Офицер Красной Армии. (ККА-2)

[urri-a]

аяяяй!неусмотрел!непрудсмотрел!и так терять ГГ!минус
я ещё подумаю.

[Rus1]

Вроде только шмайссер потеряли..

[lerner]

Ну, или

Rus1 M
Возраст: 45
Откуда: Москва
Репутация: 2180 (+2183/−3)
Лояльность: 339 (+369/−30)
Сообщения: 666
Зарегистрирован: 24.03.2013
С нами: 1 год 5 месяцев
Имя: Владимир

[Rus1]

И что?
Сообщения: 667

[Toivo]

У меня вопрос. А зачем ГГ отравил своих бойцов?

а я ещё в шесть утра встал и отравил сапёров, снайперов и Свиридова

[Uksus]

аяяяй!неусмотрел!непрудсмотрел!и так терять ГГ!минус

Бан на месяц за издевательство над русским языком.

[Усталый]

Вот на одном мы их и подстрелили.

подстерегли

Какие же он сволочи, троцкисты недобитые!

они

[Тролль]

Я так думаю,у ГГ появился персональный враг.К ногтю эту падлу!

[Умникус]

Наконец-то кто-то конкретный,а то абстрактные враги не интересны.

[Инженер Сидоров]

Наконец-то кто-то конкретный,а то абстрактные враги не интересны.

Интересно, кто этот типус... Жуков, надо полагать, мстить за то, что его с Генштаба скинули (и правильно сделали, сапогам место в строю, а там нужны Головы) полез? Или начальник ГРУ ГШ Голиков свои интриги против Лаврентия закрутил?

[vorobei]

Интересно, кто этот типус.

Скорее всего он там не один, и даже не два...

[lerner]

Скорее всего он там не один, и даже не два...

Зато теперь в глазах тех, кому надо знать, становится понятным его постоянное уклонение от контактов, а на фоне его дел, становится понятно, что такому прыткому и масштабному малому вовсе ничего не стоило инсценировать собственную гибель полугодом ранее.

[Владимир_1]

Честно говоря, я был зол, очень зол, как и большинство моих бойцов. Свои стреляют в своих, а это без сомнения были наши. Значит, тогда я не зря ушёл от людей Сталина, есть у меня тайный враг, что как марионетки может посылать снайперов охотиться на меня. Ещё бы знать, кто он этот Враг.
- Гурьев, приберитесь тут, - приказал я и, повернувшись к подошедшему Малкину велел. – Колонна уходит через двадцать пять минут, сразу после завтрака. Обеспечьте пищей бойцов и командиров. Если что я у штабного бронетранспортёра.
- Товарищ капитан! – возмутился фельдшер. – Дайте мне закончить перевязку.
Через полчаса колонна выстроившись в походный порядок, выдвинулась с места стоянки в сторону Киева.

7 мая 1942 года. 14 часов 11 минут по Московскому времени. Районный посёлок Иванково. Штаб партизанского корпуса.

- Товарищ старший лейтенант, - заглянул в кабинет к Смелову боец-посыльный. – Вас вызывают в Особый отдел.
Переведённый после последних событий в тыловую службу, боевой командир, хмуро кивнул и, закончив диктовать писарю очередные наряды на боеприпасы для Второй стрелковой бригады, вышел из кабинета, направившись в Особый отдел. Такие приглашения игнорировать нельзя.
Кроме начальника Особого отдела и одного из его доверенных сотрудников, в кабинете находились комком Титов и капитан Омельченко. Последний стоял у окна и скучающе разглядывал двор, где двое бойцов занимались починкой тяжёлого грузовика, который никак не хотел заводиться.
- А, Владимир, - оторвавшись от изучения какого-то листка, кивнул Титов. – Проходи, пришло новое сообщение от Фролова. Некоторые обозначения не указаны в твоём шифровальном блокноте. Может ты без него разберешься, что он написал? Возможно тут подтверждение, что уничтожение штаба моторизованного корпуса это их работа. А то столько шуму в эфире, а мы только догадываемся, чья это работа. Хотя некоторые уверенны, что это поработал именно Фролов.
Капитан Омельченко видимо понял, что говорят о нём, мельком обернулся и вернулся к наблюдению за жизнью во дворе штаба.
- Некоторые обозначения мы действительно обговаривали на словах, - кивнул Смелов.
Подойдя к столу, он сел за него и взял протянутые листы с текстом послания.
- Полчаса назад пришло, - буркнул начальник Особого отдела.
Однако ничего ответить Смелов не успел, была объявлена воздушная тревога и командиры были вынуждены спуститься в глубокий подвал штаба, пережидая налёт.
- Я говорил вам нужно менять местоположения штаба, - сказал Омельченко.
- Уже делаем, вечером переедем, - кивнул Титов. - Второй налёт за сегодня.
После налёта, от которого пострадали только склады на окраине, все вернулись по своим местам. Зенитки крепко встретили шестёрку бомбардировщиков, умудрившись повредить один. Улетал он с дымным следом. В прошлый налёт истребитель, на котором прилетел капитан Омельченко, дозаправившись, взлетел при приближении бомбардировщиков и умудрился сбить два «Юнкерса», но при возвращении, очевидно вызванные бомбардировщиками истребители, подстерегли наш «ястребок» при посадке. Лётчик погиб. Аэродром партизан стал известен противнику. Так что в данный момент его переносили на другую площадку.
В течение пяти минут командиры ожидали, пока Смелов прочитает послание от мангруппы Фролова-Григорьева, как он был обозначен в сводках. Читал лейтенант внимательно, делая карандашом некоторые пометки на полях. Наконец он отодвинул листы и задумчиво протёр лоб.
- Что там было? – нетерпеливо поинтересовался начальник Особого отдела корпуса.
- Уничтоженный штаб корпуса их работа, более того они там документов и удостоверений набрали несколько мешков. Даже генерала в плен взяли. Тут интерес представляет другая информация… На Фролова было совершенно покушение.
- Что значит, было покушение? - подошёл ближе Омельченко, хмурясь.
- Стреляли в него, благо только ранили. Снайперы были с советским оружием и в советском камуфляже. Осназовцы это были. Виталий в этом убеждён. Сами стрелки погибли при отходе.
- Чёрт! - ударил по столешнице Омельченко. – Он опять не сообщил свои координаты?
- Нет, но намекнул, где будет в скором времени.
- Где? – коротко поинтересовался капитан.
- Я могу вам доверять? – сузив глаза, спросил Смелов.
- Все бойцы и командиры что воевали с Фроловым, заимели одну странность. Бесшабашенность. Могут нагрубить даже сотрудникам госбезопасности, - усмехнулся Омельченко. – Мне можно доверять, там работали не мои люди. У меня задача наоборот вывести Фролова на Большую землю.
- Киев. Сегодня или завтра вы сможете найти его в Киеве, - подумав, ответил Смелов.
- Подождите, но как же документы, карты и пленный? Они нам требуются для прояснения обстановки, - спросил Титов.
- Насчёт этого у Виталия уже есть решение. К вечеру он велел принимать груз. Как и где не написано, видимо решил, что мы сами сообразим.
- Хм, - задумчиво хмыкнул Омельченко и, подойдя к карте, стал её разглядывать, после чего карандашом нарисовал два небольших кружочка. – Я не знаю, как Фролов сможет доставить к нам пленного и документы, в данный момент это фактически не возможно, мы в окружении, но единственный возможный вариант для него. Это по воздуху… Вот здесь был разгромлен штаб моторизованного корпуса, а вот тут в ста километрах находится аэродром где базируются бомбардировщики что совершают налёты на наш штаб. Если провести линии вот так и так, то аэродром пересекается двумя линиями…. Товарищ полковник, передайте зенитчикам, что если появятся немецкие самолеты. Пусть не стреляют, пока те не начнут бомбить. Мало ли.

- Летят, - поднимая бинокль, сказал Малкин. - Ха, а шестой дымит, видимо ему от наших досталось.
Наша колонна была укрыта в небольшом березняке и замаскирована. В разные стороны я отправил разведгруппы с задачей взять информированного офицера, а в данный момент мы с начштаба стояли на опушке и наблюдали за шестью бомбардировщиками что, сбрасывая скорость, нарезали круги вокруг над своим аэродромом.
Когда я сообщил свои планы на сегодня, к моему удивлению никто из командиров не стал говорить что это невозможно. Нет, они тут же стали обсуждать рабочие вопросы нашего будущего рейда. Да, я решил войти в Киев, пройти его насквозь, посетив здания комендатуры, губернатора и гестапо. После чего по мостам уйти на другой сберег Днепра и затеряться в лесах, дав мангруппе неделю отдыха от последних бешеных дней. Пока бойцы и командиры буквально бурлили энтузиазмом, но я знал, что у них накопляется усталость, скоро появится легкое безразличие, невнимательность, а это может привести к катастрофе. Так что воспользуемся моментом, отдохнём, заодно потренируемся и продолжим рейды. Немцы немного подуспокоются, плотнее взявшись за партизанский корпус, ну а мы нанесём им удар в неожиданном месте. Там видно будет, появятся ещё жирные цели, а пока мы шли к Киеву.
Шли с некоторым крюком, я таки решил навестить второй аэродром, где базировалась основная часть бомбардировщиков и оставшаяся истребителей. Всё равно почти мимо шли.
Мангруппа встала от летунов в пяти километрах, я тут же выслал к аэродрому разведку. Первая неприятность, истребители находились на своих местах, под маскировочными сетями, но вот бомбардировщиков не было. Так же разведчики сообщили, что охрана у аэродрома усилена. Там была батарея Флак 20, две противотанковые пушки, взвод охраны и взвод вспомогательной полиции для усиления. Шесть пулемётных позиций, два миномёта. Крепкий орешек этот аэродром. С учётом того что со всех сторон его окружали поля, аэродром находился на окраине небольшой деревушки, где расположились лётчики, а техсостав и охрана ночевали в палатках, атака как считали немцы была обречена на провал.
В данный момент снайперы, задача которых уничтожение противотанкистов и расчётов зениток выдвинулись на позиции, им в густом прошлогоднем бурьяне несколько километров ползти на брюхе, чтобы занять позиции уверенного поражения. Именно на снайперах и танкистах лежала задача уничтожения обороны аэродрома и личного состава как летного, так и технического состава. Не всего естественно.
- Интересно, почему у немцев смешанные авиаподразделения? – задумчиво спросил Малкин.
- А это не простая часть Люфтваффе. Это карательное подразделение, которое действовало в Белоруссии. Там партизанское движение началось ещё в сорок первом. У немцев пока на фронтах господство в воздухе, хотя наши соколы и пытаются его переломить, вот они и позволили себе создать это подразделение под общим командование майора Клюзе, для карательных действий в своём тылу, переподчинив его охранным подразделениям. Ну а когда возник партизанский край, их перебросили сюда, не трогая линейные части Люфтваффе. На этом аэродроме есть ещё и разведывательные самолёты, один сейчас над партизанским корпусом мониторит обстановку, два на аэродроме.
- Вон оно как.
- Приказ Воронину, - обернувшись, велел я радисту, что стоял рядом с переносной радиостанцией. – Начать операцию.
- Есть, - откликнулся тот и тут же забормотал в микрофон, передавая кодовые слова Воронину.
Где-то вдали, примерно в километре от нас взревели моторы танков. Чуть позже шум работы их моторов начал стихать.
- Ушли, – прислушавшись, сказал Малкин, убирая бинокль в чехол.
- Это да, – согласился я. Сам я смотрел простым взглядом, левая рука у меня висела в косынке. Ранение было не тяжелым, кость не задета, мясо только, но и это было плохо. – Возвращаемся к колонне и идём следом.
Шли мы с машинами обеспечения и артиллеристами. Основные боевые подразделения находились там, где сейчас грохотало и в небо поднимались чёрные дымы от горевшей техники.
Двигались мы с Малкиным на нашем штабном грузовике, вместе с взводом управления, потому как даже свой бронетранспортёр я отдал для атаки аэродрома. В этот раз непосредственно в бою я не участвовал, дав возможность отличиться другим командирам. В данный момент Воронину. У меня на него на сегодня ещё были планы, поэтому я и дал ему возможность самореализоваться, в будущем это пригодиться. Хорошо когда командир уверен в себе, в своих силах и своих бойцах. Лейтенант уже передал, что можно подъезжать спокойно, боевые охранные подразделения ликвидированы и идёт зачистка, поэтому наша колонна не останавливаясь, не пережидая окончание боя, продолжила движение к аэродрому.
Вдруг на бреющем, оглушив нас рёвом моторов с набором высоты начал уходить в сторону немецкий авиаразведчик. Который видимо возвращался на дозаправку и увидел что твориться на аэродроме.
- Колонна стой, зенитчики, огонь! – заорал я.
Зенитчики не сплоховали, да, они как-то пропустили появление немца, но тут почти сразу открыли огонь из трёх установок. У нас было четыре зенитки, но для последней, пока не был подобран расчёт. Просто не было людей, подготовленных для этого. После вчерашней большой практики стрельбы из этих установок, хоть и по наземным целям, наводчики взяли на прицел медлительный разведчик, который пытался уйти в сторону, и открыли огонь короткими очередями, подправляя прицел. Почти сразу от самолета отлетела какая-то деталь, срезанная очередью автоматических пушек, а потом на нём скрестилось сразу две очереди, и он рухнул на землю, загоревшись. Взрыва не было. Никто не выжил, высота была сверхмалой для прыжка с парашютом.
- Продолжить движение! – скомандовал я.
Когда мы проезжали через деревушку, то увидели, что три хаты горело, в некоторых дворах суетились наши мотострелки и разведчики. Снайперов не было видно, он продолжали контролировать взлётное поле. Проехав деревушку, зачистка там заканчивалась, передовая машина, не останавливаясь, проехала дальше, а вот вторая, на которой ехали мы, остановилась у танка Воронина. Экипажа работая ломом и кувалдой, восстанавливали повреждённую гусеницу.
- Пушка? - спросил я у лейтенанта, осторожно покидая кабину машины. Любое резкое движение отдавало стреляющей болью в руке, поэтому я старался не тревожить рану.
Лейтенант стоял на корме танка, и отдавал приказы в микрофон, не теряя контроля над подразделениями на поле боя. Мне это понравилось, и я довольно кивнул.
- Никак нет, товарищ капитан, - откликнулся сержант Кривошеин, старый товарищ и наводчик на машине Воронина. – Когда давили тот «мессер» то повредили трак, а тут на ровном месте при развороте и разулись с левого борта.
- Понятно, - кивнул я, с интересом разглядывая четыре целых «Юнкерса» что стояли в стороне. Один продолжал дымиться правым мотором. Два других обломками лежали в стороне. Похоже, их расстреляли в воздухе, и они рухнули на взлётное поле.
Высадив меня, штабная машина поехала дальше следом за основной колонной. Что делать дальше Малкин и командиры тыловых подразделений знали, я их хорошо проинструктировал, поэтому они, не теряя времени, приступили к выполнению порученных им заданий.
В это время Воронин освободился и, спрыгнув на пыльную землю, подскочив, лихо бросил руку к виску, отрапортовав:
- Товарищ капитан, ваш приказ выполнен. Аэродром захвачен, самолёты, часть технического и лётного состава захвачены целыми, остальные уничтожены в результате скоротечного боя. Два самолёта пытались подняться в воздух, но были уничтожены из танковых орудий.
- Вы что по взлетающим «Юнкерсам» из пушек садили? – удивился я.
- Так точно. А что, они только-только оторвались от взлетной полосы и слепой не промахнулся бы. Осколочными влепили они и осыпались обломками.
Оптимизм и радость так и пёрли из Воронина, он разве что не подскакивал от нетерпения.
- Осмотрите и подготовьте технику к дальнейшему маршу. Нужно до темноты совершить шестидесятикилометровый рывок.
- Есть, разрешите выполнять?
- Выполняйте, – кивнул я, и направился в сторону самолетов, которые уцелевшие техники готовили к использованию. Заправляли и пополняли боезапас пулемётов, под присмотром наших бойцов. Только в бомбоотсеки грузили не бомбы, а всё то, что было нами захвачено за последние дни, включая на месте уничтоженного штаба немецкого корпуса. Причём сброс отключали, чтобы у лётчиков не появилось желания сбросить все, что нами было с таким трудом наработано. Насчёт лётчиков, да у нас их не было в наличии, но были пленные, немецкие. В данный момент Гурьев искал среди них добровольцев. На три «Юнкерса» нам было нужно три пилота и один штурман.
В два «Юнкерса грузили из санитарной и других машин всех раненых, которые у нас успели скопиться за это время. Даже тяжёлых погрузили, хотя шансы доставить их до госпиталя были минимальны, а так же документы, мои рапорты о делах мангруппы и пленного генерала. Вот последний очень возмущался, когда его пытались сунуть в бомболюк. Малкину это быстро надоело, генерал получил рукояткой пистолета по голове, его опутали верёвками и погрузили в отсек. Больше он не возмущался, только сонно причмокивал губами.
- Пятеро согласились, товарищ капитан, - подошёл Гурьев. – Один говорит, что знает, где наш аэродром.
- А вот этого не надо. Там наверняка зенитная засада. У госпиталя под Иванковым есть неплохое поле, должны там эти машинки сесть, вот пускай туда и летят. Там зениток наверняка нет, встретят нормально. Тем более я дал намек, чтобы сегодня ждали посылку от нас. Начинайте погрузку и предстартовую подготовку.
- Есть, - козырнул Гурьев и побежал к самолётам. Там как раз техники запускали моторы самолётов, проверяя, как они работают.
После погрузки самолёты по очереди взлетали и, поднимаясь ввысь, одной группой направились в сторону партизанского края. За каждым немецким лётчиком сидел наш боец из легкораненых. С винтовкой и карабином было в кабине не развернуться, поэтому каждому был выдан пистолет и на всякий случай по гранате. Их задача уничтожить пилотов, если они доставят их не туда.
Как только бомбардировщики стали едва видными, я повернулся к стоявшим рядом командирам и скомандовал.
- От балласта избавились, поэтому заканчиваем собирать трофеи, и уходим. Выдвигаемся через двадцать минут. Разойдись!
Пока командиры занимались своими подразделениями, а тыловые службы сбором и систематизированием трофеев, под присмотром Малкина и Байбюка, я направился к стоявшим отдельной кучкой пленным, угрюмо дожидавшимся своей участи. Их было порядка тридцати человек, под охраной пятерых автоматчиков-мотострелков.
Махнув рукой Юрьеву, нашему старшему переводчику, я подошёл к немцам, с интересом их разглядывая.
- Товарищ капитан, сержант Юрьев по вашему приказу… - подбежал переводчик, но я остановил его, приказав:
- Переводи им, что я скажу… Солдаты и офицеры Люфтваффе! – громко сказал я, Юрьев тут же стал гортанно переводить. – Согласно негласным правилам диверсионных подразделений, а у нас всё-таки именно диверсионное подразделение, я должен приказать своим солдатам ликвидировать вас как не желательных свидетелей и солдат противника. Однако ваша добровольная помощь благоприятно повлияло на моё решение. Да и моя совесть офицера и командира Красной армии не позволяет уничтожать вас как скот, но и просто так отпустить вас я не могу. Поэтому я ставлю перед вами выбор, дав немного времени, пять минут. У вас есть два выбора, или расстрел, или пуля в ногу и вы, будучи комиссованными по тяжёлому ранению отправляетесь домой, к своим семьям. Мой фельдшер поможет вам с перевязочными материалами. Решение ваше, время для раздумий пошло.
Посмотрев на часы, я отошёл в сторону, а бойцы взяли немцев на прицел, напряжённо ожидая принятия решений. Через три минуты тридцать два солдата и офицера приняли решение пули в ногу, трое, отказались.
Командир пятёрки мотострелков, достав из кобуры «люгер» спокойно пустил каждому пулю в грудь, после чего начал отщёлкивать в ноги остальных. Фельдшер, который как раз закончил со сбором медикаментов в лазарете лётчиков поспешил к месту экзекуции.
Оставив их разбираться с этим делом, я под пистолетные хлопки и вопли раненых, направился к своему штабному бронетранспортёру. Кстати, на аэродроме было взято ещё две этих полезных полугусеничных машины.
- Зря живыми их оставили, – сказал встретивший меня у штабной машины Малкин, глядя как мотострелки закончив с немцами, идут к своим машинам. Чуть позади их догонял фельдшер. Он снабдил техников и лётчиков перевязочными средствами, дальше пусть сами. – Каратели, мы ведь их в плен не берём?
- Не берём, - согласился я, оборачиваясь, и глядя на раненых, лежавших на взлётном поле. – Но мне нужно было оставить их живыми. Была веская причина для этого.
- Можно узнать какая? – поинтересовался начштаба.
- Я при них как бы случайно сказал, что мы двинем к Житомиру.
- Не поверят, товарищ капитан. Да и актёр вы так себе.
- Евгений, ты конечно отличный командир, и просто великолепный начальник штаба как я успел убедиться, но вот планирование операций тебе не дано… Пусть не верят, главное чтобы хоть часть сил бросили проверять эту информацию. Я обмолвился в разговоре о двух деревнях со стороны Житомира, они обязаны будут проверить эту информация. Но простых солдат туда не пошлют, это смерти подобно, если они столкнуться с нами, только мощную моторизованную часть что сможет драться с нами на равных. Чем сильнее они разбросают свои манёвренные группы в наших поисках и тратят ресурсы техники, тем лучше для нас… Всё, начать движение.
- Начать движение! – тут же громко продублировал начштаба и тоже полез в бронетранспортёр, только не в кабину, там было одно пассажирское место, а в кузов к радисту и пулемётчикам.
Развернувшись, колонна направилась по дороге в сторону Житомира. Но через пять километров свернула на другую дорогу и уже направилась к главной нашей цели на ближайшее время. Киеву.
Проехав ещё буквально несколько километров и найдя уединённое место для временной стоянки, его передовой дозор на мотоциклах обнаружил, мы остановились. Пока пассажиры оправлялись, а водители проверяли состояние матчасти, бойцы хозотделения под присмотром старшины Байбюка наносили на машины новые эмблемы и меняли знаки частей. Всё уже было подготовлено осталось только сменить старые эмблемы на новые. Поддельные документы тоже был на руках у бойцов-переводчиков, что изображали немецких офицеров.
Через полчаса мы продолжили движение, разделившись на ближайшем перекрестке на две колонны, и каждая последовала своим маршрутом. Бронегруппа лейтенанта Воронина с эмблемами моторизованного корпуса, штаб которого мы уничтожили, в сопровождении пары мотоциклистов и трёх грузовиков пошли по параллельной дороге. Мы же по основной дороге, пользуясь тем, что нас не сдерживают медлительные танки и бронетранспортёры, рванули вперед. У каждой группы стояла своя задача. В данный момент у нас были нанесены эмблемы охранного батальона, что дислоцировался в Киеве. Одним словом вперёд, на Киев.
Двигались мы до самой темноты держа постоянную радиосвязь с группой Воронина. Они в данный момент находили в тридцати километрах от нас, заметно отстав. Вдруг водитель стал притормаживать.
- В чём дело? – очнувшись от полудремы, спросил я. Навстречу шла какая-то немецкая часть, слепя нас фарами, поэтому я прищурился, пытаясь разглядеть, что происходит впереди.
- Передовой дозор остановился. Вроде жандармы стоят.
- Да? – протерев лицо, прогоняя сонную одурь, пробормотал я, и с силой ударив пару раз по крыше кабины, велел. – Двигай вперёд.
Когда мы подъехали ближе, я обнаружил у мотоциклов стоят трое бойцов в таком знакомом советском камуфляже. Только вот их оружие было у моих разведчиков, которые зло поглядывая на них, держали осназовцев под прицелом автоматов. Рядом стоял Путянин, разглядывая какой-то документ, видимо поданный ему одним из неизвестных.
Покинув кабину усмехнувшись, я сказал:
- Какая неожиданная встреча, товарищ капитан… - щелкнул я пальцами правой руки.
- Омельченко, - напомнив, улыбнулся тот. – Не ожидали?
- Почему же? Знакомый бомбардировщик видел, недалеко от нашей колонны час назад прошёл. С парашютами выбросились?
- С парашютами, рисковать с посадкой не стали… Ну здравствуй пропажа. Скажу честно, кого-кого, но вот тебя я не ожидал ещё раз увидеть.

[lerner]

Ну здравствуй пропажа. Скажу честно, кого-кого, но вот тебя я не ожидал ещё раз увидеть...

Забавное хамство..., пропажа..., а ведь ничего не теряли, потому он отлично знает, что этот человек вовсе не Фролов и вообще не служит в РККА а прибыл откуда-то по каким-то своим делам и пока занят этими делами.
С чего вообще там решили что они достаточно весомы для него и такая назойливость ему понравится..., разве не логично предположить, что необходимое он уже сообщил, а надо будет, так сам придет.

Нет..., Омельченко, по крайней мере пока, лишнее колесо в этой телеге, потому что его задача вынуть объект из области драйва, а смысл сюжета как раз драйв и жесть.

Кстати, ситуация немного не складывается. Ну вот представьте, ночь..., военная колонна идет с затемненными фарами, друг какие то мутные деятели останавливают головной дозор и их не вяжут, а только отбирают оружие и мирно беседуют, не допуская что это вторая попытка покушения и что где-то в кустиках не стоит зенитный автомат, ожидающий цель.

[njg71]

а в данный момент мы с начштаба стояли на опушке и наблюдали за шестью бомбардировщиками что, сбрасывая скорость, нарезали круги вокруг над своим аэродромом.

нарезали круги над своим аэродромом

Добавлено спустя 1 минуту 53 секунды:

Пока бойцы и командиры буквально бурлили энтузиазмом, но я знал, что у них накопляется усталость, скоро появится легкое безразличие, невнимательность, а это может привести к катастрофе.

Пока бойцы и командиры буквально бурлили энтузиазмом, но я знал, что у них накапливается усталость, скоро появится легкое безразличие, невнимательность, а это может привести к катастрофе

[Владимир_1]

Забыл добавить, в пятницу и субботу меня не будет. Хотя проду Дитя наверное успею написать, после обеда еду.

[Anupyld]

Владимир в Ваших произведениях на уровне действия и диалоги но мне кажется немного не хватает отступлений в виде описания внешности, характеров героев, местности, что позволяло бы окунуться в события, просто читая про некоторых героев о которых известна только фамилия приходится невольно притормаживать и вспоминать кто это и какая роль ему отведена, а вот если бы в воображении читателя создать образ персонажа то его роль в произведении будет всплывать сама собой...
Это конечно будет слегка смахиаать на сценарий.... но возможно в будущем какомунибудь сценаристу это облегчит работу

По поводу фамилии. Сегодня проснулся и почему-то сразу же на ум пришла фамилия женщины, с которой работал в одной организации: "Волкотруб". Невзрачная черноволосая женщина, а фамилия... Что за фамилия, почему такая фамилия, откуда такая фамилия? Может не Волкотруб, а Волкотруп, т.е. труп волка. А может она означает, что волку труба. Правдоподобна также версия, что кто-то раструбил, что в соседем лесу волки. Все туда побежали, а их то и нет. В общем, загадка, а не фамилия. Мне кажется, что у книги будет дополнительный колорит, если автор будет использовать для идентификации персонажей вот такие заковыристые фамилии...

[Звёзды Светят]

По поводу фамилии. Сегодня проснулся и почему-то сразу же на ум пришла фамилия женщины, с которой работал в одной организации: "Волкотруб". Невзрачная черноволосая женщина, а фамилия...

Как-то в семидесятые приходилось слышать про человека с фамилией Кобылеподхвост...

А в восьмидесятые - про бухгалтера по фамилии Срака....

[Инженер Сидоров]

Как-то в семидесятые приходилось слышать про человека с фамилией Кобылеподхвост...

А в восьмидесятые - про бухгалтера по фамилии Срака....

В конце 80-х на одном Ленинградском заводе был начальник цеха по фамилии Косой, а его зам имел фамилию Кривой... Знал главного инженера по фамилии Бобик и сварщика по фамилии Гадкий...

[Звёзды Светят]

Приходилось также слышать про полковника по фамилии Топтыгин и генерала по фамилии

Спойлер

Ребёнок

....