Турецкий марш

Описание: ...для тех, кто только начинает...

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#201 Uksus » 23.04.2018, 06:46

Road Warrior писал(а):Так она еще не достроена.

Таки слитно.

Добавлено спустя 4 минуты 51 секунду:
Road Warrior писал(а):так как делать там было практически было нечего,

Одно на фиг.

Добавлено спустя 3 минуты 9 секунд:
Road Warrior писал(а):единственное, что мне показалось – это то, что мы опять

...это что мы...

Добавлено спустя 54 секунды:
Road Warrior писал(а):и пошли в том же направлении, откуда мы только что пришли.

На фиг.

Добавлено спустя 50 секунд:
Road Warrior писал(а):Те, ни говоря ни слова, повели меня внутрь через

НЕ.

Добавлено спустя 1 минуту 20 секунд:
Road Warrior писал(а):передали меня с рук в руки

...с рук НА руки...
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#202 Road Warrior » 25.04.2018, 02:24

3 (15) ноября 1854 года. Учебный корабль «Смольный». Ирландское море.
Капитан 1-го ранга Степаненко Олег Дмитриевич.


Отправив на Фареры пароход «Virago» с призовой командой, мы решили железной метлой пройтись по Ирландскому морю, чтобы показать, кто здесь хозяин. Призы мы пока брать не будем – адмирал Кольцов решил, что нам просто не хватит призовых команд, да и отправлять их без сопровождения в Тронгисвагский фьорд, который стал нашей временной базой, было рискованно – по дороге они запросто могли напороться на военные корабли британского королевского флота.

Дмитрий Николаевич отдал команду – встреченные торговые корабли англичан топить, а если на них будет что-либо, представляющее для нас ценность – перегружать на «Бойкий» и «Смольный». Экипажи торговых судов по возможности отправлять на шлюпках в сторону берега, а если погода не позволит, то временно размещать на наших кораблях. А при первой же возможности переправлять их на встреченные нами пассажирские суда. Мы не жаждали крови – лишние жертвы нам были ни к чему.

«Урожай» в Ирландском море мы собрали неплохой – известие о том, что русские крейсера объявились в прибрежных водах Англии еще не успели дойти до владельцев торговых судов. Хотя в портах уже объявили тревогу, и выход в море был запрещен. Но тех, кто до этого предупреждения все же вышел в море, ожидал неприятный сюрприз.

Нашей добычей стали в основном суда каботажного плаванья, следовавшие из портов Ирландии в британские порты. Грузы, которые они перевозили, чаще всего не имели отношение к военному ведомству. Но нашей задачей было блокирование британских портов и уничтожение торговых кораблей для того, чтобы вызвать панику среди судовладельцев, и нанести ущерб экономике страны, с которой мы находились в состоянии войны.

Мы без особых затей останавливали встреченные нами колесные пароходы и парусники, осматривали их, после чего, заставив экипаж покинуть обреченный корабль, уничтожали его. Чтобы не тратить боеприпасы, чаще всего мы просто поджигали захваченные суда, благо большинство из них были деревянными, и горели, словно свечки. Для этого по указанию адмирала Кольцова еще в Кронштадте изготовили зажигательные снаряды, которые исправно зажигали обреченные на уничтожение корабли.

Иногда грузы, которые они везли, были горючими, и мы экономили нашу пиротехнику. Помнится, среди прочих нам попался бриг, в трюме которого находилось десятка три бочек с ворванью – китовым жиром. Призовая команда вскрыла несколько бочек, вывернула их содержимое, а потом, бросила в трюм зажженный факел. Полыхнуло так, что призовая команда едва успела спуститься в катер. Огонь полыхающего брига был виден потом на расстоянии нескольких миль.

Дмитрий Николаевич решил навести порядок в водах рядом с Ливерпулем – одним из крупнейших британских портов. Конечно, был риск столкновения с боевыми кораблями королевского флота, но «Бойкий» и «Смольный», пользуясь преимуществом в скорости, всегда могли уйти от превосходящих сил противника. Мы не собирались вести с ними артиллерийский бой – тратить дефицитные снаряды наших орудий было ни к чему. А вот обозначить свое присутствие и навести страх на торговые суда – это то, что доктор прописал. Зрелище горящих кораблей должно было впечатлить жителей британских прибрежных городов.

Как и предполагал адмирал Кольцов, боевые корабли британского флота так и не вышли навстречу нашему отряду. Видимо, военно-морское начальство проинформировало своих подчиненных, чем может закончиться артиллерийская дуэль британских фрегатов и линкоров с «Бойким» и «Смольным». А несколько небольших торговых судов, перехваченных нами неподалеку от Ливерпуля, были показательно сожжены. Экипажи их, пересаженные на шлюпки, мы с миром отпустили.

Правда, Дмитрий Николаевич предупредил меня, что британцы могут и огрызнуться.

– Олег Дмитриевич, – передал он по рации, – мне кажется, что англичане готовят нам какую-то подлянку. Скорее всего, они подтянут наиболее боеспособные корабли своего флота к выходу из Ирландского моря. В проливе Святого Георга они попытаются устроить нам «торжественную встречу». Там потомки адмирала Нельсона навалятся на нас всем скопом, чтобы уничтожить или захватить наши корабли. Понятно, что они понесут большие потери, но им надо во чтобы то ни стало сохранить лицо – иначе никто уже не будет считать всерьез, что Британия – самая сильная морская держава мира.

– Дмитрий Николаевич, – спросил я, – что вы собираетесь предпринять? Думаю, что мы сможем прорваться с боем, но наши корабли при этом могут получить повреждения, которые нам трудно будет исправить при нынешнем уровне техники.

– Нет, Олег Дмитриевич, мы не будем сражаться с британцами в артиллерийском бою. Нам это ни к чему. Мы проведем разведку, выявим их силы, и ночью тихонечко проскочим мимо них. У нас есть радиолокаторы, с помощью которых нам легко будет выяснить местонахождение главных сил неприятеля. К тому же, в этих местах часто бывают туманы, которые скроют нас, словно шапка-невидимка.

Все произошло так, как и предполагал адмирал Кольцов. Мы заранее обнаружили отряд британских военных кораблей – что-то около тридцати линейных кораблей и фрегатов. Они ждали нас в бухте Милфорд-Хейвен. Дождавшись ночи, «Бойкий» и «Смольный» в темноте прошмыгнули мимо англичан и вырвались в Атлантический океан. Обогнув с юга Ирландию, мы пошли вдоль ее побережья, уничтожая все встреченные нами британские торговые суда.

– Олег Дмитриевич, – сообщил мне адмирал Кольцов, – будем истреблять вражеский тоннаж до Голуэйя, а потом снова начнем захватывать призы. Нас ждут в Твёройри, где мы подведем итоги нашего рейда, заправимся и дадим отдых экипажу. И заодно узнаем, как оценят результаты нашего крейсерства британцы. Думаю, что у них появится пища для размышлений. И будем надеяться, что выводы из всего случившегося они сделают правильные…

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#203 Road Warrior » 26.04.2018, 16:53

1 (13) ноября 1854 года. Степи Западного Причерноморья недалеко от Бургаса.
Протоиерей Дамиан Амвросиевич Борщ, старший священник 45-го Азовского пехотного полка.

Когда командир полка, полковник Николай Павлович Криденер, скомандовал привал, я, по своему обычаю, начал петь акафист Пресвятой Богородице. Но успел дойти только до конца третьего икоса* (*хвалебной песни, одной из составных частей акафиста):

“... Радуйся, всего мира очищение.
Радуйся, Божие к смертным благоволение;
радуйся, смертных к Богу дерзновение.
Радуйся, Невесто неневестная.”

И тут вдруг где-то недалеко, верстах в полутора, я услышал, выстрел. Сунув молитвослов в сумку (в которой уже имелись различные богослужебные принадлежности, бинты и водка), я побежал к своей кобыле, прозванной мною Клеопатрой. Стрельба тем временем продолжалась, и я наскоро приторочил сумку к седлу, а потом поскакал туда, откуда доносились выстрелы. Но когда я добрался до места, где произошла схватка, все уже кончилось – с десяток казаков рубил уцелевших турок – тела их незадачливых товарищей валялись в ковыле, один раненый лежал ничком на земле и стонал, а еще один уцелевший улепетывал верхом от преследовавших его станичников. И только я подумал, что ему удастся удрать, как услышал поблизости тихий хлопок, и последний турецкий всадник в черной феске, красном кафтане и зеленых шароварах, взмахнув руками, вывалился из седла и с треском упал в кустарник.

– Молодцы казачки, – сказал я, на что один из «гаврилычей»* (* так в русской армии называли донских казаков) ответил:

– Да мы-то что, батюшка. Вот он все сделал – и показал мне на человека в пятнистой униформе, лежавшего без сознания, но все еще сжимавшего в руке ружье с прикладом странной формы.

– Когда мы прибыли, он уже перестрелял половину их или больше. А еще кто-то пулял вон от тех фургонов и тоже положил то ли двоих, то ли троих.

Пятнистая униформа мне была знакома – именно в ней щеголяют люди с той самой знаменитой эскадры. На них я успел наглядеться в Севастополе, хотя лично встречаться мне ни с кем из них не приходилось, разве что с их доктором, Александром Николаевым, который лично спас троих из раненых, которых я вытащил из огня в сражении при Альме. Одного еле-еле; я перевязал его рану обрывком своей рясы, а рана возьми да и загноись. Именно Александр подарил мне бинты, а также объяснил мне, почему раны необходимо промывать алкоголем. С тех пор у меня в сумке всегда водка.

Едва я наклонился к «пятнистому», как к нам подбежали двое санитаров с носилками – молодой светловолосый человек лет двадцати и девица весьма приятной наружности, которая довольно бегло, но со смешным акцентом объявила, что штабс-капитан Домбровский нуждается в срочном лечении, и потому его немедленно следует погрузить в фургон. Я помог положить его на носилки, и они побежали обратно к поезду, а я перевязал выжившего турка, которого сразу же увели станичники.

Затем я осмотрел поле боя, увидел, что моя помощь более никому не нужна. Услышав от казаков, что троих из них забрали в лазарет, пошел к ним. Один, внимательно посмотрев на меня, спросил: Батюшка, скажите, а вы случаем не отец ли Дамиан?

– Аз есмь...

– Батюшка, благословите! Про вас рассказывают, как вы ходили в атаку с солдатами и под Силистрией, и под Альмой, перевязывали раненых обрывками своей рясы, а потом вытаскивали их с поля боя на своем горбу. И офицеров, и простых солдат, и казаков.

– Слушай больше, – усмехнулся я. – Ты из меня прямо какого-то Анику-воина хочешь сделать. – И, пока он собирался с мыслями, чтобы ответить мне, благословил его и вышел на улицу.

Из соседнего фургона послышался жаркий спор на неизвестном мне языке. Заглянув, я увидел штабс-капитана Домбровского и все ту же барышню, которая вскоре всплеснула руками и выбежала прочь. Я же подошел к штабс-капитану и спросил:

- Сын мой, не хочешь ли ты исповедоваться?

После исповеди, тот попросил меня:

- Батюшка, прошу вас, поговорите с моей невестой.

– Так это была твоя невеста?

– Да, батюшка – она сестра Крестовоздвиженской общины. Зовут ее Мейбел Катберт. А теперь, после Святого крещения – Аллой Ивановной.

– Мейбел? Она что у тебя – англичанка?

– Да нет, батюшка, она из Североамериканских Соединенных Штатов. Именно Мейбел стреляла по туркам и спасла мне жизнь. Но, прошу вас, скажите вы ей, что нельзя ей здесь оставаться, иначе ее могут убить!

– А что она тебе об этом сказала?

– Говорит, что я ранен, и что меня нужно срочно эвакуировать в тыл. Я не ранен, батюшка, меня ударил копытом конь, и я могу обойтись без лазарета!

– А ее, значит, нужно отправить подальше от того места, где стреляют?..

– Батюшка, я не хочу ее потерять!

– А если вас убьют? Вы об этом подумали? Тем более, что вы и в самом деле не вполне здоровы.

– Ну, ничего тут не поделаешь – она найдет другого. А я без нее не могу.

– Ладно, сын мой, поговорю я с вашей невестой. Но то, что она делает – ее свободная воля, не забывайте об этом.

Как я и предполагал, Алла Ивановна наотрез отказалась уезжать из лазарета, заодно попросив меня уговорить ее жениха отправиться на лечение. Но когда я вернулся к Николаю Максимовичу, то увидел пустую койку. Оказалось, что он попросту сбежал из лазарета, и сказал своему соседу по фургону, что уходит потому, что хочет непременно остаться в действующей армии.
Последний раз редактировалось Road Warrior 26.04.2018, 17:17, всего редактировалось 1 раз.

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#204 Uksus » 26.04.2018, 16:59

Road Warrior писал(а):Сунул молитвослов в сумку (в которой уже имелись различные богослужебные принадлежности, бинты и водка), я побежал

СунуВ.
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#205 Road Warrior » 27.04.2018, 18:17

1 (13) ноября 1854 года. Черное море, неподалеку от Поти. Борт пароходо-фрегата «Бессарабия».
Командир корабля капитан-лейтенант Щеголев Петр Федорович.


Опять я в этих диких местах, и опять занимаюсь привычным для меня занятием. Наш фрегат патрулирует побережье в районе Поти и Сухум-Кале, перехватывая турецкие шаланды и шхуны, тайком доставляющие из Турции и Варны немирным горцам оружие, порох и деньги для того, чтобы те продолжали свою войну против нас.

В сентябре позапрошлого года, «Бессарабия» под флагом вице-адмирала Павла Степановича Нахимова уже несла охрану побережья и огнем своих орудий поддерживала высадку нашего десанта в Анаклии. Потом мы совершили поход вдоль побережья Анатолии, где обнаружили и заставили спустить флаг турецкий пароход «Меджари-Теджарет». Наш трофей отконвоировали в Севастополь, и там остряки окрестили его «Щёголем», намекая на мою фамилию. Но в состав Черноморского флота захваченный пароход вошел под названием «Турок».

Перед выходом из Севастополя по приказу адмирала Нахимова, на наш корабль перешли шесть человек, из числа тех, кто так отличился в разгроме вражеского десанта. Командовал ими лейтенант Гвардейского Флотского экипажа Михайлов. Как неофициально в приватной беседе сообщил мне Павел Степанович, люди эти особенные, они должны будут оказать нам помощь в случае столкновения с вражескими кораблями, и с их помощью можно будет поддерживать связь со штабом флота. Какую помощь они нам окажут, и как они смогут пересылать сообщения в Севастополь, адмирал мне не сказал. Но я выполнил его приказание и предоставил моим «пассажирам» – так окрестили лейтенанта и пятерых мичманов наши записные остряки в кают-компании – полную свободу действий.

По всему видно было, что люди эти знакомы с морским делом и на корабле оказались не впервые. Правда, в парусах они не разбирались, потому что лейтенант Михайлов, оглядев наши мачты, сказал своему сослуживцу, что «Бессарабия» бриг, хотя наш пароходо-фрегат имел парусное вооружение бригантины. «Бессарабия» имела фок-мачту с тремя прямыми парусами – фоком, фор-марселем и фор-брамселем. Грот-мачта была «сухая», на ней ставили грот-триссель и над грот-гафелем, на грот-стеньге, грот-топсель. На бушприте ставили треугольные паруса либо один кливер, либо кливер и бом-кливер. Под парусами, без помощи паровой машины, «Бессарабия» могла при хорошем ветре дать до восьми узлов.

Лейтенант обращался ко мне подчеркнуто вежливо, ежедневно передавая мне полученные с помощью «радиостанции» приказы из Севастополя. Я видел, как это происходит, но понять, как им это удается, так и не смог. Кроме того, мичмана по очереди вели наблюдение с помощью биноклей, почему-то разукрашенных серо-зелеными пятнами, за морем. Лейтенант Михайлов предложил мне взглянуть в такой бинокль. К моему изумлению, изображение было прекрасное, и видеть через этот бинокль можно было гораздо дальше, чем в мою подзорную трубу, которую еще перед войной я купил, будучи проездом в Гамбурге.

Постепенно мы разговорились. Лейтенант был немногословен, но, как я понял, он был участником разгрома англо-французской эскадры адмирала Непира на Балтике. С удивлением мы слушали о подробностях той эпопеи. В Севастополе, где мы отстаивались во время осады города, нам не удалось толком посмотреть на смертельные атаки удивительных летательных аппаратов на вражеский флот. Единственно, что нам запомнилось – это тот ужас, который стоял в глазах пленных англичан и французов, когда они рассказывали о том, как взрывались и горели их корабли.

Лейтенант сообщил, что его люди взяли с собой оружие, которое поможет нам уничтожить вражеские боевые корабли, если они попытаются помешать нам выполнять свою задачу.

– Только, Петр Федорович, – улыбнувшись, сказал лейтенант, – помощь наша вам вряд ли понадобится. Корабли англо-французской эскадры не рискуют сейчас выходить в море, и все больше отстаиваются в Константинополе. Но, как говорится, береженого и Бог бережет…

Все в общем-то и было так, как сообщил мне лейтенант Михайлов – впрочем, теперь я называл его по имени и отчеству, как это принято у русских морских офицеров. Олег Николаевич вел наблюдение и передавал мне донесения из штаба флота. Из этих докладов мне стало известно, что в Поти из Трапезунда вышли две шхуны с грузом для немирных горцев. Кроме того, на их борту были поляки-волонтеры – участники мятежа 1830 – 1831 года, которые из ненависти к русским устроились на службу к туркам, а некоторые даже перешли в магометанскую веру. Адмирал Нахимов приказал нам перехватить эти шхуны, а в том случае, если их экипажи и пассажиры окажут вооруженное сопротивление, утопить их безо всякой жалости.

Турки рассчитывали проскочить ночью мимо нас, чтобы поутру высадить пассажиров и свой груз на побережье, где их уже будут ждать посланцы имама Шамиля. Но, как оказалось, у Олега Николаевича были приборы, с помощью которых можно было ночью вести наблюдение за морем. Один из его мичманов обнаружил турецкие шхуны.

Мы быстро развели пары и погнались за неприятелем. Турки, поняв, что обнаружены, и что уйти им не удастся, решили сражаться до последнего, хотя сопротивление было бессмысленным – мы из наших десятидюймовых орудий расстреляли их с расстояния, которое оказалось бы слишком большим для их легких пушек.

Ясно было лишь одно – сдаваться они не собираются, и я должен был выполнить приказ адмирала Нахимова – уничтожить противника.

С помощью чудо-бинокля, мы могли наблюдать за падением наших ядер и бомб. Комендоры наши стреляли превосходно, и вскоре одна из шхун, лишившаяся мачт, потеряла ход. Вторая, тоже понеся большие потери в рангоуте, все еще питала надежду на спасение. Но и она вскоре загорелась и начала тонуть. Турки пытались спустить шлюпки, но ядра, упавшие рядом с ними, перевернули их. Когда палубы вражеских кораблей стала захлестывать морская вода, мы прекратили огонь.

Я приказал спустить баркас, и отправиться к месту гибели турецких шхун, чтобы спасти тех, кто еще не пошел ко дну. Лейтенант Михайлов попросил, чтобы в баркас взяли двух его мичманов, успевших надеть свое снаряжение и вооружиться. Я уже видел в Севастополе подобным образом экипированных офицеров из Гвардейского Флотского экипажа. Говорят, что их куртки не пробивает пуля, а странные ружья могут без перезарядки выпустить несколько десятков пуль.

Как оказалось впоследствии, предосторожность Олега Николаевича была нелишней. Поляки, которые находились на одной из шхун, ухитрились перевернуть одну из опрокинувшихся шлюпок, и начать вычерпывать в ней воду. Она едва держалась на воде, но на нее сумел перебраться с тонущей шхуны какой-то важный пан. Он даже сумел сохранить сухими свою одежду и пистолеты, заткнутые за пояс. Увидев наш баркас, поляк с диким криком выхватил оружие и решил застрелить кого-нибудь из русских. Вот тут-то и показали себя сослуживцы лейтенанта Михайлова. Несколько выстрелов, и лях плюхнулся в воду. Державшиеся за полузатопленную шлюпку турки и поляки жалостливо завопили и взмолились о пощаде.

Двумя рейсами мы подобрали всех, кто еще был жив, после чего Олег Николаевич доложил по своей «радиостанции» в Севастополь о произошедшем. Вскоре из штаба флота мы получили ответ – «Бессарабии» надлежало следовать в Крым, а патрулирование побережья продолжит идущий нам на смену пароходо-фрегат «Одесса»…
Последний раз редактировалось Road Warrior 27.04.2018, 18:32, всего редактировалось 2 раза.

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#206 Uksus » 27.04.2018, 18:28

Road Warrior писал(а):Поляки. Который находились на одной из шхун,

Поляки, которыЕ...
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#207 Road Warrior » 30.04.2018, 20:16

1 (13) ноября 1854 года. Селение Сарай, Дунайские княжества.
Мехмет Садык-Паша, он же Михал Чайковский, мириан-паша (командир) Славянского легиона армии Османской империи.


Сарай оказался небольшой мусульманской деревушкой, вокруг которой находились греческие и болгарские деревни – Карапелит, Альбина, Мусул... В самом же Сарае практически все население составляли переселенцы из Анатолии. Я для них своим не был – все-таки, когда я говорю по-турецки, они сразу определяют по моему выговору, что я «гяур», хотя я уже тринадцать лет как правоверный мусульманин. Впрочем, «правоверный» я лишь потому, что только таким образом смог получить доверие Его Величества султана Абдул-Меджида, который, при всем его увлечении Западом, все равно не считает христиан своими.

Вот так и в моем Славянском Легионе, хотя большая часть казаков – христиане, потомки задунайцев и некрасовцев, но офицеры мои в основном мусульмане. Увы, нам пока так и не довелось сразиться с русской армией; но, когда местные болгары восстали в Добрудже, именно мои казаки подавили мятеж немалой кровью. А когда русские разгромили союзников в Крыму, Омар-Паша приказал нам занять позиции в Тульче, столице одноименного санджака, через которую ожидался главный удар русских по направлению на Кюстенджу* (*нынешняя Констанца), главный порт в этой части Дунайских княжеств.

Но русские поступили намного умнее. Дунай они форсировали у Галаца, и теперь их армия начала продвигаться на юг вдоль восточного берега Дуная, а мой Легион и несколько других полков практически оказались в окружении. Вчера утром, мне доставили приказ срочно продвигаться к городу Канара* (*нынешний Овидиу), к северу от Кюстенджи. Да, если русские ударят по столице, то Канара – практически идеальный рубеж для обороны. Вот только пехота из Тульчи туда уже не успеет, а мои казаки – не пехота, и в обороне им – не место.

Более того, у меня возникло подозрение, что русские проигнорируют Кюстенджу, набитую под завязку союзными войсками, и ударят по Варне, после чего спокойно перебросят свои войска по морю – все-таки они захватили немалую часть союзного флота. А после этого, падение Кюстенджи – вопрос времени, точно так же, как и тот факт, что Тульча, такое у меня впечатление, продержится не более недели, даже если пехота там останется. И тогда вся Добруджа будет русской. А после нашей акции в этой провинции, практически все местное население встретит их как освободителей.

Подумав, я отправил большую часть Легиона в Канару, а сам с пятеркой приближенных решил, переодевшись небогатым торговцем, посетить Сарай, лежащий по дороге из Галаца как в Кюстенджу, так и в Варну. Коней мы оставили в близлежащем Рахмане у местного башкана* (*головы), и у него же одолжили арбу, которую нагрузили арбузами из его же запасов. Дорога до Сарая заняла около часа, после чего к нам сразу же начали подходить русские, которыми кишело это село. Все арбузы у нас раскупили менее чем за полчаса.

Мы делали вид, что не знали русского языка, и навострив уши, слушали разговоры солдат. Но все, что мы узнали – это то что они принадлежали к Азовскому полку, и что с утра они продолжат свой марш по главной дороге на юг, что могло означать и Кюстенджу, и Варну. А вот казаки, патрулировавшие окрестности, то и дело смотрели на нас с подозрением. Подумав, я решил, что пора возвращаться в Рахман. Но тут мы увидели весьма
необычного персонажа.

Это был человек, одетый в пятнистую форму, и со странного вида ружьем на спине, но державшийся в седле немногим лучше мешка с бульбой. Его почти сразу остановил казачий разъезд, но один из казаков вдруг закричал:

– Вашбродь! Это ведь вы намедни стреляли по туркам! Мы думали, вы уже в лазарете!

– Да нет, все нормально, – ответствовал пятнистый, хотя лицо его было бледно. – Сейчас еду в свою часть, но хотелось бы перекусить – дорога предстоит мне долгая.

– А вон там корчма, вашбродь, – улыбнулся старший из казаков и показал рукой на приземистое здание, из окон которого исходили ароматы жареной баранины.

Я сделал своим знак – они вдруг стали колдовать над одним из колес арбы, а я направился в то же заведение, что и «пятнистый». В здании оказалось два длинных стола. За одним – увы – сидели трое офицеров, за другим же примостился заинтересовавший меня субъект. Я подошел к нему, показал глазами на табуретку, тот кивнул, и вдруг я увидел серебряное кольцо с гербом Домбровских.

– Вы – Домбровский? – выпалил я по-польски, с опозданием подумав, что это, возможно, не самая лучшая идея. Но тот лишь улыбнулся:

– Да, пане...

– Голембёвский, – назвал я первую попавшуюся фамилию. – А вы не родственник Максимилиану Домбровскому?

– Родственник, – сказал тот, причем на лице у него отразилось удивление.

– Значит, и мы с вами – родня. Мой дед и его бабушка – брат и сестра.

Тот пристально посмотрел на меня, и вдруг улыбнулся краешками губ, после чего тихо, но отчетливо произнес:

– Пане Михале, я слышал, что вы человек чести. Предлагаю вам, как родственнику, следующую сделку – я не выдам вас нашим, а вы не будете пытаться меня захватить – признайтесь, у вас, несомненно, были такие планы? А мы с вами поговорим – я же журналист. Единственное условие – вы не будете меня расспрашивать о том, что является тайной. В ответ я могу пообещать вам то же самое.

– Хорошо, пане...

– Миколае, если по-польски.

– Хорошо, пане Миколае, я согласен.

– Тогда я бы велел вашим людям возвращаться туда, откуда вы прибыли. Видите ли, на местных крестьян-торговцев они похожи примерно так же, как я на пани Валевску. И вам просто повезло, что никто еще не обратил на них внимание. Да, и скажите, чтобы они подогнали вам коня куда-нибудь за версту от Сарая – там же вроде есть рощицы? Вот там пусть вас и ждут. А версту вы всяко пройдете и пешком, не так ли? А я пока закажу поесть для нас с вами. Видите, офицеры вроде уходят, так что нам никто не помешает.
Последний раз редактировалось Road Warrior 30.04.2018, 20:55, всего редактировалось 3 раза.

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#208 Uksus » 30.04.2018, 20:31

Road Warrior
Впрочем, «правоверный» я лишь потому, что только таким образом я смог получить

Второе на фиг.

Добавлено спустя 59 секунд:
Road Warrior писал(а):при всем его увлечении западом, все равно не считает христиан своими.

С заглавной.

Добавлено спустя 1 минуту 49 секунд:
Road Warrior писал(а):Но, как оказалось, русские поступили намного умнее.

На фиг.

Добавлено спустя 1 минуту 4 секунды:
Road Warrior писал(а):а мой Легион и несколько других полков практически были окружены.

Оказались.

Добавлено спустя 2 минуты 12 секунд:
Road Warrior писал(а):у местного башкана* (*головы), и у него же одолжили у арбу,

На фиг.

Добавлено спустя 2 минуты 14 секунд:
Road Warrior писал(а):За одном – увы – сидели трое офицеров, за другим же примостился заинтересовавший меня субъект.

ОднИм.
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#209 Road Warrior » 02.05.2018, 11:31

Вставка от моего уважаемого соавтора:

Жизнь и смерть Михаила Чайковского.

Михаил Станиславович Чайковский, он же – Михайло Чайковський, он же – Михал Чайковский, он же – Мехмед Садык-паша…

Личность этого человека была незаурядной, и по-своему трагической. Офицер польской армии, он ухитрился послужить позднее в армиях Франции и Турции. Он был неплохим писателем, у которого Тарас Шевченко украл одну из сцен, поместив ее в свою поэму «Гайдамаки», талантливым французским журналистом, сотрудничавшим с солидными парижскими газетами и журналами. Чайковский за свою жизнь был комендантом будущей столицы Румынии Бухареста (или, как тогда писали Букарешты), турецким генералом, резидентом разведки, работавшей против России, и русским помещиком. Он поучаствовал в трех войнах, был трижды женат и трижды менял веру.

Михаил Чайковский родился в городишке Гальчинец Киевской губернии. Произошло это в 1804 году. Семья его родителей была униатской, по материнской линии он был потомком гетмана Левобережной Украины Ивана Брюховецкого, по отцовской – Житомирского подкомория (судьи). Дед Михаила Чайковского – бывший запорожский казак – после смерти отца мальчика занялся его воспитанием. Дед был ярым украинофилом, и, соответственно, не менее рьяным русофобом. Он даже чуть было не повторил подвиг Тараса Бульбы, только наоборот – лично стрелял в своего сына, который пошел на службу в русскую армию. К счастью, старый козак промахнулся.

В возрасте восьми лет Михаила отдали в лицей англичанина Вольсея, находившийся в Бердичеве. Далее Чайковский продолжил учебу в Волынском лицее, где тамошние ксендзы повысили в нем градус русофобии. В 15 лет Михаил окончил лицей со степенью бакалавра математических и словесных наук и поехал в Варшаву, чтобы поступить в Варшавский университет. Но учеба не задалась, и он вернулся в имении деда в Гальчинец.

1828 году молодой шляхтич женился на дочери полковника Карла Ружицкого, и записался офицером в польский полк, которым командовал его тесть. В 1830 году в Польше начался мятеж. Вместе с прочими частями Польской армии, на сторону мятежников перешел и полк Ружицкого, в котором служил Чайковский. Однако мятеж был подавлен войсками под командованием генерала Паскевича, а Чайковский, насмотревшийся на «подвиги повстанцев», позднее написал в своих мемуарах: «Поляки ушли за границу, имея 130000 отличного и хорошо вооружённого войска... У них не было единодушия, не было определённой цели, не было короля, а «Речь Посполитая» кутила и прокутила вдовий грош, свою добрую славу и своё святое дело». Сам Чайковский бежал во Францию, дав своим крестьянам дарственную на землю.

В Париже он какое-то время служил во французской армии, а потом, выйдя в отставку, стал работать в известных французских журналах «Reformateur», «Presse», «Revue du Nord», «Journal des Debats» печатая острые политические памфлеты. По совету знаменитого польского поэта Адама Мицкевича, который тоже в качестве эмигранта проживал в Париже, Чайковский начал писать исторические произведения: «Казацкие повести», «Вернигора», «Кирджали» а также был избран в члены исторического общества («Institut historique»).

В 1841 году, по предложению вождя польской эмиграции в Париже князя Адама Чарторийского, Чайковский перебрался в Турцию, где за десять лет создал мощную антироссийскую агентурную сеть, охваты-вающую значительные территории юга Российской империи. Естественно, эта деятельность не осталась незамеченной: российский посол в Турции по-требовал немедленной выдачи Чайковского.

Пока Чайковский был подданным Франции, демарши российских дипломатов были ему не страшны. Однако вскоре ситуация неожиданно осложнилась тем, что Франция отобрала у него паспорт, не желая идти на обострение отношений с императором Николаем I. Опасаясь ареста, Михаил принял ислам, и поступил на турецкую военную службу став Садык-пашой. Турецкий султан Абдул-Меджид высоко оценил этот шаг, пожаловав своему новому поданному пожизненную пенсию в 60 тысяч пиастров и роскошный дворец близ Константинополя.

Примерно тогда же Чайковский, став Садык-пашой, женился на дочке профессора математики из Вильнюса Андрея Снядецкого. Как она оказалась в Турции? Девушка романтического настроя, безумно влюбилась в российского офицера, и узнав, что он погиб в бою с турками, отправилась в Турцию искать его могилу. Там она и встретила Чайковского, и они вскоре поженились, причем, по мусульманскому обряду.

В то время, после подавления Венгерского мятежа, в Турции оказалось множество эмигрантов из России и Польши. Все они участвовали в венгерских событиях, и имели неплохой военный опыт. Чайковскому пришла в голову мысль создать из этих людей специальные казачьи части турецкой армии. Через несколько лет в распоряжении Садык-паши был уже целый Православный казачий полк, насчитывающий более 700 сабель, а также несколько мелких казацких отрядов, разбросанных по всему Балканскому полуострову. Эти части участвовали в боях с русской армией в Румынии и Молдавии, а сам Чайковский был награжден несколькими турецкими орденами. Затем казаки Чайковского захватили столицу Румынии – Бухарест, и полмесяца удерживали его в своих руках. Все это время, до прихода на подмогу Омер-паши, Чайковский был комендантом Бухареста.

Этот поход принес ему славу: под его командование был передан целый корпус – «Славянский легион», охранявший берега Серета и Прута. После заключении мира султан выразил благодарность Чайковскому и даже присвоил ему титул «Глаз, ухо и правая рука престола». Вскоре Чайковский получил приказ перейти границу с Грецией и свергнуть с престола короля Оттона. Поставленную задачу казаки выполнили. Это и было боевым крещением казачьего корпуса… Самому же Чайковскому поход в Грецию запомнилась еще и тем, что оттуда он привез третью свою жену – молодую гречанку. Эх, если бы он знал, кого он привез!

После Крымской войны Чайковский жил в Константинополе. В 1863 году, когда в Польше начался очередной мятеж, Чайковский, как ни странно, не поддержал его. Ему не понравилась жестокость, которую мятежники проявляли к православным и евреем. Обидевшись на Чайковского, против него взбунтовались поляки, находившиеся на службе Турции. Зачинщиками бунта стали майор Фрейнд (будущий маршал Турции Махмуд Хамди-паша) и оба зятя Чайковского – капитан Суходольский, муж дочери Каролины, и полковник Гутовский, муж Михалины. Бунтовщиков усмирили турки, не пожелав из-за них воевать с Россией.

Поэтому после 1863 года, с усилением польской эмиграции, в Турции против Чайковского начались интриги сторонников польского дела, видевших в нем изменника, из-за которого польские части Турции не присоединились к восстанию 1863 года. С греческой границы кавалерия Чайковского была переведена в Константинополь и зачислена в гвардию султана. Сам же Чайковский произведен в генералы и награжден орденом Меджидие 2-й степени. В 1867 году его отправили в Болгарию, куда вторглись четники, поддержанные польскими эмигрантами. Интриги против Чайковского усилились. Его, в частности, обвинили в том, что его казаки не спешили принять ислам. Турецкие военачальники потребовали от Садык-паши усилить отуречивание казаков. Чайковский, не желая вступать в конфликт с султанским правительством и своими подчиненными, подал в отставку.

А потом случилось вот что… Российский посол в Константинополе Николай Павлович Игнатьев пригласил на встречу Садык-пашу, и от имени императора Александра ІІ передал ему официальное приглашение вернуться на родину. Приглашение было своевременным, поскольку положение Чайковского в Турции в тот момент было незавидным. И он решил вернуться в страну, против которой воевал, и которая когда-то требовала его выдачи…

Отставной 68-летний турецкий генерал для проживания выбрал Киев. Здесь он в 1872 году принял православие. Здесь же родилась и его дочь – кстати, ее крестным отцом стал сам российский император Александр ІІ. Михаил Чайковский занялся литературным творчеством. Он работал над мемуарами, которые вскоре напечатал в газете «Киевская старина».

В Киеве Чайковский прожил более десяти лет. Назначенная султаном пожизненная пенсия (60 тысяч пиастров) поступала ему исправно. Однако, когда турецкие власти урезали размер пенсии почти наполовину, семья Чайковского перебралась в имение Борки Черниговской губернии.

Его молодая гречанка-жена перестала оказывать внимание на своего 82-летнего супруга. Она загуляла с молодым управляющий имением. Михаил Чайковский, узнав об изменах жены, ушел из дому и поселился у своего приятеля, жившего в соседнем селе. Но пересуды и насмешки достали его и там. В ночь с 5 на 6 января 1886 года нервы старого Чайковского не выдержали, и он пустил себе пулю в висок… Его похоронили не на кладбище, где запрещали хоронить самоубийц, а за кладбищенской оградой. Поэтому следы его могилы вскоре затерялись…
Последний раз редактировалось Road Warrior 02.05.2018, 12:01, всего редактировалось 1 раз.

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#210 Uksus » 02.05.2018, 11:51

Road Warrior
Личность этого человека была незаурядно, и по своему трагической.

1. НезаурядноЙ.
2. Через дефис.

Добавлено спустя 1 минуту 53 секунды:
Road Warrior писал(а):сотрудничавшим в солидных парижских газетах и журналах.

С солидныМИ парижскиМИ газетаМИ и журналаМИ
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#211 Road Warrior » 03.05.2018, 02:17

1 (13) ноября 1854 года. Сарай, Дунайские княжества.
Штабс-капитан Домбровский Николай Максимович, снайпер.


– Это вы штабс-капитан Домбровский? – спросил меня казак в тот момент, когда я спросонья расчесывал укусы клопов, и пытался открыть дверь своей комнаты в корчме.

– Я, служивый.

– Вас зовет полковник Криденер.

Интересно, подумал я, зачем я понадобился не свет ни заря командиру 45-го Азовского полка? Да, я взял у него интервью, но вряд ли я был для него более чем щелкопером. Быстренько умывшись и одевшись при свете двух свечей, я отправился в шатер полковника. Последний, хотя на лице его явно угадывалось, что и его разбудили посреди ночи, выглядел, в отличие от меня, практически безупречно. А рядом с ним, под охраной двоих солдат, сидел человек в пестрой одежде.

– Господин полковник, штабс-капитан Домбровский по вашему приказанию прибыл, – бодро отрапортовал я. Тот лишь усмехнулся:

– Николай Максимович, спасибо, что пришли. А принятым в русской армии формам обращения я прикажу вас научить после. Так вот, это – сотник Славянского легиона Ахмед Али-бей, он же некрасовский казак Кузьма Нечаев. Говорит, что прибыл по приказанию Садык-паши для того, чтобы обсудить условия сдачи. И зачем-то попросил пригласить лично вас…

…Да, сегодняшний день изобиловал многими интересными моментами. Но встреча с Михалом Чайковским была, наверное, самым главным из них. После того, как он отослал своих «крестьян» – ага, щазз, так я и поверил, что это люди с прямыми спинами и с кривыми по-кавалерийски ногами – местные крестьяне – он вернулся и долго разглядывал меня, а потом сказал по-польски:

– Пане Миколае, мы здесь одни, так что можем перейти и на русский, если вам проще.

– Хорошо, – с облегчением ответил я. Все-таки по польску я розмавям не бардзо добже* (*разговариваю не очень хорошо (пол.))

– Пане Миколае, как мне кажется, я знаю всю родню кузена Максимилиана, но ни про какого Николая Домбровского, тем более, штабс-капитана русской армии, я никогда не слышал. Есть парочка Миколаев Домбровских, но они пану Максимилиану слишком дальние родственники…

Я попытался ответить, но пан Михал продолжил:

– И еще. Вы одеты в ту самую таинственную пятнистую форме, про которую я успел услышать от тех, кто имел несчастье побывать в Крыму. Вы случайно не из той самой таинственной эскадре, которая из никуда появилась на Балтике, и спутала карты нашим друзьям из Франции и Англии, а также моему султану?

– Все может быть, пане Михале. – Я усмехнулся, и посмотрел на неожиданно побледневшее лицо своего собеседника.

– О, Аллах, – воскликнул он. – Ходят слухи, что вы появились из другого мира – знать бы только, от Всевышнего, либо от шайтана...

– Помните про наш уговор? – спросил я. Мне надоело ходить вокруг да около. Тем более, что Чайковский готов был поверить в то, что я ему скажу.

– Помню. И никому ничего не расскажу, – пробормотал он. – Скажите, кто вы, я уже не знаю, что и думать…

– Так вот, пане Михале, мы прибыли из этого же мира, но из будущего, - наконец произнес я. – Далекого будущего. И я – прямой потомок вашего кузена Максимилиана, а, значит, и сестры вашего деда.

Тот стал бледным как бумага, и готов был упасть в обморок. Человек, который отличался личной храбростью, и не раз смотрел в лицо смерти, был напуган ни на шутку. Он перекрестился по-католически, слева направо, потом, опомнившись, пробормотал что-то типа «бисмилляху рахмани рахим».

Я усмехнулся:

– Пане Михале, в нашей истории вы в конце концов вернетесь в Россию, где перейдете в православие.

– Значит, русские захватят меня в плен, и заставят сменить веру?

– Нет, вернетесь вы в Россию добровольно, и снова станете христианином по собственному желанию. Русские сдержат обещания, которые они вам дадут перед тем, как вы примете это решение.

– Расскажите! Расскажите мне, пане Миколае! – лицо Чайковского снова порозовело, и он прижал руки к груди, умоляя меня сообщить о его будущем.

– Расскажу. Но для начала вы мне тоже кое-что расскажете. Например, о том, почему вы перебрались в Турцию.

– Видите ли, когда французы забрали мой паспорт, стало очевидно, что они могут выдать меня русским. Но главная причина не в этом – именно Турция находилась тогда на острие борьбы с Российской империей, которая отобрала у моей любимой и родной Польши ее свободу.

– У родной Польши? – я удивленно пожал плечами. – Ведь родились вы в Киевской губернии, да и предки ваши со стороны матери были запорожскими казаками. А в Польшу вы попали во вполне взрослом возрасте, и то ненадолго. К тому же, как я слышал, вам не очень понравилось то, что поляки делали с евреями и русскими, сражаясь «за вашу и нашу свободу».

Чайковский с удивлением взглянул на меня.

– Откуда вам это известно?

– Я читал ваши мемуары, пане Михале. Еще ненаписанные на данный момент.

– Скорее, еще неопубликованные, родственничек, – криво усмехнулся Чайковский. – Но вы правы – то, что французы лишили меня паспорта, стало основной причиной того, что я покинул Париж. Воспоминания же о событиях тридцатого года – когда мои соратники вешали евреев и православных, всех кого могли... Да, именно тогда я подумал, что хотел бы, чтобы Польша была свободной, но не хотел, чтобы именно эти люди захватили власть... Тем более, что в тридцатом году у поляков было и без того много свободы. А те, с кем мне приходилось общаться в Париже... Знаете, была поэма некоего немца по имени Гейне под названием «Два рыцаря»? Мне ее тайно прислали из Франции...

– Она весьма оскорбительная для поляков.

– Не для поляков, а скорее, для «польского бомонда», и, что самое обидное, Гейне в точности описал их быт. Эх, сколько я знал таких, кто «храбро бился» аж до самого Парижа – как там написал Гейне? «Столь же сладко для отчизны уцелеть, сколь умереть!»
Как точно он описал их чванство, их высокомерие, их поведение, и то, как они собирались, чтобы напиться допьяна, поругать московитов и помечтать о великой Польше «од можа до можа»... Знаете, мне все это изрядно надоело, и я решил попробовать хоть что-то сделать. Ведь альтернатива Турции у меня была – Североамериканские Соединенные Штаты. Но оттуда польской свободе помочь было невозможно.

– Да вы и здесь ей уже ничем не поможете. В шестьдесят третьем году в Польше снова вспыхнет восстание, не менее кровавое, чем то, что было в тридцатом. После него, Польского Королевства не станет, оно превратится в Привислянские губернии Российской империи. Кстати, лично вы отрицательно отнесетесь к этому восстанию. Сами же вы будете усмирять то одно восстание, то другое... Ведь именно этим вы занимались в Добрудже?

– Да, мне довелось подавлять здешний мятеж, – вздохнул Чайковский. – Увы. Если бы вы знали, с каким удовольствием я повесил бы несколько десятков своих казаков, которые чинили зверства среди местного населения... Но, увы, Омер-Паша мне это накрепко запретил. Зато местные болгары* (* Добруджа - черноморское побережье от Дуная до Варны – было населено преимущественно болгарами, с греческим и турецким меньшинством; румын там тогда практически не было, Румыния получила Северную Добруджу на Берлинском Конгрессе 1878 года) и греки нас теперь ненавидят, и малороссийским переселенцам в этих местах стало очень несладко.

– Так вот, вам и в будущем предстоит только такая деятельность. Хотя сперва султан щедро наградит вас, и назовет «глазом, ухом, и правой рукой престола». А потом, в шестьдесят седьмом году, в моей истории болгары поднимут восстание, и при его подавлении, по вашим же собственным воспоминаниям, турки станут вешать болгар так же охотно, как поляки в тридцатом году – евреев. От вас потребуют, чтобы ваш Славянский легион перешел в ислам, а когда вы откажетесь приказать это вашим казакам, то ваши же зятья станут писать на вас доносы, и в конце концов добьются вашей опалы. Только Россия протянет вам руку помощи, и вы переселитесь туда, где когда-то родились, перейдете в православие, будете неплохо жить, напишете мемуары. Но когда ваша молодая жена, привезенная вами из Турции, наставит вам рога, вы застрелитесь. И похоронят вас за церковной оградой. Могила же ваша с годами позабудется и зарастет бурьяном...

Чайковский с болью в глазах посмотрел на меня, но я продолжил:

– Кузен, я ничего не приукрашиваю. Но все это было в моей истории. Что будет в этой, после нашего появления – не знаю. Но боюсь, что Османская империя войну проиграет, а что будет потом, не мне вам говорить.

– Да, боюсь, что русские заберут всю Добруджу.

Я посмотрел на него с сожалением – хоть мне и не были известны все планы нашего командования, я понимал, что Добруджей дело не ограничится. Но вслух сказал:

– И что с вами будет, кузен, после этого? Если, конечно, вы выживете?

– Если мы останемся в Добрудже, то нас растерзает местное население. Если же уйдем на юг, в Империю, боюсь, что в лучшем случае я получу шелковый шнурок* (*получение черного шелкового шнурка в Османской империи приравнивалось к смертному приговору. Сановник, которому с почтением подадут изящный ларец со шнурком внутри, обязан был собственноручно на нем повеситься). А если в Россию... Боюсь, что меня там не простят. Сейчас не простят. Вот моих людей, тех, может быть, да. Смог же император Николай в 1829 году помиловать казаков-некрасовцев. Правда, не все они воспользовались его прощением.

– Если хотите, то я могу замолвить за вас слово перед командованием…

– Да вы всего лишь штабс-капитан... – Чайковский грустно усмехнулся.

– Я журналист, и знаком со многими высокопоставленными людьми, – ответил я. – В числе них и Его Императорское Величество. За вас лично готов ходатайствовать особо – все-таки родная кровь - не водица.

– Ах, зачем все это? – Чайковский обреченно махнул рукой. – Конечно, спасибо вам за все, но вам не стоит просить царя насчет моей особы – вы только испортите себе карьеру. Но за моих людей попросите. Эх, пане Миколае... Меня радует только одно – и в далеком будущем в нашем роду есть такие достойные люди, как вы. А вы к тому же потомок и Чайковских. Ладно, мне, я думаю, пора. Проводите меня до окраины села?

– С удовольствием! – кряхтя, я поднялся с лавки, потирая некстати разболевшийся бок.

За последующие полчаса нашего общения я задал ему еще несколько вопросов про Добруджу и про Париж. А он расспросил меня про историю моей семьи. Его очень обрадовала новость о том, что Витольд, погибший в моей истории, выжил в этой. Чайковский снял с руки два перстня и сказал:

– Пане Миколае, передайте, пожалуйста, вот этот перстень Витольду. А этот – мой родовой перстень – я хочу подарить вам, на добрую славу. И... молитесь за меня.

Я прошел с ним мимо казачьего патруля, обнял и расцеловался с ним. А потом вернулся домой. Подходя к корчме, я вдруг услышал одиночный выстрел. Вскочил на свою кобылу, я в сопровождении десятка казаков поскакал к тому месту, где стреляли. В небольшой рощице мы нашли труп пана Михала с ужасной раной головы. Пистолет он зажал в руке, а положение трупа и остатки сгоревшего пороха вокруг его раны однозначно указывали на то, что произошло самоубийство.

Впрочем, тут были и следы копыт, заметные при свете факела. Явно кто-то его здесь ждал, а потом ускакал на одной лошади, ведя вторую в поводу. Я перекрестился и встал на колени, вознеся к Господу молитву за упокой души воина Михаила. Да, он предал христианство – но в моей истории он вернуться в православие, и, думаю, сделал бы то же самое и в этой истории, если бы я не разбередил ему душу. А что он покончил с собой – Господь ему судья, но никак не я.

Краем глаза я увидел, что все казаки, кроме двух, последовали моему примеру – да и те двое, хоть и несли караул, шептали слова молитвы.

Когда мы возвращались, десятник неожиданно рассказал, что мой батальон ушел дальше, в сторону селения Сатышкёй. Подумав, я направился в корчму, где приказал хозяину разбудить меня еще до рассвета, и лег спать. Кто ж знал, что меня поднимут среди ночи? И что Садык-паша перед смертью отдаст своим людям приказ сдаться?..

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#212 Uksus » 03.05.2018, 06:56

Road Warrior
– Это вы штабс-капитан Домбровский? – спросил меня казак в тот момент, когда я спросонья расчесывал укусы клопов, и пытался открыть дверь своей комнаты в корчме.

– Я, служивый.

– Вас зовет полковник Криденер.

- Вашбродь, это вы штабс-капитан Домбровский? - спросил... ...

- Я, служивый.

- Вас их высокоблагородие полковник Криденер зовут.


Для национального колорита можно - зовутЬ.

Добавлено спустя 4 минуты 6 секунд:
Road Warrior писал(а):Интересно, подумал я, зачем я понадобился не свет ни заря командиру 45-го Азовского полка? Да, я взял у него интервью, но вряд ли я был для него более чем щелкопером. Быстренько умывшись и одевшись при свете двух свечей, я отправился в шатер полковника.

"Интересно, - подумал я. - зачем... ... ...щелкопёром".

Быстренько умывшись...

Добавлено спустя 3 минуты 25 секунд:
Road Warrior писал(а):Вы случайно не из той самой таинственной эскадре, которая из никуда появилась

ЭскадрЫ.
НиОТкуда.

Добавлено спустя 1 минуту 50 секунд:
Road Warrior писал(а):в лицо смерти, был напуган ни на шутку.

НЕ.
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#213 Road Warrior » 03.05.2018, 12:58

Ставил вчера ночью, а с утра увидел кучу ачепяток - все-таки лучше было бы отредактировать с утра и только тогда поставить.... Увы, поздно пить боржоми с точки зрения корректуры, но в сборке все будет хоккей.

Спасибо Сергею (Уксусу), как всегда!!

Ждите следующих прод - они в процессе написания мною и соавторами... И здесь, и про “Вежливых людей”.

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#214 Road Warrior » 04.05.2018, 11:44

15 (3) ноября 1854 года. Лондон, 10 Даунинг стрит.
Баронет сэр Теодор Фэллон, бонвиван.

Вчера я затемно покинул Тауэр – меня в сопровождении сэра Стэффорда вывезли из крепости на возке, на котором туда обычно привозят почту. Нас выпустили во внутреннем дворе главпочтамта, и я пожалел, что был не один – было бы самое время послать то самое письмо. Впрочем, в здание мы не заходили – нас забрала другая карета, и мы отправились по туристическому маршруту.

Знаете, приятно погулять по Британскому музею, пока он еще не открыт для посетителей, и когда сам директор музея ведет экскурсию... Заехали мы и на Бейкер-стрит, хотя мой спутник был несколько озадачен таким моим пожеланием. Кстати, ничего особенного, улица как улица, а номера 221-б, как я и предполагал, в природе не оказалось. А вот Трафальгарская площадь, Национальная галерея, Национальная портретная галерея – это нечто. Затем были цирк Пиккадилли (где мы насладились послеобеденным чаепитием в отеле Бат), Оксфорд-стрит, Гайд-Парк, Букингемский дворец, на который, впрочем, мне довелось посмотреть только снаружи.

И тут к сэру Стэффорду вдруг подошел некто в ливрее и протянул ему конверт. Тот, прочитав, посмотрел на меня с виноватой улыбкой и сказал:

– Увы, сэр Теодор, ваш визави просит вам сообщить, что у него сегодня не получится с ужином, и был бы очень благодарен, если бы вы согласились прибыть днем позже. Тогда я сегодня вечером доставлю вас обратно в Голландский дом, откуда завтра заберу около трех часов дня. А пока давайте съездим в Кенсингтон – вас приглашают в Оранжерею.

Осмотрев парк – во дворец, понятно, не пускали – меня привели к Оранжерее, где лакей, впустив меня, попросил сэра Стэффорда вернуться за мной в девять часов вечера. А внутри меня ожидал богато накрытый стол и – сюрприз! – Ее Величество Александрина Виктория... Не буду утомлять вас подробностями нашей встречи, тем более, я их помню смутно, а по дороге к причалу я заснул уже в карете. Как меня смогли погрузить на «Матильду», а затем вновь выгрузить и довести до спальни в Голландском доме, даже представить себе не могу...

На следующее утро, я решил прогуляться по Саду Королевы. Погода была довольно мерзкая – моросил мелкий холодный дождик, небо было затянуто тучами, в общем, Архангельск или Питер летом...

Но, к моему удивлению, Катриону Макгрегор я нашел все в той же беседке. Болтали мы часа три – о России, о Шотландии, об Ирландии, о других странах, о литературе, о театре... Все было вполне невинно – мы сидели на раттановых креслах по разные стороны стола в центре беседки и даже не притронулись друг к другу. Потом, спохватившись, что вот-вот подадут обед, мы поодиночке вернулись в Голландский дом – как оказалось, даже обедали мы в разных комнатах...

А после обеда, меня забрал все тот же сэр Стэффорд и повез меня сначала в Сады Воксхолла – как ни странно, место, давшее название русскому «вокзал», но на тот момент бывшее парком развлечений – а потом и на Даунинг-стрит, где он раскланялся, пообещав забрать меня после ужина.

В зале сидели трое – сам виконт Пальмерстон, Каттлей, и неуловимо знакомый молодой человек, одна из рук которого представляла из себя забинтованную культю.

– Знакомьтесь, баронет, это сэр Альфред Черчилль.

– Хау ду ю ду, – вежливо сказал я, пожав однорукому руку и, увидев, что тот хочет привстать, улыбнулся, сделав успокаивающий жест:

– Не надо, сэр Альфред, сидите!

– Сэр Альфред был вчера назначен моим секретарем по вопросам Российской Империи. Как вы знаете, он, гражданское лицо, попал в русскую тюрьму, где подвергался всяческим пыткам и потерял руку, а потом сумел бежать через Копенгаген еще до того, как последний был захвачен татарской ордой. Про него подробно писали и «The Times», и «The London Evening Standard», а «The Illustrated London News» посвятило его подвигу целый номер. Если вам интересно, могу потом вам его подарить.

Я опешил. Историю того, как сэр Альфред попал к нам, я знал, равно как и про условия его содержания – о них мне подробно рассказала все та же Лиза, у которой, кстати, были планы если не захомутать сэра Альфреда, то войти в местное общество с его помощью. С другой стороны, почему это меня должно было удивить? Именно английские СМИ – мастера лживой пропаганды с незапамятных времен... И я с улыбкой кивнул головой – мол, буду благодарен за столь щедрый подарок.

Как и полагается, разговор во время обеда – кстати, он был с явным французским уклоном и, в любом случае, намного вкуснее, чем тот, которым меня угощали два дня назад – был о чем угодно, только не о делах. Сэр Альфред еще раз рассказал про ужасы московитского плена, а я лишь охал и ахал, думая про себя, какая же он гнида. А когда принесли виски и сигары, виконт сказал:

– Сэр Теодор, причина, по которой мы не смогли вчера встретиться, следующая. Как минимум две русских эскадры прошли через Датские проливы и начали охоту за нашими кораблями. Судя по всему, одна действует между Скагерраком и Абердином, а вторая материализовалась в Ирландском море. Обе, по рассказам свидетелей, состоят из нескольких кораблей странного облика. Первая захватывает наши суда и уводит их куда-то на восток, вторая же их попросту топит, сначала их обокрав. Впрочем, людей они по возможности не убивают.

– Какое варварство! – вздохнул я, про себя подумав, что тут как раз тот самый случАй, когда англичан начали потчевать их же снадобьем. А виконт продолжал:

– Сэр Теодор, нам нужно всего лишь узнать все, что вы сможете нам рассказать о вашей эскадре, ее составе, и ее вооружении. Сэр Альфред нам уже кое-что сообщил, но он видел ваши корабли лишь снаружи, да и лишь некоторые из них.

Ну что ж, подумал я, извольте. Тут мы как раз все с Женей обсудили; разве что тот факт, что они одну нашу эскадру приняли за две, требует определенных корректур. И я начал:

– Виконт, сэр Альфред, сэр Чарльз, я, конечно, не специалист по военным кораблям (я, понятно, не стал говорить о том, что служил срочную во флоте), но вот что я могу вам рассказать...

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#215 Uksus » 04.05.2018, 11:54

Road Warrior писал(а):кстати, он был с явным французским уклоном и, в любом случае, намного вкуснее, чем тот, которым меня угощали два дня назад – был о чем угодно,

Вместо второго - шёл?
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#216 Road Warrior » 09.05.2018, 16:15

phpBB [video]

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#217 Road Warrior » 09.05.2018, 17:13

3 (15) ноября 1854 года. Бургас.

Штаб десанта отлично потрудился над разработкой плана захвата порта и города. Согласно этому плану за сутки до начала высадки главного десанта разведывательно-диверсионные группы устроили набег на Варну. Цель этого набега – уничтожение складов с боеприпасами, и отвлечение внимания от Бургаса. Расстояние между этими городами – чуть больше полутора сотен верст. Гонцы с сообщением о набеге должны менее чем за сутки добраться из Варны до Бургаса. Одновременно с курьерами по городу сочувствующие русским болгары и греки должны распустить слух, что, дескать, на Варну напало огромное войско царя Николая, и сейчас там идет страшная резня.

Главные силы гарнизона Бургаса, точнее, того, что от него осталось после перевода большей его части в Кюстенджу двумя неделями раньше, отправятся на помощь «ведущим неравный бой союзникам в Варне». И потому высадка главных сил десанта в Бургасе будет для неприятеля полной неожиданностью.
В отличие от Варны и Кюстенджи, в Бургасе не требовалось взрывать, поджигать и крушить. Наоборот, город должен был остаться в полной целости и сохранности. Склады с боеприпасами еще послужат русской армии, так же, как и склады с продовольствием.

По замыслу командования русскими войсками, Бургас будет превращен в узел снабжения тех частей, которые нанесут удар с тыла по турецким частям, обороняющим Шипкинский перевал и перевал Троян, после чего начнется общее наступление в направлении Адрианополя.

Бургас было решено захватить с использованием техники пришельцев из будущего. Первыми к Бургасу подойдут малый десантный катер «Денис Давыдов», и «Мордовия». На борту будут три обычных бронетранспортера и одна САО «НОНА». Бронетехнику планировалось высадить на подходе к порту. Она обеспечит устойчивость штурмовых групп, и поможет им в ночном бою на тесных улочках города. Затем «Мордовия», использовав свою воздушную подушку, легко перемахнет через узенький перешеек, и, войдя в Атанасовское озеро, сможет обойти город и взять под контроль единственную дорогу, ведущую из Бургаса в Ислимие* (*современный Сливен).

С началом захвата порта, в бой вступят диверсионные отряды, состоящие из местных жителей и казаков, в течение последних нескольких дней тайком проникших в город. А после захвата причалов, к ним подойдут транспортные корабли Черноморского флота, с которых и будут высаживаться главные силы десанта. Бургас следовало захватить быстро, и без больших жертв и разрушений.

Так все и произошло на деле. Подкравшиеся со стороны моря на надувных резиновых лодках и малогабаритных катерах на воздушной подушке (слава «Надежде» и ее бездонным контейнерам!), без единого выстрела уничтожили часовых на пирсе и захватили береговые батареи. На стоявших в гавани двух военных кораблях – турецком бриге и британском пароходе – почуяли неладное и подняли тревогу. Но они не успели отрыть огонь, потому что тут же были уничтожены «Шмелями». При свете пылающих кораблей противника десантники зачистили причалы. Еще несколько минут, и порт оказался под их полным контролем.

Вскоре к пирсу подошел первый русский корабль – колесный фрегат «Громоносец». С него на причал горохом посыпались солдаты Селенгинского пехотного полка и севастопольские матросы. С десяток морпехов выгрузили на берег несколько пулеметов «Корд» и АГС «Пламя». Ожидавшие их проводники – местные болгары и греки, повели десантников в город, где уже гремели выстрелы и слышны были крики «Ура!». Солдаты, прошедшие обучения ведению ночного уличного боя, с ходу начали теснить неприятеля. В основном против них сражались турки – немногие англичане и французы еще вчера вечером покинули Бургас и отбыли в направлении Варны, где, по их мнению, и происходили главные события.

Турки, не обученные сражаться ночью, в панике метались по улицам города. Они были настолько деморализованы, что часто начинали кричать «Аман!» * (*по-турецки – «Сдаюсь!») едва завидев несколько русских. Особый ужас на них нагнали морпехи в своей пятнистой форме и с размалеванными черным тактическим гримом лицами. Турки называли их «солдатами Иблиса». О непонятных русских ходили самые невероятные слухи. Дескать, они питаются сырым человеческим мясом, видят ночью как днем, стреляют с удивительной меткостью, и могут метать во врага огненные стрелы. Насчет каннибализма насмерть напуганные аскеры, конечно, хватили лишнего, а вот насчет прочего они оказались недалеки от истины. Морпехи пользовались приборами ночного видения, отлично стреляли, а в случае необходимости пускали в ход РПГ.

Еще больше турок напугали бронетранспортеры – чудовища, способные двигаться и по суше, и по воде без помощи лошадей. Они ревели, как дюжина ишаков, поливали противниками пулями, легко прошивавшими глиняные стенки домов, а, самое главное, их самих не брали пули, даже выпущенные в упор.

В общем, активная фаза боя закончилась где-то через час после начала высадки десанта. К тому моменту, как ночная мгла рассеялась, а на небе появился предрассветный румянец, гарнизон Бургаса был частично уничтожен, частично пленен. Толпы расхристанных пленных под командованием солдат-селенгинцев и болгарских ополченцев вывели за город и разместили на ближайшем выгоне.

Интенданты, как это бывает нечасто, в числе первых высадившиеся во вражеском порту, стали оприходовать трофеи. Наступило их время. Без нормального снабжения десант обречен. Черное море капризно, и по осени часто штормило. Волнение, которое способно помешать снабжению десантников всем необходимым, может продлиться неделю, а то и больше. Поэтому, следовало как можно быстрее разгрузить в порту транспортные суда, раскидать грузы по пакгаузам и складам, и взять все захваченные трофеи на учет. Все интенданты прошли краткий курс обучения азам логистики под командованием капитана 2-го ранга Льва Израилевича Зайдермана. До того тыловики, как потом сказал он по секрету своему знакомому, Николаю Домбровскому, кроме как воровать в гомерических размерах, больше ничего не умели. После краткого ликбеза, Зайдерман отобрал из числа интендантов десятка полтора наиболее смышленых и толковых. И храбрых – потому что, некоторые из кандидатов, узнав, что исполнять свои обязанности придется не в глубоком тылу, а на передовой, резко заскучали и сказались больными.

Вскоре транспортные корабли, выгрузив содержимое своих трюмов на причал, под охраной боевых кораблей Черноморского флота вышли из Бургаса и направились в сторону Одессы. Там они возьмут на борт подкрепления и грузы, после чего снова возьмут курс на Бургас. А десантники, зачистив город, срочно начали формировать подвижные отряды, которые на следующее утро отправятся в поход…

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 21407 (+21479/−72)
Лояльность: 1527 (+1527/−0)
Сообщения: 11676
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 13 лет 4 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#218 Uksus » 09.05.2018, 17:18

Road Warrior
Согласно этому плану за сутки до начала высадки главного десанта

Основных сил.

Добавлено спустя 3 минуты 45 секунд:
Road Warrior писал(а):и поможет им в ночном бою на тесных улочках города.

А она там пройдёт?

Макс, извини, но маразмом попахивает.

Добавлено спустя 2 минуты 54 секунды:
Road Warrior писал(а):что часто начинали кричать «Аман!» * (*по-турецки – «Сдаюсь!»)

Хм? А не "Пощади"?

Добавлено спустя 1 минуту 42 секунды:
Road Warrior писал(а):легко прошивавшими глиняные стенки домов,

А из ракушечника там не строили?

Добавлено спустя 5 минут 55 секунд:
Road Warrior писал(а):Там они возьмут на борт подкрепления

Примут.
Да, я зануда, я знаю...

prozr M
Новичок
prozr M
Новичок
Возраст: 55
Репутация: 62 (+77/−15)
Лояльность: 15 (+16/−1)
Сообщения: 8
Зарегистрирован: 06.12.2017
С нами: 6 лет 3 месяца
Имя: Александр
Откуда: Баку

#219 prozr » 09.05.2018, 17:35

"Подкрасться" и "катер на воздушной подушке" понятия несовместимые. Это все равно, что выстрелить бесшумно из гаубицы. Двигатели на судах этого класса установлены снаружи, соответственно ни о какой шумоизоляции речи быть не может.
"Аман"не применяется как отдельное слово. Если турки в панике, они могут кричать "Аман Аллах", но опять же это не "сдаюсь", а что-то вроде "О Господи!", "Боже мой!" и т. д.

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9967 (+10279/−312)
Лояльность: 28771 (+29526/−755)
Сообщения: 4087
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 11 лет 5 месяцев
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#220 Road Warrior » 18.06.2018, 21:14

16 (4) ноября 1854 года. Кройцвальд, Лотарингия.
Лейтенант-полковник* (*Leutnantoberst, подполковник) Дитрих Диллензегер, Эльзасско-Лотарингский Легион.


Под моросящим холодным дождем, у церкви Святого Креста на Рыночной площади Кройцвальда, стоял принц Наполеон-Жозеф Бонапарт в мундире увешанном боевыми наградами и в треуголке. Его почетный караул состоял из двух десятков солдат – по десятку от французских частей и от Эльзасско-Лотарингского легиона. Справа от него стоял генерал МакМагон, а слева – ваш покорный слуга, только что произведенный в подполковники, чтобы хоть как-то соответствовать занимаемой должности – особых боевых заслуг у меня, увы, не было.

Несмотря на мерзкую погоду, площадь была полна народу – женщины, дети, старики... Принц приветствовал их всех – практически никто из них не выразил особой радости – и произнес краткую речь по-французски про то, что родина в опасности, и что пора прекращать никому не нужную войну далеко на востоке. И что он берет на себя всю полноту власти, а после победы обещает немецкоязычным районам страны свободу и независимость.

Потом слово передали мне, вместе с текстом речи, переведенным на немецкий. Но я, по наитию, попросту сказал на моем родном диалекте центрального Эльзаса, который хоть и отличался от лотарингского, но вполне был им понятен – намного более, нежели стандартный немецкий или тем более южноэльзасский:

– Дорогие соотечественники! Самозванец Луи-Наполеон, провозгласивший себя императором, принес неисчислимые беды на многострадальную землю немецкой Лотарингии и Эльзаса.

На доселе хмурых лицах толпы появилось удивление. А я продолжал:

– Принц Наполеон-Жозеф, истинный наследник императора Наполеона и герой войны, согласился взвалить на себя тяжелое бремя власти. Но, кроме того, он пообещал всем нам – и немецкой Лотарингии, и Эльзасу – свободу и независимость после своей победы. Больше никто не будет заставлять нас говорить на чужом языке. Больше ни один суд не засудит нашего гражданина только потому, что он плохо говорит по-французски, или потому, что его противник – хлыщ из Парижа либо Лиона. Но нам для этого нужно сделать немного – помочь свергнуть самозванца.

Из толпы раздался женский крик:

– Луи-Наполеон тоже обещал нам процветание. А теперь они забрали всех наших мужчин, наших отцов, мужей и детей, чтобы они погибли вдали от родины.

Толпа загудела, но я поднял руку, чуть поклонился, и отчеканил:

– Дорогие соотечественники, я знаю генерала Бонапарта, я сражался вместе с ним в далеком Крыму. Он – человек неоспоримой храбрости и кристальной честности. Он создал из нас, лотарингцев и эльзасцев, Эльзасско-Лотарингский легион. И он пообещал нам свободу. И я – лейтенант-полковник Дитрих Диллензегер – и солдаты и офицеры моего Легиона – верим ему.

Та самая женщина – лет, наверное, сорока, – вышла из толпы и сказала:

– Конечно, мы, лотарингцы, никогда не любили эльзасцев и не верили им. Но вам я почему-то верю, а принцу – тем более. Вот только несколько дней назад пришли жандармы и угнали практически всех мужчин в лагеря для новобранцев под Метцем. Сказали, что злые русские зверски убили всех наших солдат на Черном море, и что империя в опасности.

Нарушая субординацию, из десятка моих солдат вышел один и сказал:

– А я вас знаю. Вы – Берта Мюллер. Вы с мужем бывали у нас в гостях в Виллингене. Я – Лоренц Метцгер.

Фрау Мюллер внимательно посмотрела на Метцгера и сказала:

– Вы очень похожи на мать, герр Метцгер.

– Фрау Мюллер, поверьте мне, это мы пришли с войной на русские земли, и да, многие из нас погибли, но тех, кто выжил, русские лечили и достойно содержали. И отпустили нас под честное слово более не воевать с ними. Так что и я, и многие другие лотарингцы, живы и находятся в составе Легиона, либо лечатся в российских госпиталях.

– Благодарю тебя, мой мальчик, – всхлипнула фрау Мюллер, а я, улучив момент, сказал:

– Есть ли здесь кто-нибудь, кто знает, где именно находятся эти лагеря?

Молодой мальчишка, лет, наверное, двенадцати (более старших в толпе, похоже, и не было) поднял руку:

– Я! Я и мои друзья. Нас тоже сначала увели, но потом отпустили, сказав, что берут только рекрутов с четырнадцати лет. Лагеря находятся у Ванту, восточнее Метца.

Тут вдруг заговорил принц, причем по-немецки, хоть и с небольшим акцентом:

– Я, принц Наполеон-Жозеф Бонапарт, обещаю вам, что мы уже завтра освободим ваших мужчин. Тех, кто не захочет служить в Легионе, или тех, кто слишком стар либо кому не исполнилось еще шестнадцати лет, мы отпустим по домам. А когда мы победим, мы не забудем тех, кто служил нам, и даже после независимости немецкой Лотарингии и ветераны, и семьи погибших будут получать пенсию от французского государства. Слово Наполеона!

Толпа, еще недавно такая подавленная, взорвалась приветственными криками, и скоро уже нас – и немцев, и французов – развели по домам и начали кормить. А после обеда мы уже маршировали в сторону Метца, причем наш легион шел в авангарде. А тот самый мальчик сидел на коне рядом с будущим императором – он отпросился у матери, чтобы показать нам дорогу.

Да, еще вчера, когда мы прибыли в Варндтский лес с немецкой его стороны, и когда нам выдали оружие и позволили его пристрелять, свобода наших земель представлялась мне призрачной, но сейчас, на нашей – да, нашей – земле, я понял, что недалек тот день, когда все жители наших краев смогут говорить на родном языке и жить так, как их предки жили столетиями. А если я не доживу до этого дня – так тому и быть, не такая уж это большая цена...


Вернуться в «"Песочница"»

Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: 30 гостей