#23 Road Warrior » 30.09.2017, 02:14
5 (17) октября 1854 года. Санкт-Петербург. Зимний дворец.
Полковник Гвардейского флотского экипажа Березин Андрей Борисович, советник Министра иностранных дел.
– Ваше императорское величество, – произнес Перовский. – С вашего позволения, я хотел бы рассказать вам о новостях, поступивших в мое министерство и касаемых военных действий, которые ведет русская армия против англичан и французов.
Николай кивнул, и министр продолжил:
– Вчера посланник Пруссии господин фон Бисмарк сообщил нам, что в Санкт-Петербургский порт на зафрахтованном голландском корабле пришел груз – пятьсот ружей системы Дрейзе – подарок вашему величеству от его величества короля Пруссии Вильгельма. Вместе с ружьями прибыли инструктора и большое количество боеприпасов. Пруссия также готова на дальнейшие поставки этих ружей и боеприпасов к ним по вполне умеренным ценам. Причем пять тысяч стволов могут быть доставлены немедленно, а оплата за них может быть получена в рассрочку. Я уже переговорил с Василием Андреевичем Долгоруковым (*генерал-адъютант князь Долгоруков – военный министр Российской Империи с 1852 года), и мы пришли к согласию, что сие предложение весьма своевременно, и что этим оружием необходимо вооружить те войска, кои будут участвовать в Дунайской кампании.
– Прошу вас поблагодарить фон Бисмарка и дать согласие на предложение пруссаков. Продолжайте, Василий Андреевич.
– Кроме того, делегация прусских промышленников на днях отправилась в Россию, чтобы обсудить возможность взаимных поставок, а также возможность более тесного сотрудничества с нашими фабрикантами и заводчиками. Бисмарк прибудет сегодня в мое министерство для обсуждения этого визита. Кроме того, он просит вас принять его при первой же возможности.
– Полагаю, – добавил я, – что прусских промышленник интересует не только сотрудничество с нашими промышленниками, но и возможность заполучить некоторые технические новинки, которыми буквально нашпигованы наши корабли. Тут следует за ними внимательно приглядывать, и не давать им возможности совать свой любопытный нос туда, куда не следует.
– Это само собой, – улыбнулся император. – Следует внимательно проследить за нашими гостями, и время от времени напоминать им о правилах приличия.
А что касается вас, Василий Андреевич... Вас я попрошу сообщить прусскому послу, что буду рад принять его завтра в девять часов утра. Надеюсь, что и вы, Василий Андреевич, и вы, Андрей Борисович, будете при этом присутствовать.
– Так точно, ваше императорское величество! – кивнул Перовский, и продолжил. – Князь Горчаков доложил из Вены, что император Франц-Иосиф сообщил, что начат вывод австрийских войск из Дунайских княжеств согласно нашим договоренностям, а также отвода большей части имперских войск из Галиции и Трансильвании. Кроме того, вчера вечером в Петербург прибыл новый посол Австрии, уже известный нам Карл-Людвиг граф фон Фикельмон, который сегодня утром прислал в министерство просьбу об аудиенции для вручения вам, ваше величество, верительных грамот.
Император чуть улыбнулся – все-таки фон Фикельмон был другом России, да и еще женатым на русской немке, Дарье Федоровне фон Фикельмон, урожденной графине Тизенгаузен, которая к тому же была внучкой фельдмаршала Кутузова. Причем иначе как тяжеловесом его не назовешь – он успел даже побывать министр-президентом* (* премьер-министром) Австрийской Империи, пока его не вынудили подать в отставку во время событий 1848 года. «Неплохой ход со стороны фон Рехберга», – подумал я.
– Сообщите графу Финкельмону, что я буду рад видеть старого друга и его очаровательную супругу сегодня в четыре часа пополудни. Надеюсь, что вы сможете присутствовать и при этом событии, Василий Андреевич.
Перовский кивнул, и продолжил. – Кроме того, мы получили сведения о том, что Луи-Наполеон и королева Виктория намереваются встретиться в ближайшие дни, чтобы обсудить продолжение боевых действий против России. О мире они и не подумывают...
– Я в этом и не сомневался, господа, – усмехнулся император.
– Более того, – сказал Перовский, – мы уже докладывали вашему величеству об активности британской шпионской сети в Петербурге. Работая по ее разоблачению, мы обнаружили и другую шпионскую сеть – французскую, которая довольно давно уже резвилась в Петербурге. Впрочем, более подробно вам об этом доложит подполковник Смирнов – именно ему принадлежит заслуга их разоблачения.
Игорь прокашлялся, и произнес:
– Ваше императорское величество, мы три дня держали под наблюдением дом на Казанской улице. Некоторые из подозреваемых нами личностей были замечены входящими и выходящими из этого дома. Вчера же они попытались захватить двух студентов Елагиноостровского университета – то есть молодых людей из будущего. Мы пресекли их попытку, а заодно задержали всех там присутствовавших, а также несколько других людей, связанных с этой группировкой. Боевой состав группировки – поляки. Их же соотечественниками оказались чиновниках различных министерств, которые на них работали. Кроме того, с ними сотрудничали коммерсанты, как русские, так и иностранцы; последние одновременно использовались для связи, равно как и три газетчика некоторых западных изданий. А руководил всем этим некто граф де Козан.
Выяснилось, что студентов намеревались под пытками допросить о происхождении нашей эскадры, а также получить у них как можно больше прочей информации. В подвале дома была оборудована пыточная, в которой мы обнаружили плохо замытые следы свежей крови и инструменты. По словам одного из членов группировки, который в ней выполнял роль палача, в пыточной уже побывало семь человек из самых разных сословий, включая двух женщин. Но людей из эскадры они смогли заполучить впервые.
После допросов, трупы своих жертв они по ночам вывозили за город, где и закапывали. Кто именно стал жертвой французов и поляков, мы пока не знаем. В данный момент мои люди допрашивают графа де Козана. Кроме того, мы обнаружили тайник с его записями, которые, как я надеюсь, помогут нам в дальнейшей работе. Кроме того, один из поляков согласился показать нам места захоронения.
– Это черт знает что! – неожиданно взорвался Николай. – У меня в столице орудует шайка убийц и похитителей людей, и возглавляет все это какой-то французский авантюрист! Господа, я обещаю, что все эти душегубы загремят на каторгу пожизненно! Я не буду настаивать на их повешении, хотя они этого вполне заслужили. Пусть эти мерзавцы сгниют в Сибири, каждый день желая побыстрее попасть в ад. Пытать и убивать женщин – это вообще ни в какие ворота не лезет!
Смирнов с полупоклоном сказал императору:
– Ваше императорское величество, граф Орлов подготовил проект указа о выдворении определенных категорий иностранцев из Санкт-Петербурга и Москвы, а так же губернских городов. Отдельно к указу будет приложен список людей, подлежащих высылке за пределы Российской империи. Его светлость проведет негласную проверку чиновников в ряде министерств на предмет выявления подобных людей. Кроме того, там есть и о надзоре над иностранцами, пребывающими в Петербурге, кроме, конечно, дипломатов. Мы с графом собирались просить вас об аудиенции, но раз уж я здесь, то позвольте вам передать документы, которые подготовлены в канцелярии графа, – и он протянул Николаю стопку бумаг.
– Благодарю вас, Игорь Васильевич. Вас и Алексея Федоровича. Не соблаговолите ли вы оба посетить меня, например, в семь часов сегодняшнего вечера? Я за это время ознакомлюсь с проектом, и мы сможем его обсудить. – Тон Николая был внешне ровным, но в нем чувствовалась скрытая ярость.
– Будет исполнено, ваше императорское величество. Я сообщу об этом Алексею Федоровичу сразу после окончания заседания.
– Боже мой, какие канальи! – Император снова вспылил.
Тут я подумал, что пора ковать железо, пока оно горячо – никогда я еще не видел Николая столь разгневанным, и та идея, которую я не знал, как ее и подать, сейчас была как нельзя кстати.
– Ваше величество, – осторожно начал я. – Французский император Наполеон на самом деле узурпатор без тени легитимности. Более того, он, насколько мне известно, даже не родственник Наполеона – мать зачала его в тот период, когда она уже не сожительствовала с его отцом, принцем Луи Бонапартом. Зато она крутила шашни сразу с тремя любовниками, а именно голландским адмиралом Веруэллом, неким Эли Деказом, и шталмейстером двора Шарлем де Биланом. Без сомнения, отцом Луи-Наполеона является один из них, тем более, что на Луи Бонапарта Луи-Наполеон внешне совсем не похож.
– Мне это известно, Андрей Борисович, – хмыкнул Николай.
– А вот принц Наполеон Жозеф Шарль Поль Бонапарт – законный сын Жерома Бонапарта, брата Наполеона I. Человек незаурядных способностей, немалого личного мужества и, при всем при том, он честен.
– Да, я имел удовольствие познакомиться с ним лично, когда был в Крыму, – кивнул император. – Вообще-то я хотел ему предложить стать посредником между Россией и Францией, но он мне прямо сказал, что подобная затея не увенчается успехом из-за характера Луи-Наполеона. Кстати, я тогда пригласил его в Петербург.
– Принц Наполеон-Жозеф прибыл сегодня утром в Петербург, одновременно с адмиралами Корниловым, Нахимовым и генералом Хрулёвым.
– Буду рад его видеть. Я распоряжусь выделить для принца гостевые покои Зимнего дворца.
– Ваше императорское величество, принц Наполеон-Жозеф поначалу поддерживал своего мнимого кузена во всех его начинаниях. А вот с его планами войны с Россией он не был согласен, и уехал на войну не только для того, чтобы показать свое личное мужество, но и ввиду охлаждения отношений из-за разногласий по этому вопросу. И, несмотря на поражение, после того, как Наполеон-Жозеф договорился о почетных условиях капитуляции, пленные французские солдаты в Крыму его боготворят.
Ваше императорское величество, нам кажется, что принц Наполеон-Жозеф был бы намного лучшим императором Франции, нежели Луи-Наполеон. Тем более, что он уже вряд ли когда-нибудь поднимет меч против России.
Николай задумался. Он подошел к окну кабинета, потом, зачем-то поправил висевшую на стене картину с морским пейзажем, и лишь после этого повернулся ко мне и спросил:
– Но как вы собираетесь этого добиться?
Ага, подумал я с радостью. Императору наша идея понравилась. И продолжил:
– Ваше величество, я предлагаю освободить принца Наполеона и всех французов, плененных при Бомарзунде, Севастополе и Евпатории, при условии, что они дадут честное слово никогда больше не воевать с Россией. После чего мы их можем высадить, например, в Штеттине, договорившись с пруссаками о перевозке их по железной дороге до западных границ Пруссии. Там их можно будет вооружить устаревшим оружием тех частей, которые мы перевооружили, либо трофейными штуцерами. Ведь сейчас во Франции, после разгрома под Бомарзундом и под Севастополем, уже началось брожение – и вполне вероятно, что по дороге в Париж армия Наполеона-Жозефа будет разрастаться, как снежный ком.
– Да, но согласится ли Пруссия на транзит французов, пусть и безоружных, через их территорию?
– А вот здесь, как мне кажется, пруссаки могли бы полюбовно договориться с Наполеоном-Жозефом об уступке им Эльзаса и частей Лотарингии, о которых мы тогда говорили с генералом фон Герлахом. Примерно так же, в нашей истории, сардинцы отплатили французам за поддержку в войне за объединения Италии Ниццей и Савойей. Полагаю, что тоже может получиться и здесь. Ну, это уже дело Бисмарка и принца Наполеона. Мы к этому делу не должны иметь никакого отношения. «Я – честный маклер» – так когда-то сказал про себя Бисмарк.
– Ну что ж, Андрей Борисович. Поговорите с принцем и посмотрите, согласится ли он на подобное предложение. Вот только про Эльзас и Лотарингию пусть ему лучше скажут пруссаки.