#2007 Александр М. » 19.05.2013, 07:07
Вставленная прода продолжающая романтическую историю Алены Лапиной.
8 января 1942 года. Полдень. Евпатория, Госпиталь особого назначения (санаторий имени В.И. Ленина)
военврач 3-го ранга Алена Лапина
С того самого памятного утра, когда в лагерь военнопленных под Бахчисараем ворвался армейский осназ, прошло уже два дня. Алену и ее подруг подхватил и понес бурный поток событий, в котором ее главная задача была «не трепыхаться».
Сначала за ними в лагерь из Симферополя пришел конвой, состоящий из четырех трофейных штабных автобусов и двух больших четырехосных бронеавтомобилей, вооруженных пулеметами большого калибра. Бойцы, прибывшие на бронеавтомобилях, хоть и не выглядели так угрожающе как освободивший лагерь осназовцы, но, так же как и те, были вооружены с ног до головы. Быстрая погрузка без паники и суеты, и вот колонна быстро движется по дороге в сторону столицы Крыма.
У моста через реку Альма из придорожных кустов колонну обстреляли. То ли это были немецкие или румынские окруженцы, то ли татарские бандиты. Но, первые же ответные очереди крупнокалиберных пулеметов, прямо с колес вырубающие засаду вместе с кустами, заставил нападавших изменить свои планы и отойти. А автомобильный конвой, не сбавляя скорости, покатил дальше.
В Симферополе машины не остановились. Попетляв по окраинным улочкам, они свернули на дорогу, ведущую в Евпаторию. На Крым спускалась темнота. Убаюканная мерным урчанием автомобильных моторов и покачиванием автобуса, Алена не заметила, как задремала. Проснулась она от удивленного оханья соседок. Вдоль подсвеченной тусклым светом фар полутьме дороги рядами тянулись обгорелые коробки немецких бронетранспортеров, и обугленные трупы людей и лошадей. Воздух пах дымом, жженым железом и горелой человеческой плотью.
– Моторизованный полк СС это, – в ответ на удивленные возгласы пояснил сидящий рядом с водителем морской старшина, оглаживая висящий на груди ППД, – как зажигательными эрэсами дали, так и целый полк, как корова языком слизнула.
А автобусы шли мимо сброшенных на обочину железных коробок, мимо трупов захватчиков, нашедших здесь свою жуткую смерть. Потом по обеим сторонам дороги потянулось чуть всхолмленное поле, усеянное почти незаметными в полутьме бугорками цвета фельдграу.
После того, как позади осталась изломанная линия траншей, спать Алене расхотелось совершенно. Короткая остановка на КПП при въезде в большое село, потом еще один небольшой городок, кажущийся покинутым из-за отсутствия света в окнах даже в этот, еще непоздний час. За городком дорога свернула к морю… Алена догадалась, что их привезли в Евпаторию… Проехав вдоль набережной и свернув налево, колонна оказалась напротив больших ворот.
Дальнейшее Алена запомнила плохо… Баня и санобработка, в ходе которой у них отобрали всю одежду, выдав взамен комплекты трофейного шелкового немецкого белья и больничные халаты. Потом, несмотря на позднее время, полный медосмотр, анализы и койка в отдельном карантинном блоке. Как приятно было наконец лечь в чистую постель на белую простыню и укрыться теплым шерстяным одеялом. Немного настораживали запертые двери и решетки на окнах, но все понимали, что этот карантин не только санитарный.
Утром, еще до завтрака, пришел врач в сопровождении двух бойцов и отделил от их группы два десятка человек с подозрением на инфекционные заболевания, в основном сыпной тиф. Оставшимся же сказали, что больных переводят в инфекционное отделение госпиталя, расположенное в отдельном здании. После завтрака освобожденных из плена женщин начали по одной вызывать к особисту госпиталя. Через некоторое время настала и очередь Алены.
Девушку привели в небольшую казенного облика комнатку и усадили на табурет. В комнате было всего два человека – особист и его помощник. Особист – лейтенант ГБ прихрамывая прохаживался возле стола. Алена увидела, что его правая нога ниже колена была заключена в странную конструкцию из металлических колец и спиц. Помощник особиста в полувоенной форме незнакомого покроя обмотал вокруг ее головы резиновую ленту с отходящими от нее проводами. Потом расположился сбоку и чуть за спиной Алены у небольшого черного ящика, своей откинутой крышкой напоминающего патефон. – Готово, товарищ лейтенант госбезопасности!
Непроизвольно охнув, лейтенант ГБ опустился на свое место, и раскрыл папку. – Исполняющий обязанности начальника особого отдела госпиталя лейтенант госбезопасности Спиридонов Алексей Петрович. – Приступим. Военврач 3-го ранга Лапина Елена Николаевна, 1916 года рождения, из крестьян, член ВЛКСМ, не замужем?
– Да, – чуть слышно ответила Алена.
Лейтенант госбезопасности бросил быстрый взгляд за спину Алене на своего помощника, потом кивнул. – Хорошо, расскажите мне об обстоятельствах, при которых вы попали в плен…
Алена стала рассказывать про то, как одним холодным ноябрьским утром их не успевший эвакуироваться медсанбат окружили немецкие мотоциклисты… Как были расстреляны все раненые, и все, кого немцы посчитали евреями. Лейтенант ГБ внимательно смотрел ей в лицо и не перебивал, только изредка задавая наводящие вопросы. Послушно, как автомат, Алена рассказала и о двух месяцах своего лагерного заключения, о том, как из более чем трехсот человек в живых осталось меньше ста. Закончив свой рассказ, она так и осталась сидеть, уставившись прямо перед собой невидящим взглядом.
За спиной что-то зажужжало, и помощник особиста подал своему начальнику листок бумаги. Потом Алена почувствовала, как ее голову освободили от резиновой ленты. Лейтенант ГБ подшил в папку поданный помощником листок, и написал на нем свою резолюцию. Потом поднял голову, взгляд его был заметно теплее. – Товарищ Лапина, вы свободны. Желаю вам скорейшего выздоровления, врачи нам нужны, так же, как и танкисты, артиллеристы, летчики, саперы и пехотинцы. В ближайшее время мы с вами еще встретимся.
На выходе, после минутной заминки, совершенно обалдевшей Алене выдали закатанный в прозрачный целлулоид прямоугольник белого картона с ее фотографией, номером, указанием фамилии, имени и отчества, группы крови и номера палаты. И объяснили, что эту карточку необходимо прикрепить на левый нагрудный карман халата. Еще минута, и она свободна, как птица, правда, в пределах госпиталя, и в рамках правил внутреннего распорядка.
Потянулись медосмотры, процедуры, уколы, таблетки… Молодой организм, подстегнутый инъекциями специальных препаратов и витаминов, довольно быстро брал свое. И вот сегодня, на очередном осмотре ее состояние признали удовлетворительным. Почти тут же Алена получила предписание убыть к месту дальнейшей службы в медсанбат новой, только что сформированной механизированной бригады особого назначения. Вместе с ней туда направлялось еще несколько десятков выздоравливающих бойцов и командиров, и таких же, как она освобожденных из плена медработников. Перед выпиской Алену, как и всех прочих бывших военнопленных, полностью экипировали в зимнюю форму одежды.
Принимал их у госпиталя лично командир бригады, полковник Бережной. Личность, надо сказать, среди всех участников Евпаторийского десанта вполне легендарная. Невысокий, худощавый, с повадками хищного зверя, он напомнил Алене Акелу из рассказов Киплинга о Маугли. Не дряхлого старика Акелу, а полного сил вожака который в очередной раз поведет свою стаю на Большую Охоту. Алена подумала, что служить в осназе, пусть даже в медсанбате, это большая честь, которую она ничем еще не заслужила. И что, или она оправдает оказанное ей доверие, или умрет. Третьего не дано.
