#43 Влад Савин » 24.09.2011, 13:57
От Советского Информбюро 24 августа 1942
В течение ночи, наши войска вели бои с противником в районах юго-восточнее Клетская, северо-восточнее Котельниково, юго-восточнее Пятигорска и южнее Краснодара. На других участках фронта никаких изменений не произошло.
Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Морской Волк». Карское море.
Это полный сюр – старший майор НКВД читает Солженицына, на борту атомного подводного крейсера, посреди Карского моря, в тысяча девятьсот сорок втором году!
Освоился старший майор Кириллов у нас, на удивление быстро. Причем интересовали его, в первую очередь, не техника – а информация и люди. Неизменно присутствовал на «накачках» Григорьича, личному составу, перезнакомился со всеми командирами БЧ, легко говорил и с мичманами, со старшинами – как-то незаметно стал в кают-компании, почти своим. И конечно, уделил особое внимание Сан Санычевой библиотеке – а так же всем книгам, оказавшимся на борту.
Войны, понятно, никто не отменял. Радиообмен шел, интенсивный – со штабами флота, Беломорской флотилии, с Диксоном, Щ-422, и даже с К-22, которая, задержавшись с выходом, должна была лишь сегодня вечером присоединиться к нам. Но старший майор уверенно держал руку на пульсе – и в отличие от нашей истории, когда все у нас пришло в судорожное движение лишь после гибели «Сибирякова», теперь наши уже знали все, и были готовы. Никто не будет теперь метаться в поисках несуществующих рейдеров – состав и дислокация сил противника был известен точно. Тем более, сил этих осталось, U-251, что болтается сейчас поплавком где-то на севере Карского моря – если наши о ней не вспомнят, и не возьмут в плен, ох не завидую фрицам! – и «Шеер», тщетно пытающийся сейчас пробиться сквозь льды. Что совершенно напрасно – поскольку наш караван, «3й Арктический», уже прошел мыс Челюскина, на сутки раньше чем в нашей истории, и уходит все дальше. Кстати, у нас этот караван, чудом избежавший встречи с «Шером», пройти сквозь ледяные поля не смог, вернулся, и суда его «капельными рейсами» шли позже в Исландию, причем кого-то утопили подлодки. Теперь надеюсь, проскочат – сутки в северных морях, это очень много!
Двадцать третьего немцы должны были бомбить Сталинград. А немецкие танки едва не ворвутся в город с ходу – но будут встречены у Латошихи девчонками-зенитчицами, которые все погибнут, но задержат фашистов на несколько бесценных часов, позволив нашим организовать оборону. А двадцать четвертого – будут бомбить Архангельск. Но Кириллов успел передать информацию – интересно, кто его адресат, неужели сам Лаврентий Палыч? – и надеюсь, наши успели хоть что-то предпринять. А если наши потери хоть немного меньше, а немецкие больше – значит, история уже переводит стрелки с того пути, на новый.
Оставшееся время тащ старший майор заполнял чтением. И беседами с людьми – которые, несмотря на «партполитработу», все больше осознавали, не абстрактно а по-настоящему, что вместо РФ-2012, они по возвращению попадут в сталинский СССР. Естественно, разговор зашел о «зверствах кровавой гебни», в доказательство которых Ростик с «Региона» стал размахивать «Архипелагом», прихваченным с собой.
-А прочесть дай! – попросил Кириллов - а то, ты обвиняешь, а я ни сном ни духом, о чем.. Что, в вашем времени, это – в школьной программе, как Лев Толстой? Так тем более – интересно, что там о нас, ну и талмуд, как кирпич, это на сколько ж мы там назверствовали? К вечеру осилю, и отвечу – лады?
Читал Кириллов на удивление быстро. На мой вопрос, как, он ответил, нехотя – методика есть. Учили их, как он в Москву с границы, в тридцать девятом – объяснять долго, и подписка.
Ага, секретная! Три правила: не проговаривать, взгляд по странице не возвращать, и расфокусировать, чтобы сразу несколько слов ухватить – есть еще что-то, но эти главные. Система скорочтения супругов Бородиных, была популярна в Питере, в конце восьмидесятых – подлинное спасение для студентов и курсантов, в ночь перед зачетом. Оно?
Кириллов лишь руками развел. Вы, потомки – у вас прогресс!
Сразу скажу – лично я, к Солженицыну, равнодушен. В отличие от моего отца. Именно благодаря ему, я впервые взял в руки его «шедевры», еще в Питере, в училище, в конце 80х. Причем, с самым лучшим ожиданием – да и официозная критика, по тем временам, была скорее в плюс. «Иван Денисович», «Матренин двор», «Круг первый». «Архипелаг» я до самого конца не дочитал, а на «Красном колесе» споткнулся окончательно. Ну не мое это – категорически!
Причем виноват в этом – как ни странно, тоже мой батя, учивший что хорошая книга – должна обязательно, делать мир лучше. Заставить что-то понять, повернуть под неожиданным углом. Именно это имел в виду еще Нобель, указывая что премия по литературе имени его, должна вручаться за лучшее ИДЕАЛИСТИЧЕСКОЕ произведение – не путать с сусально-слащавым. Безвыходная чернуха же, «все плохо», «мы в полной ж..» - имеет право на существование, лишь в одном случае: «люди, проснитесь – хватит спать!», привлечь внимание к чему-то страшному, уже надвинувшемуся, ну как Чапек в Саламандрах. Тогда, в этом ключе, «Архипелаг» следует расценивать исключительно как призыв к свержению существующей власти! Перестройка, начавшаяся в 37м – и двадцать второе июня; на германо-японской границе все спокойно - дальше объяснять?
-Талантлив все ж: местами очень даже неплохо – сказал Кириллов, возвращая книгу – что единственно, в плюс. А в минус – все остальное. Оправдываться не буду, поскольку неблагодарное это дело – укажу на другое. Человек получил лагерный срок (справедливо или нет, вопрос другой). Но вышел – абсолютно не раскаясь, уверенный что ему ни за что сломали жизнь. И – как он будет расплачиваться, мстить – если талант литературный у него, безусловно, есть? Верите – что он будет абсолютно беспристрастен?
Дальше – сидел он, судя по приведенной биографии, в Казахстане. Так откуда он – про колымские лагеря знает? Ах, ему записки присылали? Так вы поверьте, нет ни одного сидельца, который бы не уверял, что тяжесть не по вине, или вообще ни за что – ВСЕ так говорят! Кроме того, есть и такая вещь, как лагерный фольклор – которым матерые зека новичков пугают: часть страшилок точно оттуда!
Например? Ну всякие типа, «на Кемь-Ухтинском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 году роту заключенных, около 100 человек, за невыполнение нормы загнали на костер, и они заживо сгорели» (двадцать девятый? Это выходит, через шестнадцать лет, кто-то записал?). Что до возражений – так я на вашем «компьютере» нашел, лучше и мне не выразить:
«.. ведь любой лагпункт - это не только место, где зеки "тянут срок", а еще и хозяйственная единица со своим планом работ.
Лагпункт - это производственный объект, где зеки - работники, а начальство - управляющие производством. И если где-то "горит план", то лагерное начальство может иногда удлинить рабочий день зеков. Такое нарушение режима ГУЛАГа часто и случалось, в рот им пароход.
Но чтобы своих работников уничтожать ротами - это дурь, за которую само начальство непременно было бы жестоко наказано. Вплоть до расстрела. Ведь в сталинские времена дисциплину спрашивали не только с рядовых каторжан, с начальства спрос был еще строже!
Так что, резолюция моя будет такая...Сука он позорная, ваш Солженицын. Больше мне нечего сказать».
-Автор цитаты - ваш, господа-товарищи. Из вашего, двадцать первого века. Что до солженицынского «патриотизма» - мол, я люблю Россию, но не люблю коммунизм – так, судя по вашей истории, вам вашей «перестройки» мало? Что выйдет в итоге – если вот так, попробовать? И – вы поверите в патриотизм человека, который прямо заявляет: «Я - друг Америки. США давно проявили себя как самая великодушная и самая щедрая страна в мире. Ход истории сам привел вас - сделал мировыми руководителями. Пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши внутренние дела».
М-да, крыть нечем. Даже Ростик, чей «Архипелаг», молчит.
Вообще, чем больше беседую с «товарищем старшим майором», тем больше убеждаюсь, что история наша в реальности, была совсем не такая, как пишут. Причем в подтверждение, Кириллов приводил не какие-то «секретные материалы» - а говорил о фактах, в то время общеизвестных. Которые я, к своему стыду и удивлению, обнаруживал в Сан Санычевых материалах, мелким шрифтом.
Вот Ленин помер – и Сталин тотчас же взял власть. Всех запугал – даже Надежду Крупскую – смотри, назначим Ильичу другую вдову! И стал править, убивая всех, кто в нем хоть чуть усомнился – Фрунзе, Кирова. Установил железную диктатуру – а кто хоть пискнет против, к стенке или на Колыму!
Ага, щас! Реальная история: как Яков Охотников, герой гражданской, во время какого-то торжества, вбежал на Мавзолей и врезал Сталину кулаком по затылку (после хвастался этим перед сослуживцами, и уверял уже, что – по морде!). Или другой красный кавалерист и герой, комбриг Шмидт, на партийном съезде, во всеуслышание бранил Сталина матерными словами, хватался за шашку и грозил «уши отрезать». Дело было в двадцатые – и оба «героя» не только не были расстреляны, их даже с должностей не сняли! (в тридцать седьмом обоих подмели – но это уже другая история).
Понимать – отказываюсь! Есть вещи, которые Первое Лицо (без разницы – император, президент, генсек) ни при каких обстоятельствах не должно спускать своим генералам! Это ж не простые люди, у них вооруженная сила в подчинении – а если они, сговорившись, завтра из тебя сделают альенде ла монеде? Если б году в семьдесят пятом, какой-нибудь маршал в Политбюро, махал пистолетом и орал что счас Леньку как собаку – где бы он назавтра был? Наверное, не расстреляли бы – но однозначно, или в спецпсихушку, или «в отставку по состоянию здоровья», или как минимум, командовать дивизией на китайской границе, без права приближаться к Москве ближе тысячи км. Что это за абсолютный диктатор - которого свои же вояки не ставят ни во что?
А что кстати, так взбесило товарищей краскомов? Четко обозначившаяся сталинская линия, на «социализм в одной стране» - которую не кто иной как Бухарин тогда же обозвал «социализм под елкой». Мировой революции – ек, не будет «даешь Варшаву, даешь Берлин!», до лучших времен. И не только романтика революции и жажда подвигов – хотя наверное, и они присутствовали, в то восторженное время – но и та реальность, что в мирное время армия значила гораздо меньше; а это включало в себя и банальное сокращение, упразднение, расформирование, понижение в чинах.
Причем из высшего генералитета, однозначно на стороне Сталина был один лишь Фрунзе. Имеющий помимо поста наркомвоенмора (по современному, министра обороны) – еще и громадный авторитет и популярность в войсках, как маршал Жуков в сорок пятом. И снимать с доски такую свою фигуру – нет, в шахматах бывает, жертвуют и ферзя, но – за форсированный мат в энное число ходов! Чего не было – так как прямой и немедленной выгоды от смерти Фрунзе, Сталин не получил; нет, в шахматах есть и «позиционная» жертва, за улучшение позиции – но лишь пешки, а никак не ферзя!
Киров? А кто первым крикнул, о том, что это сделал Сталин? Оказывается – Троцкий, благополучно пребывая в Мексике. Который, кстати, будучи еще в России, на пленуме ЦК, опять же объявил во всеуслышание, что он со своими сторонниками будет делать, когда захватит власть: расстреляет «эту тупую банду бюрократов, предавших революцию. Вы тоже хотели бы расстрелять нас, но не смеете. А мы посмеем».
Эх огурчики, помидорчики – Сталин Кирова пришил в коридорчике! – думаете это «народное творчество» после, на кухнях, с оглядкой? Да нет – Бухарин, «Коля балаболкин». Что до Кирова – то он конкурентом Сталину не был, поскольку при всех своих качествах и заслугах, вне Ленинграда был мало известен - зато в Питере его влияние было абсолютным, а Ленинградская парторганизация была тогда крупнейшей в СССР, и она однозначно пошла бы за Миронычем. Что кстати было учтено в резолюции того самого съезда, действительно избравшего Кирова в члены Политбюро и Секретариат ЦК, но – «с оставлением на должности Первого Секретаря Ленинградского обкома»! То есть, никаким «ведущим партийным лидером» Киров бы не стал – а вот оппозиции его устранение было выгодно чрезвычайно.
Вообще, нравы тогда были – мама, не горюй! Женю Егорову (чьим именем – улица в Питере), большевичку со стажем и сторонницу Сталина, на партийном собрании завода «Красный треугольник» избили так жестоко, «как даже жандармы не били». Старый большевик Смирнов (тоже проспект в Питере, Комиссара Смирнова) открыто говорил знакомым – «как это во всей стране не найдется того, кто решился бы его (Сталина) убить?». Мартемьян Рютин на очередной «тайной вечере» заявляет о необходимости «силой уничтожить клику Сталина и спасти дело коммунизма». Ну и куча тому подобных эпизодов.
И я лично, этому верю – поскольку, в курсантские свои годы, застал еще конец 80х, в том же Питере – все эти «народные фронты», Казанку, и посиделки на квартирах. Когда каждый знал лучше всех, как нам обустроить Россию – призывал к самым радикальным мерам, из которых самым мягким было, «сослать всю бюрократию на урановые рудники, пока они там не загнутся». И если это было в мирные и сытые восьмидесятые – то что же творилось тогда, с людьми только что прошедшими революцию и гражданскую, и привыкшими решать все проблемы с помощью нагана? Который кстати, тогда был в кармане у каждого второго – не считая каждых первых. Ясно, как!
«на ленинградской табачной фабрике собрались сторонники «линии Сталина» под председательством С.А. Туровского. Ворвались оппозиционеры под командой бывшего эсера Баранова, собрание разогнали, а Туровского избили рукояткой нагана»
Ой как не похоже на железную диктатуру – где вся оппозиция, которая пока на свободе, сидит тихо-тихо, как тараканы за плинтусом!
И ведь все – за светлое будущее, за коммунизм. Вот только понимают его – по разному. И считают правильным – убить того кто понимает иначе, чтоб не мешал!
Да ведь и реальных врагов - хватало! Настоящих вредителей, шпионов, диверсантов – меньше конечно, чем туда вписали расстрелянного народа, может даже намного меньше – но ведь они однозначно, были! Потому что совсем недавно – революция с гражданской, то есть смена власти с переделом собственности, и туева куча «бывших» - людей потерявших все, или почти все. Плюс враждебное окружение, превосходящих по силе держав. Если в девяностые по России болтались толпы представителей всяких там «фондов», и «некоммерческих организаций», получавших зарплату в ЦРУ, а через границу целыми бандами набегали нанятые америкосами боевики – то что же творилось в двадцатые-тридцатые?
А затем пришел лесник – и разогнал всех. Здравствуй, 37й!
Причем лекарство оказалось – еще хуже болезни. Процесс пошел неуправляемо – помня опять же восьмидесятые, могу поверить, что ко всяким разговорам, а то и составлениям планов, созданием всяких «союзов» и «фронтов», оказались причастны очень многие. Плюс – банальный оговор, зависть, меркантилизм. Плюс – «палочная система», так знакомая нашим ментам. Плюс – очень может быть реальные дела, в нашей армии.
Как раз в то время. Гренада, Гренада моя! Бои под Мадридом, строки Хемингуэя, отвага интербригад. И тупой тиран Сталин, по возвращении пустивший под нож, наших героев той войны, летчиков, танкистов, моряков – уже закаленных в огне. А также – Михаила Кольцова, в «шпионаж» которого можно поверить, разве что в белой горячке.
А что вообще Испания тогдашняя из себя представляла – помимо революционной романтики? Поближе взглянем – да тут жарче, чем в аду! Жуткий котел смуты – непрерывно кипящий еще с тридцать первого. Основных политических партий – целых восемь. Причем монархических две – каждая со своим кандидатом, друг друга ненавидят круче, чем буржуазия и пролетариат. Еще сепаратисты в Каталонии и у басков, и куча партий поменьше. Две партии буржуазных – которых циники именуют бандами. Также – люто воюют друг с другом. Только до тридцать шестого, 269 громких политических убийств – а сколько было «не громких»! - и 1287 попыток таковых же.
Самая массовая партия – анархисты. Лучшие друзья второй по массовости, троцкистов – и этим все сказано: сколько в СССР тогда полагалось за троцкизм, «десять лет без права переписки»? Коммунистов мало, всего-то тридцать тысяч. Но у них железная организация и дисциплина – и потому, они играют роль, соизмеримую с двухмиллионными анархистами.
А бардак вообще – страшный. Так называемый Народный фронт, это вообще черт-те что, никто никому не доверяет, все угрожают друг другу оружием, баски и каталонцы согласны воевать лишь у себя дома; принять хоть какое-то общее решение, это такой геморрой, с демократией, и обсуждением в газетах! Где сегодня наступать будем – за, против, воздержались? А враг тоже газеты читает, благо и язык тот же – дальше объяснять?
И каким местом надо было думать, чтобы до победы – хоть заикаться о коллективизации? Вкупе с разрушением церквей – как это должны воспринимать крестьяне? Ясно, как – вот вам и армия Франко (кстати, ее элита, «марокканцы», это полный аналог наших «афганцев» - не арабы, а колониальные войска, из испанцев же, ведшие против тех же арабов уже десятилетнюю войну), поначалу весьма малочисленная – разбухает как на дрожжах, и свои бегут туда же, или массово дезертируют по домам, и в спину стреляют вовсю.
А уж терпимость – прям как при дерьмократии. Поймали кого-то, в работе на врага – пальчиком погрозили, и служи дальше, на том же посту, лишь не попадайся больше. Блин!
Самое смешное, что будь во главе коммунисты – быть бы Испании, социалистической страной! Они бы, и железный порядок с дисциплиной навели – как в нашу Гражданскую. И свои же лозунги, подальше упрятали, в интересах дела, как у нас и «декрет о земле», и нэп; после победы – ну, будем посмотреть, быть колхозам и церквям? А уж с врагами – до ближайшей стенки! Но был всего лишь – Народный фронт.
А вот революционная романтика – была. И разговоры всякие – эй, руссо компаньеро, вот дело настоящее, мировой пожар, когда вы у себя перестанете отсиживаться, да плюньте вы на вашего слишком осторожного вождя – если он иначе думает, значит предатель дела мировой революции, которого в расход, ну а мы поможем! Романтики и велись – вроде Кольцова. Эх, Гренада, ты, Гренада!
Еще – флота не было. Заточенность на «малой войне» вблизи своих берегов – привела к тому, что нечем было нашим, сопровождать конвои, обеспечивать бесперебойные поставки оружия и всего прочего, дружественному нам режиму. Что было позже, во Вьетнаме, на Ближнем Востоке – но вот в Испании, нет – ну не тянули крейсера типа «Красный Крым» против «Канариаса» или «Фиуме», тяжелых восьмидюймовых! Нужен все ж России – дальний, океанский Флот!
-При мне, в тридцать восьмом, командующего ТОФа расстреляли – рассказывал Кириллов – там конечно, и разговоры были всякие, и не с тем, но главное – злостное пренебрежение своими обязанностями. Вот вы, Михаил Петрович, как моряк – понять должны. Когда главной ударной силой флота, всерьез считаются торпедные катера, которые едва для Финского Залива годны, а в океане их заливает (прим. Ш-4 – первые наши ТК), и три десятка подлодок-«малюток», едва подходящие для ближнего базового дозора; да, были еще два эсминца-«новика» - и это против японского флота, где одних современных линкоров восемь, а еще тяжелых крейсеров полтора десятка, эсминцев и подлодок сотнями – и бои на Хасане; всерьез тогда опасались, десанта в Приморье, а уж север Сахалина удержать не надеялись. Понятно, что промышленность многого дать не могла – но какого … ты, комфлотом, молчал, тревогу не бил! Вот и – расстреляли.
Да, суровое все ж время. Неужели, и правда, анекдот про Жукова: полковник, к вечеру взять этот город! Сделаешь – дам Героя, генерал-майора и дивизию. Не сделаешь – расстреляю.
-Однако простите, товарищи командиры – Кириллов упорно называл нас, по-старосоветски – у меня связь с Диксоном сейчас. Проверить надо – готовы ли? Вдруг «Шеер» все ж – туда пройдет?
Он встал, и вышел из кают-компании. Все молчали.
-Ну что, товарищи – сказал наконец Петрович – поздравляю! Процесс пошел.
-Какой процесс? – не понял Ростик, держа в руках «Архипелаг»
-Нашего перехода на «темную сторону Силы» - с точки зрения истинного демократа. На службу, не только телом, но и душой – Красной Империи зла.
-Но как же.. – спросил Ростик – формально, мы не..
-А реально? – говорю уже я – сколько еще у нас, автономность? А после - топиться всем? Нет уж - придется нам, гавань искать. И - где?
-Деды наши при Сталине жили – поддержал Сан Саныч - и мы поживем, дай бог!
-Жить, это одно. Служить – другое.
-Слушай, мы все ж не гебешники, а бойцовые морские волчары. Натасканные – чтоб рвать врагов внешних. Которые у державы нашей, хоть империи, хоть дерьмократии – есть всегда. И эту работу надо кому-то делать – в любое время. Возражения, боец?
-Убедил же вас, этот – иезуит!
-Скорее уж, жандарм из бывалых – читал, такими они и были.
После того дня за Кириловым как-то закрепилось прозвище «Жандарм». За глаза – но произносимое с уважением.
Vlad1302