Мы из Бреста

[master_iuda]

Умникус,
спасибо!!!!

[master_iuda]

Переделанная ранее выкладывавшаяся глава

Глава

Те четыре дня, что были проведенные на заставе, позволили решить многие задачи – подготовить помещения для остающегося личного состава и лошадей, разбить огород, наладить контакты с местным населением, решить вопросы с пленными. Пацаны, которых мы встретили на пути сюда, оказали в этом немалую помощь.
Началось все с того что с утра пораньше второго дня моего пребывания на заставе они под аккомпанемент начинающегося дождя приперлись с сообщением об убитом ими кабане. Кто бы от такого подарка отказался, а я так нет. Когда мясо бывает лишним? Никогда. Вот и я о том же. Накормленные и обогретые парни показали, где лежала туша, а затем на следующий день по моей просьбе привели родственников убитых боевиков, чтобы те забрали и похоронили трупы. Все это и послужило мостиком для налаживания отношений с местным населением. Тем более что мы возместили парням потраченные ими патроны и заплатили за свежее мясо.
С пленными, кстати, проблем не было, вели себя примерно особенно имам. Джавортхам ходил задумчивым, много молился. Попросил выдать из его вещей Коран и целый день проводил в изучении сур.
Задумчивым был и Хасан. Он попросил бумагу с карандашом и целый день после нашего разговора писал письмо Сталину. Вскрывать и читать его я не стал. О чем он писал, я примерно догадывался. Как и в моей истории, он наверняка писал, что осознал бесперспективность идеи с восстанием и просил дать возможность исправить свои ошибки.
Написал письма и Муртазалиев. Все они были адресованы его родственникам. Имам передал их мне незапечатанными, чтобы я мог прочитать. Я отказался это делать и просил заклеить конверты, чем явно поднялся в глазах имама.
По вечерам приглашал пленных на посиделки. Мы пили чай, говорили об истории Кавказа, литературе. Для меня это были уроки в освоении языка. Для них возможность скрасить свое заключение.
На одной из встреч Муртазалиев увидев у меня кинжал, что был взят у боевиков, попросил его рассмотреть поближе, а затем, показав на клеймо мастера, рассказал занимательную историю кинжала. Оказалось, что это довольно известный среди местного населения раритет, история которого тянется более полутора сотни лет.
Зовут клинок «Гурда». Кем и где он был сделан, кто был первым владельцем точно неизвестно. Это было очень давно.
Одни старики поговаривали, что он якобы служил еще охранникам караванных дорог шедших через местные горы оставленных еще Македонским или крестоносцами. Другие считали, что родина кинжала Генуя и оттуда он попал на Кавказ в начале 13-14 века. Третьи говорят, что это изделие великого местного оружейного мастера. Правда это или нет, точно никто не знает. Да и сами старики уже точно сказать не могут где сказка о нем, а где быль. Если сложить все сказания о кинжале, отбросить вымыслы и быть объективным то среди чеченцев бытует две версии его происхождения.
Первая версия говорит о том, что этот кинжал сделал мастер из тайпа (род) айткхаллой, большая часть которого, как и прежде, проживает в юго-восточной части Чечни. Тайп славился своими удалыми наездниками и оружейными мастерами и тем холодным оружием, что там делали. Особой славой пользовались клинки старого мастера, строго хранившего свои секреты. Говорят, что перед ковкой и закалкой клинков он долго молился в мечети, а потом надолго уходил в горы и там получал вдохновение и силы. Из-за этого кинжал и получил название «Гора да», что дословно с чеченского означает: «владеющий силой», «властелин мощи». «Гора да», произносимое слитно на русском языке, в русской интерпретации соответствует слову «Гурда»…
Вторая версия приписывает кинжал к чеченскому тайпу — гордалой. Аул Гордали (носящий имя тайпа) расположен в Ножай-Юртовском районе Гурда - древнее вайнахское «меч» ( т. е. меченосцы). В ауле Гордали жила большая династия мастеров-умельцев по изготовлению холодного оружия, которая знаменитые на весь Кавказ шашки и кинжалы.
В памяти глубоких стариков из тайпа «гордалой» остались, воспоминания о великом мастере – оружейнике сделавшем этот клинок. Их предания гласят, что мастер, изготовлявший знаменитые на всем Кавказе клинки, был в ауле последним из некогда большой оружейной династии. Он один знал секреты их изготовления, перешедшие к нему от предков. По их мнению, имя оружейника было «Горда» — соответствующее названию тайпа. Мастер долго работал над своим клинком. Приложил все свое искусство и мастерство, вложил в него душу. Говорили, что он закалял его в своей крови и крови захваченных рабов. Когда кинжал был готов мастер вынес показать его родственникам, старейшинам и соседям мастерам – оружейникам. Все поразились красоте, остроте и смертельной изящности кинжала. Те, кто видел оружие, признали, что лучшего в своей жизни они не видели и не держали в руках. Каждый хотел быть владельцем кинжала. Предлагали за него все, что у них было. Но мастер не согласился его продать, оставил кинжал себе и дал ему свое имя. Следующей ночью мастер внезапно умер, а кинжал пропал. Проявившись только через несколько лет у одного из абреков. Со смертью мастера была утрачена технология изготовления «Гурды». Лучшие мастера-оружейники гордалойцы пытались воссоздать кинжал. Но сколько они не старались у них ничего не получилось.
Есть и еще одна версия… Чеченское слово «гур» (гура) означает «капкан», а «гур да» — «владелец капкана», «основатель капкана». Речь может идти о мощных капканах с мертвой хваткой, использовавшихся чеченцами в старину для поимки медведя, барса, волка. Отсюда и название клинка.
Так что можно выбирать любую из версий и считать ее правдивой.
Одно время кинжал принадлежал Шамилю. Затем за спасение его жизни в бою кинжал им был подарен одному из аскеров. После этого кинжал несколько раз переходил из рук в руки. Каждый владелец считал своим долгом украсить ножны и рукоять кинжала. Последним из известных владельцев был шейх Асалтинский. В 1925 году в ауле Дае когда его задерживали местные жители для передачи командиру 28-й стрелковой Горской дивизии, бывшему подполковнику царской армии Козицкому, кинжал был утрачен. И вот теперь нашелся у меня.
За все это время вокруг кинжала возникло, как впрочем и всегда, много легенд. Поговаривали, что он имеет свой непростой характер. Не всегда дружит с хозяином и порой отказывается ему служить вовсе. Хозяин может его подарить, но купить или украсть у живого хозяина кинжал нельзя. Он всегда вернется к нему, да и хозяина всегда будет тянуть вернуть клинок. Без проблем забрать кинжал можно только у мертвого…
Вечером третьего дня Исраилов и имам на самолетах в сопровождении охраны были отправлены в Тарское. Следом туда улетел и я. Мы тепло попрощались с проводником остающимся со взводом еще на несколько дней. Он обещал в будущем по возможности посещать заставу, да и на другие заходить. Тем более что места размещения новых застав он мне сам и подсказал.
Дел в Тарском было невпроворот. Поэтому продолжать общаться с «гостями» не удалось. За время моей «горной прогулки» из Москвы прибыло две сотни бойцов и командиров. Они уже прошли акклиматизацию и под руководством инструкторов активно изучали навыки действия в горах. Вон на полигоне набили кучу гильз, перчаток, лазя по камням, нарвали не меньше. А раз так, то нечего им тут сиднем сидеть, в горах дел много, больше чем хотелось бы. Так что ждет их дорога дальняя, горная и опасная, тем более что план развертывания застав уже полностью готов. Только вот я на все стороны разорваться не могу, помощник нужен, а его то и нет.
Вообще проблема с комсоставом не маленькая. Нет в необходимом количестве и качестве. По госпиталям околачивается – раны залечивает. Командные должности во взводах сержанты да старшины исполняют. На всю банду всего три политрука имеется, а среднего комсостава – пятеро. Вот и решай, как их тут поделить. Если горных застав надо выставить два десятка, а командиров на них в наличии только восемь? Да и тех всему учить надо. Кроме того им всем заместители нужны, а то кто в рейды и поиски ходить будет? Мои сержанты парни конечно грамотные, но на заставах нужен все же кто-то постарше и поопытнее. Там проблем с местным населением и органами власти будет немерено и смогут ли сержанты их решить неизвестно. Да и жесткий пригляд за личным составом, чтобы они чего лишнего не натворили, нужен, а обеспечить его могут только отцы-командиры. Здесь на базе тоже пару человек оставить надо. Ларин в одиночку вон уже зашивается. Думал, раз я прилетел, то с него часть нагрузки сниму – его в горы на отдых отправлю. Размечтался. Здесь комендантом посидит – раз справляется. Но все равно ему помощник нужен, а лучше двое. Вот только где их взять? Опять сержантов придется выделять, а они на заставах нужны.
Вот сиди и думай, что и как делать, кого куда ставить и куда самому разрываться. Потому что через пару дней мне, кровь из носа, надо в Тбилиси ехать. Тамошние планы выполнять, а потом здесь в городе местным бандюкам козни строить. Вот только все это время требует, а с командования батальоном меня вообще-то никто не снимал. Так что разрывайся товарищ майор на части и думай как все реализовать.
Одна надежда, что завтра вечером, с очередной партией пополнения кто из командиров прилетит и на него часть забот свалить можно будет.

[master_iuda]

Глава

- Я рад вас видеть живым и здоровым, господин Георгий. Я немного задержался и не смог встретиться с вами в Орджоникидзе. Поэтому пришлось искать встречи с вами здесь. Надеюсь, вы тоже рады встречи со мной?
– Не могу вам ответить тем же…
- И именно поэтому вы пытаетесь воспользоваться тем, что спрятано у вас в рукаве? Давайте я постараюсь угадать, что там у вас – стилет или пистолет? Так вот там, по всей видимости, булавкой закреплен небольшой «дамский» пистолет на резинке. Я угадал?
– Да.
– Прекрасно. Тогда успокойтесь и давайте не будем играть в детские игры. Тем более что у вас убить меня не получится. Поверьте еще раз, я это сделаю куда быстрее и без оружия, голыми руками. Кстати, почему вы на меня так ополчились?
- Вы виновны в том, что погибли люди доверившиеся вам!
– Интересно было бы знать, почему вы так решили и на чем обосновываются ваши выводы?
– Есть несколько причин не доверять вам. Вот они. Почему вы не воспользовались ходом, чтобы уйти из ловушки? Как вам удалось остаться живым в ходе штурма и почему вас не арестовали чекисты?
– И только то?
– Есть еще несколько вопросов, но о них позже.
– Хорошо. Я, конечно, мог бы вам не отвечать, но раз уж вы так просите. Во-первых начну с того что я должен был убедиться что все кто меня видел в доме Мусы, погибли. Именно поэтому я и задержался. Воспользоваться ходом не удалось по той же причине что хозяин дома и члены его семьи. Практически сразу после вашего ухода чекисты прорвались под стены дома и забросали комнаты первого этажа гранатами. Мне повезло, в этот момент я был у входа в комнату. Взрывной волной меня выбросило в коридор, а вот Мусе, Магомеду, Мадине, детям и еще нескольким женщинам нет. Они погибли от взрыва.
Во-вторых. Когда я смог встать на ноги то уходить в подземный ход было поздно. Штурмовые группы чекистов уже были в доме. Рисковать я не имел права. Дождавшись, когда в доме появятся мои люди я спокойно ушел с ними. Надеюсь, вам мои объяснения понятны?
– Да только непонятно откуда среди чекистов штурмовавших дом появились ваши люди?
– Простите Георгий. Я думал, что годы нахождения в подполье научили вас подстраховке. Тем более что вы сюда пришли с двумя помощниками, которые всеми силами пытаются сделать вид, что я их совершенно не интересую. Так вот в тот день я тоже подстраховался. На некотором удалении от нас двигалась еще одна машина с несколькими моими солдатами, одетыми в форму сотрудников НКВД. Старший группы моего прикрытия в случаи необходимости должны были сделать все, чтобы меня вытащить из переделки и зачистить территорию от свидетелей. Слишком большие ставки в этой игре.
– Я не видел, чтобы за нами следовал кто-то на машине.
– Бывает. Вы не настолько профессионально подготовлены, чтобы это заметить. Кроме того моя машина оборудована радиомаяком и следившая за нами автомашина отслеживала наше перемещение на удалении.
– Почему же они тогда не сообщили о засаде?
– У них был приказ действовать только в крайнем случаи. Кроме того люди следившие за домом могли быть вашей охраной. Как вы понимаете сообщить мне о том, что за домом ведется наблюдение и ждали дальнейшего развития ситуации. Им повезло, что руководивший операцией капитан НКВД посчитал их за своих, прикомандированных из дивизии НКВД к местному Управлению, и нее разогнал. До начала штурма моим парням пришлось сидеть в машине и не вмешиваться. Но как только начался штурм дома, они присоединились к штурмующим и ворвались в здание, где и нашли меня у входа. Местные чекисты посчитали меня своим, раненым в ходе боя. Тем более что первая волна атакующих уже поднялась наверх. Мои солдаты меня вытащили во двор, посадили в машину и вывезли из зоны оцепления. Ну а дальше было дело техники, документов и нашего агента в местном наркомате. Уничтожение руководителей групп повстанцев никак не входило в мои планы. Поверьте, мне они нужны были живыми и здоровыми, так как от них зависел успех всей нашей операции по освобождению Кавказа. Я развеял ваши сомнения? Кстати мне бы тоже хотелось задать вам вопрос, который меня смущает. В доме после штурма я видел Исраилова и Муртазалиева. Почему вы меня им не представили?
– Я не знал, что они были у Мусы. – с удивлением в голосе ответил Георгий. – Ни Муса ни Ахмед мне ничего не говорили об этом. Я не видел их в комнатах и на собрании. Мой знакомый из НКВД сказал, что они убиты и похоронены несколько дней назади, а где и при каких обстоятельствах погибли, ничего не было известно. Вы точно их видели, может быть, это другие люди?
- Вполне возможно, что я мог ошибиться. Так как лично с ними был не знаком. Опознал по фотографиям, что были в нашем распоряжении. Оба были одеты в форму сотрудников НКВД. С ними довольно дружелюбно разговаривал капитан, что руководил штурмом.
- Вот оно что… Это несколько меняет дело. Простите, я погорячился в отношении вас, не зная всех подробностей.
– Ничего страшного. В нашей работе всякое бывает. Вы не знаете как там группа Вайса. От нее нет известий.
– Они с Ахметом и проводником выбрались из города и ушли в горы. По идее уже должны быть у Шерипова. Возможно, задержались в пути.
– Вы лично знаете Майрбека? На него можно положиться? После гибели Исраилова и Муртазалиева я не знаю с кем в Чечне можно вести дела. Мы заинтересованы в сохранении в целости Грозненских нефтепромыслов, а так же в захвате перевалов и помощи в прорыве к Баку. Может ли он со своими людьми нам в этом помочь?
– Я не могу вот так сразу ответить на ваши вопросы. Лично Шерипова я не знаю. Мы с ним ранее никогда не встречались. По имеющимся сведениям он объединил вокруг себя руководителей групп повстанцев и дезертиров, в Шатоевском, Чеберлоевском и части Итум-Калинского районов Чечни. Сколько у него человек неизвестно. Я постараюсь через своих друзей найти ответы на ваши вопросы. А разве вы через группу Вайса сами не можете это сделать?
– Шерипов дал сведения, но они вызывают у моего руководства некоторое сомнение. Речь идет о нескольких тысячах человек под его руководством якобы ведущих борьбу с Советами в горах, для которых Шерипов просит продовольствие, оружие и боеприпасы.
Тех повстанцев, что видел Вайс, на базе Шерипова в Шатоевском районе, поисках подходов к Грозному было всего несколько десятков человек. Понятно, что повстанцы разбросаны по другим базам и селам, не сидят на одном месте. Тем не менее, хотелось бы увидеть результат их дел. Слова Майрбека о создании «Чечено-горской национал-социалистической подпольной организации», массовом восстании против Советской власти и контроле большой территории в Чечне не подтверждаются. В местном управлении НКВД и совпарторганах говорят лишь об отдельных нападениях повстанцев на группы сотрудников милиции и отрицают наличие, какого-то либо повстанческого движения в указанных местах.
Кроме того мне не совсем понятно почему он не прибыл на совещание в Орджоникидзе, а послал лишь Вайса и проводника. Я думаю, что Исраилов приглашал Майрбека тоже. Может быть, оно и к лучшему, но вопросы остаются. В Берлине некоторые высказывают мысль, что возможно за Шериповым стоит игра НКВД и его целью является отвлечение наших сил и средств. Не зря же он является членом ВКП(б), а в 1939 году его практически сразу же после освобождения из заключения за недоказанностью вины в антисоветской пропаганде назначают председателем Леспромсовета ЧИ АССР. Тем не менее, он якобы активно продолжает борьбу с Советами и его никто не трогает. Во что, согласитесь, слабо верится. НКВД не мог оставить такого человека без своего присмотра и контроля. Отсюда и сомнения в словах Шерипова и необходимости поставок его организации.
Повторюсь, что мы очень заинтересованы в поддержке нашего наступления здесь. Именно поэтому я и хотел подтверждения от вас повстанческой деятельности Шерипова.

[master_iuda]

Нам были бы очень интересны конкретные факты и события.
– Хорошо, я постараюсь вам в этом помочь.
– Спасибо. Теперь то, что касается вас и ваших людей. Сомнений в отношении лично вас у нас нет. В ближайшее время ваша заявка по оружию и боеприпасам будет выполнена. Необходимо подготовить полосу для приема самолета или место, куда груз может быть выброшен на парашютах.
– Такое место есть. Здесь недалеко от города. Самолет туда может сесть спокойно. Неоднократно проверено. Площадка оборудована в лесу. К ней идет грунтовая дорога, по которой обычно никто не ездит. Люди для разгрузки будут.
– Отлично. В той информации, что вы мне передали, есть сведения, что ваши сподвижники, служащие в дивизии охраняющие перевалы, готовы нам помочь. Насколько это соответствует действительности, и не выдаете ли вы желаемое за действительное?
– Все соответствует действительности. Они готовы сделать все необходимое в любое удобное время.
- Готовьтесь. Наше наступление начнется в течение ближайших трех недель. Если все будет хорошо, то к началу июня наши войска подойдут к перевалам. Тогда и потребуется ваша помощь в их захвате. Постарайтесь привлечь на свою сторону дезертиров, что скрываются в горах. Вдруг вам не хватит сил для захвата и удержания перевалов. Впереди наших войск будут идти диверсионные группы, одетые в советскую военную форму. Кроме того мы вам в помощь по воздуху перебросим группы десантников. Нужно будет обеспечить их высадку и прикрытие от поисковых групп НКВД. Позже я вам дам пароли для их опознания и инструкции что надо конкретно делать. Вам следует уже сейчас начать подготовку опознавательных знаков для ваших сторонников, чтобы не возникло непредвиденных обстоятельство.
– Понятно.

[master_iuda]

Вы в курсе, что вчера сюда в Тбилиси прибыл Берия?
– Нет. Вы уверены? По дороге сюда я не заметил усиления сил безопасности. Он прибыл один?
- Прибыл самолетом с большой группой своих московских подчиненных. Они пока размещены в местном Управлении НКВД. Сегодня, там будет проводиться совещание, куда приглашены все руководители республики, фронта, а также командиры воинских частей гарнизона.
– Вы не в курсе, на какой срок он прибыл сюда? Где размещен, какая у него охрана? Известен состав группы сопровождения?
– Увы, на ваши вопросы я ответа пока не знаю. Но попробую удовлетворить ваше любопытство. Я так понимаю, что вы решили воспользоваться шансом его захватить или уничтожить?
– Почему бы и нет? Мы прорабатывали вопрос по захвату Кобулова в Орджоникидзе, а тут такой шанс. Впрочем, мне достаточно будет знать, о чем будет говориться на совещании.
– Постараюсь и в этом вам помочь. Мои знакомые будут на нем присутствовать, я думаю, они будут не прочь поделиться со мной информацией и своими впечатлениями.
– Спасибо, мы будем очень благодарны вам за это. Если вам нужны деньги то назовите сумму. Несколько тысяч я могу вам дать прямо сейчас.
- Спасибо пока у меня есть, но если есть возможность, в следующий раз подбросьте тысяч двадцать. Надо кое-кому дать, чтобы они закрыли глаза на наши действия.
– Хорошо. Подготовьте расписку в получении означенной суммы. Я не буду требовать от вас отчета по деньгам. Используйте их, как считаете нужным. Главное результат. Меня очень заинтересовала информация по Берии, постарайтесь как можно более точно и быстро все разузнать. Если надо кому-то дать денег не мелочитесь. Мы компенсируем все ваши затраты. Связь как обычно. Мой сержант будет ждать в условленном месте.
– Понял...

* * * * * * * *
Глава семейства сидевшего через несколько скамеек от «Георгия» посмотрев вслед уходящему в сторону проспекта майору, что-то сказал своей половинке и пересел к кахетинцу.
– Ну что? Рассказывай.
– Ничего. – Задумчиво ответил Георгий и посмотрев на парней ожидавших команды коротко махнул головой в сторону майора. Они все поняли правильно и дружно двинулись следом за ним.
– Ничего. – Еще раз повторил кахетинец.- Он очень смелый и уверенный в себе человек.
- Ты так и не решился его убить?
- Нет. И не потому, что он узнал мои намерения и точно сказал об оружии, которым я хотел воспользоваться. Я до сих пор не определился кто он – враг или друг. Ты хотел знать, о чем мы говорили с майором, слушай…
- Теперь ты знаешь все. Посоветуй старый друг, что мне делать.
– Да все сложно. Но я думаю, что тебе как мы и раньше решили надо срочно покинуть квартиру. Пусть там поживет Миша, присмотрит за ней и заодно поработает связным. А мы со стороны понаблюдаем, что к чему. С «майором» я думаю связь терять не надо. Насколько его слова не расходятся с делом, увидим по самолету и грузу что он доставит. С дезертирами действительно надо связаться и предложить им к нам присоединиться. А вот с остальным … я думаю, надо подождать пока не придет информация из Стамбула. Наши союзники не должны нас бросить одних.

[master_iuda]

Обновление на .10.16. рабочий текст…
Глава

Не зря народная мудрость говорит, что «понедельник день тяжелый». Ой, не зря! День не задался с самого утра.
Еще до подъема из Орджо явился мой драгоценный зам. Гладко выбритый, слегка под «шафе», с легким туманцем в глазах, пахнущий моим одеколоном и тонким шлейфом женской косметики. Довольный вид имел гаденыш. Я тут понимаешь, с личным составом кручусь, думу командирскую думаю, шпионские страсти устраиваю, а он как с вечера смылся на моей машине в город, так только явился. Нет чтобы обо мне подумать… Еще сразу же по приезду спать завалился на пару часиков. Пришлось его за это наказать, отправив после завтрака с бывшими курсантами на «тропу разведчика». Пусть помучается.
С кадетами вообще ни дня без проблем не бывает. Ни одно так другое. За неделю вроде как должны в службу втянуться, понять, что к чему, а у них все детство в нижнем месте играет. Устроили догонялки по камням. В итоге двенадцать человек травмы получили. Хорошо еще, что никого не убило под обвалом.
После завтрака летуны доложили, что один из двух «Шторьхов» обслуживавших нас придется поставить на прикол – полетел движок, а запчастей нет. Ну и еще добавили для верности – транспортный «Дуглас», вечером доставивший очередное пополнение, тоже будет загорать на местном аэродроме – проблемы с двигателями. Но с ним-то проще запчасти из Москвы доставят. А вот что делать с «Аистом» даже и не знаю. Летуны кстати тоже, но обещали думать. И это в самый разгар размещения застав.
В десять утра от генерала Киселева поступило сообщение о прибытии в город наркома. Комдив предупредил, что в обкоме планируется совещание с его участие. Куда планируется пригласить все командиров частей и соединений гарнизона, в том числе и меня. А раз так, то форма одежды должна быть соответствующая – повседневная с наградами. Пришлось срочно доставать и наглаживать. Правда стоит признать что приглашение я так и не получил. Видно не до меня было или забыли в спешке.

[Uksus]

слегка под «шафе»,

1) шОфе.
2) кавычки не нужны. Но если ставить - то на оба слова: "под шофе".

Добавлено спустя 1 минуту 33 секунды:

Ни одно так другое.

НЕ.
И запятая перед "так".

Добавлено спустя 1 минуту 22 секунды:

что в обкоме планируется совещание с его участие.

УчастиеМ.

Добавлено спустя 1 минуту 9 секунд:

Куда планируется пригласить все командиров частей

ВсеХ.

[master_iuda]

Uksus,
спасибо исправлю

[master_iuda]

Например, обиду кто на меня затаил – начальству решил наябедничать. Да мало ли что еще. Так что настроение у меня было еще то…
Вдобавок ко всему перед обедом вновь зарядил дождь, разгоняя бойцов с учебных мест, часовых и дневальных под крышу. Не остался в стороне и я, скрывшись в штабной палатке. Да именно штабной, а не какой-нибудь иной. После переброски бойцов на заставы, освободилось несколько палаток вот мы и решили выделить одну под штаб, разгрузив мою. Сюда из нашей с Акимовым «халупы» уже перенесли макет и схемы.
Дневальный как раз закончил переставлять флажки на крупномасштабной карте Европейской части СССР по сводке Совинформбюро. В принципе этого можно было и не делать. Уже несколько недель на фронте не было больших изменений. Что под Демянском, что под Великими Луками, что на Минском, Смоленском, Черниговском, Белгородском и Харьковском направлениях. Везде более или менее тишина, если конечно, она есть на войне. Везде шли бои местного значения. Из сводок, что наших, что немецких мало что поймешь. Текст у дикторов практически одинаковый – количество сбитых самолетов, уничтоженных танков, солдат и офицеров противника. Неизвестно кто кого переплюнул, в пропагандийских целях увеличивая цифры потерь врага. Были бы на фронте, можно было бы оценить, что к чему, а так один слабо рассеивающийся информационный туман.
На основе сводок у меня сложилось впечатление, что наши войска везде перешли к обороне. Если это так, то, слава богу, и Иосифу Виссарионовичу, что наше командование пришло к этому! Не готовы мы были наступать по всем фронтам. Достаточно и того что маршал Тимошенко войсками Северо-Западного фронта в районе Демянска добивал окруженных немцев, а Жуков на Ленинградском фронте прочно держал оборону, отбивая все попытки врага прорваться к городу. Доставалось от него и финнам на Выборгском направлении. Здесь на юге тоже все было более или менее нормально. Крымский фронт хоть и оставил Перекоп, тем не менее, не дал Манштейну прорваться далеко вглубь полуострова, удерживал врага на заранее подготовленных позициях.

[master_iuda]

Глава
Из воспоминаний Галунова Ивана Кузьмича 1921 года рождения.

… Дмитрлаг в г. Рыбинске. Заключенные строят водохранилище. Утром, как обычно, — развоз на работы. Зашагали бригады в промзону. Собаки лают, натягивают поводки. Конвой читает свою «молитву»: «шаг вправо, шаг влево — попытка к бегству, конвой стреляет без предупреждения».
Пришли на свой объект. Приступили к работе. Работали не более часа. Но прибежал посыльный — срочно возвращаться в лагерь. Зачем? Мы ведь только что из лагеря? Что за два часа могло там произойти из ряда вон выходящее?
Во время войны даже начальник лагеря не мог остановить работу. Он мог в случае какого-либо ЧП (например, побега) поднять весь лагерь и держать на морозе или под проливным дождем. Но днем работы никогда не прекращались. В войну отменили выходные дни. Работали 7 дней в неделю. Кричим конвою: «Что случилось? Зачем в лагерь? »
Конвой не знает, сами нервничают, торопят. Собаки не лают, скулят. Это вечером они обычно рвались с поводков, подгоняли нас, потому, что привыкли вовремя возвращаться к своей миске. Идём в строю, переговариваемся, конвой не пресекает. Они, видно, сами напуганы.
Что же ожидает в лагере? Только нашу бригаду возвращают, или других тоже? Подходим к лагерю. И видим, как в гору, где на территории бывшего монастыря располагался лагерь, со всех сторон тянутся колонны «зэков». Всех сняли с работы?! Что случилось? Немцы Москву взяли? Умер Сталин?
Пришли в лагерь, построились на лагерном плацу. Такого построения никогда не было. Обычно так называемые «придурки», то есть те, кто не работал на общих работах (кухня и др.), в строй не становились. А сейчас все стоят. Даже евреи встали отдельным строем.
И не было никогда такого, чтобы одновременно перед строем было все лагерное начальство. Начальник лагеря вообще перед нами появлялся редко. Если только не выполнялся план строительства, то выкрикивал перед строем угрозы, типа: «Я вас на Колыму отправлю! Там вас расстреляют». Перед войной на Колыме расстреливали без суда. Мы об этом знали. Правда, тех организаторов расстрелов тоже расстреляли, и об этом мы тоже знали. Лагерная почта всегда работала лучше государственной…
Дальше смотрим.
Начальник со всей своей свитой отошёл достаточно далеко. Перед строем осталось пять офицеров. Офицеры не лагерные, незнакомые. Своих всех мы знаем в лицо. Знаки отличия другие. Но главное — у них на ремнях пистолетные кобуры, и видно, что не пустые. А лагерные офицеры оружия не носили — по крайней мере, в открытую. Гости разошлись вдоль строя.
Я услышал слова, которые помню до сих пор. Когда они говорили, выделяли каждое слово.
— Мы — из Рыбинского горвоенкомата. Ваши братья на фронте истекают кровью. Они ждут вашей помощи. Кто хочет воевать за Родину? Выйти из строя! Добровольцы! Шаг вперёд!
Стали выходить по одному. Меня как кипятком ошпарило. Четверо моих братьев там, а я, самый младший, — здесь?! И тоже вышел. Сзади кричат: «Куда вы, дураки?! Здесь пайку дают, а там пулю получите! » В то время в лагере было немало таких «зэков», кто не скрывал, что в заключении они спасались от фронта.
Нас построили в отдельную колонну. Открылись центральные ворота лагеря (монастыря). За весь срок я ни разу не видел эти ворота открытыми. В монастыре были другие входы. А тут центральные ворота — широкие, красивые — распахнулись перед нами.
— Шагом марш!
Никто не сдвинулся с места.
— Что, команду не слышали? Команда была: «Шагом марш!»
Тут все закричали: «Нам в бараки надо! »
— Зачем?
— Вещи забрать.
— Вам ничего не нужно. Все необходимое вам выдадут в Армии. Слушай мою команду! Смирно! Шагом марш!
И зашагали мы вперёд. Куда? Не знаем. Сколько нас было? По моей оценке, 220–230 человек. Больше 250 человек не было. Но и меньше 200 не было. Получается больше половины батальона. А если по-фронтовому, то батальон. На передовой полных батальонов никогда не было.
Один офицер идёт впереди, ведёт строй. Четверо идут вдоль строя, с одной стороны. Пистолеты в кобурах, собак нет. Это же не конвой. Что тогда в наших душах творилось, тебе не понять. Что, мы на свободе? Кто разрешил? И офицеры, видимо, были в большом напряжении, не знали, как мы себя поведем. Разбежимся? Их разоружим?
Шли часа полтора, километров семь-восемь. Пришли. Железнодорожная ветка. Стоят бараки — такие же, как в лагере. Только нет вышек и колючей проволоки. Бараки недавно построенные, пахнут свежей древесиной. Дымят полевые кухни. Обед. Обедать нам рано, но мы всегда голодные. Хлеба выдали такую же пайку, как в лагере. И хлеб такой же плохой. В войну нигде хорошего хлеба не было. На фронте доводилось обедать с офицерами. И у них хлеб был ненамного лучше. Хороший хлеб можно было только где-то достать — купить. А вот каша!!! На настоящем масле. В лагере масла в каше не бывало. Продукты разворовывались. И лагерное начальство тогда этими продуктами не брезговало. А здесь каша настоящая. И накладывали миску до краев. За добавкой можно было подходить сколько угодно, и каждый раз — миска до краев. Мне до сих пор кажется, что вкуснее этой каши я ничего не ел. Настолько врезалось в память.

Вместе с хлебом выдали пайку махорки.
Бараки то казармами оказались. Такие же двухъярусные нары, такие же постели без белья, как в лагере. Но постели чистые и набиты сухой соломой. В лагере всегда набивали гнилой, и постели вшами просто кишели. Какой бы усталый ни пришел с работы, пока не убьешь определенное количество этих тварей — не уснешь. Кто-то упал на постель со словами: «Ребята, посплю ночь на сухой соломе — и умирать не страшно! »
Расположились. Через короткое время команда: «Выходи строиться! ». Построили в шеренги. Перед строем человек, одетый в полувоенную одежду. Но явно не военный. Нет знаков отличия. Без оружия. Пожилой, в очках. Представляется: -
«Я — прокурор города Рыбинска. Я уполномочен вам заявить…» Для меня слово «уполномочен» было новым словом. Я прокрутил в голове: значит, он не сам это решил, а ему кто-то дал «мочь».
— Я уполномочен вам заявить: как только вы вышли за пределы лагеря, вы являетесь несудимыми. Судимость с вас снимается, документы о судимости уничтожаются. Вы нигде, никогда не должны говорить о том, что были судимы. Потом он долго говорил, какие мы герои, какие патриоты, и несколько раз предупреждал, чтобы нигде не говорить о своей судимости: «Запомните: вы — не-су-ди-мы!!».
В конце своей речи прокурор сказал: «Я вместе с вами буду находиться здесь, в том помещении (показал рукой). Спать не буду. Любой из вас в любое время может придти ко мне и сделать заявление, если против вас или ваших родных совершены незаконные действия. Я гарантирую: прокуратура разберется по каждому факту».
Я, конечно, к нему не ходил. Хоть я и не совершал никакого преступления, но сам себя оговорил, чтобы спасти товарища. Мне жаловаться не на что. А парень, который расположился рядом со мной, ходил. По лагерю я этого парня не знал. Познакомился здесь. Я его не спрашивал ничего. По лагерным законам лишние вопросы задавать не принято. Он сам сказал, что брат у него несправедливо сидит.
— Ну, и что прокурор?
— Я написал заявление, прокурор убрал в папку. Сказал, что если всё так, как я говорю, брата освободят.
Уснуть не могли долго. Что дальше будет? Где воевать? Какое оружие дадут? Из оружия-то вблизи мы видели только винтовки «вохры».
Подъём, завтрак той же кашей. Баня. Ну, какая баня? Барак, земляной пол, на которых котлы, вода кипит. Ребята быстро сообразили, нагрели камни, нагнали пару. Мыло выдали как в лагере, на один сустав пальца. Но воды горячей — сколько хочешь. В лагере давали только одну шайку. Шайка большая, деревянная, ведра на 2–3. Заменить воду было нельзя. Моешься постоянно в одной воде. К концу помывки она холодная. Выйдешь из бани и дрожишь от холода. А здесь — лей, сколько хочешь. И время не ограничивали. Команды на выход никто не давал. Последних сами выгоняли — надоело ждать. Вышли из бани — нашей одежды нет. Лежат тюки военной формы. Форма б/у, но чистая и штопка сделана явно женскими руками. Выбирай, что подходит. В лагере бросят на два размера больше или меньше — ходи, ищи обмен. А здесь никто не торопил: выбирай, примеряй. Нашлись щёголи, никак выбрать не могут — зеркала-то нет. Крутится: посмотрите, как у меня там. Смеемся: «Ты что, на свадьбу собрался? Здесь невест нет, одни женихи».
Далее медицинская комиссия. Осмотр всеми врачами. Вес, рост, объем груди, объем легких и так далее. Годен, годен, годен. Четвертых признали негодными.
— Ребята! Нас не берут!
— Как так? Мы же все вместе!
— Не волнуйтесь, они идут в госпиталь. Они догонят вас на фронте. Если после госпиталя будут признаны негодными, будут работать на оборону. В лагерь никого не возвратят.
Выдали красноармейские книжки. Ты когда, сынок, получил военный билет? В день присяги. А мы — в день призыва, потому что из заключенных надо было быстро сделать солдат, выбить лагерь из наших голов.
Красноармейские книжки заполняли с наших слов. Никаких других бумаг я не видел. Вопрос: гражданская специальность? А какая у меня в деревне специальность? Меня судили несовершеннолетним. Я вспомнил, что в колхозе уважаемым человеком был кладовщик. Я и ответил — кладовщик. Тот, кто записывал, видимо, был такой же «образованный», как я. Кладовщик же — это должность, а не специальность. Но так и записали.
Все эти дела заняли целый день. Конечно, обед еще был. К вечеру выдали сухой паек на трое суток. Подошел состав. Вагонов еще было немного. Часть вагонов занята. Оттуда нам кричат, шутят, смеются.
Ребята! Это такие же, как мы, тоже из лагеря. Значит, мы не одни. На душе еще светлее стало.
Загрузились, тронулись. Интересно, куда везут? Кто-то ориентировался. На Москву поехали. Значит, Москву защищать будем. Стали уже засыпать. Голос: «Ребята, на «горьковку» повернули, на восток везут, в Сибирь! »
— Обманули?! Зачем? Мы же добровольцы!
По вагону проходят сопровождающие офицеры. Уже другие, не военкоматские.
— Куда везете? Немцы — в другой стороне.
— Прежде чем с немцами воевать, надо научиться. Успеете, увидите немцев. Спите спокойно.
Пока ехали мы, прицепляли новые вагоны, загружались. Мы уже всё поняли: собирают из лагерей добровольцев.
Ночью слышали, пересчитывают нас. Здесь все. Говорят, двое сбежали. Ну, всё, думаю, сейчас шмон начнется, как в лагере при побеге. Пусть побегают. Земля круглая. Прибегут туда, откуда убежали.
Прибыли мы в Гороховецкие Лагеря. Сколько вагонов в эшелоне было? Не скажу. Эшелон большой, конца не было видно. И все — «зэки». То есть уже не «зэки». Судимость снята, документы уничтожены. А в карманах гимнастерок у нас красноармейские книжки. Затем курс молодого бойца. Вот ты спрашиваешь - чему нас учили? Есть такой автор Юрий Белаш так вот он правильно все в своих стихах написал, послушай :

Пехоту обучали убивать
"Пехоту обучали воевать.
Пехоту обучали убивать.
Огнем. Из трехлинейки. На бегу.
Все пять патронов - по знакомой цели:
по лютому заклятому врагу
В серо-зеленой, под ремень, шинели.
Гранатою. Немного задержав
К броску уже готовую гранату, -
Чтоб, близко у ноги врага упав,
Сработал медно-желтый детонатор.
Штыком. Одним движением руки.
Не глубоко: на полштыка, не дале,
А то бывали случаи - штыки
В костях, как в древесине, застревали.
прикладом. Размахнувшись от плеча.
Затыльником - в лицо или ключицу.
И бей наверняка, не горячись:
Промажешь - за тебя не поручиться.
Саперную лопаткою. Под каску.
Не в каску, а пониже - по виску,
Чтоб кожаная лопнула завязка
И каска покатилась по песку.
Армейскими ботинками. В колено.
А скрючится от боли, - по лицу, -
В крови чтобы, горячей и соленой,
На веки захлебнуться подлецу.
И наконец - лишь голыми руками.
подсечкою на землю положи
И, скрежеща от ярости зубами,
Вот этими руками - задуши!
С врагом необходимо воевать.
Врага необходимо убивать".

И у каждого — своя фронтовая судьба. Ты, сынок, начитался, наслушался всякой ерунды о штрафниках, заградотрядах и т. п. Чтобы ты понял, сынок, что тогда всё было не так, как пишут в «Огоньке», расскажу, что произошло со мной во время курса молодого бойца.
Мы отрабатывали на соломенных чучелах приемы «бей штыком! » и «бей прикладом! » деревянными винтовками. Это очень надоело. Я что-то выполнил плохо, нехотя. Офицер сделал мне замечание. Я его и послал… Ты, должен понять, что я был молодым, и лагерные замашки еще не выветрились. Он меня ударил по щеке. Я его в ответ ударил его по плечу деревянной винтовкой. Деревяшка сломалась. Я бросил на землю обломки и ушел.
Сел в землянке, зажал голову руками. Жду, когда за мной придут. О штрафной, разумеется, и не думал. Присягу я еще не принимал, поэтому военному трибуналу не подлежал.
Возбудят новое дело, получу новый срок. Сидел до вечера — никто не пришел. Пришли ребята с занятий. Говорят: «Не бойся, Ваня, тебе ничего не будет! Мы слышали, как полковник кричал этому офицеру: «Как ты посмел его ударить! Они же из заключения. С ними нужно бережно. Тебе же с ним в бой идти. Он же тебя в первом бою убьёт!»
Утром вышел на занятия, командовал уже другой офицер. Этого больше не встречал…
Я думаю, мало в живых осталось ребят из нашего эшелона. Я выжил совершенно случайно. Мы шли добровольно. И присягу свою все мы выполнили.

[atakan]

Мы слышали, как полковник кричал этому офицеру:

Это вряд ли . Скорее было так , если это был именно полковник и на своём месте ,то проходящие мимо товарищи услышали выговор от начальника к подчинённому и обычным тоном в соответствии с нарушением пункта устава. Крик же у всех на глазах умаляет авторитет командующего.

С ними нужно бережно.Тебе же с ним в бой идти. Он же тебя в первом бою убьёт!»

"Тебе с ним в бой идти , а ты руки распускаешь "
Возможно так лучше и короче. Но это уже вам решать.

[master_iuda]

atakan,
спасибо за ваше предложение.
Текст взят из реальных воспоминаний указанного человека, мной лишь добавлен стих и слегка исправлен текст. Тем не менее еще раз спасибо за ваше предложение я обязательно над ним подумаю.

[Умникус]

Тут ещё такое замечание: если полковник кричал, вряд ли он выражался столь литературно? Было бы что-то : он тебя долб..ба, на..., шлёпнет и т.д. Думаю полковник Красной Армии имел явно пролетарско-крестьянские корни(да даже если и дворянско-купеческо-духовные, это ж армия Карл!) и возможно опыт гражданской и малых войн конца 30-х годов. Думаю ребята и обратили на это внимание, что были не просто крики командиров, их в армии хватает. Когда доходит до более "горячих" выражений, значит всплыл большой косяк.
Ещё, при таких выборках л\с, обычно всегда искали и ищут до сих пор, тех кто технарь(водители,слесари,токари,шорник и т.д. даже счетоводов и бухгалтеров). Могу в пример привести своего деда по материнской линии. Он до революции начинал писарем, а потом кассиром в банке и после революции также продолжал эту профессию, только уже в сбербанке. И призвали его только в 1942 году и куда вы думаете, правильно, в полевое отделение госбанка, причем в танковом корпусе. Так, что он закончил войну в Кенигсберге, там демобилизовался и там же остался налаживать банковскую систему. Про войну он мало говорил, хотя и закончил её капитаном. Если кто думает, что он только сидел при штабе, так нет. Полевое отделение работало и на передовой, а учитывая танковый корпус,то и за передовой. Про пострелять самому, дед не говорил, а вот под обстрелами и бомбёжками приходилось постоянно шариться, тогда это не считалось за доблесть, рабочие будни. Вообще он был спокойным тихим человеком, и имя соответствовало, Тихон. Мы, внуки звали его дед Тиша. По малости лет, я так и не спросил его убил ли он хоть одного немца.

[master_iuda]

немного переделанный ранее выложенный текст + дополнение


Глава

Не зря народная мудрость говорит, что «понедельник день тяжелый». Ой, не зря! День не задался с самого утра.
Еще до подъема из Орджо явился мой драгоценный зам. Гладко выбритый, слегка «под шофе», с легким туманцем в глазах, пахнущий одеколоном и тонким шлейфом женской косметики. Очень довольный вид имел гаденыш. Я тут понимаешь, с личным составом кручусь, думу командирскую думаю, шпионские страсти устраиваю, а он как с вечера смылся на машине в город, так только явился. Нет чтобы о друге подумать - с какой-нибудь местной девушкой познакомить… А еще виноват в том что сразу же по приезду разбудив меня сам спать завалился.
Пришлось его за все перечисленное наказать, отправив после завтрака с бывшими курсантами на «тропу разведчика». Пусть помучается на свежем воздухе.
С «кадетами» вообще ни дня без проблем не бывает. Не одно, так другое. За неделю вроде как должны в службу втянуться, понять, что к чему, а у них все детство в нижнем месте играет. Устроили догонялки по камням. В итоге двенадцать человек травмы получили. Хорошо еще, что никого не убило под обвалом. И так санчасть народом больными да ушибленными забита. Вроде и боев как таковых нет, так небольшие стычки с дезертирами да абреками, скрывающимися в горах, а количество ранбольных не уменьшается. Фельдшера народ не успевают на ноги ставить.
После завтрака летуны доложили, что один из двух «Шторьхов» обслуживавших нас придется поставить на прикол – полетел движок, а запчастей нет. И это в самый разгар размещения застав. Ну и еще добавили для верности – транспортный «Ли-2», вечером доставивший очередное пополнение, тоже будет загорать на местном аэродроме – проблемы с двигателями. Но с ним-то проще запчасти из Москвы доставят. А вот что делать с «Аистом» даже и не знаю. Летуны кстати тоже, но обещали подумать.
Ко всем заботам добавилась и проблема начальства. В десять утра от генерала Киселева поступило сообщение о прибытии в город Берии. Комдив предупредил, что в обкоме около полудня планируется совещание с участием наркома. Куда планируется пригласить всех командиров частей и соединений гарнизона, в том числе и меня. А раз так, то форма одежды должна быть соответствующая – повседневная с наградами. Пришлось срочно доставать и наглаживать подручными средствами.
Правда стоит признать, что приглашение на совещание я так и не получил. Видно не до меня было или забыли в спешке, а может еще чего. Например, обиду кто на меня затаил – начальству решил наябедничать. Да мало ли что еще. Так что настроение у меня было еще то…
Вдобавок ко всему перед обедом вновь зарядил дождь, разгоняя бойцов с учебных мест, часовых и дневальных под крышу. Не остался в стороне и я, скрывшись в штабной палатке. Да именно штабной, а не какой-нибудь иной. После переброски бойцов на заставы, освободилось несколько палаток вот мы и решили выделить одну под штаб, разгрузив мою. Сюда из нашей с Акимовым «халупы» уже перенесли макет и схемы.
Дневальный как раз закончил переставлять флажки на крупномасштабной карте Европейской части СССР по сводке Совинформбюро. В принципе этого можно было и не делать. Уже несколько недель на фронте не было больших изменений. Что под Демянском, что под Великими Луками, что на Минском, Смоленском, Черниговском, Белгородском и Харьковском направлениях. Везде более или менее тишина, если конечно, она есть на войне. Везде шли бои местного значения. Из сводок, что наших, что немецких мало что поймешь. Текст у дикторов практически одинаковый – количество сбитых самолетов, уничтоженных танков, солдат и офицеров противника. Неизвестно кто кого переплюнул, в пропагандийских целях увеличивая цифры потерь врага. Видно наши дикторы руководствовались ответом А.В. Суворова штабному писарю: «Чего их, басурман, жалеть, пиши больше!». Были бы на фронте, можно было бы оценить, что к чему, а так один слабо рассеивающийся информационный туман.
На основе сводок у меня сложилось впечатление, что наши войска везде перешли к обороне. Если это так, то, слава богу, и Иосифу Виссарионовичу, что наше командование пришло к этому! Не готовы мы были наступать по всем фронтам. Достаточно и того что маршал Тимошенко войсками Северо-Западного фронта в районе Демянска добивал окруженных немцев, а Жуков на Ленинградском фронте прочно держал оборону, отбивая все попытки врага прорваться к городу. Доставалось от него и финнам на Выборгском направлении.
Об одном из эпизодов боев в тех местах мне рассказывал участник летне-осенних боев прошлого года замполит прибывшей роты курсантов - младший политрук Нечаев. От него же я невольно получил подтверждение того что Сталин серьезно отнесся к информации переданной мной в письмах.
По словам политрука, выходило следующее. Войну он встретил на границе в качестве стрелка Выборгского погранотряда. В ходе первого же боя был ранен и направлен для лечения в Ленинградский госпиталь. По излечении его зачислили в 5-й погранотряд майора Окуневича. В конце августа их роту подняли по тревоге и направили на жд. станцию Белооостров с приказом занять там и на северной окраине Нового Белоострова в двухорудийном полукапонире «Миллионер», названный так из-за того что в его постройку вложили кучу денег и материалов, оборону. Со слов командира роты выходило, что приказ нам на это якобы отдали по личному указанию товарища Сталина. (Явно из-за моего письма сыр - бор). Финны тогда к Ленинграду рвались, и наши войска под их напором с боями отступали к старой границе. К концу августа 1941 года, финские войска не только вплотную придвинулись к старой границе, но и в ряде мест перешли ее и попытались прорвать КаУР.
По прибытии на место взвод Нечаева направили для обороны полукапонира.
Полукапонир располагался недалеко от места слияния ручья Серебряного и реки Сестры, в трехстах метрах от бывшей советско-финской границы. Был он фактически вне Белоостровского батальонного района обороны — в полосе предполья. Стены полукапонира имели толщину 2 метра, а покрытие — 1,5 метра. Тыльная стена ДОТа также имела толщину 1,5 метра. Его внутренние помещения были оборудованы противооткольным покрытием, что позволяло сооружению выдерживать многократные попадания 203-миллиметровых и единичные попадания 280-305-миллиметровых снарядов. Площадь «Миллионера» составляла около двухсот квадратных метров при длине напольной стены 22 метра и ширине сооружения около 11 метров. ДОТ был двухэтажным, причем нижний этаж находился на глубине 3-х метров, а верхний возвышался почти на три с половиной метра над поверхностью земли. С тыла «Миллионер» выглядел как поросший травой холм, хотя его обваловка и не была полностью завершена при постройке. Двухорудийные амбразуры были направлены на северо-запад и могли держать под обстрелом дороги на Сестрорецк и Ленинград. «Миллионер» не был прикрыт фланкирующим огнём других ДОТов, а также не имел траншейного прикрытия, то есть не мог быть защищён полевыми войсками. Видимо, необходимые сооружения до начала «Зимней войны» закончить не успели, а потом в них, как казалось на тот момент, пропала необходимость.
К тому времени, когда прибыли пограничники, он не был занят гарнизоном, а вооружение отсутствовало, как предполагали, из-за переноса границы после Зимней войны. Пришлось парням все приводить в порядок – отрывать на внешнем валу окопы, ставить проволочное ограждение, устанавливать в амбразуры вместо орудий свои станковые пулеметы.
4 сентября передовые подразделения 47 пехотного полка 12 пехотной дивизии финнов выбили пограничников со станции Новый Белоостров. Силы были слишком неравные. Против двух взводов пограничников державших оборону на станции наступал целый пехотный батальон, поддерживаемый артиллерией. Тем не менее, даже выбив погранцов со станции, продвинуться дальше вдоль железной дороги в сторону Ленинграда или приблизиться к Доту финны так и не смогли, мешал сильный пулеметный огонь из полукапонира и траншей вокруг него.
Ночью к пограничникам подошло подкрепление из состава частей 23 армии. На следующий день в ходе нашей контратаки станция была отбита. Так началась битва за Новый Белооостров и «Миллионер».
Подошедшее подкрепление доставило на укрепление несколько 45 мм орудий. Если раньше ДОТ использовался лишь как полевое укрытие, то теперь, после установки двух орудий, гарнизон мог держать под огнём не только Белоостров, но и противоположенный берег реки Сестры, затрудняя дальнейшее продвижение финнов. Дот стал ключевым узлом обороны советских войск.
Финны всеми своими силами пытались захватить станцию и капонир, бросая со стороны захваченного села Старо Белоостров и противоположенного берега реки Сестры против наших войск свою пехоту, минометы и тяжелую артиллерию, авиацию. В течение сентября станция несколько раз переходила из рук в руки. Тем не менее, станция осталась в наших руках. Во многом благодаря мужеству и грамотным действиям гарнизона Дота.
Финны неоднократно пытались захватить Дот. Несколько раз финны были в 30 метрах от Дота и забрасывали пограничников гранатами. Дот долго бомбили авиацией. Вокруг укрепления местность представляла лунный пейзаж. Так все было изуродовано разрывами бомб, мин и нарядов. Но крепкие стены и люди за ними выдержали все налёты. Не смотря на малочисленность гарнизона Дота, все попытки финнов окружить, захватить или взорвать Дот кончались крахом. Поддержку гарнизону Дота осуществляли танки и артиллерия с основной линии КаУР, в том числе, гаубичная и морская — из фортов Кронштадта и береговых батарей, а также бронепоезд НКВД №28 «Борис Павлович».
13 сентября на помощь пограничника подошел отдельный особый батальон морской пехоты под командованием полковника Голубятникова, поддержанный артиллерией 838-го артполка подполковника Васильева и подразделениями 1025-го стрелкового полка. Они смогли окончательно отбросить противника за реку и сорвав ему все планы по прорыву к Ленинграду.
Там же у Дота Сергей получил свое новое ранение. Тяжелый снаряд разорвался рядом с входом в укрепление. Один из осколков попал Сергею в руку и тяжело повредил ее. Потом был госпиталь и направление на краткосрочные курсы младших политруков сюда в Орджоникидзе.
Услышав рассказ младшего политрука, я разрешил себе выпить рюмочку коньячку. Был повод и немаленький. Дошла моя инфа до нужных ушей. В той истории, что я помнил, в начале сентября финны сходу захватили пустой ДОТ и превратили его в ключевую точку своей обороны. После чего три года наши войска безуспешно его пытались отбить и лишь в 1944 году смогли это сделать. За все это время, уложив в атаках вокруг ДОТа огромную кучу людей. А тут я как минимум несколько тысяч наших человеческих душ спас. Не зря тогда в гостинице свое время на писанину тратил, насилуя свою память. Пусть теперь финны тратят силы и средства чтобы захватить «Миллионер». Ладно, что-то я отвлекся, восхваляя свою предусмотрительность и память.
Здесь на юге положение на фронте тоже все было более или менее нормально. Крымский фронт хоть и оставил Перекоп, тем не менее, не дал Манштейну прорваться далеко вглубь полуострова, удерживал врага на заранее подготовленных позициях. Вскоре наш фронт был разделен на два – Крымский и Керченский.
Как и в известной мне истории, в январе 1942 г. войска Юго-Западного и Южного фронтов провели Барвенково-Лозовскую наступательную операцию. Несмотря на то, что замысел сов. командования - ударом войск смежных флангов Юго-Западного и Южного фронтов в общем направлении на Запорожье прорвать оборону между Балаклеей и Артёмовском и, развивая наступление, выйти в тыл Донбасско-Таганрогской группировке врага, отрезать ей путь отхода на Запад, прижать её основные силы к побережью Азовского моря и уничтожить не был полностью выполнен, тем не менее, в результате двухнедельных напряжённых боёв наши войска прорвали оборону немцев и их союзников на 100-км фронте и продвинулись в западном и юго-западном направлениях на 90-100 км. Итогом этой операции стал захват оперативного плацдарма, с которого мы могли наносить удары во фланг и тыл харьковской и донбасской группировкам противника. На этом рубеже немецко-фашистские войска понесли очень большие потери. Насколько я помнил, численный состав практически всех соединений вермахта участвовавших в тех боях сократился почти наполовину. Командующему ГА «Юг» генерал-фельдмаршалу фон Боку пришлось в срочном порядке перебрасывать сюда дополнительные силы из под Харькова и Белгорода. А они ему были так нужны для прорыва обороны Северной группы Юго-Западного фронта в районе Белгорода.

[Влад]

разделен на два – Крымский и Керенский. - КерЧенский

[master_iuda]

Влад,
вы правы. Исправлю.

[master_iuda]

Вроде бы все хорошо и удачно складывалось для нас. Вот только я помнил события середины мая здесь на южном участке фронта - Харьковская наступательная операция и последующая катастрофа. Ну, будем надеяться на то, что Сталин не даст этому случиться. Уверенность в этом есть. Хотя бы, потому что маршал Тимошенко находится на Северо-Западном фронте и дожимает там немцев в котле. Насколько удачно это он сделает - скоро узнаем. В прошлой истории у него для этого ушло несколько месяцев…
Дождь продолжал лить. И я засел за разбор доставленной почты. Среди служебных бумаг оказалось несколько писем адресованных лично мне – от Татьяны и Лены Гороховой.
Начал я с письма Лены, оставив Татьянино себе на «сладкое».
Горохова сообщала, что у нее родилась дочь – Маша. Очень крепкий и подвижный ребенок, который нравится всем окружающим. Старик Шмит сделал ей большой подарок – коляску и сшил в ателье из остатков ткани большое количество необходимых малышке вещей. В столовой на Машу дают дополнительный паек и молоко, а тыловики выделили отдельную землянку. Она благодарила за то, что я разрешил ей оставаться в кадрах, а не уволил с военной службы и не отправил домой. В своем письме Горохова просила сообщить мужу радостную весть, так как от него до сих пор нет сведений.
Что я мог ей ответить? Уезжая, я запретил остающемуся на базе младшему политруку Ермакову сообщать Елене о смерти мужа, а так же увольнять ее с военной службы. Двигало мной желание сохранить ее еще не родившегося ребенка. Да и хорошего человека тоже. Кто его знает, как возвращение домой с фронта с ребенком на руках повлияет на дальнейшую судьбу молодой женщины. Сколько в свое время пришлось читать об отношении односельчанок к фронтовичкам вернувшимся домой с войны, а уж с детьми. Так что пусть пока у нас на базе поживет, глядишь, все образуется. Может сведения о гибели Петровича не подтвердятся, и он объявится живым. Были же случаи.
Письмо Тани было написано в явной спешке на вырванном из тетради листке. О чем красноречиво говорили буквы, написанные вкривь и вкось, построение фраз. Что за ней раньше не отмечалось.
Она сообщала, что у нее все в порядке, здорова, служит там же где и раньше, сейчас находится под Логойском и отправляет письмо на Большую землю с надежным человеком. Скучает и ждет скорой встречи. Передавала пожелания скорейшего выздоровления от знакомых и себя лично. Среди всего прочего она передавала горячий привет от одного из моих старых Брестских приятелей, того с которым мы встречались на мосту у жд. вокзала в Бресте. О ком идет речь, я понял сразу – Миша, тот самый которого мне представил в лесном лагере Самуил Абрамович. Именно с ним мы встречались тогда на мосту, где я показал склад с трофейным вооружением. Вот ведь не ожидал. Молодец что выжил и главное воевал с немцами. По словам Тани, его партизанский отряд, состоящий из евреев и наших окруженцев, с лета прошлого года сражался в районе Бреста и Пружан. Осенью немцы провели большую карательную операцию против них, отряду пришлось отходить вглубь Беловежской пущи. Узнав о восстании в Минске и формировании там подразделений из евреев его отряд, совершив с боями рейд по пуще, в районе Лиды пробился на соединение с войсками Белорусского фронта. Откуда-то он знал, что я сражаюсь, где-то в этих местах. И когда стал расспрашивать обо мне, то попал в поле зрения Конторы. В ходе проверки выяснилось, что он действительно знает меня. А когда узнал, что Таня пишет мне письмо, попросил передать привет.

[master_iuda]

Глава

- Простите господин адмирал, я опоздал. Из-за погоды экипажу пришлось несколько раз менять курс.
– Ничего страшного Вильгельм. Главное что ты тут. Как твои дела?
– Все вроде бы неплохо. Мною отобрано и подготовлено несколько групп для засылки в тыл к русским. Они предназначены для длительного оседания в Горьком и Казани. Группы состоят из трех человек – два полевых агента и радист. Двое русские, трое татар, один украинец. Последние четверо перебежчики. Русские из числа ополченцев, взяты в плен прошлой осенью под Смоленском. Всем около двадцати лет. Все агенты имеют оконченное среднее образование и рабочие специальности. Проверены гестапо в деле. Четверо участвовали в карательных операциях против партизан. Добровольно согласились на сотрудничество с нами. Обучение проходили в Смоленской школе в составе отдельной группы никак не связанной с остальными курсантами. Бывали с заданиями за линией фронта, успешно выполнив их, вернулись назад. Двое имеют ранения, полученные при переходе линии фронта. Лечились у нас в госпиталях. Операции им делали русские врачи. Тут в папке все данные на агентов и легенды, под которыми они будут засылаться.
– Хорошо. Оставь я попозже посмотрю. Выбор городов для оседания одобряю. Действительно важные экономические и военные цели. Сколько у тебя сейчас всего человек в работе?
– Двадцать три. Срок готовности – не раньше июня. Очень сырой и слабо подготовленный материал.
– Хорошо. Мы не будем тебя торопить. У тебя есть еще время. Но и ты не затягивай работу, как только агенты будут готовы сразу же сообщай. Очень скоро нам потребуется иметь большое количество хорошо подготовленных агентов за линией фронта и в глубоком тылу русских.
– Это связано с нашим будущим наступлением здесь на юге?
– И с ним тоже. Мы продолжаем наращивать свои усилия на Восточном фронте. Разгром Красной армии по-прежнему остается главной военной целью фюрера. Именно здесь на юге и готовится новое крупное наступление. Основной целью, которого будет лишение русских запасов кавказской нефти и соединение с войсками союзной нам Турции. Сможем ли мы это сделать после всех событий прошедшей зимы вот в чем вопрос? Думаю да, но это будет наш последний успех, после которого начнется череда новых поражений... Ты был прав, говоря о том, что мы проиграли, начав эту войну. Воспользоваться своими победами мы уже не сможем. Я думаю, что скоро произойдет окончательный перелом на фронте, мы окончательно потеряем стратегическую инициативу, и русские погонят нас назад к своим границам.
– Простите господин адмирал, но я хотел бы для себя уяснить, почему вы сменили свою позицию в этом вопросе? Неужели все так плохо? Насколько я понимаю, мы пока еще сохраняем превосходство над русскими в количестве и качестве войск и техники. В нашем распоряжении остаются огромные ресурсы не только Германии, но и всей Европы.
– Все это так. Но у русских произошел коренной перелом в работе тыловой экономики. Ты не хуже меня знаешь, что на востоке СССР создана новая военно-промышленная база, полностью обеспечивавшая потребности фронта. Красная Армия получает в большом количестве вооружение, превосходившее наше не только в количественном, но и в качественном отношении те же танки Т-34М, новые истребители и бомбардировщики, штурмовики Ил-2, реактивные минометные установки «катюша», самоходная артиллерия.

[master_iuda]

Конечно, нам есть, что противопоставить русским - новые образцы средних и тяжелых танков, самолетов. Но боюсь, что русские в ближайшее время просто задавят нас количеством своего нового вооружения.
Есть и еще несколько моментов. Например, то, что по нашим данным русские нашли большие запасы углеводородного сырья не только на Урале, но и в Казак стане, Сибири. Именно с этим связаны заказ и поставки из США нефтеперегонных и химических заводов, строительство новых авиа и автомобильных, машиностроительных предприятий. Все свои заказы Сталин оплачивает золотом. Поэтому, несмотря на войну с Японией американские промышленные, политические и военные круги идут ему на встречу. Размеров запаса золота у большевиков мы не знаем, но, по-видимому, очень большие, раз Сталин так легко с ним расстается. Темпы стройки предприятий впечатляют – от трех до шести месяцев, когда в войска начинает идти готовая продукция. Помешать этому не удается. Заводы строятся там, куда наша авиация не может долететь. А агентура не может совершить диверсии.
О том, что русские изменили сроки подготовки своих солдат, ты докладывал сам. Нам же приходится наоборот сокращать подготовку и посылать в бой солдат лишь с начальной военной подготовкой. Летом прошлого года наши победы обусловливались тем, что вермахт был качественно лучше подготовлен. Русские учли опыт проигранных сражений и все больше времени уделяют тактической и технической подготовке своего нового пополнения. Они не бросают в бой полки и дивизии, которые не прошли боевого слаживания. Уже скоро нашим парням придется встречаться с противником как минимум равным по подготовке.
Так наша агентура отмечает прибытие крупных соединений на Юго-Западный и Южный фронты русских. Однако маршал Буденный являясь главнокомандующим Южного направления, не торопится вводить их в бой. Прибывающие воинские части занимаются подготовкой новой линии обороны в своем тылу и усиленной боевой подготовкой под руководством офицеров и унтер-офицеров, имеющих боевой опыт. В качестве маршевого пополнения для ведущих бои соединений все чаще выступают штрафные подразделения.
– Может быть, Буденный собирает и готовит свои войска к наступлению?
– Так и есть. Русские предполагают продолжить свое зимнее наступление с «Барвенковского выступа» на Харьков и Донбасс.
– Но ведь это глупо! Буденный должен понимать, что «Барвенковский выступ» – это оперативный мешок и все войска, загнанные им туда могут попасть в окружение.
– Он понимает. Поэтому когда понял что его 6-я, 38-я, 9-я армии и оперативная группа Гречко не могут расширить горло Барвенковского «мешка» остановил их и везде перешел к обороне. Готовя новую линию обороны на Сталинградском, Белгородском и Ростовском направлениях.
В рамках подготовки нашего летнего наступления через своего агента влияния мы постарались убедить Военный Совет Юго-Западного фронта, а через них и Военный Совет Южного направления в том, что мы, не смотря на поражение под Москвой, весной будем опять стремиться к овладению советской столицей. Что главный удар будет наноситься войсками ГА «Центр» из районов Смоленска, Рославля на Брянск и Орел, в этом же направлении должна действовать ГА «Юг» нанося удары на Курск-Орел в обход Москвы с юга и юго-востока для выхода на Волгу в районе Горького. Целью наших действий объявлялось изолировать Москву от Поволжья и Урала, а затем взять столицу СССР. По поступающим от агентуры данным предположения высказанные Военным Советом Юго-Западного фронта в русской Ставке приняты во внимание – отмечается увеличение поставок людей и техники в район Брянска, Орла и Курска, в том числе туда направляются части ранее предназначенные для усиления Южного направления.
Планируемый же Буденным удар должен отвлечь наши силы и резервы с направления главного удара.

[master_iuda]

Ты прав, говоря о том, что мы проиграли, начав эту войну. Воспользоваться своими победами мы уже не сможем. Я думаю, что скоро произойдет окончательный перелом на фронте, мы окончательно потеряем стратегическую инициативу, и русские погонят нас назад к своим границам. Тем не менее, мы обязаны сделать все, чтобы Германия вышла победительницей или хотя бы смогла сохранить свои позиции в Европе. Благо, что союзники СССР не торопятся открывать против нас 2-ой фронт. У нас пока есть время подготовиться к неудачам, и ты должен приложить максимум для этого.
– Сделаю все, что только смогу.
– Я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Именно поэтому и пригласил тебя сюда. Думаю, что все решится этим летом или осенью. Так что готовь людей. Они нам потребуются не только сейчас, но в следующей войне с Советами.
Ты задержишься здесь на некоторое время. Мне нужно чтобы ты посетил школы Абверштелле «Украина» (АСТ), «Абвернебенштелле» (АНСТ) «Киев» и «Юг Украины» в г. Николаеве, а так же лагерь для военнопленных здесь в Ровно, где начальник лагеря зондерфюрер Шмидт и резидент капитан Паульзен со своими людьми ведут отбор в наши школы. Было бы неплохо, чтобы ты успел посетить «Абвернебенштелле» АНСТ «Днепропетровск» подполковника фон Раутера и Дарницкий лагерь военнопленных. Я уже предупредил полковника Науманна о твоем задании. Он пообещал оказывать тебе любую помощь.
- Что я должен сделать?
– Во-первых, продолжить отбор себе курсантов.
Во-вторых, мне нужен непредвзятый взгляд на то, как работают наши группы. Я бы хотел, чтобы ты обязательно изучил работу резидентур и то, как там ведется работа. По докладам все выглядит очень неплохо, но мне бы хотелось, чтобы знать о реальном положении дел из неофициальных источников. В первую очередь о том, как ведется работа по отбору агентов для засылки на Кавказ. В последнее время с Кавказа поступает много противоречивой информации и нам нужны надежные источники сведений оттуда. Сообщать Науманну об итогах своей работы не обязательно.
– Даже об отобранных агентах?
– Да. Список заинтересовавших тебя агентов пришлешь мне, я дам команду и их переведут к тебе. Далее я изучил все материалы, касающиеся наших взаимоотношений с Тарасом Бульбой-Боровцом. Считаю, что ты был прав в своих оценка. Местные сотрудники допустили глупость, которую надо срочно исправлять. Я разговаривал по этому вопросу с рейхсфюрером и предложил ему пересмотреть свою позицию в отношении Бульбы-Боровца и его «Украинской повстанческой армии». Рейхсфюрер внял моим предложениям. Через бывших «старшин» (офицеров) «Полесской сечи» и начальника киевской полиции («Киевский курень») Кабайду Боровцу выслано приглашение на переговоры. Вести их будут начальник полиции безопасности и СД Пютц и шеф политического отдела СД Йоргенс. Мы признаем за УПА статус «украинской воинской части», а за «Олевской республикой» - права местного самоуправления. То есть все, то, что хотел Боровец и из-за чего у него произошел конфликт с генералом Кицингером. За это Боровцу будет предложено начать совместные действия против советских и польских партизан, а также направить часть своих «казаков» на фронт. По нашим сведениям у «Бульбы» сейчас в распоряжении около 10 тыс. человек, часть которых служит во вспомогательной полиции, а остальные сидят по домам. По заявлению его начальника штаба Щербатюка они готовы провести мобилизацию и призвать еще не менее 50 тыс. человек. Что для нас очень существенно.
Переговоры будут проходить здесь в Ровно. Я хотел бы, чтобы ты с нашей стороны поприсутствовал на этих переговорах. Выбор твоей кандидатуры связан с тем, что ты с осени 1939 года лично знаком с «генерал-хорунжим» и лучше других знаешь проблему УПА.
- Слушаюсь.
– Есть для тебя еще одно дело. Ты Ланге помнишь?
– Какого из них - фельдфебеля или обер-лейтенанта?
- Обоих.
– Конечно, насколько я помню, они служат здесь в Абвергруппе 101, а в чем дело?
– На вот почитай сегодняшнее сообщение из Турции о действиях якобы нашего агента в Грузии...
- Интересно… Наш агент установил связь с подпольем на Кавказе и ведет подготовку восстания в глубоком тылу русских?
- Более чем. Но тут есть несоответствие. Среди наших Ланге никакого Отто нет. Как и нет еще одного обер-лейтенанта готовящегося со своей группой к действиям на Кавказе. Как думаешь, что это может быть?
– Может быть все что угодно. От провокации НКВД или действий англичан, до инициативы какого-то нашего агента оставшегося без связи. Наиболее разумной мне видится только две первые версии. Они наиболее выигрышные.
Если это действует НКВД, то основной целью их игры является уничтожение подполья на Кавказе. Там всегда было неспокойно, что при империи, что при Советах. Поэтому Сталин в преддверии нашего наступления мог поручить Берии или Абакумову организовать, что-то подобное для очистки тыла своего Южного фронта.
– Ты думаешь, что команду на это дал именно Сталин?
– Да. Он или Берия по его указанию. Они местные жители знают все реалии Кавказа вот и могли организовать проникновение своего человека в ряды повстанцев с последующим уничтожением руководителей восстания. Такое уже неоднократно было.
– Ты имеешь ввиду события в Париже – уничтожение генералов РОВС?
- Да. Был и еще показательный пример. По словам одного из пленных летом прошлого года НКВД высадила для выявления повстанцев парашютный десант в Республике немцев Поволжья.
– Ну и что?
– По словам пленного, наши соотечественники быстро выяснили, кто передними и сообщили в местное управление НКВД. Правда, это не спасло их от отправки в Сибирь.
– Возможно и так. Хорошо. А если это все-таки наш агент?
- Если исходить из того что действует наш агент. Что может быть лучше?! В случаи прорыва наших войск на Кавказ нас там будет ждать неплохая встреча. Восстание туземцев отвлечет на себя немало сил русских, а значит, сохранит жизнь наших солдат. Мне очень нравится такой сценарий. Нам не нужно будет штурмовать перевалы, и выбивать оттуда русских.
Кем может быть человек, выдающий себя за нашего агента, не знаю, но думаю надо поискать по картотекам, в том числе давно не выходящим на связь. Вполне возможно, что он хорошо знает одного из наших Ланге. Хотя и не обязательно… Я думаю фамилия Ланге не след. Вы знаете, мне на ум приходит история часовой компании Aдольфа Lange & Sohne («Ланге и сыновья»). Насколько я помню, в 1906 году сын Эмиля Ланге — Отто вошел в круг владельцев компании. Не отсюда ли имя и фамилия человека выдающего себя за нашего агента? Возможно, этим он дает нам и еще одну зацепку для поиска – место своего рождения – Саксонию и профессию.
– Что ж логично. Дам команду пусть поищут. Что у тебя осталось? Версия про англичан?