадрилью бомбардировщиков. Нас пока не обнаружили. Мы отслеживаем. Но если они идут в режиме радиомолчания, то они для нас пока невидимы.
В таком напряженном состоянии крейсер шел еще два часа, пока с поста наблюдения не передали о появлении высотной одиночной цели. На такой высоте его достать стоящими на вооружении крейсера и кораблей сопровождения средствами ПВО невозможно.
Зубков оглянулся на Дегтярева. Тот спокойно стоял рядом с сержантом и смотрел на экран.
- Товарищ майор, он в режиме радиомолчания шел. У нас же пассивная система. Пока они вякать в эфире не начнут, мы их не видим.
- Я понимаю. Включить режим селективного подавления связи.
Затем достал странный черный прибор с антенной и надписью на английском языке 'Kenwod'. Нажал кнопку и дал команду.
- Всем стрелкам. Полная готовность.
Прибор, оказавшийся радиостанцией, что-то в ответ проскрежетал, но понять уже не было возможности, на корабле уже заревели сирены и по палубам затопали множество ног матросов и командиров, занимающих места по боевому расписанию. Такие же сирены слышались на идущих в кильватере лидере и эсминцах.
Зубков вышел на палубу и смотрел в бинокль за улетающим самолетом, которому вдогонку безрезультатно хлопали 76-мм зенитные пушки. Он повернул голову и увидел рядом Дегтярева. Лицо его посуровело и взгляд, из иронического и веселого, стал сосредоточенным и стальным, как у снайпера, готовящего выстрел.
Зубков невесело усмехнулся.
- Нас обнаружили. Теперь скоро жди гостей.
Повернул голову и дал команду рулевому изменить курс, а сигнальщику отсемафорить на корабли сопровождения об изменении курса.
Дегтярев спокойно выслушал команды капитана крейсера и от себя ответил.
- Ну не так скоро они нас обнаружат. У разведчика некоторое время будут проблемы с радиосвязью. Минут десять, пятнадцать. Тут можете поверить, товарищ капитан 2-го ранга.
Но на кораблях все и так понимали, что скоро их ожидает встреча с немецкими бомбардировщиками.
Через час, когда часовая стрелка на специальном морском хронометре в рубке управления перескочила отметку в два часа дня, служба радиопеленгации доложила о том, что в их сторону направляются несколько источников радиоизлучения. На этот момент система радиоподавения была отключена и немецкая эскадрилья, не нашедшая караван русских судов, разделилась на несколько пар, чтоб расширить зону поиска. Все это слушалось на капитанском мостике и один из НКВД-шников, неплохо знающий немецкий язык, давал пояснения. Судя по зонам охвата и курсам, в сторону каравана направлялась пара самолетов, и примерное время пересечения курсов составляло около двадцати минут.
По команде с флагмана, лидер и эсминцы вышли из кильватера и стали расходиться веером к вероятному курсу появления пары немецких бомбардировщиков.
В это же время опять включили систему селективного подавления радиосигнала и ждали только появления немецких самолетов, которые начнут атаковать и попытаются связаться с остальными бомбардировщиками эскадрильи. Но весь расчет строился на то, что они не успеют связаться и попытаются атаковать корабли и на этот случай у советских моряков, а точнее у их пассажиров есть несколько интересных сюрпризов.
Пара самолетов появилась несколько раньше, но все уже были готовы и как только они начали заход на самый крупный корабль, крейсер 'Красный Крым', небо окрасилось многочисленными облачками разрывов зенитных снарядов. Все четыре корабля стали выполнять маневр уклонения, идя зигзагом, пытаясь сбить прицел заходящим на пикирование 'лаптежникам'.
В воздухе завыли сирены атакующих самолетов. Недалеко от крейсера шел лидер 'Ташкент' на котором находились несколько 37-мм зенитных автоматических пушек, которые почти непрерывно хлопали, создавая огневую завесу для флагмана. Тут же, почти как пулеметы затрещали зенитные спаренные пушки, установленные на крейсере перед самым отплытием. С кормы и носа в сторону немецких самолетов потянулись плотные цепочки трассирующих снарядов. Необычная, практически бешеная, скорострельность русских зенитчиков напугала немецкого пилота, и он сбросил бомбу, не дойдя до 450 метров, самой оптимальной высоты для бомбометания. Идущий за ним самолет не успел отвернуть, спустился чуть ниже и буквально брюхом налетел на облако летящих навстречу трассирующих снарядов. Прошло несколько мгновений и, потеряв крыло, самолет завертелся в воздухе, взорвался и огненным шаром устремился вниз.
В метрах пятидесяти, перед крейсером, поднялся высокий фонтан воды, окативший находящихся на носу 'пятнистых' НКВД-шников и комендоров носовых орудий.
Двое бойцов НКВД в пятнистой форме, вскинули на плечи двухметровые трубы. Некоторое время прицеливались, почти синхронно раздались хлопки и с диким шипением за уходящим после пикирования бомбардировщиком, устремились две ракеты, оставляя за собой дымный след.
На всех кораблях несколько сотен пар глаз с надеждой следили за огнями реактивных сопел, приближающихся к самолету с крестами на крыльях. Пара мгновений и один из огоньков потух и уже бесполезная ракета, чуть пролетев по инерции, стала падать в море, но, не прошло и нескольких секунд, взорвалась яркой вспышкой - сработал самоликвидатор.
Судьба второй ракеты была более интересной. Подлетев к самолету, который пытался маневрировать и удрать от смертоносного оружия, она взорвалась. Большое число поражающих элементов буквально изрешетили немецкий самолет, тут же взорвался бензобак и вниз уже падали горящие обломки, ничем не напоминающие гордость германской авиапромышленности.
По кораблям разнесся громкий единый вопль 'Ура!'. Кричали все, даже командир корабля. Он, замотанный постоянными налетами немецкой авиации радостно повернулся к Дегтяреву, скромно стоящему на палубе и замолчал, увидев его спокойный, усталый и чуть ироничный взгляд, человека, который доволен, как к его подарку относятся детишки.
Зубков, успокоился и тут же задал вопрос, которые его волновал.
- Они успели передать наши координаты?
- Нет, товарищ капитан второго ранга. Это я вам гарантирую. Все что они узнали, утонуло вместе с самолетами.
Чуть помолчал, думая о своем и потом как бы невпопад спросил:
- А тут когда кормить-то будут? Может и за сбитые нальют? Согласитесь, мои ребята сегодня неплохо поработали.
В Туапсе пришли уже ночью. Замотанные нервотрепкой опасного перехода, все вздохнули спокойно, когда корабли входили в порт. Тут же на пристани расположился батальон морской пехоты, готовящийся к отправке в Севастополь. Не смотря на плохую погоду и ветер, со стороны моряков раздавался смех и играла гитара.
Когда с 'Красного Крыма' началась выгрузка техники и пассажиров, район оцепили бойцы батальона НКВД, при поддержке комендантской роты. Но на необычную технику, закрытую брезентовыми чехлами и бойцов в пятнистой форме с шевронами 'НКВД СССР' моряки обратили внимание. Разгрузка продолжалась пару часов, и когда кран спустил на пристань боевую многоколесную машину, к которой сразу подбежали несколько 'пятнистых' НКВД-шников, командир морпехов, высоченный капитан-лейтенант рванул к оцеплению и закричал во все горло.
- Игорь! Игорь Дунаев!
Один из 'пятнистых' резко повернул голову и стал вглядываться в темноту, прикрывая глаза от света прожекторов. Потом разглядев, бросился к оцеплению. Чуть позже за ним подбежал майор Дегтярев в сопровождении двух бойцов в касках и с необычными автоматами.
Разорвав оцепление, Дунаев обнимался с высоченным моряком. Рядом толпились матросы из севастопольского пополнения и несколько НКВД-шников, не знающих что делать в такой ситуации.
Дегтярев спокойно, вполголоса сказал.
- Игорь...
Тот повернулся и эмоционально выдал.
- Так это Артур Букин вместе в ЭПРОНе служили.
- Игорь, время.
Тот опустил голову, поняв, что общаться с другом он не может. Но и тот был не робкого десятка. Он глянул на шеврон с надписью 'НКВД СССР' и чуть скривившись, спросил.
- Игорь ты чего к ним подался? Говорили что погиб, мы уж тебя и помянули.
- Долгая история Артур. Не суди, я не могу многое рассказывать. Знаешь что...
Он чуть задержался, обдумывая свое решение, потом про себя пробурчал:
'Командир поймет'.
- Значит так Артур, слушай и не перебивай. Когда будете в Севастополе, тебя найдет майор госбезопасности Зимин. Не морщись. Когда станет действительно тяжело, он поможет. Я ему про тебя сообщу. И запомни, эти своих не бросают...
После чего, подгоняемый окриками, запрыгнул на проезжающую многоколесную боевую машину, на броне которой вольготно расположились бойцы НКВД в пятнистой форме.
Глава 1
Необычное это все-таки состояние, когда едешь по знакомым местам и не узнаешь их. Я достаточно долго прожил в Севастополе, что бы полюбить этот город, за его набережную, где вечером после службы любил посидеть на лавочке, наблюдая, как в воде залива отражаются огни большого города. Здесь все дышало историей. В той далекой предвоенной жизни, кто-то из моих знакомых сравнил значимость Севастополя для русских моряков, как Иерусалима для евреев. Может так оно и было, во всяком случае для меня.
Но сейчас мы въезжали в другой город, погруженный в тягостное ожидание приближающейся опасности. Турецкий вал уже был прорван и на данный момент шли ожесточенные бои на Ишуньских позициях. Оборона трещала под натиском превосходящих сил противника, но еще держалась. По моим данным, в степном районе Крыма формировались подвижные конно-механизированные группы, основная задача которых состояла в нанесении ударов по растянувшимся коммуникациям противника, когда тот придвинется к Севастополю и попытается сходу взять город. Ошибки прошлой истории в некотором смысле были учтены и переработаны. Обычная армейская мудрость: 'Если не можешь предотвратить безобразие, возглавь его и управляй', в данной ситуации оправдывала себя на все сто процентов. Теперь войска, которым вроде как предстояло быть разбитыми и в ужасе разбегаться от надвигающихся немцев, организованно дробились, отходили на заранее подготовленные и укрепленные базы. Учитывая отсутствие враждебного татарского населения в этих районах, выдать противнику многочисленные схроны с оружием, боеприпасами и горючим никто не сможет, как это случилось в реальной истории и партизанское движение в Крыму будет намного эффективнее. Я не сомневался, что меня ожидают не менее интересные новости в ближайшее время: в практичности, и в прагматичности советского руководства я уже успел убедиться. Хотя у меня оставалось несколько вопросов.
По моему разумению, нашу временную базу нужно было устроить где-то в районе Инкермана, но у Лебедева видимо были свои резоны, поэтому оставив БТР и джип с бойцами недалеко от Инкерманских штолен, пересев в легковушку принадлежащую начальнику Севастопольского горотдела НКВД, отправились в штаб Черноморского флота, где на этот момент работала бесперебойная связь с Москвой.
Со мной в машину почти в ультимативном порядке умудрился залезть Егор Карев, нацепив на себя бронежилет и прихватив автомат Калашникова. Лебедев сильно и не возражал, только коротко спросил имя бойца, узнав что это свои люди из ОСНАЗа НКВД, спокойно кивнул головой и дал команду своему адъютанту ехать в грузовике вместе с бойцами охраны из отдельной дивизии НКВД, которые были заранее откомандированы в полное распоряжения комиссара 2-го ранга.
Пока мы не въехали в черту города, я просто смотрел на дорогу и иногда задавал Лебедеву короткие вопросы для уточнения обстановки и выработки тактики поведения с посланцем Москвы.
- Кто сейчас командует 51-й армией? Петрова уже сместили?
- Да, сейчас командует генерал-лейтенант Петровский.
Я удивленно поднял брови.
- Тот самый? Так вроде он должен был...
- Сергей Иванович, мы тоже умеем делать выводы из своих ошибок.
- Это уже хорошо...
Опять в наступающих сумерках принялся изучать проплывающий мимо пейзаж. На въезде в город нас остановил усиленный пост, на котором несколько моряков достаточно въедливо проверили наши документы и почти нехотя пустили в город. Ночной город, погруженный в темноту в результате принятых мер светомаскировки, производил гнетущее впечатление. Сейчас база Черноморского флота подвергалась постоянным налетам немецкой авиации, поэтому штаб севастопольского оборонительного района уже давно функционировал в бомбоубежище, построенном прямо в скале на берегу Южной бухты. Попетляв по городу мы подъехали к КПП, где нас снова очень тщательно проверили и пропустили в помещение командного пункта. Почти в полной темноте пришлось идти пару десятков метров по гулким коридорам, где в нишах разместились несколько постов с вооруженными краснофлотцами. Когда прошли тамбур из стальных дверей, сразу и даже как-то неожиданно попали в ярко освещенное помещение. С непривычки глазам сначала было неприятно, но потом, когда зрение адаптировалось к яркому свету, я уже спокойно смог рассмотреть типично армейскую отделку помещений: покрашенные зеленой краской стены и выбеленный потолок, крепкий стол с полевым телефоном, недалеко от входа, за которым сидел морской лейтенант с красной повязкой дежурного на рукаве. Увидев нас и рассмотрев знаки различия, он подскочил и стал по стойке смирно. Короткий доклад я умудрился пропустить мимо ушей, все это время с интересом рассматривая форму, которая резала глаза отсутствием привычных погон и кокард. Лебедев коротко бросил.
- Мы к Петровскому.
- Он сейчас на совещании у командующего.
- Хорошо мы подождем. Известите генерала о нашем прибытии. А мы пока пойдем чаю попьем с дороги. Где у вас тут буфетная?
- Конечно товарищ комиссар 2-го ранга, сейчас дам вам сопровождающего.
Он повернул голову и буквально крикнул.
- Синцов!
Одна из дверей с шумом открылась и из нее буквально вывалился молодой матрос.
- Я, тащ лейтенант.
- Отведешь товарищей в буфетную.
- Есть.
В таком сопровождении мы прошли в небольшую столовую, где две девушки, быстро накрыли нам стол в углу и мы смогли нормально присесть в тишине и перевести дух. Я провел очень много времени в бункерах и укрытиях, и как старый матерый зверь пытался почувствовать дух этого комплекса. Любой подземный обитатель обязательно должен обладать хорошим нюхом, это природная необходимость. Когда человек не может в полной мере использовать один из органов чувств, организм, как мощная самонастраивающаяся система автоматически развивает другие возможности. В нашем случае, зрение в плохо освещенных коридорах и галереях уже не дает полной картины, поэтому развивается нюх и чувство пространства. Нюх очень важен, чтоб можно было вовремя определить утечку электролита из аккумуляторов, о скоплении газов, если воздуховод от дизелей забился и 'выхлопуха' идет в жилые помещения. Вот сейчас я отчетливо чувствовал деловую, немного нервозную атмосферу. Не смотря на хорошую вентиляцию запах табачного дыма прочно въелся в эти стены, он смешивался с легким духом оружейной смазки, казармы и дизельгенератора, вибрации от работы которого явственно ощущались даже в столовой.
Девушки из обслуживающего персонала с интересом смотрели на четырех сотрудников НКВД, расположившихся за двумя столиками. Мы с Лебедевым сидели и тихонечко переговаривались, обсуждая эффективность немецкой авиации при налетах на город. За соседним столиком разместился Егор Карев все в том же пятнистом бронежилете с кармашками набитыми автоматными магазинами и выстрелами к подствольному гранатомету. Автомат лежал у него на коленях, и я не сомневался, что при первой же опасности, не раздумывая его применит. Напротив него сидел капитан из команды Лебедева. По моторике движений, пристальному взгляду и другим мелким отличительным приметам, это был профессиональный волкодав, которых видимо понабирали побольше, после моей прошлой поездки в Москву, когда почти в самом пригороде чуть не попал в плен к немецким диверсантам, а предшественник Лебедева, комиссар Морошко был захвачен противником. Руководство НКВД сделало определенные выводы, и не могу сказать, что они меня не радуют. Не хотелось бы повторяться, но наши предками никогда не были наивными людьми, поэтому я не сомневался в качественной проработке системы безопасности нашего проекта.
Мы не успели выпить и по стакану чая, когда в помещение буквально влетел высокий подтянутый генерал с густыми черными волосами и характерными усами. Зная про этого человека достаточно, чтоб встать, показывая этим свое уважение, я про себя даже удивился как в нашем времени в фильме 'Битва за Москву' актер Яковлев, играющий роль комкора Петровского, внешне был похож на прототипа.
Генерал остановился и стал нас внимательно рассматривать. Его придирчивый взгляд быстро пробежался по бронежилету и автомату Карева и снова вернулся к моей персоне. Вот это меня сразу насторожило, уж слишком он внимательно рассматривал меня. Я с вопросом повернул голову к Лебедеву, но тот коротко сказал:
- Генерал в курсе.
- Понятно.
Я шагнул вперед и четко представился:
- Майор государственной безопасности Кречетов Сергей Иванович.
Черные глаза Петровского буквально буравили меня. Он сделал шаг навстречу и протянул руку для рукопожатия.
- С прибытием товарищ майор, наслышан о вас и давно хотел встретиться и пообщаться.
Я спокойно пожал руку и ответил.
- Ну теперь у вас есть такая возможность.
- Хорошо, давайте пройдем в мои временные апартаменты.
Мы быстренько собрались и двинулись в апартаменты, которые были выделены командиру 51-й армии. Карев и капитан из группы Лебедева остались снаружи, охранять дверь. Генерал на правах хозяина попытался начать разговор, но я его немного притормозил и с самым невозмутимым видом достал небольшой приборчик измеритель поля и начал шарить по комнате в поисках скрытых микрофонов. Петровский с интересом смотрел и на сам прибор и на мои манипуляции. Лебедев, вот ведь человечище, невозмутимо делал вид, что все так и должно быть, хотя и его выдавали горящие профессиональным интересом глаза.
Прибор для поиска прослушки издавал характерные звуковые сигналы и с помощью антенны старался выловить повторение этого сигнала любыми активными микрофонами в виде электрического сигнала. Все это конечно была просто игра на публику, так сказать показать свое происхождение и важность, но к моему удивлению микрофон был найден. Это был достаточно громоздкая железка, соответствующая своему времени, подключенная к искусно спрятанным проводам, которые уходили к потолку и терялись в штукатурке.
Лебедев, увидев мою находку, нервным движением оборвал провода микрофона и коротко спросил:
- Еще есть?
- Нет, только это. Максим Игоревич, это ваши шалят или морячки?
У него начали ходить жевалки, но сдержался и, решив взять на себя инициативу, коротко ответил:
- Выясним, а теперь давайте нормально поговорим, надеюсь, нам никто теперь не помешает...
Честного человека купить нельзя, продать можно.
Если правду приходиться говорить шёпотом значит, страну захватили враги.
Есть средства оправдать которые ни способна ни одна цель.
Будущее человечества - коммунизм, или у человечества не будет будущего.