На новых берегах

Описание: ...для тех, кто только начинает...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#41 Road Warrior » 29.01.2025, 13:47

6 апреля 1756 года. Лондон, Адмиралтейство.
Сэр Генри Фокс, Государственный секретарь по Южному департаменту.

– Я попросил вас о встрече, барон, чтобы разъяснить свою позицию по ситуации в Северной Америке. И по России.

Сидевший по другую сторону стола хозяин кабинета, Джордж Ансон, посмотрел на меня с неудовольствием. Мои возражения против его призывов к немедленным действиям против России, неоднократно высказанных им во время заседаний «малого кабинета» после кризиса в Северной Америки, привели к тому, что наши отношения стали весьма натянутыми. О чем я очень сожалел, ведь этого человека – в отличие от многих других политиков – я действительно уважал.

Сын небогатого дворянина, он посвятил всю свою жизнь нашим военно-морским силам, и добивался блестящих успехов практически на каждом своем посту, что командование, как ни странно, оценивало по заслугам, и к 1737 году он получил звание коммодора. А в 1739, после начала так называемой «Войны за ухо Дженкинса», было решено послать эскадру из шести вымпелов под его командованием на Тихий океан к западным берегам Южной и Центральной Америки. Поставленная ему задача была невыполнимой – захват порта Кальяо и самой Лимы в Перу, затем Панамы «с ее сокровищницей» и с манильским галеоном, и, наконец, устроить восстание в Перу.

Выход в море планировался в начале лета, чтобы пройти через Магелланов пролив в декабре. Но, как у нас часто бывает, тыловые крысы в Адмиралтействе не доставили необходимых припасов до августа. Обещанные пятьсот солдат были попросту набраны из инвалидов* (* имеются в виду больные и покалеченные, но годные к службе), пациентов Больницы Челси.

Таким образом, из Портсмута эскадра вышла лишь восемнадцатого сентября. После ряда непредвиденных невзгод по дороге (кому интересны подробности, рекомендую мемуары лорда Ансона, «Мое путешествие вокруг света»), он добрался до входа в Магелланов пролив в апреле, в сезон бурь – и чудом ушел от испанской эскадры. Пришлось обходить мыс Горн, где он потерял один корабль, а два других не смогли обойти мыс и ушли обратно в Англию. На оставшихся кораблях люди массово умирали от цинги и других болезней, и от первоначальных планов пришлось отказаться - о захвате Кальяо и Панамы при таких силах нельзя уже было и мечтать.

Тем не менее, Ансон сумел-таки захватить Пальту, небольшую гавань в Перу, а затем и два небольших корабля с их грузом. Но когда он пришел к Акапулько, от местных рыбаков он узнал, что галеон уже ушел в Манилу, и принял решение уйти к Филиппинам. Не буду описывать всех его приключений, но он сумел-так захватить этот галеон под названием «Нуэстра Сеньора де Ковандога». Он оказался не только набитым дорогостоящими товарами, но и перевозил более миллиона трехсот тысяч испанских песо – баснословная сумма! Товары он продал китайцам в Макао, после чего, обойдя мыс Доброй Надежды и пополнив команду в Кейптауне, вернулся в Англию. Последним победным аккордом стало то, что он сумел в тумане пробраться сквозь французский флот, блокировавших Ла-Манш, и вернуться в Англию пятнадцатого июня сорок пятого года.

Именно тогда он не просто баснословно разбогател – ему принадлежало три восьмых всего дохода от вояжа – но и был произведен в контр-адмиралы, а затем и в вице-адмиралы. Во время Войны за австрийское наследство, его эскадра в битве при мысе Финистерре захватила целый французский флот, потеряв всего пятьсот двадцать человек. За этот подвиг он получил баронский титул и место в Палате лордов. А в пятьдесят первом году он стал Первым лордом Адмиралтейства.

Так что передо мной сидел человек, которым можно только восхищаться. Но именно как военным – для политика он был, увы, чересчур прямолинейным. И после той памятной встречи он смотрел на меня, как на врага. Так что теперь, когда мне было о чем отчитаться, пришло время приоткрыть перед ним карты. Именно приоткрыть, не более того.

– Милорд, – сказал я с легким кивком. – Вы, я так понял, не считаете мой подход к решению русской проблемы правильным.

– Если называть вещи своими именами, сэр Генри, то ваше поведение я назвал бы трусостью. Уж простите мою прямоту, я человек военный, и знаю, что зачастую прямота – залог успеха.

– Вы же были в Китае во время вашего кругосветного путешествия… Знаете, есть такая китайская пословица – если достаточно долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно увидишь, как труп твоего врага по ней плывет. А мы не только сидели, мы действовали. И обратите внимание, что теперь колода карт в Париже перетасована совсем по-другому.

– Вы хотите сказать, что вы приложили руку к событиям во Франции?

– Я или мои люди, не все ли равно? Главное, результат. У власти теперь внук бывшего польского короля, который ненавидит русских. Дед уверен, что новый король не пойдет на поводу у мадам де Помпадур и не будет потакать этим русским. Тем более что он очень не любит эту новоиспеченную герцогиню.

То есть вполне вероятно, что новый король денонсирует договор с русскими в Америке. А это приведет к боевым действиям между нашими врагами, что для нас было бы подарком судьбы.

– Или тех людей, которые исполнили ваш… заказ.

– Именно так. Да и в Европе, любое ухудшение и до того непростых отношений между Парижем и Санкт-Петербургом играет нам только на руку – тогда Россия точно пойдет на поводу у их канцлера Бесто… Бесту… эх, не могу выговорить эту проклятую русскую фамилию. В любом случае, она вступит в назревающую европейскую войну на нашей стороне.

– А что, если новый король поведет себя не так, как предсказал его дед? Вы на встрече с королем что-то говорили еще об одном несчастном случае?

– И новым регентом станет либо Мария Лещинская – дочь бывшего польского короля Станислава – либо, как мы надеемся, кузен короля, принц Конти. А этот ненавидит Россию всеми фибрами души. В любом случае все будет так, как мы хотим.

– Ну что ж, сэр Генри, я вас, похоже, недооценил. И в самом скором времени мы сможем отвоевать наши колонии и навсегда вышвырнуть русских из Нового Света.

– Лучше подождать, пока война в Европе начнется всерьез. А пока что подготовить флот и десант. Причем из хороших солдат, а не из пациентов госпиталя в Челси.

Барон мрачно улыбнулся:

– Теперь чиновники Адмиралтейства себе такого позволить не могут.

– А через год примерно можно будет перебросить эскадру в Новую Англию и на Ньюфаундленд…

– Сэр Генри, если мы это сделаем, мы сразу же откроем свои карты. В Ньюфаундленд – да, частично, но и там это надо будет сделать весьма осторожно. А в Новую Англию… Французы и русские узнают об этом практически сразу. Намного лучше для этого подходят Бермуды – а от них до Новой Шотландии от недели до десяти дней, и там намного проще создавать группировку в секрете.

– Милорд, – улыбнулся я. – В делах военных я полностью вам доверяю.

– Должен сказать, сэр Роберт, что и я болeе не буду сомневаться в правильности ваших действий на поприще политики… А теперь позвольте угостить вас несравненной малагой, захваченной мной на испанском галеоне. Из личных запасов испанского капитана…

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 22672 (+22746/−74)
Лояльность: 1572 (+1572/−0)
Сообщения: 12275
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 14 лет 2 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#42 Uksus » 29.01.2025, 16:54

Road Warrior писал(а):после кризиса в Северной Америки

АмерикЕ.

Добавлено спустя 2 минуты 45 секунд:
Road Warrior писал(а):но он сумел-так захватить этот галеон

Сумел-такИ.

Добавлено спустя 2 минуты 12 секунд:
Road Warrior писал(а):Не буду описывать всех его приключений, но он сумел-так захватить этот галеон под названием «Нуэстра Сеньора де Ковандога». Он оказался не только набитым дорогостоящими товарами,

Который.

Иначе получается, что это Ансон набит-и-так-далее...

Добавлено спустя 41 секунду:
Road Warrior писал(а):Товары он продал китайцам в Макао,

Ансон.

Добавлено спустя 53 секунды:
Road Warrior писал(а):пробраться сквозь французский флот, блокировавших Ла-Манш,

БлокировавшиЙ.
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#43 Road Warrior » 31.01.2025, 05:44

9 апреля 1756 года. Недалеко от Креси-Куве.
Людовик XVI, Божьей милостью король Франции.

После похорон, я еще на три дня остался в Париже. Бесконечная вереница людей, якобы пришедших принести соболезнования и поздравить меня с восхождением на престол – и практически у каждого из них какая-нибудь просьба… Кто-то ищет местечко потеплее, кто-то хочет пристроить отпрыска или родственника туда, где хорошо платят и не требуется трудиться во славу нашей Франции. Есть и те, кто просит помиловать его за совершенные преступления, начиная с обычной растраты и заканчивая убийством… И такое весь день. По-настоящему делами я занимался хорошо, если два-три часа в сутки.

Единственное, что было действительно важно, и что я сделал в первый же день – это назначил дату коронации. Вообще-то я предпочел бы дождаться конца траура, но отец в прощальном письме, которое передал мне канцлер, просил, чтобы я с этим не затягивал. Нужно было, впрочем, дождаться приезда делегаций из других стран, а также от Святого престола. Именно поэтому назначена была дата коронации на первое июля. И я распорядился, чтобы приглашения были высланы монархам практически всех европейских стран, от короля Португалии до императрицы России. Подобное приглашение было послано даже английскому королю Георгу, несмотря на все сложные отношения между нашими странами.

Конечно, вряд ли кто-нибудь из них прибудет самолично, но я ожидал делегации от каждой из этих стран. И можно будет попробовать добиться, чтобы те проблемы, которые в данный момент омрачают наши отношения, были бы, если не решены, то хотя бы смягчены.

Шестого апреля я с облегчением уехал в Версаль. Но и там я не нашел покоя – все продолжилось примерно в том же ключе, разве что я хоть и с трудом, но находил время для семьи. И, наконец, сегодня с раннего утра я, взяв с собой лишь двух дворян из свиты и шестерых королевских драгун, отбыл в направлении Креси-Куве.

Я не хотел, чтобы кто-либо знал, куда именно я направляюсь, дабы никто не нашел бы меня и там. Ведь бесцеремонные просители не дадут мне покоя даже у герцогини де Помпадур. Конечно, я не отказался бы взять супругу, которая находилась с герцогиней в достаточно дружеских отношениях. Но она вновь была непраздна и сказала мне, что лучше будет, если она останется дома.

День был на удивление теплым и сухим, и карета двигалась довольно быстро по дороге, помнившей еще времена короля Людовика XIII и кардинала Ришельё. Выехав на рассвете, мы остановились два раза, чтобы сменить лошадей, поели в городке Удан, и около четырех часов пополудни проехали Треон – последнюю деревню перед Креси-Куве.

Неожиданно для всех, Бронислав Коморовский, единственный поляк из свиты, приходившийся родственником моей матушке, поднял руку, что означало, что ему нужно было срочно справить нужду. Видимо, еда в Удане пришлась ему не совсем по вкусу. Мы остановились, и Коморовский вышел из кареты и проследовал в придорожные кусты.

А через несколько секунд с обеих сторон дороги загремели выстрелы. От неожиданности мы опешили, и мой кучер и трое драгун, обливаясь кровью, рухнули на землю. Никто не успел даже взяться за оружие. Через пару секунд снова раздались выстрелы из мушкетов. Еще несколько драгун, два лакея и форейтор были убиты наповал. Хуже всего, что пули поразили двух лошадей из упряжки, постромки перепутались, и карета не могла сдвинуться с места. Я понял, что у нападавших были заранее заряжены запасные мушкеты, и они могли безнаказанно расстреливать нас на дороге.

Я хотел было выскочить из кареты со шпагою в руке, но мой спутник, маркиз де Сен-Фаржо, не дал мне это сделать, решительно заявив:

– Не надо, Ваше величество, ваша жизнь принадлежит Франции.

И сам выбрался из кареты, держа наготове длинноствольный кавалерийский пистолет. Из кустов вышла дюжина людей в черном, со шляпами, надвинутыми на глаза. В руках они сжимали мушкеты и шпаги. Меня весьма неприятно удивило то, что с ними был Коморовский. Он закричал, показывая рукой на карету:

– Tam on jest! Tam!* (* Там он! Там! (пол.))

Ну что ж, – подумал я. Никто не посмеет сказать, что Людовик XVI умер трусом. Я обнажил шпагу и выскочил – и тотчас же Коморовский, успевший добраться до кареты, сделал длинный выпад, проткнув мне плечо шпагой. Кто-то сзади схватил меня за руки, а еще один мерзавец приставил острый кинжал к моему горлу.

Не знаю, хотели ли они меня взять живьем или убить. Во всяком случае, мысленно я уже приготовился к встрече с моим бедным отцом, который, теперь я был в этом уверен, стал жертвой подлых убийц. Но, видимо, Господь решил, что мне еще рано покидать этот мир.

Откуда-то сбоку прогремел оружейный залп. Звук выстрелов был несколько иной, чем у мушкетов, которыми были вооружены напавшие на меня бандиты. Угрожавший убить меня бандит с кинжалом захрипел, упал на колени, а потом вытянулся ничком на земле. Из его простреленного виска толчками била черная кровь. Коморовский жалобно заскулил, словно побитая собака, бросил свой пистолет на землю, и истошно заорал: «ne me tuez pas, je suis blessé. Je vais vous dire tout ce que je sais!»*(*Не убивайте, я ранен. Я расскажу вам все, что знаю!) Хотя все его ранение – простреленная кисть левой руки.

Откуда-то сбоку на дорогу выскочили всадники в странной одежде, напоминающей кожу древесных лягушек. Они сразу же обезоружили нападавших. Те же, кто заупрямился и не пожелал бросить оружие, были ими безжалостно убиты. Ко мне подбежали двое из русской делегации, с которыми я познакомился в Орлеане. Я даже вспомнил их имена – Томас Робинсон и Аластер Фрейзер.

– Ваше величество! – закричал Робинсон. – Присядьте! Вдруг кто-то из этих каналий захочет вас убить! К тому же вы ранены – я вас сейчас перевяжу!

Всадники в пятнистом прочесали кусты вокруг места сражения, но никого больше не нашли. Если кто-то из нападавших и уцелел, то он успел сбежать.

Вскоре меня усадили на набитый сеном плащ, и Робинсон, словно опытный хирург, разрезал рукав моего камзола и обнажил колотую рану. Лезвие шпаги Коморовского проткнуло мышцу на предплечье. Рана болела, но рука двигалась. Это означало, что ранение не опасно.

Робинсон сполоснул свои ладони чем-то, что сильно пахло спиртом. Затем тем же составом он промыл мою рану – от него было больно, но я терпел, хотя никогда не слышал о таком способе обработки ран – и, перевязывая, подтвердил мои мысли:

– Ничего страшного, Ваше величество. Ваша жизнь вне опасности. Надеюсь, у мадам де Помпадур найдется для вас чистая постель. Мы вас вылечим, но вам на какое-то время будет необходим постельный режим.

– Что с моими людьми?

– Мои люди проверили драгун, Ваше величество. К сожалению, бандиты убили почти всех – выжил лишь один. Он тяжело ранен, но, как я полагаю, мы сумеем его вылечить. Увы, ваш спутник мертв, ваш кучер и форейтор тоже. Мы захвали относительно целыми троих нападавших. Несколько человек, оказавших сопротивление, убиты. Оставшиеся ранены, но я не уверен, что удастся всех их довезти до Креси-Куве...

– Моих людей надо бы похоронить. Они добрые христиане, отдавшие свою жизнь за короля.

– Ваше величество, до Креси-Куве, как нам сказал наш человек, около половины лье. Когда мы приедем, мы попросим прислать телегу – ваших героев нужно будет похоронить в ближайшем аббатстве со всеми воинскими почестями. Они до последнего защищали своего монарха. А этих… Пусть их закопают где-нибудь.

– А тех, кто выжил? Надо будет их примерно наказать. Особенно Коморовского.

– Надо бы их допросить, Ваше величество. Если вы не против, сначала сделаем это мы. Одновременно нужно будет послать гонца в Париж за теми, кто займется расследованием с вашей стороны.

– Благодарю вас, мсье Робинсон. А где мсье Новиков и дамы?

– Ваше величество, мы – головной дозор. Большая часть делегации и охраны примерно в миле – английской миле – за нами. Скоро они будут здесь.

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#44 Road Warrior » 03.02.2025, 01:29

9 апреля 1756 года. Недалеко от Креси-Куве.
Лейтенант Аластер Фрейзер.

Вчера утром мы выехали из Орлеана и отправились в Шартр – именно там мы решили остановиться на ночлег. По дороге мы не раз меняли лошадей, хотя на двух станциях нам начали чинить препоны, мол, коней нет, да и кто вы такие. Один раз письмо от Его величества было достаточно, во второй же нам было сказано, что начальника нет, а тот, кто замещал его на станции, был неграмотен. И этот заместитель даже посмел, ухмыляясь, сказать нам в лицо, что не верит ни одному слову каких-то иностранцев.

Но шевалье Дюпон мгновенно вмешался, и было забавно наблюдать, как этот человек сдулся, а потом встал на колени и принялся умолять шевалье никому не сообщать об этом инциденте. И мы получили лучших лошадей, которые были на станции, и попали в Шартр даже раньше, чем рассчитывали.

Город был очень красив, а особенно нам понравился собор. Впрочем, те из нас, кто исповедовал католичество либо (как наш мсье Новиков) православие, поклонились там покрову Мадонны* (* покров Пресвятой Богородицы до сих пор является главной святыней собора). А сегодня утром мы отправились в Креси-Куве, куда уже было достаточно близко.

И представьте себе нашу радость, когда, проезжая через некую деревушку, мы встретили Ленотра и Эрве. Оказалось, что герцогиня де Помпадур прибыла в Креси-Куве вчера вечером, весьма милостиво их приняла, а сегодня утром передала им приглашение для нашей делегации.

– Вот только, мсье лейтенант, – добавил Эрве. – Мне показалось, что между Треоном и Креси-Куве в кустах на обочине кто-то засел. Но Ленотр ничего не заметил, я спрашивал.

Я посмотрел на Ленотра, тот лишь покачал головой:

– Мой друг нередко замечает то, чего нет.

– Все равно, господа, надо бы посмотреть, что там происходит. Господин Новиков, я бы предпочел, чтобы вы с дамами остались здесь, а мы проверим тот самый участок дороги.

– А, может, я с вами? – спросил глава нашей делегации. – Я столько лет жил среди индейцев и кое-чему научился. В том числе и бесшумно передвигаться по лесу. Стрелять я тоже умею, а силы… ее у меня тоже немало, все-таки я кузнец.

– Мы не имеем права рисковать вашей жизнью, – покачал я головой. – Без нас наше посольство увенчается успехом, без вас же…

– Вы, наверное, правы, – сокрушенно кивнул Кузьма Иванович. – Хорошо. Вон там трактир, можем отдохнуть.

Узнав на всякий случай, что деревня именовалась Буле-ле-дёз-эглиз* (* Буле с двумя церквями (фр.)), мы отправились дальше, взяв с собой Эрве. Вскоре эта дорога соединилась с другой, на которой были отчетливо видны следы недавно проехавших здесь карет – и по крайней мере одна из них, как мне показалось, прошла там совсем недавно. А вскоре Эрве поднял руку – мол, до места, где, как ему показалось, находилась засада, оставалось не более трехсот туазов* (* чуть менее шестисот метров).

И мы растворились в местном лесу, оставив Эрве на месте – я не мог положиться на то, что он сумеет двигаться по лесу так, как мы. Но не успели мы добраться до места, как услышали множество мушкетных выстрелов. Сквозь кусты были видны с десяток человек – и карету на дороге, вокруг которой лежали трупы. Из кареты выбежал человек – и был сразу же застрелен прячущимися.

Один из них что-то закричал, и убийцы побежали к карете, из которой – о ужас! – вышел дофин, точнее, уже король Людовик XVI. Я сделал знак, и точный залп из «фридолинок» скосил большую часть нападавших. Мы выскочили на дорогу, кто-то из нас заслонил Его величество, а оставшиеся перерезали практически всех бандитов.

Пока Томми Робинсон перевязывал Его величество, мы связали выживших нападавших, и двое из наших поскакали обратно в Буле, а большая наша часть как можно скорее отправилась в Креси-Куве. Когда мы к нему подъехали, из дворца выскочили несколько слуг, а потом вышла женщина лет, наверное, тридцати или чуть больше. При ее виде у меня впервые в жизни подкосились колени – такой она была необыкновенной.

– Господа, – сказала она. – Я – герцогиня де Помпадур. Вы – русская делегация?

– Мы – ее часть, Ваше сиятельство, – ответил Томми. – Но с нами Его величество, которого ранили в засаде. Я дал ему успокоительное, он сейчас спит, но его нужно срочно определить в достаточно теплое помещение.

– Жером, Анри! – обернулась она к слугам. – Вы слышали? Разместите Его величество в Голубой спальне. Жанетта, Мари, срочно постелите там. Вы поступаете в полное распоряжение мсье…

– Робинсону, – поклонился Томми. – Томасу Робинсону.

– Жак, поскачешь в Дрё за доктором де Ранкуром.

– Ваше сиятельство, – возразил наш Том. – Прошу вас, пусть Его величеством займусь я. Поверьте мне, так будет лучше.

– Хорошо, мсье Робинсон, – кивнула герцогиня. – Только пусть доктор де Ранкур все равно прибудет сюда.

Робинсон хотел что-то сказать, но из здания вышел Жером и с поклоном пригласил его к королю. Томми лишь произнес:

– В мое отсутствие главным у нас является лейтенант Алан Фрейзер, – и он кивнул в мою сторону, после чего вошел в здание.

– Мсье Фрейзер, рада с вами познакомиться, – сказала Ее сиятельство. Я приложился к ее руке, стараясь не смотреть в ее прекрасные синие, как незабудки, глаза.

– Ваше сиятельство, – сказал я. – Мои люди доставили пленных убийц. Надо бы их куда-нибудь определить, откуда они не смогут убежать. Кроме того, неплохо бы послать людей на место битвы – там лежат тела убитых спутников Его величества, которые надо бы похоронить с честью. И там же – убитые бандиты, которых неплохо бы где-нибудь закопать.

– А вас и ваших людей я распоряжусь определить на постой, – сказала она своим мелодичным голосом и улыбнулась. Нет, подумал я, мысленно пытаясь прогнать наваждение – эта женщина никогда не будет твоей, даже не мечтай. Но я понимал, что я впервые в жизни влюбился, и влюбился так, как никогда еще не влюблялся. Эх, дай мне, Господи, сил выстоять…

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#45 Road Warrior » 10.02.2025, 03:42

10 апреля 1756 года. Потсдам, Пруссия. Дворец Сан-Суси.
Генерал-майор Кристоф Герман Манштейн.

Я мчался, как молния, в Сан-Суси, чтобы сообщить королю срочную новость. Но, как оказалось, спешил я зря – он уже получил сообщение о смерти на охоте французского короля. Откуда? Я давно догадывался о том, что, помимо меня, у Его величества были свои, личные агенты в городах Европы, которые поставляли полученную информацию только ему. Конечно, такое положение дел вызывало у меня досаду, хотя, с другой стороны, можно было понять желание короля получить сведения об одном и том же событии из разных источников. Что могло пройти мимо моего агента, узнавал агент короля. Ведь окончательное решение принимал Его величество единолично, как и нес за это ответственность перед своим народом и страной.

– Ну что, мой верный Манштейн, – с кривой усмешкой произнес король, – королю Людовик покинул нас, оставив вместо себя еще одного Людовика, только с другим порядковым номером? Я не был знаком с дофином, но, по отзывам знающих его людей, ему далеко до своего отца. Тот был нашим союзником, когда австрийцы хотели заставить всех признать право этой ханжи Марии-Терезии на имперский престол* (*Война за австрийское наследство – 1740-1748 гг.). Но он же был нашим противником, причем вполне достойным, во время войны за корону Польши* (* Война за польское наследство – 1733-1735 гг.). Мне нравился Людовик XV, несмотря на его расточительство и страсть к женским ласкам, – тут король брезгливо поморщился, затем продолжил:.

– Каким, по вашему мнению, будет новый король? Я слышал, что он однолюб, и у него нет фавориток, которые вечно суют носы в государственные дела. Что вы думаете по этому поводу, Манштейн?

Я немного замялся с ответом. Действительно, дофин почти все время находился в тени своего отца. Он не был трусом – достаточно вспомнить его поведение при Фонтенуа – но особой страстью к завоеваниям тоже не отличался. Хотя обстоятельства могли заставить нового короля взять в руки оружие. Ведь Англия, узнав о смерти своего давнего недруга, могла с еще большим усердием продолжить попытки захватить французские колонии в Индии и Новой Франции. Именно это я и сказал королю.

Его величество согласился со мной, заметив, что воевать с Францией ему совсем не хотелось.

– Знаете, Манштейн, я с детства испытывал глубокую симпатию к Франции. Я до сих пор переписываюсь с Вольтером, восхищаюсь французскими поэтами и композиторами. Но, с другой стороны, Франция может мне помешать примерно наказать мою сварливую кузину Марию-Терезию.

– Ваше величество! – воскликнул я. – Надо просто сделать так, чтобы новый король забыл о делах в Европе, и отправил свое войско и свой флот на защиту заморских территорий.

– Браво, Манштейн! Только было бы совсем замечательно, если каким-то образом удалось отвлечь от наших дел в Европе и русских… Если это получится, то мы останемся один на один с Австрией, и тогда…

Король плотоядно потер ладони, показывая, что мы ободрали бы Вену как липку, забрав самые лакомые куски ее территории. Пруссия стала бы доминировать в Европе.

– Ваше величество, – сказал я, – а не направить ли нам посольство в Париж, которое достойно бы представляло Пруссию во время коронации Людовика XVI, и прямо там, без излишней волокиты, постараться решить многие вопросы? Мне удалось узнать, что сейчас в Париже находится посольство таинственных русских из Новой Франции. Таким образом, мы можем прибить двух мух одной мухобойкой*(* zwei Fliegen mit einer Klappe schlagen – немецкий эквивалент русской пословицы «убить одним выстрелом двух зайцев»).

– Манштейн, вы умница! – воскликнул король. – Было бы совсем хорошо, если бы нам удалось уговорить этих русских по дороге в Петербург посетить Берлин. Ну или любой другой прусский город, где я мог бы с ними встретиться. Я бы исполнил для них лично лучшее бы свое произведение на флейте, чтобы их суровые сердца оттаяли, и они бы поняли, что Пруссия мечтает о дружбе с Россией.

– Да, но все может испортить один человек – русский канцлер Бестужев, который делает все, чтобы втянуть Россию в войну в нами.

– Бестужев, Бестужев… – король в ярости топнул ногой. – Неужели ничего нельзя с ним сделать?

– Ваше величество, я слышал о существовании одной бумаги, которая, попав в руки русской императрицы, может поставить крест на карьере Бестужева. Только бумага эта находиться в Дрездене в секретном архиве саксонского канцлера графа Брюля, и потому раздобыть ее будет не так просто.

– Манштейн, найдите ее. Я не пожалею золота для того, чтобы свалить русского канцлера Бестужева. Сделайте все, чтобы к приезду русского посольства эта бумага оказалась у меня.

– Ваше величество, я готов выполнить любой, даже самый невозможный ваш приказ. Что же касается золота…

– Манштейн, я уже сказал, что его вы получите столько, сколько вам будет нужно. Я верю, что только вы сможете справиться с этим заданием. Вперед, мой друг, и да пребудет с вами Господь!

Uksus M
Администратор
Uksus M
Администратор
Возраст: 60
Репутация: 22672 (+22746/−74)
Лояльность: 1572 (+1572/−0)
Сообщения: 12275
Зарегистрирован: 20.11.2010
С нами: 14 лет 2 месяца
Имя: Сергей
Откуда: СПб
Отправить личное сообщение Сайт

#46 Uksus » 10.02.2025, 14:36

Road Warrior писал(а):чтобы сообщить королю срочную новость.

Его величеству.

Добавлено спустя 1 минуту 5 секунд:
Road Warrior писал(а):произнес король, – королю Людовик покинул нас,

КоролЬ.
Да, я зануда, я знаю...

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#47 Road Warrior » 11.02.2025, 04:10

12 апреля 1756 года. Париж, Бастилия.
Витольд Игнаций Коморовский. Недавно друг и конфидант Людовика XVI, а ныне преступник.

Сколько я натерпелся за неполные две недели… Так люто измывались у нас в Польше только над казаками-схизматиками, которые посмели поднять руку на ясновельможных панов. Но это быдло, а я благородный шляхтич, сравнить которого с грязными москалями было оскорблением…

Французские каты понимали толк в своем ремесле. Пытки каленым железом, пытки на дыбе, переломанные кости… Но когда мне деловито расставили ноги и приготовились кастрировать, да еще и раскаленными докрасна щипцами, я не выдержал и прохрипел:

– Не надо, я все расскажу!

Но рассказал я именно ту версию, которую от меня требовали мои мучители. Тогда меня худо-бедно подлатали и сказали, что мне отрубят голову, как только Его величество прибудет в Париж – ведь он, наверное, захочет лично лицезреть казнь такого мерзкого предателя, как я. А сегодня с утра мне объявили, что со мной хотят поговорить еще двое дознавателей, и что в моих интересах ничего от них не утаивать.

На сей раз меня отвели в небольшой кабинет, где не было ни одного пыточного инструмента. Это меня, конечно, поразило, но еще больше меня удивили сами дознаватели. Первый из них был молодым, крепко сложенным человеком со светлыми волосами и бледно-голубыми глазами, одетый примерно так, как одеваются мелкопоместные дворяне.

Зато второй… Про себя я окрестил его «мавпой» – обезьяной.* (*małpa по-польски, твердое л (ł) в какой-то момент перешло в эквивалент английского w.) Это был еще более внушительно сложенный человек с лицом, в котором явственно прослеживались некие то ли азиатские, то ли какие-то другие черты, хотя глаза не были раскосыми. Он щеголял в наряде, чем-то напоминавшей то, во что одеваются мушкетеры из тех, что не самые бедные, но и не из самых богатых семей. Самое интересное, что на нем это смотрелось абсолютно органично.

И, самое странное, мне казалось, что я уже видел «мавпу», но где и когда? Такой типаж был весьма редким в этой стране. В Польше, еще в детстве, мне раз удалось лицезреть татар, живших издревле в Вильно, и они были чем-то похожи на этого, с вашего позволения, человека.

– Мсье Коморовский, – произнес первый с чуть заметным акцентом, но я не сразу понял, каким именно. – Меня зовут Робинсон, а это мой коллега лейтенант Фрейзер. Мы зададим вам пару вопросов, если вы, конечно, не против.

Еще бы я был против, подумал я. Пытки могут возобновиться, а еще мой бывший друг, носящий теперь французскую корону, вполне может лишить меня права быть казненным на плахе. А висеть в петле я совсем не хочу – не по чину мне это. Впрочем, и петля – это еще не самое страшное… Меня могли четвертовать – привязать мои руки и ноги к четырем сильным лошадям, которые, подхлестываемые палачами, двигались в разные стороны и отрывали конечности. Чтобы не мучать лошадей (ха-ха, эти душегубы больше заботились о скотине, а не тех, кого казнили) приходилось подрезать сухожилия осужденному. Затем изуродованное туловище бросали в огонь. Так в 1610 году был казнен Равальяк, убивший короля Генриха IV.

А сама эта парочка, с такими фамилиями, явно происходила то ли из Англии, то ли в крайнем случае из Шотландии. На секунду я решил, что это те люди, от которых Брольи получил английские монеты. Я не знаю, кто их ему дал, но это были новенькие гинеи. Именно этими гинеями я заплатил моим соотечественникам, устроившим это, увы, неудачное покушение. Но это было бы очень вряд ли, подумал я; ни им нет смысла себя афишировать, ни Брольи засветить свои связи с этими людьми.

Следовательно… то ли новый король якшается с англичанами, что было бы весьма маловероятно, либо… Неужто это – люди из русской делегации? Тогда почему они англичане, возможно, колониалы? Тогда понятно, почему этот Фрейзер – смешанных кровей, наверное, с индейцами?

– Итак, пане Коморовский, – сказал тот, первый, назвавшийся Робинсоном. – Я ознакомился с протоколами ваших допросов. И у меня сложилось впечатление, что вы озвучили лишь то, что от вас требовали. Именно поэтому мы и попросили возможность поговорить с вами лично.

– А какой мне в этом интерес? – горько усмехнулся я.

– Понятно, какой, – покачал головой Робинсон. – Именно тогда вас не будут больше пытать, а также казнят так, как полагается дворянину. Я знаю, что вам это уже обещали. Но они не знают, что вы не были с ними честны.

– Они считают иначе, – спокойно ответил я.

– Считали, вы хотите сказать, – усмехнулся тот. – Смею надеяться, что наше слово чего-нибудь да значит. Особенно после того, как именно мы не дали вам совершить столь тяжкий грех, как регицид.* (*убийство короля)

Так все-таки это русские, подумал я. Но почему они с вероломного Альбиона или из его колоний? В любом случае, я наконец-то сообразил, что помешали нам тогда именно эти русские.

Помнится, в начале марта меня навестил Игнаций Карашевич, которого я знал еще по Варшаве. Вряд ли кто-нибудь что-нибудь заподозрил – все решили, что ко мне приехал старый друг. Мало кто знал, что Карашевич – человек Брольи, и что прибыл он, чтобы передать мне его инструкции.

К наследнику престола меня некогда отправил его дед, герцог Лотарингии Станислав, но моим негласным начальником должен был стать герцог Конти, а непосредственным – Брольи. Вообще-то я уже привык к неспешной жизни при дворе дофина и не горел желанием делать то, что моя совесть, пусть загнанная где-то в угол моего сознания, считала подлостью, несовместимой не только с дворянской честью, но и с верой.

Я попытался было спорить с Карашевичем, но тот мне дал понять, что сделано это будет со мной или без меня, зато все тогда узнают, что я – не более чем gonfleur.* (*gonfleur (фр.) – насос; так по-французски именуется подсадная утка.) И что я окончу свои дни с позором либо в Бастилии, либо на плахе, а то и на виселице. А если я сделаю то, что от меня требуется, то меня щедро наградят. Как именно, впрочем, он не сказал.

Вообще-то моей задачей было убийство русской делегации, прибывшей из Нового света. Мои люди попытались их отравить, но, как оказалось, безуспешно. А потом мне было сказано, чтобы я русских оставил пока в покое – у меня наметились цели поважнее. Сначала король, а теперь и дофин.

Я задумался – что-то надо было им подкинуть, но не все же? И тут я взглянул в глаза того, второго, которого я про себя называл «мавпой», и понял – эти поймут, если я совру или не расскажу всей правды. Конечно, смерть на виселице будет позорной, но ее я как-нибудь переживу, простите уж за каламбур. Зато я все еще помнил раскаленные щипцы, приближавшиеся к моим гениталиям, и знал, что не хочу подобного развития событий.

– То, что я рассказал ранее, имело некоторое отношение к действительности. Я и правда являюсь польским патриотом, и я на самом деле был оскорблен до глубины души, когда я понял, что новый король не только не собирается вступаться за Польшу, родину его матери, и за своего деда короля Станислава – для меня он все еще был королем – но и собирается оставить русским земли в Новом Свете.

По тому, как мои собеседники посмотрели друг на друга, я понял, что попал в точку насчет того, откуда они сюда приехали. Но, чуть подумав, решил, что хуже Польше все равно не будет. И продолжил:

– Инициатором обеих акций был де Брольи…

– Позвольте, но ведь он вроде посол в Польше.

– Некто Игнаций Карашевич прибыл сюда в марте и привез инструкции от де Брольи. Подозреваю, что сам де Брольи в это время находился либо в Лотарингии, либо на близлежащих землях Священной Римской империи. Убийством короля занимался не я, мне была поначалу поручено… скажем так, устранение вашей делегации. И я даже послал людей, которые пробовали вас отравить.

– Было такое, – усмехнулся Робинсон. – Но почему вы больше не пробовали нас убить?

– Мне был дан новый приказ – вас пока не трогать, но проследить, куда вы направляетесь. И когда я доложил, что вы будете в Версале через два дня, произошла та самая якобы естественная смерть Его величества. А мне было поручено подготовить засаду как на вас, так и на дофина. И когда дофин – точнее, уже король – отказался отзывать родительский указ о признании договора с Русской Америкой, я приступил к организации покушения на нового короля. Мы собирались это обставить так, что убийство – ваших рук дело. Но получилось то, что получилось.

– Хорошо. Вы сейчас напишете чистосердечное признание в двух экземплярах. Напишете все, от того, как именно вас заслали к дофину, и до последних событий. Если мы решим, что вы ничего существенного не утаили, вас не будут пытать и казнят так, как приличествует дворянину. Мы свое слово держим.

– Согласен, – уныло кивнул я. Мои гости оставили меня в кабинете, а вскоре мне туда принесли бумагу, чернильницу, песок и набор гусиных перьев, предупредив, чтобы я не выбрасывал и черновики. И я уселся за работу.

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#48 Road Warrior » 12.02.2025, 12:28

13 апреля 1756 года. Петергоф. Большой дворец.
Вице-канлер Российской империи Михаил Воронцов.

Известие, полученное мною из Парижа, заставило меня бросить все дела и помчаться в Петергоф. Похоже, в самое ближайшее время предстояли немалые перемены в европейской политике – царствовавший во Франции король Людовик XV трагически погиб на охоте. Подробности его смерти в присланной мне записке отсутствовали, но важен был сам факт – один из последних великих французских монархов ушел из жизни, и вместе с ним уходила целая историческая эпоха. Новый же король еще никак не проявил себя – он мог быть более благосклонен к России, или, наоборот, более враждебно к ней настроен, хотя я подозревал худшее – все-таки он наполовину поляк и внук короля Станислава Лещинского, которого фельдмаршал Миних изгнал из Польши.

О смерти Людовика XV я решил доложить государыне лично. Как доложили мне верные люди, канцлер Бестужев вчера вечером изрядно проигрался в карты, потом с горя напился, и будет теперь отсыпаться до полудня. А ведь еще не кончился Великий пост!

Государыня его строго соблюдала, несмотря на плохое самочувствие. Так что на изысканные блюда, которые мне поднесли бы во дворце, я особо не рассчитывал. Бог с ним, будет Пасха – разговеемся. Пока же подходила к концу шестая неделя Великого поста.

Государыня встретила меня невыспавшаяся и встревоженная. Она была извещена о моем внезапном визите, и, как всегда, предполагала самое худшее. Мне стало жалко ее, но такова царская работа – смиренно нести свой крест, управляя такой огромной державой, как Россия.

– Михаил Илларионович, – с ходу набросилась она на меня, – скажи мне ради Христа, что случилось?

– Матушка, – я почтительно поцеловал пухлую ручку царицы, – верные люди из Парижа сообщили мне о кончине короля французского Людовика XV. Что и как случилось, мы пока не знаем, известно лишь, что произошло это на охоте.

Государыня по-бабьи всплеснула руками:

– Какие страсти Господни! Вот горе-то! А ведь этого самого Людовика мой батюшка прочил мне в женихи! Меня стали учить французскому языку, придворному политесу и танцам. Но не получилось у батюшки выдать меня за него замуж. Что ж, видимо, такова воля Божья.

Императрица повернулась к иконостасу и перекрестилась. Я сделал то же самое. Пусть этот Людовик и папист, но все же человек, и Господь на том свете спросит с него за все его грехи, вольные и невольные.

Государыня задумалась, смахнула со щеки слезу, и присела на краешек оттоманки. Я терпеливо молчал, ожидая того момента, когда царица возьмет себя в руки и будет готова к серьезному разговору.

– Жизнь царей, как и жизнь простых людей, в руце Божьей, – смиренно произнесла наконец императрица. – Всем нам уготован смертный час, вот только неизвестно – когда и где.

– Матушка, уж ты-то у нас проживешь долго, посмотри на себя – ты словно и не постарела совсем!

– Мне-то не лги, Михайло Илларионович, – укоризненно покачала головой государыня. – Знал бы ты обо всех моих болячках…

– Ну, о них никто лучше Жано Лестока не знает, – усмехнулся я. – Только нос свой он совал куда не попадя, за что чуть было и не лишился головы.

Услышав о Лестоке, государыня нахмурилась. Жано был один из тех, кто подсадил ее на трон ее покойного отца. Он знал о ней столько, сколько не знал никто. Но знания свои он сообщал в письмах в Париж, где фабриковались пасквили на Елизавету, оскорбляющие ее не только как царицу, но и как женщину. А вот этого делать не стоило. Впрочем, за свой длинный язык Жано побывал на дыбе, отведал кнута, и едва не лишился головы.

– Матушка, как бы то ни было, нам стоит подумать, как помириться с Францией и обменяться посланниками. Государства не могут вечно враждовать друг с другом.

Елизавета задумчиво посмотрела в окно. Уже явственно пахло весной, таял снег, и на ветках задорно чирикали воробьи.

– Хорошо, Михайло Илларионович, в честь коронации нового французского монарха я, так и быть, помилую Жано. Только в Петербурге ему делать нечего. Пусть забирает свои книги и пилюли и уезжает в Париж, а то и куда подалее.

– Матушка, вы само милосердие, – попытался подольститься я. – Думаю, что французы правильно поймут освобождение Лестока из ссылки. Кроме всего прочего, стоит отправить в Париж официального посланника, который поздравил бы сына погибшего французского монарха с коронацией. Надо только подумать, кого именно послать…

– А ты подумай, Михайло Илларионович, – кивнула императрица. – Может быть, новый Людовик поймет, что Франции лучше дружить с Россией, чем воевать.

– Вот только канцлер Бестужев… – сказал я.

– А что нам Бестужев? – государыня пренебрежительно махнула рукой. – Дай нам Господь время и силы разобраться с делами европейскими, и я отправлю господина канцлера на отдых желанный в его вотчины. Чай не один он такой в России.

Императрица снова взглянула в окно.

– Как быстро время летит, Михайло Илларионович. Уже весна-красна наступила. Скоро лето, когда все твари земные солнышку радуются. Эх, помнишь, Михайло Илларионович, как мы на Ивана Купалу через костер прыгали и ночью в реке купались? Страшно было до жути, но рядом со мной были верные люди… Только иных уж нет, а те далече…

Я понимающе кивнул. Я помнил многих, и знатных людей и мужиков, кто во время обрядов языческих славили Ладу и Ярило. Ругал нас за это батюшка, и правильно делал. Хотя в Святом писании и говорится: «и будут два одною плотью; так что они уже не двое, но одна плоть»* (*Евангелие от Марка 10:8) Грешили мы в молодости изрядно, теперь к старости нам остается лишь вспоминать о своих грехах, да каяться.

– У тебя все, Михайло Илларионович? – спросила государыня. – Ну, если так, то ступай себе с Богом. И подумай хорошенько, кого бы стоило послать в Париж. Себя даже не предлагай – вполне вероятно, что я отправлю в отставку канцлера Бестужева, и ты займешь его место.

Кстати, можно будет отправить во Францию и тезку твоего, Михайло Ломоносова. Он тут опять повздорил с господами академиками и учинил непотребство в храме науки. Пусть посмотрит, над чем сейчас работают французские ученые, и себя покажет. Хоть Ломоносов и строптивого нрава, но учен зело, и за него нам не будет стыдно.

– Все сделаю, матушка, все, как ты сказала, – я отвесил поклон государыни, снова облобызал ее прелестную ручку, и отправился по своим делам, коих у меня было немало.

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#49 Road Warrior » Вчера, 03:44

16 апреля 1756 года. Люневиль, Лотарингия.
Луи-Франсуа де Бурбон, принц де Конти, бывший глава «Секрета короля».


– Здравствуйте, Ваше величество, – сказал я с легким поклоном, когда Станислав Лещинский, герцог Лотарингский и бывший король Польши, вошел в кабинет, куда меня отвел пожилой слуга.

Конечно, он уже давно не «величество», да и титул польского короля по праву мой, но что поделаешь – в данный момент это один из немногих моих союзников, и приходится соответствовать. Лещинский посмотрел благосклонно на меня и возразил:

– Уже не величество, а светлость, как, впрочем, и вы, мой дорогой принц.

Но голос его выдавал радость – во-первых потому, что я назвал его бывшим титулом, а, во-вторых, это был завуалированный намек на то, что и мне титул не достался. Причем меня поначалу поддержал мой кузен Людовик XV, но эта проклятая шлюха, Анн-Мари Пуассон, именующая себя «герцогиней де Помпадур», все испортила. Ничего, хоть смерть кузена не на моей совести, но именно я дал понять Брольи, что не буду препятствовать подобному решению возникших проблем, так что в гибели коронованного ничтожества есть и моя заслуга.

Вот только после этого все пошло не по плану. Оказалось, что новоиспеченный король не только не собирается ничего менять в отношениях с русскими, но и успел сдружиться с шалавой из Креси-Куве. Похоже, все его причитания о том, что нужно хранить верность жене, не более чем разговоры, а захотелось попробовать того, что некогда привлекло его отца. А для мадам это возможность и далее влиять на политику Франции, так что она была рада услужить. Впрочем… как мне когда-то рассказывал Людовик, в постели она была само совершенство, и ей, судя по всему, самой нравилось это дело. И сейчас, скорее всего, в этой связи с ее стороны присутствует не только расчет, но и похоть.

Увы, Брольи, даже не посоветовавшись со мной, послал команду поляков прикончить и сына. Мне это было бы, скорее всего, на руку – я бы, вероятно, сумел-таки стать регентом при дофине Людовике, ведь Мария-Йозефа, его мать, слишком неопытна и не имеет опыта правления, а его бабушка Мария Лещинская именно бабушка, а не мать. Но, как бы то ни было, люди Брольи попытались убить внука моего теперешнего собеседника, что могло привести к весьма печальным последствиям. Именно поэтому я поспешил в Люневиль, именно поэтому я здесь.

Как обычно, разговор начался с бутылки вина – вино из своего виноградника Романе-Конти, считавшегося лучшим во Франции, а, значит, и в мире, привез лично я.* (* Вино этого бургундского виноградника до сих пор самое дорогое во Франции. Цены на бутылку самого неудачного урожая начинаются примерно от €5.500, а хорошие – от €17.000 и выше) И только после того, как герцог оценил его качество, и мы закусили тем, что принесли его люди, я перешел к делу.

– Ваша светлость, вы, возможно, слышали о покушении на вашего внука.

– Да, мне донесли, – кивнул тот.

– Спешу вас заверить, ваша светлость, что на сей раз исполнители действовали по… своей воле, – осторожно сформулировал я. – Я узнал об этом лишь потом, и я…

– Можете не продолжать, ваша светлость, – кивнул Лещинский. – Я рад, конечно, что мой внук выжил. Рад по-человечески. Но нужно признать, что его действия шли вразрез с нашими… надеждами, и что я могу понять тех патриотов Франции – или Польши? Говорят, что все они были моими соотечественниками.

– Именно так, ваша светлость.

– Может, мой внук и изменится, ваша светлость, но я должен с горечью констатировать, что пока что это не тот человек, который должен стать во главе вашей великой державы. Именно поэтому, если бы покушение было удачным, я был бы весьма опечален, как дед, но для страны это был бы неплохой вариант. Впрочем, как если случится нечто, что помешает ему короноваться.

Я с изумлением посмотрел на герцога, но на лице того я не увидел и тени старческого слабоумия. Он действительно готов был пожертвовать жизнью внука в своих целях. И, вспомнив, что вся команда ассасинов состояла из поляков, подумал, что вполне вероятно, что именно Лещинский предоставил ее моему подчиненному.

Но вслух я лишь сказал:

– Все же хотел бы пожелать ему многих лет жизни и правления, но одновременно и мудрости, которой ему сейчас так не хватает.

– Давайте выпьем за это, – кивнул герцог, и мы чокнулись остатком божественного напитка.

Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Аватара
Road Warrior M
Автор темы, Новичок
Возраст: 60
Репутация: 9978 (+10290/−312)
Лояльность: 28777 (+29532/−755)
Сообщения: 4107
Зарегистрирован: 01.10.2012
С нами: 12 лет 4 месяца
Имя: Макс
Откуда: то ли из штата NY, то ли из Германии...
Отправить личное сообщение

#50 Road Warrior » Вчера, 13:21

18 апреля 1756 года. Петергоф. Большой дворец.
Вице-канлер Российской империи Михаил Воронцов.

Государыня сегодня была в плохом настроении. Слава Богу, я знаю ее уже не первый год, и научился по лицу и манере поведения императрицы определять – стоит ли ей сообщать неприятные известия, или нет.

Но, то, о чем я хотел ей сегодня рассказать, было очень важно и для меня, и для государыни. Мне удалось с помощью кузена моего благодетеля Ивана Ивановича Шувалова раскрыть очередную каверзу канцлера Бестужева. Просто замечательно, что Канцелярию тайных розыскных дел возглавляет Александр Иванович Шувалов. Сам по себе он был человеком нерешительным, и послушно следовал советам своих близких – кузена Ивана Ивановича и брата Петра Ивановича. Именно такой человек и нужен был нам для того, чтобы свалить ненавистного нам Бестужева.

О деле купца Зубарева Александр Иванович рассказал нам совсем недавно. Он лично допрашивал этого авантюриста, вся жизнь которого была плутовским романом.

Успев нашкодить у себя на родине в Сибири, Зубарев подался в Петербург, где ухитрился подать в руки самой государыни челобитную. В ней он доносил, что в Исетской провинции неподалеку от Оренбурга им в старых копях найдены породы, содержащие золото и серебро. Императрица, нуждавшаяся в деньгах, велела проверить предоставленные Зубаревым образцы породы на наличие золота и серебра. Пробу образцов проводил лично профессор столичной Академии наук Ломоносов. Он донес, что все образцы руд содержат в себе признаки серебра (с расчетом от 2 до 7½ золотников на пуд); между тем Берг-коллегия и Монетная канцелярия в тех же образчиках Зубарева ни золота, ни серебра вовсе не нашли. Вызванный для дачи объяснений по этому поводу в Кабинет Ее императорского величества, Михайло Ломоносов признал свою ошибку и заявил, что во время проб руды Зубарева неоднократно приходил к нему в лабораторию, иногда и в его отсутствие. Ввиду этого Кабинет пришел к заключению, «что при пробе в лаборатории Академии Наук Зубарев такое ж воровство учинил, как в Сибири, что показалось серебро, чего не бывало, и то знать можно по примеру прежде таких воров бывших, что неосторожностью пробовщика (ежели воровски не подкупил оного), приближась к месту, где горшок с рудою в огне стоит, и тертого серебра, смешав с золою или другим чем, в горшок бросил, почему и оказывался в пробе выход серебра».

В конечном итоге Зубарев был отправлен в Шлиссельбург, где им занялась Тайная канцелярия. Там он продолжил врать, рассказав на допросе, что расскажет всю правду только государыне. В конце концов его допросил сам Александр Иванович Шувалов, которому он сообщил, что в Сибири многие из числа местного купечества грабят инородцев и утаивают свои доходы от казны. Он так же рассказал, что зимою 1751 года был представлен наследнику престола, великому князю Петру Федоровичу, якобы заинтересовавшемуся его открытиями. Однако уже через четыре дня после первого допроса Зубарев сам заявил в Канцелярии Тайных дел, что все эти показания он сделал «вымысля собою». Не удалось доказать его связь с великим князем.

Тогда у Александра Ивановича лопнуло терпение, и он велел допросить с пристрастием этого авантюриста. Зубарев сознался, что имел намерение или вступить в военную службу, или получить привилегию на устройство заводов, чтобы таким путем оставить за собою во владение купленную отцом его на чужое имя деревню с крестьянами. Розыск по этому делу продолжался около двух лет, и в 1754 году Зубарева отослали в Сыскной приказ, откуда ранней осенью того же года ему удалось бежать.

Окольными путями он добрался до границ Польши, а оттуда махнул в Пруссию. А вот дальше началось самое интересное. Зубарев был пойман в раскольнической Климовой слободе при попытке украсть чужих лошадей. Его доставили в Киевскую губернскую канцелярию, и здесь выяснилось, что он не кто иной, как «приезжий из Пруссии шпион», именовавший себя Иваном Васильевым, о котором еще в июле 1755 года доносили на пограничном между Россией и Польшей Злынском форпосте беглый крепостные помещика Загряжского. По их словам, Зубарев поднимал раскольников против правительства, обнадеживал их заступничеством прусского короля и уговаривал их помочь возведению на престол императора-младенца Иоанна Антоновича, что которого и корабли уже «в пристойном месте изготовлены».

Доставленный в Канцелярию тайных дел, мошенник и вор стал рассказывать Александру Ивановичу Шувалову совершенно невозможные вещи. Дескать, зимой этого года он оказался в Кёнигсберге, где встретился с самим Манштейном, адъютантом Прусского короля. Тот отвез Зубарева в Берлин, где с ним якобы беседовал сам король Фридрих. Беглого мошенника стали склонять к похищению из Холмогор содержавшегося там под стражей Иоанна Антоновича. В случае, если похищение удастся, предполагалось, что король прусский объявит войну России и насильно возведет Иоанна Антоновича на русский престол.

Дальше шло нагромождение самых разных нелепиц, после которых словам Зубарева уже никто не верил ни на грош. Но государыня, которая всю жизнь опасалась каверз, связанных с брауншвейгским семейством, на всякий случай велела перевезти Иоанна Антоновича в Шлиссельбург, где содержать под крепкой охраной. В той же российской Бастилии все это время находился и сам Зубарев.

Александр Иванович еще раз тщательно проверил показания этого авантюриста, и пришел к выводу, что он выдумал все – и встречу с Манштейном, и беседу с королем Фридрихом, который, якобы с ходу произвел Зубарева в полковники.

А вот некоторые моменты главе Канцелярии Тайных дел удалось установить. Зубарев был пешкой в игре, которую вел против прусского короля канцлер Бестужев. Он хотел, чтобы государыня осерчала на Фридриха, и согласилась-таки начать войну с ним. Именно это я и хотел рассказать императрицы и заставить ее задуматься – стоит ли верить канцлеру, для которого личного благо было важнее, чем благо России.

Я рассказал государыне историю с Зубаревым. Она хорошо ее помнила – ведь все, что касалось императора-младенца Иоанна Антоновича волновало императрицу.

– Да, Михаил Илларионович, – вздохнула она, – я даже не знаю, огорчил ты меня или обрадовал. Хорошо то, что король прусский не имеет к этому делу никакого отношения. Плохо же то, что мой канцлер обманывает меня, желая ради своих пенсионов денежных начать войну, которая нам совершенно не нужна. Ну, скажи мне – ради чего мы должны воевать с Фридрихом? Ведь он полководец изрядный, да и войско его сильно…

Я был полностью согласен с императрицей. Последняя наша война была со Швецией, и начата она была еще при правлении матери малолетнего императора Анне Леопольдовне. Шведы хотели пересмотреть условия Ништадтского мира, но потерпели страшное поражение под Гельсингфорсом. Тогда наша армия под командованием фельдмаршала Ласси окружил шведскую армию генерала Жана Буске и принудил ее к капитуляции. В результате заключенного в 1743 году в Або мирного трактата шведы признали все условия Ништадтского мира и отодвинули на запад границу между странами.

Больше России воевать вроде бы было не с кем. На юге, правда, на наши рубежи совершали набеги татары. Но, чтобы отбросить их в Крым у нас пока не было сил. А в Европе Россия ни с кем не ссорилась, и встревать в войну между Англией и Францией нам было не с руки.

– Послушай, Михаил Илларионович, – задумчиво произнесла императрица, – я получила приглашение на коронацию нового французского короля, Людовика Шестнадцатого. Состоится она в Реймсе первого июля по их летосчислению, а по-нашему двадцатого июня.

Подумав, как следует, я решила послать во главе нашей делегации тебя. Ну не Бестужева же мне туда посылать! Да он там точно поскандалит с французами или пруссаками, опозорив нашу державу. Нет, надо ехать тебе, и никому иному. Тут за тебя и Иван Иванович Шувалов просит. А он человек умный и знает, что говорит. К тому же ты уже бывал в Париже, и кое-кого знаешь из тамошних политиков.

Я поклонился государыне. Нет, не зря мы обсуждали этот вопрос с Иваном Ивановичем. Он обещал уговорить императрицу назначить меня главой русского посольства. Если мне повезет, то, вернувшись из Реймса, я привезу для России мир. Нам не придется воевать на радость британцам, которые только об этом и мечтают. Эти торгаши привыкли стравливать между собой европейских правителей. Сами же они при этом получают барыши от грабежей иностранных кораблей и захвате чужих колоний.

– Скажи мне, Михаил Илларионович, – спросила государыня, – кого ты еще хочешь взять с собой на коронацию? Про профессора Ломоносова мы уже с тобой говорили. Кто еще, по твоему мнению, достоин представлять Россию при этом великом событии?

Я сказал, что не готов сей момент прямо назвать фамилии членов делегации, которая поедет в Реймс. Но в самое ближайшее время я это сделаю. В частности, неплохо было бы взять с собой человека, которого можно будет оставить в Париже поверенным в делах, ведь у нас там никого не было с тех пор, как оттуда в 1748 году уехал Алексей Леонтьевич Гросс. Именно так мы могли бы посодействовать сближению нашему с французской державою.

– Вы, наверное, правы, – задумчиво произнесла императрица. – Но кого же вы видите на этом месте?

– Надо подумать, Ваше императорское величество. Возможно, надворного советника Федора Дмитриевича Бехтеева; он уже показал себя весьма искусным дипломатом, а, кроме того, очень хорошо знает французский язык.* (* В реальной истории по рекомендации Воронцова именно Бехтеев был послан в Париж в 1756 для налаживания отношений, и весьма в этом преуспел.)

Я напомнил императрице и о ссыльном лейб-медике Лестоке. Если мы помилуем его, то сие положительно оценят во Франции. К тому же, добрые отношения между нашими державами лишь улучшаться. Что же касается Лестока, то я предложил государыне милостиво попрощаться с ним, проявив христианское милосердие. А сам бывший лейб-медик, как я полагаю, сделает должные выводы, и больше не будет давать волю своему длинному языку.

Императрица хмыкнула, подумала немного, и кивнула мне в знак согласия. Все-таки этот хитрый француз имел немалые перед ней заслуги. Об этом не стоило забывать.

– Пусть Бог нас рассудит, Михаил Илларионович. Токмо он решит, кто из нас был прав или виноват. И с Жано я переговорю. Человек он в общем неплохой, только болтлив не в меру, да и гордыня, самый страшный грех, его мучила последнее время. Думаю, что в ссылке он не раз об этом задумывался.

А что касается канцлера Бестужева, – государыня взглянула мне в глаза и покачала головой, – я подумаю. Если мне станет известно, что он пытается за моей спиной вести свои интриги, то пусть пеняет на себя. Такое я ему не прощу.

Ступай с Богом, Михаил Илларионович. Готовься к дороге дальней. И думай – как сделать так, чтобы Россия осталась в стороне от этой ненужной ей войны. А она будет, чует мое сердце! – государыня вздохнула и, повернувшись к иконам, вновь перекрестилась.


Вернуться в «"Песочница"»

Кто сейчас на форуме (по активности за 5 минут)

Сейчас этот раздел просматривают: 3 гостя