#518 Road Warrior » 20.03.2016, 04:01
15 (3) августа 1854 года. Ораниенбаум.
Майор Копылов Иван Викторович.
(продолжение)
Когда сеанс связи закончился, император замолчал, погрузившись в какие-то свои мысли. Молчание затянулось, и ротмистр, дабы привести Николая в чувство, прокашлялся. Император вздрогнул, взгляд его снова стал осмысленным. Он подошел к нам. Лицо его снова приняло жесткое и волевое выражение.
– Так вот вы какие, наши потомки, – сказал Николай, – скорые в мыслях и решительные в делах. Скажите, как быстро этот ваш, как его, верто- ...
– Вертолёт, – подсказал я.
– Да-да, вертолет, – произнес император, –- какое смешное название… Так вот, когда вертолет будет у Красной горки?
– Думаю, что часа через три-четыре, ваше величество, – ответил я. – Точное время мне сообщат по рации.
– Часа три-четыре, – сказал Николай, – Хорошо. Тогда у нас есть еще немного времени, чтобы обсудить наши планы. Я сейчас же напишу письмо генералу Бодиско. В нем я прикажу ему согласовать все его дальнейшие действия с капитаном 1-го ранга Кольцовым. Генерал старый служака, и мой приказ он выполнит беспрекословно. Я предупрежу, чтобы он выполнял все указание командующего вашим отрядом, как мои собственные. К тому же с вами рядом будет ротмистр Шеншин, который с сего дня становится моим флигель-адъютантом.
– Я знал, Николя, – обратился он к ротмистру, который слегка опешил от такого сюрприза, – что мой крестник не подведет меня. Я рад за тебя. Надеюсь дожить до того времени, когда я смогу поздравить тебя генералом.
– Ваше величество, – сказал я, – необходимо согласовать наши действия не только с гарнизоном Бомарзунда, но и с командующими российской императорской армии и флотом. Кроме того, необходим ваш указ о союзной России эскадре, и о том, чтобы все военные и статские чиновники Российской Империи оказывали нам всяческое содействие.
– Хорошо, – сказал император. – Кроме того, я полагаю, что необходимо будет взять ваш отряд на довольствие.
– Да, ваше величество, мы хотели попросить вас об этом, – сказал я. – Действительно, мы оказались оторванными от своих баз, и без снабжения нас продовольствием нам будет очень трудно.
Император, спохватившись, приказал принести нам чаю, а ему бумагу, чернильницу и перо. Подумав немного, он четким, почти каллиграфическим почерком начал писать приказ генералу Бодиско. Закончив свое послание, Николай размашисто подписался, положил перо, и повернулся к нам.
– Господа, теперь надо решить еще один важный вопрос – как перевезти через Финский залив ваши боевые повозки? Ведь мы направимся в Свеаборг именно на них?
Я кивнул, подтвержая его слова. Николай озабоченно покачал головой.
– Но, чтобы отправиться в Гельсингфорс, а оттуда в Свеаборг, надо оказаться на том берегу залива. А мне не хочется, чтобы ваши, как вы их называете, бронетранспортеры, видели те, кому их видеть совершенно не к чему. А потому они должны попасть на дорогу, ведущую в Гельсингфорс, минуя Петербург. Я должен быть в Свеаборге, чтобы отдать приказ вице-адмиралу Румянцеву выступить навстречу вражескому флоту. Кстати, никто из вас не был в Свеаборге?
– Я там побывал, ваше величество, только в Свеаборгской крепости теперь музей, – улыбнулся я, вспомнив, как подростком ездил к своему дальнему родственнику, чей прадед, брат моего прапрадеда, еще в царские времена обосновался в Хельсинки. В советско-финскую войну его дед угодил за решетку по подозрению в симпатиях к Советской России, и просидел там до сорок четвертого года, когда Финляндия заключила перемирие с СССР.
Его правнук был первым в семье, кто был женат на финке, но дети все равно были крещены в православии, и гордились своим казачьим происхождением. И первое, куда его дочери меня тогда повезли, была именно Суоменлинна – так в Финляндии теперь назывался Свеаборг.
Я хорошо помню крепостные стены, а также небольшой заливчик у их подножия. Когда я сказал, что хотел бы искупаться, да только вот не взял с собой плавок, мои финские родственницы захихикали, и сказали, что в Финляндии можно купаться и без.
Послушавшись их, я разделся и нырнул в на удивление теплую воду. И тут, с другой стороны заливчика, в двух-трех сотнях метров от того места, где я прыгнул в воду, меня начали подбадривать какие-то финские девушки.
И я поплыл туда – они побежали знакомиться, но узнав, что я по-фински ни бельмеса, они довольно быстро потеряли ко мне интерес. Я вернулся к своим родственницам, которые стояли бледные, думая, что я столько не проплыву и утону по дороге...
– Ваше величество, – сказал Женя, – наши боевые повозки неплохо плавают по воде, и смогли бы отсюда своим ходом добраться до Кронштадта, а оттуда – до Лисьего Носа. Только это привлекло бы лишнее внимание. Поэтому, было бы лучше, если бы сюда, к дворцу из Кронштадта пароход привел бы баржу или плашкоут, с двумя большими парусами. Мы бы погрузили бы на них наши бронетранспортеры, накрыли их парусами, чтобы не было видно, и переправились бы через залив.
Николай на мгновение задумался, а потом написал несколько строк на другом листе бумаги.
– Это будет немедленно передано по телеграфу в Кронштадт, – сказал он. – Оттуда вышлют баржу и пароход-буксир, с помощью которых мы попадем в Лисий Нос.
– А вот это, – он протянул другую бумагу ротмитстру Шеншину, - это приказ генералу Бодиско. Указ относительно вашего отряда я подготовлю позже. равно как и инструкции для интендантов, – и император велел позвать сопровождавшего его офицера.
Ему он приказал отправиться на телеграфную станцую, и отправить в Кронштадт приказ о плавсредствах для наших бронетранспортеров. Кроме того, держать в готовности курьерскую тройку – для ротмистра Шеншина. Потом он повернулся к нам.
– Господа, нужно ли что-то особое для прибытия вашего вертолета? – спросил Николай
– Нужно, ваше величество, – ответил я. – В первую очередь необходима ровная поляна, желательно побольше. Примерно, футов триста-четыреста в диаметре.
– Господа, до Красной горки примерно тридцать верст, – сказал император, – для курьерской тройки - чуть менее часа езды. И еще – мы сможем связаться с ротмистром, пока он будет находиться в вертолете?
– Так точно, ваше величество, сможем, – ответил я.
– Тогда, ротмистр, отправляйтесь немедленно, – скомандовал Николай. – С Богом, крестник! – и император перекрестил Шеншина. Тот поклонился, взял приказ для генерала Бодиско, отдал честь царю и вышел.
Я с разрешения царя вышел вместе с ротмистром из дворца, и приказал одному из морпехов проехать до Красной Горки, где подыскать подходящую поляну для приземления вертолета, и при его появлении запалить сигнальную шашку и потом вместе с Шеншиным отправиться к Бомарзунду. Я незаметно передал морпеху карту памяти с миниатюрного диктофона, на который я записал наш разговор с императором. Полагаю, что каперангу Кольцову будет любопытно прослушать – о чем мы беседовали с Николаем.
Когда я вернулся во дворец, прибывший почти одновременно со мной адъютант царя, передал императору телеграмму, полученную из Кронштадта. Николай прочитал его, поднял голову, посмотрел на нас и сказал:
– Господа, мне сообщают, что баржа и пароход прибудут примерно через полтора часа. Как много вам понадобится времени, чтобы загрузить ваши бронетранспортеры?
– Если соорудить мостки, ваше величество, – прикинул я, – то не более получаса.
– Тогда у нас есть немного времени, – кивнул Николай. – Обстоятельно мы поговорим во время перехода через залив. А пока не могли бы вы рассказать мне – как именно проходила война с англичанами и французами в вашем времени?
Женя поклонился царю и сказал:
– Вкратце, ваше величество, мы вам расскажем о войне, которую в нашей истории называют Крымской. А более подробно она описана в этой книге. Там есть и карты боевых действий.
И он достал из своего кейса двухтомник Ченныка о Крымской войне.