#290 Валентинович » 10.02.2012, 05:06
Глядя на Тихомирова, принялся с энтузиазмом отжиматься на брусьях. Пример пятидесятилетнего мужика здорово меня простимулировал. Не припоминаю таких примеров в своей прошлой жизни. В лучшем случае, вояки в этом возрасте, больше те же зачеты по физо принимают, а не крутят солнышко на перекладине. А Тихомиров вертелся вокруг железки, напоминая мне не пятидесятилетнего мужика, а олимпийского чемпиона Немова, и совсем без подстраховывающих на руках ремней. Ну да, кисти у него, что твои тиски. Вон как он мне плечо сжал вчера.
Дядя Миша спрыгнул с турника, прошелся, встряхивая руками, и опять повис на перекладине. Я, спустившись с брусьев, подошел к лавке, встал лицом к турникам и принялся отжиматься обычно…
Мы менялись, по очереди подходя к снарядам. Я делал по пять повторов, Тихомиров десять… Наконец, у меня мышцы загудели так, что понял – всё, пора завязывать. Дядя Миша ободряюще мне подмигнул и снова повис на перекладине. Я отошел к лавкам и начал тренировать растяжку.
Детское тело пластичней чем у взрослого. Поэтому размявшись, попробовал сесть на прямой шпагат. Получилось, но резкая боль не давала долго находиться в позе "аля Вандамм". Поднялся, попрыгал, кривясь от боли в паху. Спросил подошедшего Тихомирова:
- Дядь Миш, сколько времени?
Вскинув руку и посмотрев на часы, он ответил:
- Восьмой час.
- Ой, мне пора.
- Ну, тогда пойдём.
Обратно шли той же дорогой, по какой я к школьной спортплощадке бежал. Дядя Миша шел рядом. И по виду было видно, что он хочет о чем-то меня спросить, но он молчал. И я догадывался о чем он хочет узнать. О вчерашнем нашем разговоре. Всю ночь наверное гадал - что произошло? Перебирал в памяти наш разговор. Понимал, что проговорился. И откуда подросток знает про звание? А оговорка: «командир»? А его сегодняшние попытки прочесть что-то в моих глазах? Вчера он взглянул и…
Хм, странно, что ни мама, ни отец, ничего про взгляд не сказали. Хотя первыми должны заметить. А получилось, что увидели другие. Может все дело в злости? Когда я злой, то и глаза становятся старее, или выразительнее? И что, интересно, ещё в них Тихомиров увидел? Собрата по оружию? Возможно.
Интересно – где он воевал? Если спросить, то вряд ли ответит. Никому об этом не говорил и мне не скажет. Но догадаться можно самому. Хотя много на свете было военных конфликтов. И где только не принимали участие наши военспецы. Афганистан, вот например, но по возрасту не подходит, если только Аркадьич в капитанах лет так двадцать не проходил. Египет? Йемен? По времени ещё подходит Корея, Вьетнам и Ангола. И не простым воякой он был. Что-то типа разведки или спецназа. Вот где мог воевать Тихомиров. Там он своих товарищей потерял. А капитаном остался скорей всего из-за того что пить начал. Сильно стал пить. Вот и «ушли» его на пенсию досрочно.
Так в молчании и дошли до нашего двора.
У моего дома, стояла черная «Волга». Проходя к машине, заметил как Тихомиров, посмотрев на её номер, нахмурился. Только отошли от машины, как спиной ощутил чужой взгляд. Мы с дядей Мишей обернулись одновременно. Шофер сидел и делал вид, что с интересом разглядывает бельё, вывешенное на балконах. Я глянул на окно второго этажа – никого. Значит, в спину нам смотрел водитель. А Тихомирову-то номерок машины знаком. Наверняка «Волга» конторская, и приехала она за Зелениным. И по взгляду дяди Миши, сразу ставшему задумчивым, прекрасно это читалось.
У моего подъезда остановились.
- Славный ты парень, Сергей. Удивительный, и странный.
- Почему? - спрашиваю.
Тихомиров стрельнул глазами в сторону машины и сказал глухо:
- Да взгляд у тебя был как…
- У командира?
- Пока, – сразу закруглил разговор дядя Миша и пошел к своему дому.
- До свидания, товарищ капитан.
Я повернулся, бросил взгляд на «Волгу» (шофер смотрел в сторону, делая безучастный вид), и вошел в подъезд, ощущая удивленный взгляд Тихомирова. Быстро поднявшись на первый пролет между этажами, прилип к окну. Дяди Миши уже не было, ушел, а вот в машину как раз садился Зеленин. Смотреть было не очень удобно (машина стояла у другого подъезда), но я разглядел, как водитель сначала что-то говорил отцу Маринки, и только потом поехал. Про Аркадьича говорил. Очень понятный интерес конторы к скромной персоне военного пенсионера. Значит, я правильные выводы сделал. Да и пусть следят. Главное - Тихомиров пить бросил. Теперь если и случится роковая для дяди Миши встреча в девяностых, то биты будут не в руках рэкетиров а и их задницах. И это правильно.
На свой этаж поднимался непривычно медленно. Зря я так напрягался с утра. Хоть и приятно ноют мышцы, но сразу такие нагрузки…
Мама встретила удивленно:
- А я гадаю – куда все мои мужчины подевались? – улыбнулась она, - уже начал готовиться к труду и обороне?
- Конечно, мам. А папа в часть уехал. Обещал сегодня раньше дома быть.
- Я знаю. Завтракать садись.
- Сначала в душ.
После душа, сменив бельё, позавтракал. Мама достала кошелек.
- Вот тебе пятьдесят копеек на обед.
- Не надо, мам, - отодвинул я монету - у меня сдача осталась.
Собрав в сумку все учебники (наверняка, сегодня их сдавать будем) и, наведя расческой на голове порядок, я зашел на кухню.
- Готов к труду и обороне.
- Иди уж, военный.
Вышел из подъезда. У лавки туда-сюда прохаживался Савин.
- Привет!
- Привет, - поздоровался он, зло глянув на меня.
- Чего такой злой, - шучу я, - не с той ноги встал?
- Он ещё спрашивает! – сплюнул Олег, - развёл меня как рябёнка. Друг называется!
- Не понял, ты это про что?
Савин опять зыркнул на меня. Как лазером прожег.
- Про гитару, про что ещё? – буркнул он, - и сам на спор меня подбил. Жук!
И сразу пояснил:
- Генку вчера вечером видел.
Вот, блин! Про это я как-то не подумал. Ясно, что Ким рассказал о моей игре у него дома.
- Спор аннулируем?
- Конечно, - кивает Олег, - неспортивно выходит, спорить заведомо на выигрыш.
- Кто бы говорил! Ты тоже хорош! И ведь условие-то какое поставил, - и я слегка толкаю кулаком Савина, - Зеленину поцеловать.
- А чего такого? – притворно изумляется друг, - ты ей нравишься, она тебе нравится. Совет да любовь!
- В торец дам, - предупреждаю шутника, - хватит про это. Сам-то не сильно обиделся?
- Не сильно, но мстя моя, - обещает Савин, - будет ужасна.
- Что, «Онегиным» задекламируешь?
- Нет, потом узнаешь, - хмыкнул Олег, - а «Онегина» мне учить не особо нужно. Меня отец в наказание учить заставлял, так что ты был бы в пролёте. Если не веришь, могу хоть сейчас начать читать.
- И кто из нас жук? – спрашиваю удивленно.
- Сам такое условие поставил. Я-то при чем?
Странно, помнится, всё по-другому было, не любил Савин стихи. Или поэтому и не любил, что силой учить заставляли? Но об таких наказаниях родителями Олег мне никогда не говорил. Хотя кто в таком признается? М-да, с поэмой я лопухнулся. Да и неважно теперь.