#40 Road Warrior » 27.01.2025, 18:00
6 апреля 1756 года. Орлеан, Франция.
Старший лейтенант Аластер Фрейзер, Армия Русской Америки.
Едва мы расселись за столом, чтобы поужинать, как в дверь неожиданно постучали.
– Войдите! – сказал господин Новиков, а ребята по моей команде достали оружие и приготовились к встрече нежданного гостя.
– Господин русский посол, – с глубоким поклоном ответил слуга, появившийся в дверях. – К вам шевалье Дюпон.
Я с трудом узнал дворянина, неделю назад сообщившего нам о смерти старого короля. Тогда он был хоть и бледен, но безупречно одет. Теперь же на нем был пропыленный камзол, шляпа с обвисшими полями и грязные кавалерийские сапоги. Сам же он был небрит, а лицо шевалье было осунувшимся, словно последние несколько дней он питался лишь хлебом и водой. Дюпон, однако, попытался изобразить бодрость, и, чуть склонив голову, торжественно объявил:
– Личное послание Его величества короля Людовика XVI мсье Новикову!
Один из моих людей сделал шаг вперед и протянул руку, чтобы взять послание короля. Но курьер – если он и в самом деле был королевским курьером – тихо, но твердо произнес:
– Его величество приказал передать это мсье Новикову лично в руки.
Прежде чем я успел возразить, господин Новиков встал, подошел к нему, и с улыбкой взял из запыленных перчаток курьера большой конверт с вензелем, состоявшим из буквы L, на которую были наложены буквы X, V и I, добавив при этом:
– Благодарю вас, шевалье. Я расскажу Его величеству о том, как вы старательно выполнили его поручение.
– С вашего позволения, мсье посол, я временно… удалюсь. Слуги будут знать, где меня найти.
И он вышел, прежде чем кто-либо успел ему что-либо сказать. Походка его была нетвердой, он слегка пошатывался при ходьбе. Я только сейчас понял, что Дюпон смертельно устал, и что ему сейчас больше всего на свете хочется лечь и хоть немного поспать. Тем не менее, я не мог исключать возможности, что сей дворянин был прислан для того, чтобы отравить Кузьму Ивановича (так русские называли нашего посла), и распорядился, чтобы Люк Бержерон проследил за курьером. И лишь тогда, когда тот доложил, что Дюпон спит богатырским сном в помещении для слуг, не раздеваясь и даже не сняв сапог, и храпит при этом на весь дом, я приготовился вскрыть конверт, причем лично – ведь я намного менее важная фигура нашего посольства, чем господин Новиков.
Но когда я подошел к столу, то увидел, что наш посол уже успел самолично разрезать конверт своим острым ножом с деревянной рукояткой и в ножнах из лосиной шкуры, и достал три листа. На первом из них я увидел изображение томагавка с лезвием, повернутым налево.
Господин Новиков прочитал вложенное послание – последний листок отличной белой бумаги был поменьше, и от него на меня повеяло тонким и немного сладковатым ароматом духов. Я напрягся – мне приходилось слышать про яды, убивающие запахом – но Кузьма Иванович лишь улыбнулся и протянул письма господину Робинсону, произнеся при этом:
– Дамы и господа, нас приглашает к себе мадам Помпадур – и Его величество также просит нас воспользоваться ее гостеприимством. Мы получили право пользоваться королевскими ямскими станциями. И юноша, доставивший письмо, послужит нашим проводником.
Я облегченно выдохнул – наконец-то появилась хоть какая-то ясность. А ведь последние дни мы просто извелись от неизвестности.
Тридцатого марта, сразу после отбытия Его нового величества, Кузьма Иванович созвал совет, состоявший из Томми и Дженнифер Робинсонов и вашего покорного слуги. Разговор шел на английском – этот язык так или иначе знали все четверо из нас, а вот из тех, кто, возможно, нас подслушивал, его, скорее всего, не понимал никто. Да если бы даже он его и знал, то вряд ли на достаточном уровне для того, чтобы понять наш разговор, который к тому же мы вели достаточно тихо.
– Сдается мне, – сказал тогда глава нашего посольства, – что лучше всего будет исполнить просьбу нового сюзерена – по крайней мере, пока.
– Но это не означает, что нам не нужно вообще ничего предпринимать, – возразил я.
– Именно так. Вот только неплохо бы понять, что именно нам сейчас лучше всего будет сделать. И вот что я думаю. У меня есть рекомендательное письмо от маркиза де Риго к маркизе – ныне, как я слышал, уже герцогине – де Помпадур.
– И, насколько нам известно, она – человек, который добился того, чтобы де Риго получил полномочия подписать с нами договор, – кивнула Дженнифер. – Так что я предлагаю написать письмо герцогине, и в нем сообщить о рекомендательном письме, а также попросить о встрече.
– Вот только я вряд ли смогу его написать так, как надо, – покачал головой Кузьма Иванович. – Маркиз Дюкень и маркиз де Риго не обращали внимания на мой стиль и на неправильность моего произношения, но здесь необходима куртуазность. Нужно соблюдать протокол, использовать корректные формулировки.
– Давайте я его напишу, – предложила Дженнифер. – Все-таки дочерей герцогов с детства учат как французскому языку, так и эпистолярному жанру на этом понятном всем дворянам языке. Напишите, как сможете, примерный текст, дорогой друг, и я его переделаю так, как надо.
– Благодарю вас, миссис Робинсон, – господин Новиков поцеловал ручку Дженнифер. – И второй вопрос – уже к лейтенанту. Аластер, мой друг, как вы оцениваете наше положение – теперь, когда все изменилось неожиданным образом, а люди маркиза де Риго отбыли без нас?
– На этих людей и так не было особой надежды. Но пока мы путешествовали с маркизом де Риго, наши недоброжелатели могли пакостить нам лишь исподтишка. Теперь же все стало для нас намного опаснее.
– У меня есть несколько писем к бывшим сослуживцам, любезно предоставленных мне мсье Габеном, – задумчиво произнес посол. – По его словам, с их помощью мы сможем набрать команду, состоящую из ветеранов последней войны в Европе. Понятно, что они не сравнятся с твоими людьми, но все равно они будут лучше, чем вообще никто.
– Согласен. Вот только в город мы пойдем с четверкой моих людей. Но где они, адресаты этих писем?
– По крайней мере, один из них, некто Бенжамен Будро, живет в Орлеане.
Будро поначалу встретил нас неприветливо, но, увидев – и прочитав – письмо от Габена, заулыбался и сказал:
– Я могу найти человек десять. Конечно, это обойдется вам недешево, но эти люди – старые и опытные бойцы, которые не боятся ни Бога, ни черта.
И он назвал примерную цену – не чрезмерную, но все же достаточно большую.
– Договорились, – кивнул Кузьма Иванович, даже не торгуясь.
Люди, которых порекомендовал нам мсье Будро, и впрямь оказались неплохими. А узнав, что я воевал и на Моногахеле, и в последующих сражениях, и кем именно я командовал, он отчеканил:
– Мы готовы исполнить любой ваш приказ, мсье лейтенант. В пределах разумного, понятно.
– Для начала скажите, есть ли среди вас человек, знающий дорогу в Креси-Куве?
Один из новичков подал голос:
– С вашего позволения, господин лейтенант, меня зовут Поль Ленотр. Я из Дрё, в двух лье оттуда.
– Будьте готовы отправиться в путь завтра с утра.
В тот же вечер, Дженни завершила письмо для мадам де Помпадур, и с раннего утра Ленотр, в сопровождении одного из своих бывших сослуживцев, Андре Эрве, повез его герцогине. А остальных я, как мог, обучил кое-каким приемам ведения боя, а также провел две тренировки с участием всего личного состава во внутреннем дворе. Новички все схватывали на лету, и я подумал, что пусть они еще не идеальны, но наши шансы в случае чего сильно возросли. В частности, все они – и наши, и не наши – отрабатывали навыки работы ножами и индейскими топориками, а также приемам рукопашного боя. К сожалению, мы не могли позволить им потренироваться в стрельбе из мушкетов и пистолетов. Для этого следовало бы выехать за пределы Орлеана. Мсье Новиков же категорически запретил это делать в городе.
Кроме того, Кузьма Иванович ежедневно проводил с нами занятия по русскому языку. Скажу честно, несмотря на все трудность этого языка, я уже научился немного понимать достаточно сложные предложения. Во всяком случае, так мне сказал мсье Новиков. У других дела шли не так блестяще, как у меня, но мы могли вполне внятно поприветствовать друг друга и в трех-четырех словах попросить у собеседника что-либо.
Одновременно, Том Робинсон учил всех наших французскому языку, а также простейшим способам оказания первой помощи.
– Учтите друзья мои, – не раз повторял он нам, – путешествие наше полно опасностей, и тот, кто сумеет быстро остановить кровь, которая вытекает из поврежденного сосуда, или правильно зафиксировать сломанную кость на руке или на ноге, фактически спасет жизнь своему товарищу. И еще, – тут Томми обычно хмурился и подозрительно начинал оглядываться по сторонам, – во Франции есть один не самый лучший обычай – подсыпать яд в пищу тому, кто сильно мешает тому или иному нехорошему человеку. Говорят, что это пришло в эту прекрасную страну из Италии, вместе с королевой Екатериной Медичи. Чаще всего она травила неугодных ей людей мышьяком. Это очень сильный яд, но, если вовремя распознать, что его вам подсыпали, есть шанс остаться в живых.
Я потом отдельно расскажу, что именно следует делать, но мой добрый совет – будьте осторожны, не ешьте то, что вам предлагают незнакомые люди. Причем это могут быть не только поляки или те, кто принадлежит к друзьям Польши, но и просто люди, для которых сам факт нашего появления во Франции может вызвать желание отправить нас к праотцам.
Предостережения Томми Робинсона были восприняты правильно, и наш небольшой отряд пока, Слава Господу, не потерял ни одного человека. Были отдельные неприятности – вывихи при занятиях рукопашным боем, расстройства желудка от непривычной пищи, но все они не могли привести к смерти, и больные довольно быстро излечивались Томми и его подручными.
Но мы все равно сидели, как на иголках, тем более что ни Ленотр, ни Эрве так до сих пор и не вернулись. Зато сегодня прибыл Дюпон с долгожданным известием от короля – и приглашением от герцогини.