#774 Александр М. » 18.03.2013, 09:54
9 января 1942 года. 12:05 СЕ. Восточная Пруссия. Объект «Вольфшанце», Ставка фюрера на Восточном фронте.
Присутствуют:
Рейхсканцлер Адольф Гитлер,
Глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель,
Глава РСХА обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих,
Глава Абвера адмирал Вильгельм Канарис.
Фюрер был в не себя от ярости. Какие-то невнятные донесения о «трудностях», с которыми столкнулись немецкие войска в Крыму, вчера приобрели вполне реальные очертания. Гитлер пинком начищенного ботинка опрокинул стул, который попался ему на пути. – «Трудности»! – Какие в задницу трудности! – Это полный разгром! И эти подонки в генеральских мундирах столько времени морочили ему голову! Ему, фюреру Великой Германии! Сегодня он выскажет все, что о них думает!
Для объяснения в «Вольфшанце» из Берлина были вызваны глава ОКВ и руководители военной разведки и службы безопасности Рейха. У фюрера к ним было тоже немало вопросов. В назначенное время вышколенный адъютант впустил в кабинет всех приглашенных для показательного разноса.
Первым вошел генерал-фельдмаршал Кейтель, который смертельно боялся фюрера, открыто холуйствовал перед ним, за что в своем окружении получил кличку «Лакейтель». Вслед за главой ОКВ вошел седоватый человек в черном военно-морском мундире. Вильгельм Канарис, глава военной разведки. За привычку смотреть на собеседника искоса, слегка наклонив голову с расчесанными редкими волосами, он получил кличку «Кикер» – «Подсматривающий». Фюрер вспомнил, что ему уже не раз докладывали о том, что адмирал не только «подсматривает», но и заглядывает не туда, куда нужно. К тому же он имел подозрительные контакты с кругами, близкими к Британии. Хорошо, что у фюрера есть люди, которые, в свою очередь, приглядываю за адмиралом и его командой. Вот и тот, кто руководит этими людьми – молодой, крепкий и энергичный обергруппенфюрер СС Рейнгард Гейдрих. Правда, ходили слухе о не совсем арийском происхождении Гейдриха, но о ком только завистники не распускают слухи…
Выстроившись в ряд перед фюрером, как нашкодившие школьники перед грозным учителем, адмирал, фельдмаршал и обергруппенфюрер ждали, с кого из них Гитлер начнет экзекуцию. Первым оказался глава ОКВ.
– Кейтель, что с 11-й армией! – Где генерал Манштейн! – задал фюрер генерал-фельдмаршалу самые неприятный для всех присутствующих вопрос.
– Мой фюрер, – Кейтель так разволновался, что выронил из своей глазницы монокль, – по последним данным нашей разведки, остатки войск 11-й армии после героического сопротивления почти полностью погибли. Количество вырвавшихся из Крыма солдат и офицеров вермахта ничтожно. Генерал Эрих фон Манштейн, по всей видимости, попал в плен…
– Что вы сказали, Кейтель! – фюрер подскочил к генерал-фельдмаршалу, и схватил его воротник мундира. Испуганный Кейтель, снова уронил монокль. Со стороны это, наверное, смотрелось даже смешно – невысокого роста фюрер, трясет, как бульдог тапок, длинного и физически крепкого Кейтеля, который от ужаса закатил глаза и побледнел, как покойник. Еще немного, и генерал-фельдмаршал хлопнулся бы в обморок. – Кейтель, как вы могли допустить, чтобы столько доблестных воинов Рейха оказались в ловушке! Что вы сделали для их спасения?!
– Мой фюрер, ситуация в Крыму развивалась стремительно, и мы практически были лишены возможности сделать что-либо для спасения 11-й армии. Во-первых, этот десант, высаженный в Керчи и Феодосии… И этот преступный, если не сказать больше, приказ командующего 42-м армейским корпусом…
– Да, я уже знаю об этом, граф Шпонек, приказавший отступить 46-й дивизии с Керченского полуострова, и тем самым положивший начало неудач, которые закончились катастрофой 11-й армии, арестован по моему приказу и вскоре он предстанет перед судом… Кстати, Гейдрих, вы не проверили – действовал ли этот подлец Шпонек по собственной инициативе, или за ним стояли лица, которые сознательно ведут дело к военному поражению вермахта?
– Мой фюрер, – неожиданно тонким, почти женским голосом, ответил глава РСХА, – мы работаем с бывшим командующим 42-м армейским корпусом. В свете некоторых странных событий, произошедших во время катастрофических для 11-й армии событий, у нас появились основания предполагать, что в немалой степени они были обязаны предательству некоторых высокопоставленных чинов вермахта.
Гитлер, услышав эти слова, подпрыгнул на месте, и, брызгая слюной, бросился к Кейтелю. Тот в испуге шарахнулся в сторону.
– Дерьмо! – Заорал фюрер, – вы недостойны командовать моими храбрыми солдатами! Вы, чей кругозор не шире отверстия в унитазе, сейчас докатились до предательства! Гейдрих, проведите тщательную проверку всех фактов, которые могли бы вызвать подозрение о сотрудничестве с противником командиров любого ранга, и через неделю доложите мне о результатах проверки.
– Яволь, мой фюрер, – ответил Гейдрих, и вытянувшись в струнку, щелкнул каблуками своих начищенных сапог.
– Кейтель, так вы мне скажете – что же произошло в Крыму, и почему, так удачно начавшаяся операция по полному очищению полуострова от противника, закончилась так печально?
– Мой фюрер, все началось с высадки крупных сил противника в Евпатории. Точнее, с появления в Черном море, накануне этой высадки, русского военно-морского соединения, в составе которого был авианосец. Именно с этого момента события начали приобретать катастрофический для нас оборот.
– Канарис, откуда появилось это чертово соединение, и этот авианосец? Ведь, насколько я помню, у русских нет кораблей этого класса… Более того, всего три страны в мире способны строить авианосцы, всего три! Это наши союзники – японцы, и проклятые лаймиз и янки. Не будем подозревать нашего доброго союзника в том, что он помогает большевикам, англичанам сейчас тоже не до подарков Кремлю… Адмирал, поднимите на ноги всю свою агентуру и выясните, нет ли в этом деле американского следа.
– Мой фюрер, – адмирал Канарис почтительно склонил голову перед Гитлером, – по нашим данным у русских на Черном море есть значительные военно-морские силы, но авианосца в их составе до самого последнего времени не было, это точно.
– Так что же, этот авианосец призрак, вроде «Летучего голландца»? Но пилоты Люфтваффе рассказывают о нем, как о материальной силе. Вот донесения тех, кому посчастливилось увидеть этот авианосец, и успеть радировать, насколько мне известно унести от него ноги не удалось никому. Русские играючи уничтожают наши самые лучшие эскадры пикировщиков и торпедоносцев, имеющие большой опыт борьбы с британскими кораблями на Средиземном море. Ко мне поступили донесения о совершенно жутких вещах – о реактивных самолетах большевиков, летающих с огромной скоростью, и уничтожающих управляемыми ракетами на больших расстояниях наших самых лучших асов. Целая авиагруппа 100-й бомбардировочной эскадры бесследно пропала над Черным морем, повстречавшись всего с двумя русскими истребителями.
Канарис, откуда у русских такие самолеты? – Что вам сообщают о них ваши разведчики?
– Мой фюрер, мои агенты не сообщали мне о существовании у противника подобных самолетов. Мы получили информацию о них лишь после того, как они появились в небе над Крымом. Кстати, вполне вероятно, что именно эти самолеты фактически уничтожили всю авиацию на южном фланге Восточного фронта.
– Как, и авиация наша потерпела полное поражение?! – воскликнул Гитлер, задыхаясь от ярости. Не зная, на чем еще можно было сорвать злость, он схватил со стола папку с документами, и швырнул в стоявших перед ним Кейтеля, Канариса и Гейдриха. Папка раскрылась, и документы, кружась в воздухе, разлетелись по всему кабинету.
– Вы, олухи, кретины, которые по недоразумению надели на себя мундиры нашей великой армии, – в ярости кричал фюрер, – вы понимаете, что после катастрофы в Крыму весь наш фронт на Юге России может начать разваливаться? После того, как в декабре 1941 года войска 1-й танковой группы были отброшены от Ростова, нам с большим трудом удалось остановить русских на реке Миус. А теперь, когда освободившиеся в Крыму русские войска выйдут в Таврию, ничто уже не спасет нашу группу армий «Юг» от полного разгрома. У нас нет резервов, которые бы остановили русский паровой каток. А с Крыма, этого непотопляемого русского авианосца, русские самолеты будут летать на бомбежку нефтяных полей Плоешти.
Вы понимаете, чем грозят Рейху эти ваши «маленькие неприятности» в Крыму?! – и Гитлер, не выдержав, произнес одно из длинных и замысловатых солдатских ругательств, которым он научился в 1914 году под Ипром.
Наступая на разбросанные по роскошному ковру документам, фюрер прошелся по кабинету, потом, немного успокоившись, повернулся к стоявшим перед ним навытяжку Кейтелю, Канарису и Гейдриху.
– Канарис, немедленно, вы слышите – немедленно, узнайте все о таинственном военно-морском соединении русских. Мне нужны данные об их новой военной технике, о реактивных самолетах и управляемых ракетах. Ищите где хотите, в Америке, в Москве, в Крыму! Срок – неделя! И не днем больше! Невыполнение этого задания будет считаться актом саботажа, со всеми вытекающими из этого последствиями.
– Гейдрих, вам задание я уже дал. При его выполнении действуйте решительно, в случае открытого или тайного противодействия вашей работе, докладывайте немедленно лично мне.
– А вы, Кейтель, совместно с Гальдером, немедленно начните формирование кампфгруппы для восстановления положения в Крыму, прикиньте – откуда и сколько вы сможете снять дивизий для укрепления южного фланга, чтобы отразить возможное наступление русских. Забирайте войска из Франции и Греции, перебрасывайте резервы из Германии. – приступ бешенства прошел, и фюрер немного успокоился, – Сейчас после победы над 11-й армией большевики должны были понести большие потери и выдохнуться. Доблестные солдаты рейха перед своей гибелью должны были предельно ослабить врага. Я вам разрешаю бросить туда наш единственный бронетанковый резерв, 22-ю и 23-ю недавно сформированные танковые дивизии. Направьте туда генерала Гудериана, хватит ему прохлаждаться в тылу, пусть искупит кровью свое позорное отступление под Москвой. Передайте ему что Германия ждет от него только победы! Лишь в этом случае он снова заслужит честь считаться «Первым танкистом Рейха!».
К 16 января ваши войска уже должны штурмовать Перекоп. И помните, каждый час, который мы упустили, большевики используют для укрепления своей обороны. В противном случае они вошли бы в Таврию еще вчера.
Все свободны! – И помните, что неисполнение моих требований будет приравниваться к измене Рейху!