Маньяк в СССР.

[Соловейчик]

Про какого маньяка?

[ShtAl]

Игорь - "политкоректное" общее, Изя - домашнее.

[KhAPыч]

Продолжение будет? Владимир, раз "Освобожденный" первая часть готова, то расскажите к чему планируете вернуться - "Наемник", "Дитё" или "Маньяк..."?

[Grevon]

Лучше продолжить Освобожденный книгу 2 :))))

[Владимир_1]

- Игоря, я тебе книгу принесла, как ты и просил, - протянула мне Серафима арифметику за девятый класс. - Завтра Толик придет и принесет все, что вам назадавали за все время твоего отсутствия в школе.
Раз попал в тело ребенка, то нужно соответствовать, я уже несколько дней восстанавливал школьные пробелы в памяти. А Толик это мой младший брат, он младше меня на три года и ему уже двенадцать, мне соответственно недавно исполнилось пятнадцать.
Думаю пора рассказать, куда я попал. Тело в котором я находился ранее принадлежало Изе Викторовичу Соколову, но всего звали Игорем, я тоже на этом настоял, а только мать тела звала его по имени записанному в метрике. Мой отец, стройный с проседью в волосах и с тростью мужчина, Виктор Алексеевич Соколов работал диспетчером в автохояйстве. У него не было левой ноги потерянной в сорок третьем на Курской дуге, когда в кабину его самолета попал снаряд. Так летчик-штурмовик оказался в госпитале, где и познакомился с медсестрой Сарой. К сорок пятому у них уже был на руках ребенок, то есть это тело и, разрешение на свадьбу. Окончание войны их встретило в Ленинграде, но отец летчика-орденоносца резко отрицательно отнесся к жене-еврейке сына и фактически выкинул их на улицу. Тогда они поехали к родственникам жены и вот уже как четырнадцать лет проживают в славном городе Харькове. После рождения первого сына в сорок седьмом родился Анатолий, серьезный паренек, с черным как смоль чубом, а еще через семь лет две дочки-близняшки Тома и Лида. Сестренки мне понравились, похожим на мать суетливостью, но ласкуньи. Жила семья Соколовых в двух комнатах большой коммунальной квартиры. К этому времени я успел познакомиться со всеми «своими» родственниками включая близких. Мне они в принципе понравились, и спокойный отец и суетящаяся мать, которая так напугала меня в свой первый визит. Как бы то ни было, но мне пришлось вживаться в роль их сына и брата.
Один раз, как—то я поймал брата за руку, как раз одна из сиделок-родственниц отошла на пару минут и начал запрашивать его о себе. Каким я был.
Толику это явно не понравилось, и отвечал он не совсем охотно, возможно даже пару раз солгав. Но я смог просчитать его. После анализа я сделал вывод. Изенька был еще той мразью. Стукач в полной интерпретации этого слова. Наверное, именно из-за этого его так и обработали. В принципе похоже за дело, но проблема была не в том что были заслужено, а в том что в тот момент в теле находился я. В общем только по этой причине парням не жить. Без шуток.
В общем, сейчас шел конец ноября пятьдесят девятого года и мне нужно было восстанавливаться и вливаться в общество, одновременно собирая и анализируя информацию. Долго меня держать в больнице вряд ли будут, но тут я ошибся, мной заинтересовался один из врачей и начла писать диссертацию на эту тему, поэтому на пару месяцев меня в больнице задержали. В общем повезло, время мне было нужно.
К середине декабря я полностью восстановил все школьные программы, что сейчас шли в школе. Так что проблем с возвращением не будет, наверстал и убрал пробелы, но вот с остальным пока не ах. С первого декабря я стал выходить во внутренний двор больницы, а спустя две недели уже бегал кроссы по молодому снегу и крутить солнышка в спортгородке. Ну что сказать, это тело соплей перебить можно, вот я и начал восстанавливать, вернее даже заново создавать мышечную массу. Первые же попытки показали, что это будет очень трудно, но я не унывал, с каждым днем усиливая нагрузку. Доктора наблюдали за мной, в принципе физические травмы уже вылечились, но вот рефлексы… Но и тут я нашел выход, хоть и случайно. Как-то восьмого февраля тысяча девятьсот шестидесятого года к одному из моих соседей о палате пришел сын, с тренировки звякнув на входе струнами гитары.
Попросив подержать ее в руках, я на задумываясь сделал гитарный перебор, причем сыграв так чисто, что у меня не всегда в прошлой жизни получалось, а я ведь был довольно неплохим гитаристом имея классический баритон. Сейчас–то у меня был тенор, но и песни под этот голос я знал.
Одно меня радовало, теперь с этой амнезией я могу вести как мне заблагорассудиться, все спишется на травму, даже изменившийся характер.
После этого я насел на родителей и маме со слезами на глазах пришлось покупать гитару. Не потому что жалко, а потому что когда она принесла «мою любимую скрипку» я просто спросил мне ее сразу об стену разбить или подождать когда она выйдет? В результате планы матери сделать из меня великого скрипача провалились, зато Толик стал навещать меня с каждым разом имея все более грустный и грустный вид. Видимо скрипка ему перешла по наследству.
Вот так и шло время пока третьего марта навестивший меня брат, принесший новые школьные задания на сегодня не сообщил, что ко мне придут навещать девочки из моего класса. Меня изрядно удивляло, что меня никто не навещал из класса, это было противоестественно, но составив схему характера, что была у тела до меня, понял, что вряд ли кто придет. Даже староста по брезгует.

Три девочки-подростка в школьной форме сдали верхнюю одежду в гардероб и, сжимая в руках портфели, остановились в приемном покое.
- Все-таки зря мы пришли, - сказала одна из них, с рыжими косичками. Холл был пуст, только дежурная сиделка у стола с журналом регистрации, поэтому говорили они спокойно, хоть и не повышая голоса.
- Да ладно, быстро отмучаемся, потом Лидии Степановне доложимся и все. А то она и так постоянно спрашивает как там Соколов. Как будто его брат не приходит и не рассказывает, - ответила другая, с крупными чертами лица и комсомольским значком на еще небольшой груди. – Постоянно мне говорит, что я как староста должна всегда во всем быть в курсе. Как будто мне нравиться этот слизняк.
Третья молчавшая до сих пор поставила портфель на скамейку и села рядом, вторая села рядом. Староста отдав им портфель подошла к молодой женщине в халате медсестры и сообщила что они к Игорю Соколову.
- А, к Игорьку. Так нет его сейчас в больнице, на спортивной площадке он, бегает или на брусьях висит, - улыбнулась та. В это время дверь открылась и в приемный холл влетел шустрый паренек, стройный, коротко стриженный, от него буквально волнами исходил оптимизм. Даже свежий шрам пересекавший бровь не портил черты довольно красивого лица с выразительными глазами. А наоборот придавал ему некий шарм.
Все три девочки широко открыв глаза, смотрели на него узнавая и не узнавая, настолько их бывший одноклассник изменился.
Отряхнувшись от снега он, даже мельком не посмотрев на одноклассниц и улыбнувшись шикарной улыбкой, обратился к медсестре, которая тоже обернулась к входной двери:
- Лариса, любовь моя, как вы тут без меня? Скучали?
- Ой, так уж и любимая, - невольно улыбнулась дежурная. – Ты те же слова Марте говорил вчера.
- Ну что вы Лариса, любовь как трусы у моряка, один раз и навсегда.
В это время мимо поста проходил крупный мужчина в пижаме, с наколкой якоря на руке, он то грозно и воскликнул:
- Но-но-но. Кто тут на флот бочку катит?
- Нечего подслушивать, иди Матвеич куда шел, - отмахнулся от него паренек.
- Смотри, в спарринг со мной встанешь на сегодняшней тренировке, все припомню.
- Ой, испугал. Вечером в спортзале. Там как раз новый боксерский мешок подвесили.
- А старый?
- А старый я порвал, - хмыкнул паренек.
- Опять этот кобель у поста крутиться, - послышался старческий голос, и в проеме двери с надписью старшая медсестра появилась пожилая, но бойкая старушка. – И так всех девок перетоптал, еще сюда лыжи навострил. И не стыдно тебе?
- Стыдно когда видно, - гордо выпрямился тот.
- Игорь это к тебе, - подбородком указала дежурная на девочек, пока старшая медсестра от возмущения набирала воздух в легкие. – Наверняка одна из них твоя тайная любовь.
- Соплюшками не интересуюсь, - наконец паренек повернулся и серьезно их осмотрел. Веселья в его глазах уже не было.

Осмотрев всех трех девок, я спросил:
- Альбом принесли?
Все три закивали как болванчиками.
- Вам бы с такими огромными глазами в японских анимешных фильмах сниматься, - невольно хмыкнул я себе под нос.
- Мы… кхм, - прочистила горло девчонка с купными чертами лица и продолжила. – Мы принесли фотоальбом класса как ты и просил. А еще вчерашнее классное задание по шести предметам.
- Хорошо.
Сев между двух девок, я взял альбом и, найдя фото всего класса быстро его просмотрел, после чего ткнул в фото одного из мальчишек.
- Это кто?
- Женька Свиридов.
- У него случайно перелома ноги не было примерно в то время, когда на меня напали?
- Да точно, только он лежал в другой больнице, в которой твоя мама работает.
Погладив пальцем фото, я пробормотал себе поднос:
- Скоро увидимся гаденыш, - после чего посмотрев на девчат, и велел. – Давайте показываете кто тут на фото. Имена, фамилии и кратко характер.

Когда все три девочки вышли из здания горбольницы, они еще некоторое время пребывали в ступоре. Первой в себя пришла, как и ожидалось староста.
- И что это было?
- Это не Соколов, - уверенно ответила другая. - Где кудряшки, испуганный взгляд и пискливый голос? А вы видели как он рассматривал фотографию Свиридова? А как расспрашивал?
- Как и всех, - пожала плечами староста.
- Нет, я видела его глаза, там был столько ненависти. А про ногу он спросил, ведь Женька именного тогда ее сломал.
- Так он же с дерева упал, - не уверенно сказала рыжая.
- Это он так всем говорил.
- Надо во всем это разобраться, - решила староста. – Игорь сказал что через неделю его выписывают. Там и разберемся.
- До окончания учебы осталось всего чуть больше месяца, - вздохнула рыжая.

Мне, конечно, не нравилось в чем тут ходят, я всегда одевался стильно, поэтому, когда принесли серые теплые брюки на ворсе, свитер, рубашку и пальто с шапкой из кроличьего меха то окончательно скис, а когда увидел ботинки то чуть не умер от одной мысли их надеть. От стыда умру если все это надену.
Сам я за последнее время носил только больничную пижаму и много раз стиранный спортивный костюм что перепал мне от отца. Этого хватало, я даже в самые жгучие морозы бегал кросс и занимался на турнике. Ни разу не замерз, хотя конечно если понимался ветер, то занимался в спортзале. А так даже не чихнул ни разу.
С тоской посмотрев на брата, это он должен был довести меня до дома и проследить, чтобы не заблудился, я начал одеваться. Собрав вещи и попрощавшись с соседями, особенно с капитаном, что лежал на соседней полке и вышел в коридор. Провожать меня пришли многие из женского медперсонала, мне было на ком оттачивать свое мужское начало, поэтому раздав несколько воздушных поцелуев, я поспешил с братом выйти на свежий воздух. Мало ли что, вдруг какая заявит, что беременна. Ну на фиг.
- Прощай одна тюрьма и здравствуй другая, – буркнул я и направился вслед за братом к автобусной остановке.
- Чего? – не расслышал Толик.
- До дома далеко идти?
- Да минут сорок.
- Пешком пошли, прогуляться хочу. Заодно город покажешь.
- Ага.
Забросив узел с личными вещами за спину, я неторопливо шагал рядом с Толиком и слушал его. Где кто живет, чей это дом, где здания администрации, магазинов и остановки троллейбуса. Школу он мне показал мельком, она была на другой стороне улицы.
Наконец мы прошли в небольшой проулок, с одной стороны был высокий забор и заводской корпус, с другой три двери в подъезды пятиэтажки явно еще царской постройки.
- Мы на пятом этаже живем, окана на другуую сторону выходят, - сказал Толик.
- Ага, - принял я информацию к сведенью
Двор был пуст, хотя тропинки расчищены, да доносился детский смех и визг из-за угла дома.
- Там снежная горка, все дети из соседних домов туда после школы и садика бегают.
- Ага, - повторил я.

[dobryiviewer]

По моему хорошо.+10
"АФФФтАрпЕшИИСЧО!!"

[Rus1]

С этой стороны дома был сделан кованный железный забор с острыми зубьями сверху, было проделано только три прохода к подъездам, в остальном забор шел ровно, находясь на полуметровом фундаменте. Наверняка, так же как и дом он был царской постройки, хотя судя по едва заделанным щербинам на стене, но уже закрашенный известью, дом был покрашен в белый цвет, бои шли и тут.
В это время сверху я отчетливо расслышал скрип окна, кто-то открывал одну из створок. Посмотрев наверх, я рассмотрел парня моих лет, который смотрел на нас и щерился. Брат почему-то заспешил попасть во второй подъезд, где видимо мы жили. Парень показался мне знакомым, поэтому я помедлил, переводя взгляд с него на забор и обратно, после чего последовал за братом.
Брат поднимаясь по скрипучей деревянной лестнице на пятый этаж говорил:
- Сегодня четверг, все на работе. Так что в это время редко кого встретишь. Сейчас я тебе покажу нашу квартиру, а потом побегу за Лидкой и Томкой, потом мы еще зайдем в магазин, надо будет купить хлеба, молока и сметаны.
- Толя, знаешь, я думаю, что в магазин я и сам схожу, заодно прогуляюсь и осмотрюсь.
- Но…
- Я не инвалид, разберусь.
- Ладно, - сдался брат. – Тогда мы с сестренками на горку по пути зайдем, покатаемся.
Причем лицо у него было такое, что он бы и сейчас туда рванул.
«Совсем еще ребенок», - с неожиданной теплотой подумал я, с легкой улыбкой наблюдая за подошедшим к одной из двери на лестничной площадке братом.
Подойдя к одной из двух дверей, к той что находилась справа и, не пользуясь ключом, тот просто открыл ее.
«Ах, да, тут же коммуналка», - подумал я, разглядывая шесть звонков, рядом с каждым карандашом была написана фамилия с инициалами. Соколовы шли третьими.
Когда я следом за братом зашел в прихожую и тоже начал снимать обувь, из первой же двери справа вышел тот самый паренек что я видел стоявшим на подоконнике.
«Не ошибся, он это», - мысленно подумал я спокойно глядя на ненавистное лицо.
Брат как-то сжался, но я спокойно посмотрел на парня.
- Вернулся значит? - фыркнул тот и скрылся у себя в комнате.
- Кто это? – спросил я Толика, следуя за ним к нужной комнате.
- Пашка Ромов.
- Хороший пацан?
- Не сказал бы.
- Понятно.
Мы прошли по длинному коридору и подошли к четвертой двери слева. Брат ключом отпер ее, и мы прошли в мое временное жилище. Обстановка была немного спартанской, но музыкальный прибор с огромной жестяной трубой, показывал на небольшой достаток в семье. Комод с хрусталём и другой посудой только подтверждал это. Был еще ковер на стене и широкая тахта. Про стол у окна и несколько стульев не стоило и говорить. В стене слева от входной двери виднелся открытый дверной проем.
- Тут мы обедаем и родители спят, а наша комната там, - указал брат на дверной проем.
За десять минут, после того как мы сняли верхнюю одежду и повесили их на крючки у входной двери, он показал мне наши комнаты, общие туалет, ванную и кухню, а так же объяснил кто где живет. Кроме нас и уже знакомой семьи Ромовых было еще четверо семей. В основном молодых, пенсионеров не было. Большая часть были работниками автохозяйства рядом с домом. Я ошибся - это был не завод, а ремонтный цех автохозяйства, где работал отец диспетчером. Остальные четыре семьи носили фамилии Ивановых, Дашкиных, Судаевых и Розовых. Родителей еще не было, но часть школьников у которых должны были закончиться занятия скоро начнут пребывать домой. Кроме нас в этой коммуналке было еще семь детей. Одного мы видели, остальные видимо или в школе или в садике.
- Не надо меня опекать я не маленький, - сказал я Толику, который медлил идти в садик за сестрёнками. Тот вздохнул и, достав из кармана мятый бумажный рубль и горсть монет.
- Бидоны для сметаны и молока на полке у двери, я тебе показывал. Там же сумка. Магазин через три дома от нашего в переулке. Называется «Колхозник» у любого прохожего спросишь, укажут.
- Ты мне уже это говорил. Я только прошлое забыл, с теперешней памятью у меня все в порядке.
- Ладно, твой ключ висит у входной двери, не забудь запереть, - сказал брат и тут же выскочил, когда я зарычал. Даже мне начало надоедать инструкции, которые повторяются пять раз.
Убрав деньги в карман брюк, я помедлил и стал обходить комнаты. Взяв вещи, я уложил все на свою кровать, потом уберу в шкаф, повесив чехол с гитарой на гвоздик забитый в стену. Ранее тут видимо висела скрипка.
Побродив по комнатам. Привыкая к обстановке и запаху стоявшему в них, я потрогав вещи и поправив криво висящую картину с натюрмортом, направился к вешалке где снял пальто и шапку. Пора идти в магазин.
Сунув оба жестяных бидона в сумку, один тот, что для сметаны был эмалированным литра на два, а для молока алюминиевый, литра на три с половиной, вышел из комнаты и закрыл нашу квартиру на ключ.
Пока я одевался обувь и спускался во двор мне так никто и не встретился. Только на выходе со двора на улицу попалась девочка лет десяти, которая тихо поздоровался и, получив бодрый ответ, остановилась и долго буравила мне удивленно спину.
Повернув за углом я уточнил у прохожего где магазин, после чего найдя его отстоял небольшую очередь и направился домой неся в руках тяжелую сумку с двумя буханками черного хлеба, бидонами с молоком и сметаной. Все это было на разлив из огромных фляг.
Когда до дома осталось полквартала я увидел книжный магазин на первом этаже пятиэтажного здания и, помедлив, повернул к нему. Денег осталось мало, но можно же просто посмотреть.
- Игорь, здравствуй, - окликнул меня дородная продавщица лет за сорок с явно выраженным вторым подбородком.
- Простите?
- Ой, ты же ничего не помнишь, - жалостливо улыбнулась та. – Я Людмила Андреевна Андреева, мы живем в соседней коммунальной квартире на одной с вами площадке. Моя Настя учиться с тобой в одном классе.
- Не помню, но буду знать. Приятно с вами снова познакомиться, - приветливо улыбнулся я, что с этой мордашкой, которая мне досталась, было не трудно. – Мне бы хотелось посмотреть свод законов по уголовному и гражданскому кодексу. Это возможно?
- Ой, конечно-конечно. Я сейчас.
Соседка скрылась в подсобке, после чего появилась с двумя книжицами в мягкой обложке. Обе были красного цвета и имели звезды на обложке.
Получив в руки вожделенные книги, я открыл их и быстро пробежался.
«Да, это то что мне нужно… Блин, по полтора рубля каждая, а у меня всего осталось тридцать копеек с мелочью».
- Людмила Андреевна, а можно мне взять их в долг? Я постараюсь вернуть деньги как можно быстрее.
- Конечно, я сейчас запишу. Кстати, твой прошлый долг за ноты уплатила твоя мама.
«Ага, значит этот тут обычное дело», - понял я.
Убрав книжицы в сумку, я поблагодарил соседку и вышел на улицу, неторопливо направившись домой. Время было примерно около четырех, скоро вернуться родители с работы. Ну отец то к пяти будет дома, а вот мать работает до шести. Для меня, кстати, после всех этих месяцев адаптации они уже стали родными, и не вызывают отторжения когда я их так называю как было ранее. Да и родственники со стороны матери, с искренней заботой следившие за мной в больнице тоже стали родными и близкими людьми.
Во дворе было так же пусто, поэтому я спокойно следовал к своему подъезду. Не знаю, что с подвигло меня отскочить в сторону, видимо интуиция, но сверху начался литься желтый дождь. Отойдя в сторону, я смотрел на ухмыляющегося Ромов, который продолжал мочиться стоя на подоконнике. Дождавшись когда искусственный дождь прекратиться, я отряхнулся, несколько капель попало, не отрицаю, и еще раз пристально посмотрев на окно Ромовых, недоносок уже скрылся и направился в подъезд.

Марфа Игоревна, торопливо шагала по расчищенному тротуару домой. Не глядя на прохожих она мысленно подсчитывала все ли купила для праздника. Все-таки завтра у мужа день рождения, а он был бригадиром в ремонтном цехе. Значит, будет много гостей из товарищей по работе, а их надо сказать было большая часть соседей их дома. Да еще придут с женами, благо некоторые придут помогать.
Повернув в пустой двор, она поспешила к своему второму подъезду, где у них были комнаты в коммуналке, мельком глянув на корпус ремонтного цеха, где и работал ее муж.
В это время сверху раздался дикий полный ужаса крик. Марфа Игоревна только и успела, что поднять голову как нечто темное с ужасающим хрустом и хлюпаньем приземлилось на острые штыри забора.
Не веря своим глазам, женщина смотрела на знакомого мальчика из двадцатой квартиры с пятого этаж, который частенько играл на подоконнике не смотря на то, что его предупреждали о возможности упасть и свернуть себе шею. Несколько раз он даже описал своего соседа по коммуналке, отчего тот успел нажаловаться родителям и мальчику за хулиганство перепало.
Сейчас же он висел, булькая распоротыми легкими, и штыри из его спины торчали так, как будто это гребень у динозавра. Один из глаз от удара вылетел из глазной сумки и висел на тонкой ниточке, другой же вдруг раз, и, повернувшись, посмотрел прямо в глаза женщине, уже набравшей воздуха для крика. Не выдержав, та осела на снег, потеряв сознание.

Стук в дверь я услышал в полпятого, когда с интересом закачивал листать уголовный кодекс. В принципе изменений было не так много. Я-то больше знал Российский уголовный кодекс, но теперь понятно, что большая часть теста взята из этого, из советского. Даже некоторые параграфы совпадали.
- Войдите, открыто! - крикнул я.
Я сидел на столе у окна, поэтому только повернулся, когда неизвестный открыл дверь.
- Здравствуй, Игорь, - поздоровался старший лейтенант милиции, на входе снимая форменную шапку с кокардой. - Ты помнишь меня?
- Здравствуйте, Петр Семенович. Проходите, присаживайтесь. У меня амнезия, с памятью после того как очнулся в больнице все в порядке, - на всякий случай я напомнил. – Вы трижды приходили ко мне насчет нападения, но, как и тогда и сейчас я скажу. Ничего не помню.
- Я по другому поводу, - ответил участковый и присел на тахту, застеленную покрывалом. – Ты ничего странного не слышал у вас в коридоре?
- Да нет. Я только проснулся… правда не понял из-за чего. Ходил в магазин за свежими продуктами. Но видимо слишком устал и лег спать. А потом меня что-то разбудило, решил вот почитать.
- А что тебя разбудило не скажешь?
- Да нет, не знаю.
- Хм… Не знаю даже как тебе сказать.
- Говорите прямо, что-то случилось моими родителями? Братом?! Сёстрами?!!
- Нет-нет, - поспешил успокоить взволнованного меня участковый. – Ты знал Павла Ромова?
- Да, когда мы шли из больницы он выглядывал из окна, а потом в коридоре брат нас познакомил. Вернее тот меня знал, просто Толя мне сказал кто это такой.
- Он выпал из окна. Видимо несчастный случай, а ведь все его предупреждали и я в том числе. Да еще случилось это на глазах у Иванишиной с третьего этажа. Сейчас она у себя, пьет успокоительное.
- Беда-а, – задумчиво протянул я.
- Значит ты ничего не слышал?
- Да нет. По коридору кто-то бегал да причитал, но это уже было после того как я проснулся.
- Ясно. Ну ладно, пойду к Ивановым, там уже кто-то вернулся с работы, их расспрошу.
- Если я что вспомню, то обязательно сообщу. А так заходите еще.
Как только участковый вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я презрительно хмыкнул и снова открыл книжицу на закладке. Роль закладки исполняла бумажка с неровно написанными строками. В ней рукой Павла Ромова были написаны те оставшиеся шестеро, кто на меня напал в октябре прошлого года.
Про Свиридова из своего класса я знал, добавилась только информация о причинах, почему он учувствовал в моем избиении. Оказалось мое тело его сдало, причем довольно серьезно вложило, уличив того в краже денег, аж до директора дошло. Теперь тот на учете в детской комнате милиции. Но это было все с год назад, однако Свиридов имея хорошую память решил поквитаться при первой же возможности.
Два других Алексей Трифонов и Юрий Родимцев так же учились в моей школе только в других классах, причины те же. Обоих тело вложило, причем не слабо так. Первого за поджог кабинета химии, родители платили за ремонт, так что злобу тот затаил немалую. Второго за то, что подглядывал к девкам в туалете. Причем тот это делал снизу.
А вот про троих остальных хотелось бы рассказать особо. Трудные подростки, учатся в школе соседнего района, все кандидаты на отчисление. Тело заложило их за ограбление сигаретного ларька, доказать не смогли, но те были на подозрение.
Взяв листок, я дотянулся до подоконника и взял из пепельницы коробок спичек. Так-то отец, по словам Толика, курит на кухне, как и все, но на всякий случай пепельница есть и у нас в комнате. Глядя как догорает листок с бумагой, являвшейся в данный момент уликой, я подумал:
«Скоро родители придут, надо будет обрадовать их непредвиденной для семейного бюджета тратой. Хотя на фоне «несчастного случая» думаю моя информацию пройдет с успехом… Блин. Нужно адаптироваться и искать источники финансирования. Можно конечно найти работу, но по мне так проще опустить на деньги местную бандитскую группировку. Тем более один из напавших на меня гаденышей брат вора. Не вор в законе, но уже близко. По слова Ромова тот имеет немалый авторитет среди урок, да и сам трижды сидел. В общем, посмотрим, цель для отъема денег у меня есть, но нужно подготовиться».
Через некоторое время пришли родители, они включились в помощь соседям потерявшим сына, а я, сославшись на разболевшуюся голову, пошел отдыхать к себе, благо брат и сестры все еще были на горке. Нужно подготовиться, ведь в понедельник мне идти в школу. А это значит что до этого времени я должен изучить район, в котором живу, за одно погуляю у хаты марухи, где жил брат-авторитет одного из избивших меня ублюдков.

[Владимир_1]

Rus1,

Спасибо, торопился.

Кстати, книга будет достаточно жесткая и честно говорю не мой стиль написания. Вряд ли ее издадут, поэтому пишу больше для того чтобы занять не занятую нишу в этом жанре. Возможно выложу на платном литературном сайте.

[KhAPыч]

Я еще неи разу не видел

а их, надо сказать, было большая часть соседей их дома

Долго меня держать в больнице вряд ли будут, но тут я ошибся, мной заинтересовался один из врачей и начла

Долго меня держать в больнице вряд ли будут. Но тут я ошибся - мной заинтересовался один из врачей и начал...

Попросив подержать ее в руках, я на задумываясь сделал гитарный перебор

Попросив подержать ее в руках, я, не задумываясь, сделал гитарный перебор...

принесла «мою любимую скрипку» я просто спросил - мне ее сразу об стену разбить или подождать когда она выйдет?

Вот так и шло время, пока третьего марта, навестивший меня брат,

что я, как староста, должна

хотя, конечно, если поднимался ветер

В ней, рукой Павла Ромова, были

По словам Ромова

Владимир, шикарно пишешь. Мне нравится. Жду с нетерпением каждой проды к любому твоему произведению.
Если вылавливание ошибок в виде запятых и прочей пунктуации пока не нужно - скажи. Запятые и знаки препинания потом и редактор раскидает.

[Ganzaq]

. Спасибо, торопился.

Кстати, книга будет достаточно жесткая и честно говорю не мой стиль написания.

Жёстко, не жёстко! Талант не пропьёшь!
Кстати Rus1 и тебе спасибо

[moniya]

То время само по себе было достаточно жестким, но и открытом одновременно.
Не важно издадут эту книгу или нет, но уже сейчас в ней можно разглядеть задатки сценарий к хорошему сериалу, не хуже "обратной стороны луны" с П.Деревянко.
Спасибо Вам за то что свой талант не скрываете.

[DeadMan]

Вряд ли ее издадут, поэтому пишу больше для того чтобы занять не занятую нишу в этом жанре.

если по честному, то начало очень впечатляющее. а издадут или нет...
у всех великих были и есть произведения, которые печатают только к 100 летнему юбилею

[ozm72]

В 1960 году на один рубль столько нельзя купить в магазине.

[E-vgen]

Автор, разумеется, человек не совсем здоров психически, но пишет здорово. Читать интересно, хочется еще и еще... И мне, как еврею нравится отношение автора к моей национальности. Когда меня не любят, а еще лучше ненавидят за то, что я еврей, мне живется лучше. Гораздо лучше, и еще настроение поднимается. Буду ждать проду.

[lexaim]

про евреев много мнений (в основном негатив)я раньше не понимал почему .потиххоньку доходит погуглите ротшильды -бильдерберский клуб да и англы с амерами ими управляются.хотя лично мне встречались евреи которыми я откровенно был потрясён.(семья немолодая)честные в расчёте.не жадные-умные. да и людьми настоящими я их могу назвать.опять же и у нас посмотришь ролики на ю тубе и призадумаешся откуда столько моральных уродцев .Наверное в каждой нации есть определённый процент ума чести и совести и соответственно противоположности тоже определённый процент.Так же как нет чёткого деления на чёрное и белое в определении мотиваций человеков.есть и разные смешения ума чести и совести с их противоположными качествами.И как я думаю в разных нациях именно уклон в какую то крайность преобладает -что наглядно видно в характенистиках которые дают этим нациям другие народы.еврёёв как все знают у нас считают хитросъделаными.итд.

[lerner]

Автор, разумеется, человек не совсем здоров психически, но пишет здорово. Читать интересно, хочется еще и еще... И мне, как еврею

Я тоже заметил, что такие как вы пытаетесь выставить для окружающих обычную и естественную ксенофобию как психическое расстройство..., нет, мил друк..., эта хитрость давно расшифрована - дураков ищите в зеркале...

Добавлено спустя 7 минут 3 секунды:

...про евреев много мнений (в основном негатив)я раньше не понимал почему

Ну и что с того..., вся мировая история - это история глобальной конкуренции на всех уровнях, в том числе и между народами за ресурсы и место под солнцем, соответственно и точки зрения разные.
Вот к примеру, есть такой национальный герой как Б. Хмельницкий, который у евреев, судя по статье в их Электронной еврейской энциклопедии, считается просто исчадием ада.., вот..., смотрите...
-----------------------------------------------------------
В еврейском народном сознании события «хмельничины», в частности, 1648 г., когда потери евреев были особо велики и неожиданны, запечатлелись как «гзерот тах» (`Господни кары 5408` /1648/) — эпоха зверской жестокости и бед. Еврейские историки 19 в. (а вслед за ними и другие) буквально приняли утверждение о количестве уничтоженных евреев, зафиксированное свидетелем восстания Н. Ханновером; по его данным, речь шла о сотнях тысяч убитых. В 20 в. начались уточнения, связанные с демографическими оценками. Историки Ш. Эттингер и Б. Вейнриб (1900–82), ознакомившись с широким корпусом доступных источников, определили более точно количество еврейских жертв хмельничины. Так, по оценке Б. Вейнриба, на всей территории Речи Посполитой, охваченной восстаниями и войнами, в 1648–67 гг. погибло, а также умерло от эпидемий и голода сорок–пятьдесят тысяч евреев, что составляло 20–25% еврейского населения страны по максимальным оценкам; еще пять–десять тысяч бежали (или не вернулись из плена). Истребление около четверти еврейского населения страны, в которой была сосредоточена самая многочисленная и образованная община мирового еврейства, оказало глубокое влияние на еврейский мир. Раввины видели в событиях хмельничины признаки скорого прихода Мессии. В еврейском фольклоре, литературе и историографии «Хмель-злодей» — одна из самых одиозных и зловещих фигур.

http://www.eleven.co.il/article/14533
-----------------------------------------------------------

Мало того, именно массированная гибель евреев в период восстания Хмельницкого, вызвала у евреев организацию Хабад и нескольких других тайных военно-политических организаций, которыми они активно пользуются до сих пор и с их учетом многие события выглядят в другом свете.., верно...

[vorobei]

национальный герой как Б. Хмельницкий

Угу. В истории Украины было не одно, а несколько восстаний, официально именуемых ныне "антипольскими". Однако поляков при этих восстаниях выживало достаточно много -- тогда как евреев вырезали всех, кто попадался.

Мне один еврей, интересовавшийся историей тех времён, рассказывал, что голландские евреи очень не рекомендовали своим польским соплеменникам "брать на откуп" налоги с православных церквей. Но те не послушали.

Т.е. тут и кроме Богдана Хмельницкого были вожаки, и главное - у народа их призывы находили понимание...

[Ворон991]

Уважаемый автор.
Хоть Вы и говорите. что это не Веш стиль, но написано серьезно.
Так что проду жду с нетерпением.

[Владимир_1]

Похороны Ромова меня никак не коснулись, я воспользовался своей универсальной отмазкой «мам, у меня голова болит», от чего получал таблетки от головы, брал трофейный бинокль отца, он был маленький и спокойно умещался в кармане и уходил гулять. Так что похороны и поминки прошли мимо меня, зато гуляя по городу, я в достаточной степени изучил его, чтобы не путаться в улицах и домах. Осмотрел пустую из-за выходных школу, садик, куда водили сестер ну и конечно подходы к квартире бабы авторитета. Имя у него было Гоша-Музыкант, из-за того что он был не плохим щипачом. А пальцы как у музыканта и без наколок.
Пятница и воскресенье, у меня ушли на гуляния, но вот в субботу после похорон, когда я вернулся домой поужинать и снова уйти гулять на меня навесили сестер, поэтому вечернее изучение города сорвалось. Немного побыв на горке, мы направились через весь город к бабушке с дедушкой в гости. Толик убежал к друзьям, и с нами его не было.
У родителей мамы я еще не был, поэтому сходил из чисто познавательных интересов. Те жили на окраине города в собственном доме, поэтому сестры, хорошо знавшие дорогу, вернее маршрут автобуса и тропку от остановки, показали мне, где они живут. Бабушка встретила нас с искренней радостью. Дедушки не было, ушел гулять, оба они были на пенсии, но довольно скоро вернулся, застав нас за поеданием вареников с творогом.
Тогда, за стаканом чая я размышлял о так не любимых мной евреях, глядя на бабушку и дедушку, думал, что слегка погорячился, смешав иудеев и евреев. Но все прояснил мой дедушка, которого, как и родителей и остальных родственников со стороны матери, я действительно стал считать родными.
- Понимаешь, Игорь, - дед потрепал по макушке Тому, и снял её с колен, вручив вареник. - Грань между евреем и иудеем достаточно тонка. Не все иудеи - евреи, и не все евреи – иудеи…
Долго я слушал старого еврей, бывшего интенданта партизанского отряда, о чем свидетельствовали награды. Орден Отечественной войны первой степени и медаль «За боевые заслуги» на фото что висело на стене. Там дед был куда моложе, видимо фото было сделано сразу после войны.
До темноты мы вернулись домой, где попались под заботу матери. Не потерявшая еще былую красоту дама, теперь понятно в кого я пошел, пыталась нас накормить, не взирая на сообщение что мы по ужинали у бабушки и отпустила сестер с Толиком на снежную горку. Окрестная детвора там веселилась до девяти вечера, сама горка освещалась специально подвешенными фонарями, сделанными мастерами автохозяйства.
В воскресенья как я и говорил, был представлен самому себе, поэтому почти весь световой день просидел на чердаке четырех этажного дома у слухового окна, выходившего на подъезд и окна квартиры, где жил нужный мне авторитет. За этот день к нему наведалось двое дружков и те самые трое ублюдков, что меня избивали, видимо они всегда ходили втроем. Так же я заметил не совсем профессиональную слежку. После короткого размышления двое молодых парней были признаны мной бывшими коллегами. Видимо уголовка в чем-то заподозрила Гошу-Музыканта, ну или тренировала молодые кадры. Я сам так часто делал.
Изучив лица и манеру походки всех, кто приходил к Музыканту, я незаметно спустился с чердака и направился домой. Нужно подготовиться, ведь завтра в школу и вечером встреча с Николаем Петровичем.
Про последнего хотелось бы рассказать особо. Это был мой сосед по палате, капитан милиции Голушко Николай Петрович, следователь уголовного розыска. Сошлись мы с ним на почве интереса восточных единоборств. Сам он был самбистом, причем, похоже, не особо хорошим, раз получил десять сантиметров стали в живот, и очень интересовался другими способами убийства себе подобных. А так как я после того как привел тело в более-менее приличную форму, стал показывать некоторые результаты, то не избежал его внимания. На сетование, что у меня нет хороших спарринг-партнеров он в ответ на это - предложил приходить заниматься к ним в отдел, где есть отличный инструктор. Мол, там даже люди из комитета тренируются. В общем, договорились, встретиться в понедельник вечером.

Утром мы с Толиком отвели сестер в садик и направились в школу. Когда я переобувался в сменку, повесив пальто на крючок в раздевалке, ко мне подошла староста нашего класса.
- Здравствуй Соколов, – нейтрально поздоровалась она.
- И тебе не болеть Ющенко, - спокойно ответил я.
- Меня Юлей зовут, - напомнила та.
- Я помню.
- Пойдем, я покажу, где можно переписать с сегодняшние уроки и объясню где наши классы. Сейчас будут история. Ведёт Людмила Андреевна.
- А классная?
- Третий и четвертый урок. Она у нас литературу ведет.
- Хорошо, - сказал я, заканчивая со шнурками и разгибаясь. – Веди.
Следуя по коридорам школы за старостой, я крутил головой чувствуя что мне становиться не по себе от огромного количества детей носящихся по коридорам и от того страшного гомона.
«Надеюсь, я быстро привыкну», - с сомнением подумал я. В это время какой-то мальчишка на год может два младше меня умудрился про бегая отвесить мне пендаля, но от расправы не ушел, схватив его за шкирку я перенаправил маршрут его движения, поэтому он со всего размаху влип лицом в отштукатуренную и покрашенную в зеленый цвет стену коридора.
«Хм, нос и зубы всмятку», - мысленно хмыкнул я и, не сбавляя шага, последовал дальше. Староста так ничего и не заметила, только обернулась внизу лестничной площадки на начавшийся шум в коридоре, мельком глянув на толпу детишек окруживших пострадавшего.
Показав мне на доске объявлений наш лист с указанием уроков и номеров кабинета, она начала знакомить меня со школой. Некоторые школьники моего возраста здоровались со мной, частично это были одноклассники, остальных я не знал.
Пройдя в нужный класс, староста сказала, показывая рукой на пустую парту:
- Это твоя, ты сидишь вместе с Настей Ремешковой.
На парте лежал учебник и тетрадь, показывая, что моя однопартница в школе, просто куда-то отошла, да и в самом классе было всего человек десять, с которыми я коротко и сухо поздоровался. Ни с кем близко сходиться я не собирался.
Когда прозвенел звонок, класс быстро наполнился подростками, большинство глазело на меня. Поймав взгляд Свиридова, я приподнял верхнюю губу, показывая зубы, особенно один, обломанный. Тот все понял и опустил голову. Конечно, не стоило показывать недоноску, что я все помню, но месть тем и сладка, чтобы жертва чувствовала ее приближение.
Наконец в класс вошла пожилая учительница и все встали. Чуть помедлив, я последовал примеру большинства.
- Здравствуйте дети, - поздоровалась она.
- Здравствуйте, – хором ответили мы.
- Я глажу, наш отличник Игорь Соколов вернулся? Ну что ж давайте начнем урок.
История и последующая за ней биология прошли нормально, хотя больше всего вызывали меня, проверяя, не подзабыл ли я что, но пятерки, появившиеся в дневнике, показали, что я отличник. Не тело, то уже прошлое, я сам в прошлой жизни закончил школу с золотой медалью.
На уроке литературы я познакомился с классной. Ну что я скажу. На действительно была классной. Когда в класс с журналом в руках вошла девушка лет двадцати пяти с красивым лицом обрамлённым каштановыми волосами, с грудью третьего размера и точеной фигуркой под строгим серым костюмом, я невольно восхищенно цыкнул зубом и причмокнул губами. Девушка была в моем вкусе, не удивлюсь, что все мальчишки в классе влюблены в нее.
Получив локоть в бок от соседки по парте, немного пришёл в себя. Кстати, она еще моя соседка по лестничной площадке. Это ее мама мне продала книжки по уголовному и гражданскому кодексу, за которые я уже занес деньги.
Классная Марина Львовна была приветлива, она расспросила меня о состоянии, мило огорчилась, что я так ничего не вспомнил и начала урок.
Под конец мне что-то прилетела в затылок, проведя рукой, я увидел на пальцах обслюнявленный комок бумаги. Видимо классная имела отличной зрение, потому что немедленно сказала:
- Игорев, немедленно встань! Что это за детские игры плевать в одноклассников?!
- Марина Львовна, вы не волнуйтесь не огорчайтесь. Во время перемены я сам с ним поговорю и он больше не будет так делать, - улыбнулся я классной чарующей улыбкой.
Та изрядно озадачилась моим поведением, поэтому спросила:
- Почему ты так решил?
- Понимаете, с разбитыми губами и выбитыми зубами очень трудно плевать.
- Ты хочешь его побить? – удивилась учительница, видимо за телом в прошлом подобного не водилось. Сзади кто-то захихикал.
- Ну что вы, даже не ударю ни разу, – подняв руки, показал я чистые ладони.
- Все-таки я поступлю по-своему… Игорев, дневник!
После того как урок закончился, мы остались в этом же классе так как следующий урок тоже была литература, я дождался когда учительница выйдет и встав направился к задним партам.
Ожидая подобного, я морально подготовился, понимая, что мне нужно сразу показать в классе кто есть кто, чтобы в последующей учебе ничего похожего не было. Угораздило же меня попасть в тело слюнтяя и мальчика для битья.
- Ну и что ты мне сделаешь? – скрестив руки на груди, спросил крепкий кареглазый паренек гораздо крупнее меня. Большая часть класса осталась, ожидая, что будет, поэтому с интересом следили за нами.
Молниеносно нанеся удар в горло, от чего тот захрипел и схватился за больное место, я взял паренька за шиворот, и дважды со всей силой приложил его лицом об парту. После чего нанес удары в солнечное сплетение двум вскочившим мальчишкам, видимо дружкам. Пострадавший держась за разбитое лицо сполз под парты. Может и зря я, но надо показать сразу при первой же возможности, чтобы меня не трогали и обходили десятой стороной. Эти детки понимали только силу.
- Я все классной расскажу! – крикнула староста и выбежала в коридор, а я, посмотрев глаза Свиридову, снова приподнял верхнюю губу, взглядом показывая, что с ним сделаю. Пусть немного потрусит, смерть легче встретит.
Как и ожидалось, после произошедшего поднялся гвалт, но к моей парте, где я листал учебник не приближались, обходя стороной, чего я и добивался. Шум прекратила вернувшаяся со старостой классная. Велев Игореву идти в медпункт, в сопровождении отправил обоих его дружков тоже получивших тумаков от меня, а мне велела следовать за ней. Как и ожидалось к директору.
Он находился у себя в кабинете. После стука, зайдя, классная пояснила причину прихода, в качестве свидетеля предъявив старосту. Проступок был действительно серьезный, поэтому меня не удивило, что оказался у директора. Сам он был бывшим военным, майором запаса со множеством наград судя по фотографии на стене, у самого директора даже планок не было на груди.
- На а вы что скажите молодой человек в своё оправдание? – к моему удивлению вежливо обратился ко мне директор.
- Не вижу смысла отпираться от предъявленных обвинений, - пожал я плечами.
- Причину проступка мы поняли, но не кажется что она слишком, как бы это сказать?.. жестокой?
- Кажется, - согласился я, так как считал так же. - Но видите ли, у меня новая жизнь. Старую я не помню и жить по старому не хочу. А чтобы поставить себя в классе, нужно было показать, что я изменился и уже другой.
- То есть продолжения можно не ожидать? – сложив руки перед собой, спросил директор. Классная и староста, продолжая стоять у входа, интересом ожидали продолжения.
- Это зависит не от меня. Будет продолжения от одноклассников, получат в двойне. До смертоубийства я естественно не дойду, но при нужде покалечу, будьте уверенны, - говорил я ровно и спокойно.
- Хм, понятно. Вы не оставите нас? – попросил он классную и старосту, а когда те вышли, встал из-за стола и слегка прихрамывая подошел ближе, после чего облокотился-присел на стол. – Мне понятны твои мотивы, но понимаешь, избивать одноклассника на глазах у всех это не хорошо. Да и проступок его слишком мал для этого…
Зазвонивший телефон прервал наш разговор. Выслушав собеседника с другой стороны провода, директора положил трубку и вздохнув сказал:
- Перелом носа и выбито два передних верхних зуба… - устало проведя ладонями по лицу, он посмотрел на меня и спросил. – Сегодня очень похоже пострадал ученик седьмого класса. Твоя работа?
- А есть свидетели?
- Значит твоя. Давай договоримся, что больше такого в ШКОЛЕ не будет? – попросил директор.
- Не проблема, - снова пожал я плечами. - С моей стороны инициативы не будет. Если сразу не отвечу, подкараулю на выходе.
- Я этого не слышал. Все, иди.
Выйдя от директора, я аккуратно прикрыл дверь и спросил у классной:
- Как зовут директора?
- Андрей Петрович Заславский.
- Мировой мужик. Уважаю. Кстати, я обещал ему, что в школе этого больше не повториться.
- Вот и хорошо, - улыбнулась классная и повела нас обратно, урок, конечно, был мной сорван, но до окончания осталось еще полчаса, может что-то успеем.

После уроков меня поймал в гардеробе Толик и, блестя глазами начал расспрашивать про случай в классе и вызов директора. Дав ему легкий подзатыльник велел идти на последний урок, так ничего ему и не сказав. Как и ожидалось, учеба не пошла впрок, меня встречали. Можно было идти по проспекту, но я решил продолжать изучать улицы, поэтому двинулся напрямки через дворы и подворотни. Соседка по парте задержалась в школе и шел я один, а когда мне перегородили дорогу шестеро парней из моего класса, Свиридова, кстати, не было, то даже не замедлил шаг, продолжая надвигаться на них. В разговоры я вступать не собирался, да и давать время злым детишкам накрутить себя тоже. Поэтому напал первым.
Портфель с учебниками полетел в лицо самого крупного из одноклассников Толик Глазова, дальше я работал руками и ногами. Хоть какое-то сопротивление мне смог оказать именно Глазов, так как занимался в боксерской секции. Но после двух ударов в солнечное сплетение поплыл, дальше я уже пинал его ногами, пытаясь пробить сквозь зимнюю одежду. Был я не серьезно, только чтобы проучить. Поэтому кроме множества синяков ничего у них быть не могло. Наконец когда перестал шевелится последний, поднял портфель и отряхнув его от снега быстро зашагал дальше. Сам бой длился едва ли больше минуты. Думаю, теперь проблем с одноклассниками у меня не будет.
Дома я оставил портфель и, забрав спортивную одежду, побежал на ближайшую остановку автобуса. Чтобы не терять время я решил потратить немного мелочи, чтобы быстрее добраться до нужного здания, где находился спортзал горотдела милиции Харькова.
Как капитан и обещал, обо мне были предупреждены, поэтому получив временный пропуск, я переоделся в гардеробе и пошел в спортзал знакомиться с инструктором и другими посетителями.
Вечером, когда стемнело, часов примерно в восемь, в спортзал зашел Голушко, который найдя меня глазами занимающегося на спортивном снаряде, крикнул:
- Ну как тебе тут, понравилось?
Спрыгнув с турника, я обернулся и спокойно ответил:
- Честно говоря… нет. Спарринг-партнеры откровенно слабые. Семен Павлович еще что-то может, но у него повреждение ноги со времен войны, поэтому партнёр для тренировочного боя он откровенно слаб, так как у него слабая оборона с левой стороны. Инструктор он отличный, не скрою, но драться мне тут не с кем.
Голушко откровенно засмеялся, даже похлопывая себя по бокам. Инструктор только улыбнулся, так как понимал, что я был прав. А вот здоровенный парень в обтягивающем его торс спортивном трико явно обиделся.
- А что если попробуешь со мной? – спросил он, кивнув на боксерский ринг чуть в стороне.
- Я не боксёр, если бой без правил то обеими руками.
- Тогда все равно на ринг, - рыкнул он.
Все посетители и инструктор с капитаном окружили верёвки ринга, пока мы готовились.
- Товарищ капитан, если мой соперник проиграет, дадите мне постоянный допуск в этот спортзал?
- Если победишь, то да дам. Только вот объясни зачем, если тебе тут не нравиться?
- Спортзал нравиться. Оборудован он у вас отлично, снаряды заниматься неплохие.
- Ну хорошо… Бой!
Спустя сорок минут, когда мы одетые вышли из здания, где находился спортзал, Голушко сказал:
- Пропуск у тебя теперь будет постоянный, однако я немного переиначил твою просьбу и, согласовавшись с начальством, оно, кстати, присутствовало во время боя, решил привлечь тебя как внештатного сотрудника инструктором по рукопашному бою. Петрович будет твоим начальником. Зарплата, конечно, будет минимальной, но…
- Главное будет? – закончил я за него.
- Именно.
- Я согласен.
- Вот и хорошо. Будешь приходить после школы. В воскресенье тренировки не проводятся…

После того как я поставил себя в классе нападки в мою сторону на первое время прекратились, но потом спустя две недели когда учитель биологии отвернулся, я получил хороший хлесткий удар линейкой по темечку. Похоже меня решили проверить на слабину.
- Сомин! – тут же рявкнул учитель.
- О, не беспокойтесь. Я сам поговорю с ним во время перемены. Больше подобного не повториться, ведь со сломанной рукой трудно пользоваться линейкой, - после чего я обернулся и жестко улыбнулся сидевшему сзади побледневшему ученику.
Сидевший через три парты позади Игорев от моего взгляда начал сползать под парту.
Вот так и учился, пока учебный год не закончился и не наступили летние каникулы. У меня была мысль закончить школу экстерном, но я отбросил ее, решив дать себе больше времени вжиться в местную жизнь. Теперь начал жалеть. Еще один учебный год? Могу и не выдержать. Ладно, хоть после десятого класса мы разъедемся. Некоторые одноклассники не задумывались о своем будущем, хотя малая часть начала планировать. Я не отставал от них, у меня было два желания и соответственно два выбора. Медицинский университет в Москве, с возможностью перебраться туда жить, ну или мореходка в Ленинграде. Я любил море. В общем, пока в раздумьях.

***

- Игорь, у тебя какие планы на лето? – спросил отец, когда я одевался у нас в комнату. Сестрёнки вот уже неделю гостили у бабушки, а Толик отрабатывал в школе на школьном огороде.
- Есть некоторые планы, - несколько уклончиво ответил я. – Хотел скататься на юг, отдохнуть на море дикарем. Но это скорее всего после июня, как только получу паспорт. А что?
- Хм, у меня есть некоторая просьба к тебе. Нужно отвезти кое-что в Ленинград к моему отцу. Твоему деду.
- Нет, - коротко ответил я.
- Могу я узнать причину?
- Помнишь, когда я лежал в больнице ты отправил известие своему отцу, что я сильно пострадал и попросил помощи лекарствами? Что пришло в ответ? «Это не наши проблемы», - процитировал я. – Память у меня хорошая, поэтому отвечу честно. Для меня ты батя сирота, родственники только вы и все со стороны матери.
Отец давно принял моей внезапное взросление после того как я очнулся, поэтому не сильно настаивал.
- В чем вообще проблема? Отправь почтой? – завязав шнурки кед, предложил я вставая.
- Твоих сестер почтой не отправишь.
- А старый козел внезапно осознал, что недолго ему осталось и решил повидать внуков и внучек? Я же вроде первенец у него, так?
- Так, - согласился отец.
- Передай ему дословно мои слова – хрен ему по всей морде.
- Ты груб… сын.
- Не с родственниками и близкими мне людям. Ладно, мне на тренировку, вечером еще поговорим.
По пути забежав за Толиком, он вот уже месяц ходил со мной в спортзал, я его пока не учил, передав Петровичу, в основном он занимался на снарядах да отрабатывал удары на боксёрской груше. Через полгодика, когда наберет нужную массу и немного освоиться, можно тренировать уже серьезно. Как я сейчас это делаю с тремя оперативниками из комитета. Да, я в некотором роде прославился, поэтому уже была попытка переманить меня в КГБ. Но я сразу сказал, только полным сотрудником с удостоверением, можно и без звания с полной зарплатой и чтобы все это не мешало мне учиться. Пока думают.

[Мезенцев Александр]

Похороны Ромова меня никак не коснулись, я воспользовался своей универсальной отмазкой «мам, у меня голова болит», от чего получал таблетки от головы, брал трофейный бинокль отца, он был маленький и спокойно умещался в кармане и уходил гулять.

Может быть без отчего? - получал таблетки от головы. Или - после чего получал таблетки от головы.

Имя у него было Гоша-Музыкант, из-за того что он был не плохим щипачом.

неплохим.
Но это мелочи, как здесь уже писали, любой редактор исправит. Главное получается очень бодро, динамично, захватывающе.