#21 stasvirus » 09.01.2011, 00:05
Глава 15
Военно-транспортный «Юнкерс-52» Люфтваффе подлетал к аэродрому, цели своего путешествия, давно оставив за собой негостеприимные просторы России и бесконечные леса и болота Восточной Пруссии. Прибытие гостей на взлетно-посадочной полосе давно ожидали, но, тем не менее, подлетающий самолет сопровождали многочисленные зенитные автоматические пушки, искусно замаскированные в складках местности. Специфика этого аэродрома была такова, что дополнительные меры безопасности никогда лишними не бывают и благодаря широкой сети постов наблюдения за воздушной обстановкой, весь пролет любого самолета в этой зоне строго контролировался. Два истребителя сопровождения, помахав крыльями, резко развернулись и ушли на резервный аэродром, расположенный в сорока километрах, а тяжелый и неповоротливый «Ю-52» стал заходить на посадку.
Генерал-полковник Гейнц Вильгельм Гудериан мрачно смотрел через иллюминатор на приближающиеся строения аэродрома, мастерски спрятанного среди болот и лесов Восточной Пруссии. Он бросил быстрый взгляд на сидящего впереди него, через два ряда кресел командира 1-й танковой группы Вермахта фон Клейста, весь полет сохраняющего истинно аристократическую невозмутимость. В другом ряду, по правому борту примостился фон Рундштедт, командующий группы армий «Юг», деловито рассматривающий документы, предоставляемые ему услужливым адъютантом. Не смотря на внешне кажущееся спокойствие в салоне самолета, за время полета, создалась гнетущая и нездоровая обстановка. Неудачи последних недель на восточном фронте связанные с все возрастающим, буквально фанатичным сопротивлением русских, приведшие к резкому снижению темпа продвижения немецких войск, вызвали неудовольствие высшего руководства Рейха. Практически разбитый и окруженный Юго-Западный фронт русских в самый последний момент смог сдержать сжимающиеся тиски двух танковых групп Вермахта, в кровопролитных боях нанес серьезные потери и затормозил продвижение моторизованных и танковых дивизий, дав время полуокруженным русским армиям вырваться из киевского «котла». Киев уже захвачен германскими войсками, но, переправившись через Днепр, опять столкнулись с ожесточенным и подготовленным сопротивлением. Создавалось такое впечатление, что русские знали о направлениях ударов и сумели создать эшелонированную оборону и главное стянуть в районы наступления крупные силы истребительной авиации, что вылилось в масштабное побоище в воздухе, лишив танковые и моторизованные дивизии авиационной поддержки одного из важных элементов воздействия на противника. Доходило до того, что на отдельных участках истребительная авиация Люфтваффе была не в состоянии прикрыть избиваемые с воздуха наступающие дивизии вермахта. Все события последних недель, по мнению Гудериана, заслуживали самого пристального внимания со стороны контрразведки, иначе как можно объяснить столь высокую осведомленность русских о направлениях стратегических ударов, да и прямо на глазах меняющаяся тактика противника не вписывалась ни в какие рамки. Парадоксальные мысли о сравнении судьбы Наполеона, также с успехом напавшего на Россию, с нынешней ситуации не улучшали настроения генерал-полковника.
Чуть в стороне осталась небольшая прусская деревушка Гёрлиц, жители которой и не догадывались, что в нескольких километрах от них находится легендарная ставка Адольфа Гитлера «Волчье логово». При строительстве комплекса сооружений была проведена беспрецедентная операция по обеспечению режима секретности и безопасности. Для простых обывателей здесь с 1940 года возводится небольшой химический завод, задействованный в военной промышленности, поэтому объявление места строительства закрытой зоной, не вызвало особого интереса законопослушного местного населения.
Самолет мягко приземлился на бетонной полосе, предусмотрительно выкрашенной под цвет окружающего ландшафта, вырулил к стоявшим машинам, ожидающих гостей. Как всегда они прибыли на основной аэродром вне территории «Волчьего логова», откуда в сопровождении охраны на автотранспорте их сопроводили на совещание в личный бункер Гитлера.
Судя по спешке, с которой известных генералов Вермахта выдернули с фронта, претензии у Фюрера к ситуации на юге восточного фронта весьма серьезные и генерал-полковник Гудериан готовился к самому худшему развитию ситуации. Выражение лица его давнего недруга фон Клейста, с которым они враждовали еще с французской кампании, оставалось неизменно спокойным, но видимо и его посещали невеселые мысли о своем будущем.
Кортеж автомобилей проехал через КПП на территорию «Волчьего логова», где тщательно были проверены документы и специальные пропуска на въезд в третью охраняемую зону. Проезжая по ухоженной дороге, Гудериан в который раз восхищался мастерством людей занимающихся маскировкой столь важного объекта. Все дорожки, дороги и переходы перекрывались специальными каркасами, на которые крепились растения или накрывались просто маскировочной сеткой, которая менялась в зависимости от сезона. Рассмотреть что-либо с самолета было практически невозможно, и специальная служба регулярно облетала весь комплекс, выявляя недочеты в маскировке.
Аналогичная проверка документов произошла при въезде во вторую охраняемую зону, где располагались помещения персонала, вокзал, личный аэродром Фюрера и специальный комплекс для совещаний, куда сейчас направлялись немецкие генералы. За колючей проволокой, в первой зоне безопасности, в святая святых этого грандиозного комплекса находились личная резиденция и бункер Адольфа Гитлера, Мартина Бормана, Германа Геринга. Туда посетители допускались только по личному приглашению Фюрера и после особой проверки личной службы безопасности. Гудериан словил себя на мысли, что не питает никакого желания побывать там. Сейчас ему хотелось оказаться подальше от всего этого блеска власти и душного воздуха интриг, вернуться в войска и заняться делом, которое он любил, и которое получалось у него лучше всего – воевать.
В большой комнате совещаний, в которой Гудериан был не раз, собрались люди имеющие отношений к военной руководящей верхушке Рейха. Тут был и начальник Верховного главнокомандования Вермахта фельдмаршал Кейтель, высокий, подтянутый, как все профессиональные военные, с усами, чем-то похожий на Гудериана. У него было всегда свое мнение и хватало храбрости его отстаивать перед Фюрером. Не смотря на все разногласия в вопросах войны и демонстративное несогласие при нападении на Францию и, особенно при реализации плана «Барбаросса», вылившееся в попытку уйти в отставку, он был оставлен на службе и продолжал занимать должность начальника Верховного главнокомандования Вермахта. Рядом с ним стоял и что-то тихо рассказывал начальник оперативного отдела верховного главнокомандования Альфред Йодль. Судя по выражению лица Йодля, который практически постоянно находился недалеко от Фюрера, сегодняшнее совещание будет не из приятных для многих генералов Вермахта. В стороне уединились и тихо переговаривались два человека, начальник управления разведки и контрразведки Вермахта Вильгельм Канарис и начальник Главного управления имперской безопасности Рейнхард Гейдрих, которые по службе являлись непримиримыми врагами, при этом поддерживая видимость дружеских отношений. Присутствие Гейдриха на этом совещании наводило на размышления и не доставляло оптимизма приглашенным генералам.
Отдельно стоял генерал-фельдмаршал фон Браухич, командующий сухопутными войсками, так же подчеркнуто спокойно ожидая появления Фюрера. Чуть в стороне стоял рейхсмаршал авиации Герман Геринг и рядом с ним стоял командующий 4-м воздушным флотом Люфтваффе генерал-полковник Александер Лёр, что-то показывающий на большой карте, расстеленной на столе. Бросив мельком взгляд, Гудериан слегка кивнул головой, как бы соглашаясь с самим собой, увидев, что Лёр активно водит указкой, отмечая Киев, Конотоп, Полтаву, при этом как бы оправдываясь перед Герингом.
Ни для кого не было секретом, что в боях под Полтавой и Конотопом 4-й воздушный флот понес серьезные потери, а 6-й авиакорпус был обескровлен и за две недели боев лишился практически шестидесяти процентов истребительной и бомбардировочной авиации. Только переброска частей 5-го авиакорпуса помогла переломить ситуацию, но результаты грандиозного воздушного сражения, разыгравшегося на небольшом участке Украины, вызывают недовольство высшего руководства Рейха. Видимо и Лёр и Геринг тоже будут сегодня ощущать на себе недовольство Фюрера.
Пауза затягивалась, и в ожидании прихода Адольфа Гитлера Гудериан равнодушно смотрел по сторонам, автоматически отмечая обшитый лакированным деревом зал для совещаний, темные, тяжелые портьеры, в ночное время не дающие горящему внутри помещения свету демаскировать здание. В обширной комнате витал запах дорогой мастики, которой натирались блестящие как зеркало полы, да и вся обстановка представляла собой смешение военного аскетизма, которым так бравировал Фюрер и роскоши, скрытой во вроде бы обыденных, но тем не менее очень дорогих вещах и материалах, использовавшихся для отделки помещений.
Раздались шаги, и двухстворчатые двери открылись, и в зал вошел Адольф Гитлер в сопровождении Мартина Бормана.
Все присутствующие в зале стали по стойке «Смирно» и в едином порыве, слаженно приветствовали Фюрера «Хайль Гитлер».
Гитлер вяленько махнул рукой, подходя к большому столу с расстеленной картой, занимая главенствующее место. Пронзительным взглядом бесцветных глаз он обвел взглядом собравшийся генералитет и вполне дружелюбно поздоровался, но тут же неожиданно налетел на Кейтеля, переходя сразу к теме совещания, наполняя свою речь энергетикой профессионального оратора и патетикой, так присущей человеку взобравшегося на Олимп власти Европы.
- Фельдмаршал Кейтель, я надеюсь сегодня получу вразумительные пояснения, почему наше продвижение на восточном фронте резко замедлилось? Уже осень и наши доблестные войска уже должны были быть в Москве, а мы все еще стоим под Киевом и Вязьмой. Где те победоносные генералы, которые разгромили Красную Армию, почему уничтожив главную ударную силу коммунистов, механизированные корпуса, мы теперь остановились, теряя время на разгром частей второго эшелона?
Кейтель спокойно выслушал речь Гитлера, чуть наклонив голову, как бы в знак согласия.
- Мой Фюрер. Разгром Юго-Западного фронта русских являлся одним из важных этапов русской компании. По доктрине противника, от нас ожидалось нападение на плодородные южные районы Украины, где существует разветвленная транспортная сеть и расположено множество оборонных предприятий, с дальнейшим прорывом к нефтеносным районам, поэтому южная группировка русских на начало войны являлась одной из самых сильным и многочисленных. Но начинать наступление на Москву, оставляя у себя на фланге такую массу войск противника было неразумно, поэтому командование сухопутных войск, в соответствии с Вашим указанием переподчинило 2-ю танковую группу генерал-полковника Гудериана группе армий «Юг», для завершения разгрома Юго-Западного фронта противника.
- И почему же вы стоите на месте? Вы уже должны на подступах к большевистской столице, а все топчитесь на Украине. Что скажете Рундштедт? Ведь именно из-за вас наша победоносная армия теряет темп. Ваша группа армий «Юг» не смогла справиться с Юго-Западным фронтом русских, вам даже передали 2-ю танковую группу, тем не менее вы только сейчас смогли сломать сопротивление русских и захватить Киев.
- Мой Фюрер, сражения под Киевом, Конотопом и Полтавой решили участь всего Юго-Западного фронта русских. Уже практически завершено окружение остатков 37-й, 5-й и 21-й русских армий в районе Переяслав-Хмельницкого. Нам было оказано ожесточенное сопротивление и по данным разведки на направлениях главных ударов обеих танковых групп, была заранее подготовлена в обстановке особой секретности глубоко эшелонированная линия обороны. В данной ситуации возникают вопросы об особой информированности русских генералов, которые до нынешнего момента не показывали особых полководческих талантов. Помимо всего прочего в районе были сосредоточены большие силы авиации противника, которая смогла нанести серьезные потери 4-му воздушному флоту Люфтваффе, обеспечивающему наступление группы армий «Юг».
Гитлер буквально вскипел.
- Это черт знает что! Вы хотите сказать, Рундштедт, что русские узнали или вычислили направление стратегических ударов и за короткий срок сумели построить глубокую линию обороны и собрать в кулак размазанную по фронтам авиацию? По вашему, у нас в штабах одни шпионы, предавшие идеалы Рейха, продающие информацию за жалкие тридцать сребреников восточным дикарям и коммунистам?
Гитлер аж задохнулся от возмущения. Но наметанному глазу была заметна некоторая наигранность такого состояния. Как великолепный оратор, чувствующий состояние аудитории, хозяин «Волчьего логова», умело манипулировал эмоциями и чувствами слушающих его людей.
- Вы трус, Рундштедт, прикрываете свою трусость и неумение происками неведомых заговорщиков, предавших священное дело.
Он обвел взглядом всех собравшихся генералов, выделив среди них легендарных командующих танковых групп Гудериана и фон Клейста.
- Что вы скажете? Вы тоже считаете, что нас предали и генералы ни в чем не виноваты?
Гудериан сделал шаг вперед, беря основной удар на себя.
- Мой Фюрер, все, что говорил генерал полковник Рундштедт верно и под каждым словом я готов подписаться.
Гитлер пронзительно смотрел на «Быстрого Гейнца», как бы подбирая одну из масок и соответственно линию поведения, которую он должен одеть.
- Ну же расскажите. Вы как основной участник этих событий, должны пролить свет на сложившуюся ситуацию.
- Мой Фюрер, нас ждали и при этом хорошо подготовились. Плотность противотанковой артиллерии на направлениях основных ударов наших танковых и моторизованных дивизий была необычно высокой. Каждый овраг, каждая дорога были пристреляны и заминированы. После того как передовые части завязли в боях на оборонительных укреплениях, в нашем тылу активизировались сотни диверсионных групп противника, которые минировали дороги, подрывали мосты, целенаправленно уничтожали автотранспорт служб снабжения, по возможности уклоняясь от боев с частями полевой жандармерии и вспомогательной полиции, отвечающих за наведение порядка в тылу наступающих войск. Это говорит о том, что против нас действовали профессиональные диверсанты, строго ориентированные на выполнение определенных заданий, а не окруженные части красных, которых и хватает на одиночные выстрелы из леса в проезжающие одиночные машины. Отсутствие воздушной поддержки и корректировки артиллерийского огня, сказывалось на темпе наступления и потерях. Только после того, как части 4-го воздушного флота Люфтваффе смогли выдавить русскую авиацию и снова поддерживать наступающие войска, мы смогли сломить сопротивление русских и прорвать оборону. Но это нам далось дорогой ценой. Войска вверенной мне 2-й танковой группы обескровлены, потери в войсках от сорока до шестидесяти процентов личного состава. Безвозвратные потери бронетанковой техники в некоторых частях составляют до шестидесяти процентов.
Гитлер молча слушал, не перебивая одного из талантливых генералов Вермахта. Тут же вмешался Рундштедт, поддерживая своего подчиненного
- И главное, мой Фюрер. По показаниям пленных, у русских стояли особо жесткие временные рамки по удержанию обороны. Части отступающие из Киевского «котла» оторвавших от преследования частей 6-й полевой армии, оставляя за собой заслоны из остатков частей 37-й, 5-й и 21-й русских армий, занимали оборону, формирую вторую и третью линию обороны от наступающих групп Гудериана и фон Клейста. Таким образом, получалось, что на направлениях главных ударов соотношение наступающих и обороняющихся войск составляло два к одному, что при отсутствии воздушной поддержки вылилось в тяжелые затяжные бои. По данным разведки у русских были особые распоряжения уничтожать танки, при этом создавались специальные команды, которые ночью пробирались к подбитой технике и подрывали ее, исключая возможность восстановления в полевых условиях, поэтому так и велика доля безвозвратных потерь в технике.
Гитлер показательно спокойным голосом, поинтересовался.
- Значит те части, которые вы окружили под Киевом, специально оставлены, чтобы сдержать наступление 6-й полевой армии, а основные силы были брошены на отражение ударов наших моторизованных и танковых дивизий?
- Дай, мой Фюрер. Разведка не смогла распознать такую переброску войск противника.
Но Гитлер не дал ему закончит, прервав самым хамским образом, перейдя на крик, брызжа слюной.
- Вы потратили много времени взламывая Киевский укрепрайон, вместо того, чтобы окружив армии русских идти вперед, захватывая Крым, Харьков и освобождая войска для наступления на Москву. Рундштедт, вы пониамете что из-за вашей некомпетентности и трусости почти на два месяца задержалось выполнения операции «Тайфун» и немецкие солдаты должны наступать в условиях русской зимы, к которой мы не готовы? Кто меня уверял, что мы встретим зиму уже в Москве? Вы мои генералы! Все предатели и трусы!
Гитлер стучал кулаком по столу и кричал.
- Это происходит потому, что мои приказы не выполняются! Запомните, мы выиграем эту войну, даже если она стократно противоречит доктрине Генштаба.
Он еще несколько минут поносил трусливых генералов, и все в этой комнате прекрасно понимали, что произошло на юге Восточного фронта. Русские переиграли немецкое командование, измотав в боях под Конотопом и Полтавой основные ударные соединения Вермахта. 2-я танковая группа, которая по плану «Тайфун» должна была участвовать в наступлении на Москву как одна из основных ударных частей, была обескровлена и нуждалась в пополнении техникой и личным составом, а это существенно отодвигало время начала наступления на Москву. Это и взбесило Гитлера, что победа, как неуловимая Синяя птица, маячившая буквально в нескольких шагах, улетала из рук властителя Европы.
- Это предательство! Это предательство всей цивилизации, которую вперед к будущему должен вести немецкий народ. И кто-то должен за это ответить.
Он обвел бешенным взглядом собравшихся высших офицеров и остановил взгляд на невысоком, худощавом человеке в морском мундире.
- Что вы можете сказать по этому поводу, адмирал Канарис? Ваша служба должна искать предателей в военной среде и давать достоверную информацию о планах русских? Как ваш хваленый Абвер мог пропустить такую ловушку со стороны русских?
В отличие от крикливого фюрера и твердых в своем мнении генералов, Канарис вполне для своей комплекции заговорил спокойным голосом, ни сколько не боясь экспрессии Гитлера.
- Мой Фюрер, по этому делу есть весьма интересная и важная информация, но это бы хотелось обсудить в ограниченном кругу. Не смотря на некоторые трения с имперской безопасностью, мы давно ведем совместное расследование по факту утечки к противнику стратегической информации самого высокого уровня секретности. То, что произошло на Восточном фронте, требует особого рассмотрения и вашего волевого решения. От себя могу добавить, что подготовка глубоко эшелонированной обороны под Полтавой и Конотопом, проводилась в условиях строжайшей секретности. Любые попытки забросить разведывательные группы в те районы заканчивались провалом и количество войск НКВД, которые обеспечивали секретность, говорит о том, что русские поли ва-банк, стараясь таким образом переломить ситуация на Восточном фронте. Это говорит об очень высоком уровне информированности, поэтому и контрразведке и имперской безопасности нужны особые полномочия для проведения следственных действий.
В зале повисла тишина. Все генералы поняли, что просит Канарис, и даже Йодль, который находился постоянно возле фюрера, ощутил как по коже пробежал озноб.
Гитлер пронзительно смотрел на адмирала, принимая решение, но, не придя к определенным выводам, повернул голову к любимцу Гимлера Гейдриху, спросил.
- Гейдрих, вы тоже так считаете?
- Да мой Фюрер.
Резкий переход от истерического крика и стуку кулаками по столу, к задумчивости, ярко выделял необычный темперамент Гитлера.
Но тут голос подал Мартин Борман, до этого молчаливо стоящий в стороне.
- Мой Фюрер, может стоит сначала заслушать Канариса и Гейдриха, перед тем как принимать решение.
Борман тоже почувствовал, что в этот момент должно бить принято судьбоносное решение, которое может существенно изменить расстановку сил в руководстве Рейха и ему очень не хотелось бы усиления адмирала Канариса, считавшегося явным англофилом, и Гейдриха, через которого Гимлер получал дополнительные властные полномочия. Гитлер удивленно взглянул на своего бессменного секретаря, без которого не принималось ни одного серьезного решения. До этого Борман никогда не спорил, и все его предложения носили исключительно деловой характер.
- Хорошо. Господа генералы пусть подождут.
И мазнул взглядом по Герингу, который после неудачного сражения в воздухе за Британию подрастерял свой авторитет.
Пока германские генералитет был отправлен на обед в обеденный зал, в небольшой, отделанной в обычном для этого комплекса показательно неброском но в дорогом стиле, комнате, собрались Гитлер, Борман и два человека, представляющих собой разные ипостаси органов государственной безопасности Рейха.
Гитлер нетерпеливо постучал ладонью руки по небольшому изящному столу.
- Ну, Канарис, рассказываете, как бы боритесь за интересы Рейха.
Адмирал, спокойно кивнул головой, начиная рассказ.
- Еще в начале июля у нас возникли особые подозрения, учитывая избыточную информированность русских, которая впервые проявилась в боях под Могилевом. По нашим данным, противник имел достоверную информацию о массовых налетах нашей авиации и соответственно принимал меры, наращивая в нужные моменты количестве зенитной артиллерии, снимая ее с других участков фронта, что не могло остаться незамеченным моему ведомству. Понеся значительные потери, но овладев городом, мы получили информацию, что у русских были полные данные о численности, составе и направлениях главных ударов под Могилевом и при Смоленском сражении. По агентурным каналам была получена информация, что в Генеральном штабе имеется фотокопия плана «Барбаросса» с личной подписью Адольфа Гитлера. Задействовав всю возможную агентуру, засветив при этом несколько важных агентов, мы получили подтверждение этой информации и даже фотокопии документов, которые хранились у русских и изучались их генералами. Вот они.
Канарис положил на стол перед Гитлером небольшие снимки, в плохом качестве, но распознать документы, которые хранились в защищенном сейфе в штабе Главнокомандования вооруженных сил Рейха, было можно. Впечатление, которое было произведено на Гитлера нельзя описать словами. Он молчал, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Секунд десять длилась пауза, после чего разразилась буря.