Мои рифмушки

[Цинни]

О себе: поэт несетевой (тем не менее в сети засветилась как Цинни, в реале публикуюсь под настоящим именем Елена Яворская), потому пугливый и нахальный в равных пропорциях. Любимый поджанр в поэзии - "смех сквозь слезы", хотя, бывает и смех без слез и совсем наоборот.
Итак...

С натуры:

Монолог европейца
(злой ломаный ритм)
Нет, пора уезжать мне из этой страны.
Не подумай плохого, я к ней отношусь ничо так.
Жаль, что здесь, так выходит, успехи мои не видны,
Жаль, что здесь виноватые все без вины,
От рожденья живут в ожидании новой войны
И – прости, так выходит! – заранее осуждены…
В общем, жить некомфортно. По трезвому, значит, расчету.
Ну а там, за границей – живи, да и горя нет,
Я-то начал шурупить, а то ведь несчастье – в наивности закоренеть…

Что говоришь? Закоренел – от слова «корни»?
И многих, друг, ты этой басней кормишь?
А верят ли? Ну да, идеалисты!
А впрочем, что-нибудь тут все-таки нечисто…

Ты, конечно, начнешь: дескать, вот – благородный порыв,
Дескать, в мире полно чистоты – доброты – бескорыстья…
А ты видел дворы? Ну, обычные наши дворы?
Там помойным собакам – и тем омерзительно рыться.
Наши люди – им тихо сидеть у корытца
Или к светлому завтра переть полупьяной толпой…
Бескорыстие? Есть. В смысле, каждый гордится собой,
Погляди, мол, какой я хороший,
Дескать, ради идей и людей, не за грошик!
И при этом – волками глядят, как с похмелья мрачны.
Эх, пора уезжать мне из этой страны.

Что говоришь? Нет, я им улыбаться не обязан.
Кому, скажи? Тому, с недобрым глазом?
А может, этой вот угрюмой тетке?
За рубежом все правильно и четко:
Услуги и улыбки – все по прайсу.
Идешь к успеху? Значит, улыбайся!
Я ж просто жить хочу! Ну да, не за копейки,
Не так, как вы, а… да, по-европейски.

А еще здесь на улицах – стаи бродячих собак.
Пожалеть-покормить? Ты смеешься?! Да я их боюсь до икоты!
На работе начальник, и зам, и коллеги – ну сплошь идиоты,
А бухгалтер, по ходу, считает – я вкалывать должен за так.
Ты еще удивляешься, что я на них реагирую нервно.
Тут – паши за гроши. Там – пособие по безработице в евро.
Ты же видишь: такие, как я, тут совсем не нужны.
Нет, пора уезжать мне из этой страны.

Что говоришь? И там я нафиг нужен?
Идеалист! И ретроград к тому же!

(улыбки льстивы там… тут – честно: раз и в глаз.
Полемика опять не удалась!)

Добавлено спустя 34 секунды:
Бессонница

Граненый отсвет. Мысли-ассорти
Слащаво завлекают образ блудный.
И лунный след – метафора пути.
И файф-о-клок… увы, не пополудни.
На душу давит планов громадье,
А завтрашняя радость невесома.
Не жизнь, не житие, а так – житье…
…так радуйся, что лунный блин – не комом,
Что сердце – просто сердце, а не еж,
Слова не надоели до икоты.
И если потихоньку позовешь,
Тебе наверняка ответит кто-то.

Добавлено спустя 37 секунд:
* * *
Ну, довольно! Не дави на жалость.
Я жалеть упавших не умею.
Чтобы радость новая рождалась,
Собираю души, как камеи.

Собираю души, будто камни
На чужих нетоптаных дорогах.
Это – друг проверенный и давний.
Это – брат, заботливый и строгий.

Собираю души, как осколки
Примитивных каменных орудий.
Главы книг. Мечты и кривотолки,
Что остались от забытых судеб.

Так не плачь, попутчик! И – смелее,
Не споткнешься, путь давно расчищен…
…я жалеть упавших не умею.
Я – как ты. Потерянный и нищий.
Я – ищу. Меня никто не ищет.

[Цинни]

Марш
В этом строю не бывает робких.
В этом трою ни один не дрогнет.
Тра-та-та-та! – выбивает дроби
Старый залатанный барабан.
Марш-марш… ура! Мы уже у цели!
Смелые могут все, что посмели.
Падают гордые цитадели,
Форт неприступный до срока сдан.

Тру-ру-ру-ру! Веселей, горнисты!
Поступь тверда и порыв неистов.
Мы презираем рассудок чистый,
Здравому смыслу мы бой дадим!
Рано, товарищ, спать невозбранно!
Бейте, походные барабаны!..

…маршем идут в башке тараканы.
С ними ты, автор, непобедим!

Встречный марш
«полно, коллега, чушь не порите», –
Цедит сквозь зубы небритый критик. –
Книжку спасут дохлокс и ипритик.
Не ганнибал вы и не марцелл».
Снова идут нахально и гордо
Мозг штурмовать пруссачьи когорты.
Критик вздохнул: «подите вы к черту».
Тапок армада заходит на цель.
]

Добавлено спустя 1 минуту 15 секунд:
* * *
Вам держать ответ перед богом,
Ну а вы-то всё бугага.
Ненароком… роком заклеймлены.
Из крапивного семени выкормили врага,
А теперь кривляетесь: кто на ны?

Кто на ны?
Вам бы только ныть,
По живому ржавым рубанком шаркая,
Только клянчить бы да громить.
Человечности? Всё, лимит!
Многократно порвана нить,
Да не парками, нет. Одарками.

Добавлено спустя 1 минуту 4 секунды:
* * *

Он-то думал, что всё уже кончилось –
По корчмам корчами,
По пивным визгами,
По трактирам лихим куражом.
А на камни кровь ближних брызнула,
Распластали планету мясницким ножом.
А потом – на углях…
Кто ты?
Галл или лях?
Кто ты?
Русич? Литвин?
Или?.. Или?..
Кем вы были, когда вас убили?

Он-то думал, что всё – уже,
Все слова достигли ушей
И все души – последнего круга.
Наверху – темнота и разруха.

…а ребенку не надо врага.
Для него все родные, простые.
Он услышал: была Аблинга…
Тише.
Первая из Хатыней.

Он…
А вам ли кутаться в белое
И вещать: не убий… не лги…
Вы ведь столько уже понаделали
После пепла и слез Аблинги,
После пепла и слез Хатыни.
Верьте черному солнцу пустыни.
Разглагольствуя и лицемеря,
В лагерях разжигайте печи.
Это путь из зверей в звери.
Потому что фашизм вечен.

Добавлено спустя 1 минуту 26 секунд:
То, о чем современная Прибалтика, судя по всему, накрепко забыла...

Аблинга

По столбам – рукотворная вязь,
Погребальные письмена.
Ты не знал, что война началась.
Ты не знал, что такое – война.
………………..
Утро запахом пирогов
За порог к тебе пробралось.
Ты еще не дорос до врагов.
До оконца и то не дорос.

Ну а там, за оконцем, большой
Мир, и скоро начнется игра.
Ну, а там, за оконцем, чужой
Бродит, топая, по дворам.

Мама, я не хочу туда!
Мама, можно, я не пойду?
За околицей ждет беда.
Отвернусь – отведу беду.
……………...
Солнце спелое, цвета ржи
Озаряло и луг, и лес.
Ты не думал, что хочешь жить.
Просто чувствовал, что ты – есть.

В землю – лбом. Ну за что, за что?
Страх – он пахнет живой травой.
Перепуганный шепоток.
Мама, мама! Пойдем домой!
………………..
…след от пуль. По живому шов.
…вязь узорная на столбе.
Ты все спишь. И снится тебе,
Что ты жив. И уже большой.

[Uksus]

Не ганнибал вы и не марцелл».

Хм? Это уже не имена собственные?

[Цинни]

Большое спасибо, не заметила, что комп при форматировании внутри строчек снес все большие буквы, не считая тех, что в начале предложений. Только вот как делать правку в ранее выложенных фрагментах не соображу, увы.

[Шифер]

Правка возможна первые 30 минут после выкладки. Справа сверху между "!" и "+ и -" кнопками возникает кнопочка " правка".

[Цинни]

* * *
Это гремит ведро.
Гулкая пустота.
Это поет добро.
Злоба не налита.

Ты не о том мечтал,
(разве ты не мечтал,)
Черпая решетом?..
…пулей пробит металл.
Вот оно, значит, что…

Добавлено спустя 2 минуты 47 секунд:
Про охоту

Делим шкуры неубитых медведей,
Потому как на охоту охота,
Потому как нету правды на свете –
И в начальники идут идиоты.
Перспектив полно, да как же без блата?
Невезуха и героев губила.
И жена твоя – не йовович милла,
Хоть ей даже приноси две зарплаты.
И работа – скрип да скрип. До облома.
Вот и снова ты бродяга с дипломом.
И опять, опять солома едома
В шалаше, что называется домом.
А по трасе мчат чужие «алмеры»
И прекрасные, как сон, «туареги».
Ты глядишь, глядишь… несчастный без меры,
Ты, наверное, несчастен навеки.
А у трассы кто-то пестует садик.
Жаль, не твой. Но ты следишь за процессом.
«шо ты зыришь?»
Неприветливый дядик.
«просто так».
«да ну и шел бы ты лесом!»
Без охоты, удручен и рассеян,
Возвращаешься в убогий домишко.
И глядит с печалью и опасеньем
Из угла любимый плюшевый мишка.

Добавлено спустя 1 минуту 8 секунд:
Об одиночестве

Это всё – рутина и война
С безнадегой, скукой, равнодушьем.
Дней подбитых каменные тушки
Не насытят прошлое сполна.
Но зато удобны для пращи.
Разлетятся – ну-ка поищи,
Поброди по дебрям и болотам…
Повезло – тебя окликнул кто-то,
Ласково, аж кругом голова.
Как брильянт, сверкает белый щебень.
И в многоголосый птичий щебет
Радостно вплетается: «ква-ква!»
Что ж, увы! Весь мир – подобье тира.
Удержи горячих слез поток
И скорей возьми ее в платок
(не беда, что он давно не стиран).
И опять – рутина и война,
Дней подбитых каменные тушки…
Но в тебя лягушка влюблена.
У других-то нету и лягушки.

[Sverm]

И жена твоя – не йовович милла,

Это тоже имя собственное

[Цинни]

Да, во всем файле при переносе с компа на комп слетели большие буквы, кроме как в начале строк и в начале предложений. Где сразу выцепила - исправила, а сразу выцепила далеко не везде. Спасибо, буду вычитывать и править в файле.

Добавлено спустя 42 секунды:
* * *
Только лишь в сказках мораль безыскусно-строга,
Всё остальное – тяп-ляп – анекдот подытожит:
Ключик от сердца красотки висел на рогах –
Бывший супруг их оставил на память в прихожей.

Сколько разбито сердец о высокий порог!
Сколько скелетов в зеркальном шкафу позабыто!
Но торжествует обычный житейский итог:
Лучше посеять рога, чем откинуть копыта.

Добавлено спустя 2 минуты 11 секунд:
Мы

А вот сиди теперь кумекай
(судьба строга, строка легка):
Мы – дети ядерного века,
Друзья полярного зверька.

Мы – дети камня, люди-глыбы
(вокруг – цемент, бетон, гранит).
Несчастен тот (судьбе спасибо),
Кто нас посмеет уронить.

Мы – дети бронзы. Бронзовея,
Возводим личный пьедестал.
На нем (чуть выше и правее)
«Превед, медвед!» – скоблит вандал.

Мы – дети скромного железа.
Мы – от сохи. До микросхем.
Оно, как водится, полезно
(но, разумеется, не всем).

Мы – без изъятья, без изъяна
(Строка крепка, башка легка).
У нас душа с приставкой «нано».
Но… не истаяла пока.

Добавлено спустя 1 минуту 17 секунд:
А потом

А потом отрекались да каялись,
Привыкая ходить в холуях,
Очень грамотно остограммились,
Да сорвали награды, да грамоты
Схоронили в архивных полях.

Пара лет – и все устаканилось.

Им казалось – сплыло да кануло.
А потом – взорвалось. И – ранами.
Да по детям, по старикам.

Это время – белые гранулы.
Снова липнут к чужим рукам.

Это время – с приставкой «вице».
Грань стакана.
Воля травиться.

Добавлено спустя 1 минуту 21 секунду:
* * *
Так забавно – не плакать охота, а выть:
В мир пришло поколенье «имеющих право».
В пониманье своем – исключительно львы,
А попробуют рыкнуть – и слышится «мяу».
И с похмелья стеснительно пьют молоко,
Томно чашечку держат в манере старлетки.
И, конечно, свободны они от оков:
Цепь – она ни к чему, если заперты клетки.
Изнутри. От соседей, родных и друзей
(И глядят, будто вправду отмечены роком).
А снаружи грядет поголовье лосей –
Поколение завтрашних единорогов.

[Цинни]

Хандра

А Новый Год – как новый код?
Ах, полно! Вам безбожно врали.
Под смутный шелест вешних вод
Хандрю, болею и февралю.

Потом – загадочно мартеть.
Потом – безбашенно апрелеть.
На смену действу дель арте
Придет сценарий «все при деле».

Такое летнее кино
(вино и домино в нагрузку):
Я со двора гляжу в окно,
А там – застолье не по-русски.

Два рыжих франта. Шнапс и гусь,
Капуста и сосиски валом…
А я к стене уныло жмусь
Среди цветочков. Алых-алых.

Стою, дрожу, реву, гляжу
На этих чудищ двухметровых.
Они – классическая жуть,
Что под моим пригрелась кровом.

К стене прильнул косматый мох,
Ко мне печально льнет простуда.
А эти жрут в охотку мозг,
Жрут – и нахваливают блюдо.

Я отворачиваюсь – бя!
Звучит мелодия канкана…
…со стороны гляжу в себя
Под властью рыжих тараканов.

Добавлено спустя 1 минуту 4 секунды:
Триумфатор

Сегодня для меня звенят трамваи
И пыль по-рабски стелется у ног.
Мой профиль горд. Осанка – волевая.
В руках – прекрасный лавровый венок.

Ловлю спиной восторженные взгляды,
Со всех сторон – вполне достойный муж.
Танцуют восхищенные наяды,
Ни капли не чураясь грязных луж.

А если быть немного откровенней
(о, истина острей, чем ледоруб!),
То мой венок весьма похож на веник.
Зато жена сварганит знатный суп!

Не стать, увы, взаправду базилевсом,
Но суп с лаврушкой прибавляет сил.
Кто не поймет – пускай шурует лесом.
На этом – dixi!
я сказал!
Василь.

Добавлено спустя 1 минуту 53 секунды:
Цирковое

Привыкая лгать и не бояться,
Бодро имитирую скольженье
В круглый мир смеющихся паяцев –
Тех, которых на княгинях женят.
В пыльный мир арен и дамских спален –
Он тысячеглаз, притворно нежен,
Безмятежно матримониален –
То манеж, то ясельный манежик.
Барабанный ритм – простой и колкий.
Обруч запылал. Алле, гривастый!..
…Укротитель, к обручальным кольцам
Притерпись, дружок. И кротко хвастай:
Круг-де – идеальная фигура
(хоть похож немножечко на фигу).
День придет – и цирковая фура
Напрямки тебя доставит в Ригу.
А оттуда, может быть, и в Дрезден –
Пусть не нынче, но хотя бы к лету.
Но беда: и в дальних переездах
Возят за тобой бичи и клетку.
Круглый мир расчерчен на квадраты.
В нем – летать?
да полноте, нетрудно.
Зрители испуганны и рады,
Если гибнут на арене Друды.

[Цинни]

Поэмка аж в семи частях то ли в шутку, то ли всерьез о"формате", издателях и читателях.

ПОЭМА О ПОЭЗИИ, ИЛИ ВСЁ ДЛЯ НАРОРДА

1. О поэзии

Поэзия должна идти в народ
(чтоб с нищенской сумой бродить в народе),
культуру мерно двигая вперед
(чтоб не кончалась пища для пародий).

Ей чужд холодный взгляд и грубый счет
(не чужд один – который по безналу
позволит книжку оплатить… и вот –
готовь для презентации бокалы!

Тираж обмыть – и лихо раздарить
всю сотню книжек прямо в этот вечер.
А ночью в котелке ее варить,
не сняв обложек… «Эй, братва, где кетчуп?!»
Вот так прекраснодушие и лечат…

А утром глядь – она уже лежит
в оправе из зеленого горошка…
Вот истина про наши тиражи!
…Не чертыхнись, Михалыч, на порожках!)

Поэзия народу не слуга
(и не раба, а что-то вроде кошки.
Извечный наш вопрос – «а нафига?» –
не вынесен пока что на обложки.
А зря!..).

2. Мой герой
(опыт сонета)

Не Избранный, а просто так – прохожий,
Таких на сотню – чуть побольше ста.
Брутальности ни капли в этой роже,
И не атлет, а, так сказать, верста.

Он не нарцисс. Скорей – небритый кактус
И в целом абсолютно не герой.
Не шествует – идет по жизни как-то.
Закусывает килькой, не икрой.

И вообще, слегка похож на Сашу,
Соседа со второго этажа.
О нем старушки сроду не расскажут
И вдохновенно дамы не шуршат.

И все же он уступит тем едва ли,
Кого из книжки в книжку затаскали.

Добавлено спустя 2 минуты 58 секунд:
3. Моя героиня

За окошком золотится иней,
в общем, как и встарь – мороз и солнце.
Со своей болтаю героиней.
Рядом муза смирная пасется.

«Ну, за музу!» – подливаю чая
в толстые коньячные бокалы.
«А сама-то как?»
Пожму плечами:
«Да опять Надюха обскакала.

У нее, прикинь, вторая книжка
и, прикинь, опять про всяких магов!..»
Героиня вымолвила: «Ишь как!»
(осушив бокал единым махом).

Ей бы каблучками звонко цокать
по хрустальным нереальным залам…
А она, гляди, опять в спецовке
и опять заводит речь про зама.

Дескать, рвач, халявщик и хапуга,
в третий раз оставил без квартальной…
Светлый идеал опять поруган
и опять цинично и нахально.

Не видать мне магов и героев
(эта вот шуту – и то не пара!).
Не видать мне (что печальней втрое)
ни солидных книг, ни гонорара.

«Эй, подруга, слышь, воняет газом!»
«Муженек носки на солнце сушит…»
Муза, притомившись есть и слушать,
смылась следом за чужим Пегасом.

4. Мой сюжет

Мой сюжет… наверно, ординарен
и при этом жутко неформатен:
жил да был герой.
Не вор, не нарик,
не тупой качок, «в душе романтик»,
не эльфийский принц – ушастый малый,
не агент с солидным компроматом…
В общем, как его я ни ломала,
все равно остался «неформатом».

Посудите сами: он речами
не колеблет волн, не бьет драконов.
Стукнул – и в обратку получает.
Не поет романсов под балконом,
а подходит скромно: дескать, Катя,
я тебя люблю. Не хочешь чаю?
И ведь слов он попусту не тратит,
проще – за слова он отвечает.

И она в ответ звезду не просит –
дела нет до сказочных традиций.
Счастье – это утренние росы,
в роднике студеная водица,
что сверкает ярче всех алмазов,
диких трав степные ароматы…

В общем, автор, ты опять промазал
мимо пресловутого формата!

Добавлено спустя 8 минут 19 секунд:
5. Мой издатель

А ночью все кошки серы.
А ночью – овечки в ряд.
И даже фонемы
трагически немы.
Лишь глюки со мной говорят.

Намедни мне, кстати,
явился издатель,
солиден, пузат и бедов.
И в целом – мужчина!
Похож на купчину
с плаката двадцатых годов.

А я-то – в халате…
Он вымолвил: «Хватит
писать под подушку и в стол!
Забудь про кручины!
Хоть завтра – с почином».
И в угол, зевая, пошел.

И вытащил – странно –
пяток чемоданов,
а после – огромный мешок.
«Да здесь многотомник! –
он вымолвил томно. –
Но, впрочем, оно хорошо!»

Дрожала, потела,
в окно я глядела,
как он на пролетку грузил
труды мои рьяно…
Пила валерьяну,
А после свалилась без сил…

…А ночью все кошки серы
и по кругу бродит жуть.
И даже фонемы
трагически немы.
Лишь овцы… обидно ржут!

6. Моя книга

«За три года скопила две сотни?
Не печалься, подруга, не надо.
Будет книга твоя хоть сегодня.
Приобщайся же к тайнам ВордПада, –
светлый маг Интернет мне поведал. –
Принимайся скорее за дело!»
Ну, засела я после обеда.
Эта – маме… Подруге… Соседу…
Не забыть про Машуню и Свету…
Только в степлере скрепку заело!

Вы издателю деньги платили
за рекламные, значит, газетки?
У меня, поглядите, виньетки,
да какие! В готическом стиле!
Заголовки – ну будто бы в злате.
В общем, так, как я в детстве хотела.
Только степлер, пружинный предатель…
испоганил он общее дело!
Ну а мне бы порадовать Лидку
с этим бОтаном Борькой на пару…
Вот возьму я суровую нитку
и сошью… все сто три экземпляра!..

Добавлено спустя 1 минуту 39 секунд:
7. Мои читатели

Когда друзьям презентовала книжку,
не клянчила я отзывы о ней:
прочтут – и ладно… может, даже слишком.
Швырнут на полку – вот что пострашней.

Но вот чего совсем не ожидала,
в условностях давно закоренев,
так это перманентного скандала
с участием вполне приличных дев.

Машуня и Лидуся – две коллеги
и Вита, что дежурит «на звонках»
(я думала – подруги мы навки,
а вышло-то… а вышло эвон как!

И к отпуску опомнюсь я едва ли,
цистерну валерьянки заглотив!) –
они меня втроем презентовали
на весь наш очень дружный коллектив.

Теперь глядит со скорбью Вера Львовна
и даже разболтала в соцсетях
про странный треугольник мой любовный:
я, Лидка и какой-то холостяк.

А где же муж? Забыли все про мужа!
Свалил он нас в неведомый шалман.
А может (так сказала тетя Груша),
он с Витой в том году завел роман.

Вот он – намек: страница сорок восемь!
(Бухгалтерши поразевали рты.
Ряды коллег лениво шиза косит
и складывает в рыхлые скирды).

С меня самой, конечно, взятки гладки.
Но ежели стихи ни в чем не лгут,
я взяточник в конторе самый гадкий,
при этом – вообще не Робин Гуд.

И наш ай-тишный гений, Пашка Бакин,
Весь день меня подлавливал на лжи…
Товарищи!!! Я не была собакой!
Боюсь в ответ услышать: «Докажи!

Не можешь – так сиди в углу, не рыкай!»
Рука дрожит и в голове туман…
Да кем же я была?!
Волшебной рыбкой –
и то когда горел квартальный план.

Мне б завалиться прямо там картинно.
Но доползла до дома… до тахты.
И вижу сон: я просто Бу-ра-ти-но
из племени Березовой Мечты.

Проснувшись утром, я глотнула пива,
разбила – на удачу ли? – бокал
и написала:
«ЛИРИКУ ТОСКЛИВО
ЖИТЬ В ОКРУЖЕНЬЕ КЛОНОВ И ЗЕРКАЛ!»

[Uksus]

Свалил он нас в неведомый шалман.

М.б. - оТ?

[Цинни]

Да, разумеется, "от", большое спасибо.

[predok]

Алаверды, от мужчины.

Меня пытались утром добудиться,
Ну на хрен - водку выжрали вчера.
Ведь нужно было до того допиться,
Что чудятся кривые зеркала.

Я желаю вам удачи в вашем подвижничестве. Я, лично, спекся и меня осталось на раз по... шаржировать. Извините за ...
П.С. Плюсую везде, может это вас поддержит в вашем нелегком творчестве.

[Цинни]

НЕСКАЗКИ
СПЯЩАЯ КРАСАВЦА
(Мелодрама с попаданцем)

В роскошном, будто тронный зал, подвале –
засоня в горностаевом манто.
Пускай турниров не было лет сто,
и головы, и копья здесь ломали
и юный принц, и королевский маг.
Итог ничтожен, хоть широк замах.
Куда ни сунься –пыль, тоска и мрак.

Рыдайте, лютни! Злобная колдунья
красотку загубила молодую,
ну, и поместье – акров пятьдесят.
Грехи отцов над девочкой висят!

Хмельное разливалось по хоромам,
и грустный граф давился осетром.
Вдруг шибануло посильнее грома –
и в панике зашелся дальний гром.

Ну, рыцари, конечно, похватали
кто верный меч, кто нож, а кто мосол.
Вошел субъект. Представился: «Виталий!»
И тут же по-хозяйски сел за стол.

На чужаке – колет в каких-то пятнах,
а шапка-то – ой-ой! – еще чудней.
Он в ножку вепря впился плотоядно,
махнул два кубка, а потом на дне

высматривал неведомые знаки,
молчал, пыхтел, недобро щурил глаз.
Еще хлебнул. И вымолвил:
«Салаги,
чё за проблема, признавайтесь враз!»

Ну, тут все враз, конечно, загалдели
(рыдайте, лютни! развернись, душа!).
Пришелец кулаком пристукнул: «Ша!
Братва, да вы салаги в самом деле!

Ща я изображу вам ход конем!
Ну, где она?.. Следите за процессом!»
Едва взглянул на спящую принцессу –
И в голос заорал: «А НУ ПОДЪЕМ!!!»

Она вскочила. Распахнулись очи.
«О, рыцарь! Как прекрасен ваш…колет!»
Он посмотрел на свиту:
«Так, короче:
Вопросы есть? Вопросов больше нет».

Рассеялось проклятие старухи.
Вот – новый принц.
С ним счастлива страна.
Из края в край с утра и дотемна
шуршат, шуршат отчаянные духи…


ПРЕДАПОКАЛИПСИЧЕСКОЕ

Весом брутто, весом нетто
мы то мчимся, то влачимся.
Дней разменные монеты.
Те же чувства, те же числа.
Парадиз – для паразитов,
для мошенников – мошна.
Этот мир – рядно и сито,
тут иголка не нужна.
Не стачать и не заштопать.
А песок-то убывает.
В облаках скопилась копоть,
но пока не убивает.
Так надежны все «пока»!
Мир в обличье старика
шаркает и спину горбит.
Мы – в его заплечной торбе
весом нетто, весом брутто.
И глаза, и чувства лгут нам.
Ну а сверху – новый Брут.
Машет ручкой: «Всё зер гут!»


БОГЕМНО-КРЕВЕТОЧНОЕ

Мы повидали свет. О, да!
Скупой и редкий.
Сквозь мутное седое колыханье.
В большой воде мы – бестолковые креветки,
хотя и разглагольствуем стихами.

Когда дойдет до ресторанного бульона,
мы вспомним анекдоты, байки, басни…
Пока не вышел срок – глядим на мир влюблено
и верим в то, что «нет его прекрасней».

И, превосходствуя над офисным планктоном,
мы неизменно мним себя богемой.
Да только ловят нас – в квартал не меньше тонны.
О, се ля ви! Всё уложилось в схему.

Наполнен светом зал. Крахмальная салфетка.
Блик по бокалам – вскачь, резвее белки.
Венец всему – смешная надпись:
«ЙА КРЕВЕДКО»
по краешку фарфоровой тарелки…

Добавлено спустя 51 секунду:
ДИЕТОЛОГИЧЕСКОЕ

«Не кормите Мурку луком!» –
Мурзик жалобно мяукал.
Но пророчил птичий клин
поеданье чиполлин.
Ой как жадно щерит клювы
то меню, что муркам любо!
Не достать – хоть волком вой.
Будем завтракать травой.
Ничего котам не светит,
коль хозяйка на диете,
в прошлом – знайка и юннат
налегает на шпинат
(он здоровью-де основа)
и совсем не ест мясного,
хоть о сале видит сны.
А коты удручены.
В настроенье невесеннем
прошлогоднее варенье
поедают. Пользы – шиш.
Улыбайся, Мурзик: «Мы-ышь!»
Злобно смотрят оба-двое
и косятся на обои,
на гардины, на паркет…
Всем гринписовцам – привет!
--------------------------
Двор, не уставая охать,
наблюдал одну дуреху
в лисьей шапке – да с хвостом!
Да на шпильках – за котом
с воплем: «Грохну! Изничтожу!
Утоплю! Башку сверну!»
Кот взобрался на сосну
и глумливо строил рожи:
мол, дели шпинат с лисой,
этой, дескать, нужно мало…
В ночь хозяйка заедала
горе жирной колбасой.

Добавлено спустя 23 секунды:
ИНФЕРНАЛЬНОЕ

Ну что ж ты, Ваня!
Ну зачем ты, Ваня,
в привычке разрушать до основанья
все отрекался, прятался, искал?
И вот – с унылой трещинкой бокал,
шедевр пивного околоискусства,
а в глубине – кошмар, каверна, скверна.
Не верь глазам. Передают изустно:
все страхи околели и зарыты,
и хищно торжествует дольче вита,
готовя пир для грифов и гиен,
рубя бессонно уголь для геенн…
Цена словам – всего одна гиена.
Подсчет весьма надежен, хоть и груб.
Ушел в отставку Неразменный Рубль,
и закрутил роман с какой-то Йеной.
и полетел куда-то на восток.
Сенсация для шоу. Шок. Восторг.
А Ваня возле телека прилег,
поглаживая тощий кошелек.
Ногами на закат, башкой к рассвету,
авось благая дума осенит.
И вот – вскричал:
– Карету мне, карету!
Махнул полштофа
и умчал в зенит.

[Цинни]

ЕСЛИ

Хорошо, если – к звездам, пусть даже сквозь горе и тернии.
Хорошо, если черные полосы кто-то пролачил.
Ну а Рыбка на нерест ушла, и ничто не потеряно,
и удача пока над разбитым корытом не плачет.

Хорошо, если в серых полях, среди тлена и воронов,
ты отважнее стал, и людей по-особому понял,
и ценой недешевой обрел доброту непритворную.
Это верное средство от лютой тоски и запоя.

Хорошо, если ты одолел и морОки, и мОроки,
Королевичем был даже в грязной посконной рубашке.
Ну а коль пуст карман, и китайские треники дороги,
и последний дьячок вымогает барашка в бумажке?

Хороши виражи, если просто идут испытания,
а потом – ну давай же, лети, вот надежные крылья.
Ну а если вся жизнь – только циклы спанья и питания?
Самолетик на полке ветшает и чахнет от пыли.

В хату с краю, дружок, безопасней ходить по обочине.
И поплакаться можно: глядите, изгваздал обувку!

Открываешь кладовку – беда! Твое счастье просрочено!
…Но пригодно вполне. Если тонко намазать на булку.

Добавлено спустя 42 секунды:
* * *

Синенькая юбочка,
Ленточка в косе.
Кто не знает Любочку?
Любу знают все.
А. Барто

В рассаднике культуры
сенсации парят,
трещат клавиатуры,
пороча всех подряд.

К дождю, наверно, парит,
вползает в окна зной.
А я сижу кропаю
шедевр очередной.

Редактору статью бы
о жутях ЖКХ.
А мне…ах, стать бы Любой,
найти бы мужика

и жить бы без печали
и точных адресов.
Но на моем причале
нет алых парусов.

Синенькая юбочка
вовсе не строга.
В супер-мини Любочка
катит на юга.

Домой. К нытью, и тапкам,
и вечному пюре.
Опять заводит бабка:
завидуй, мол, сестре!

Тебе, мол, неудельной –
работа и долги…
А я сижу балдею,
отбросив каблуки.

В уютном тихом свете
пылинки – счастья взвесь,
и сои нет в котлете,
и счастье, что я – здесь.

Синенькая юбочка,
Цацки от Dior.
Улетела Любочка
С мужем за бугор.

Магнолию в росе ей,
приморский ветерок.
Мне – сказку про посевы
в субботний номерок.

Ей – небо под ногами.
Пускай себе идет.
Я – книга со стихами.
А Любка – анекдот.

Добавлено спустя 19 секунд:
ДРАМАТИЧЕСКОЕ

Обкорнали Корнеля,
потрусили Расина.
И на сцене красиво –
три мамзели с панели
отканканили драмку
для стареющих мачо.
И не вышли за рамки –
ну а как же иначе,
коль царит Буффонада,
дочка старого Фарса?

Хищный птенчик из ада,
притворись Туттой Ларсен,
приструни старых квочек,
съешь за ужином лиса.
Ты талантлива. Очень.
Ты кумир. Ты – актриса.
Ну а схема успеха
безупречно простая:
птичий клюв – на потеху –
отрастили Ростану.
Посоперничать может
он теперь с Бержераком.

Ложью выстлано ложе.
И слезами. И страхом.
А на нем – Мельпомена
оскверненной весталкой.
Времена неизменны.
А вот Времени – жалко.

Добавлено спустя 29 секунд:
* * *

А здравые идеи погибли на корню,
истоптаны сбесившимся Пегасом.
И вот строчу я оды троянскому коню,
идейки призывая из запаса.

Хромые и кривые, почти не протрезвев,
Выходят за ворота шатким строем.
Афине лезет в уши воинственный напев:
«Париж воздвигнем враз на месте Трои!

Разрушим мы легенду недрогнувшей рукой
прям в первый же квартал, ну то есть к марту,
и примемся богемно слоняться день деньской
в окрестностях Парнаса и Монмартра!»

За ними лихо катит колесный наглый конь.
Внутри начинка – я. Борюсь с дремотой.
Не надо мне пожара, я не горю строкой –
раешники слагаю для народа.

Сложу. Потом посею в остывшую золу
и стану беспокоиться: взошли бы!
Ну а к чему все было – к блаженству или злу –
поведает об этом хитрый Шлиман.

Добавлено спустя 25 секунд:
НА МЕЖЕ

Только поле да небо, грачи да жуки.
Мы не там и не тут, мы – между.
На меже.
И таскают не мешкая
расторопные мужики
всё мешки, да мешки, да мешки.

Чуть замешкался –
тьма кромешная
на межу и на поле легла,
и завыли в посадке лешие.
А в мешках-то – наши дела.

Но не жди, не гляди со страхом ты:
их попрячут в бурты – до пахоты.
От зимы, от беды
их попрячут в бурты.
А весной они там или тут
чьей-то радостью прорастут.

Добавлено спустя 25 секунд:
ЖЕНСКОЕ

ЖизнеЛюбка строчит некрологи.
ЖизнеВерка детишек тиранит.
ЖизнеСветка – в пожарной охране.
ЖизнеНадька стоит при дороге.

ЖизнеКларка останется клерком,
если с боссом роман не замутит.
ЖизнеМанька семейную клетку
задарма не подарит кому-то.

ЖизнеРада Джульетту играет,
крепко веря: трагедия – рядом.
ЖизнеАда вдвоем с жизнеРаей
пишет книгу «Житуха и фатум».

[Цинни]

Явилась после длительного отсутствия. И ладно бы путное чего притащила. Так нет же - пародь на стандартную фэнтезятину. прошу любить и жаловать - баллада о героях и драконах!

НОРМАЛЬНОЕ ТАКОЕ ФЭНТЕЗИ
С НЕОЖИДАННЫМ ФИНАЛОМ

Посвящается… кому-нибудь
да точно посвящается

Он шел один по прОклятой пустыне,
изгнанник, двадцати неполных лет,
на нем был шлем (на вид – ну дыня дыней),
а под плащом – кинжал и арбалет.

Лук за спиной (понятно, композитный),
в подкладке – двухзарядное ружье,
а чтобы стопроцентно поразить всех –
плевательная трубка и йо-йо.

Подмышкой – алебарда и вархаммер
(куда еще пристроить – ну не знал!).
Он шел, земли не чуя под ногами,
хоть нес такой изрядный арсенал.

При этом не был он супергероем
(ведь автор – убежденный реалист),
и потому враги кружили роем,
а вел их черный маг Полярный Лис.

И потому герой ушел в болота,
а после в горы упорхнул, как стриж.
Залег, затих…
И вдруг окликнул кто-то:
«А фиг ты развалился? Обгоришь!»

Герой вскочил и видит – амазонка,
купальничек на ней – сплошной металл.
Эстоком поиграв, спросила звонко:
«Ну что ты, бедолага? Заплутал?»

О, этот голос дивный – слаще флейты!
А плащ походный – всех снегов белей!
Но не сомлел герой, а крикнул: «Эй ты!
Как мне добраться в Пустошь Королей?»

«К драконам?!» –
«Ну естественно, к драконам,
у них там гнезда, люди говорят».
Она хохочет: «С этаким суконным
взаправду хочешь влезть в калашный ряд?»

«Я за хвостом…» –
«Чего?! Какой в нем прок-то,
в хвосте?! Ну ладно б коготь или зуб…» –
«Алхимику он нужен для декокта,
а я декокт волью принцессе в суп.

Она меня к себе возьмет на ложе,
полюбит вусмерть – знаю наперед,
и – хэппи-энд!» –
«И для дракона – тоже?» –
«Ты о хвосте? Да хрен с ним, отрастет».

«Слыхала я, товар второго сорта.
Себя губить не жалко на корню?» –
«Ты о принцессе? Стану вот консортом –
и всех принцесс окрест угомоню!»

«Не слишком ли ты, братец, откровенен?
К чему бы это? Я, конечно, за…» –
«Я Румпельштильцхен». –
«Феня. Просто – Феня.
Ну так зачем ты это рассказал?»

«Нам по пути. Не буду я обузой,
да и тебе одной-то тяжело.
А в благодарность – глянь, какие бусы!
…Ты че кривишься?! Чешское стекло!

И у драконов – кучи цацек. Верно,
Сокровищам немало сотен лет…»
В ответ качнула Феня моргенштерном:
«Да фиг с тобой. Подгонишь амулет?»

О, амулет! Такого нет второго!
В октаэдр тонко фига вплетена,
он Мерлином, сказали, зачарован…
Герой вздохнул протяжно: «Ладно… На!»

Красотка тотчас расцвела, как роза,
и засветилась, будто бы алмаз.
«Та-ак… от чего он? От педикулеза?
И от лишая? Вау, в самый раз!»

И чмокнула героя в подбородок,
и Румпель понял – ускользает явь…
/Эй, аффтар! Тут читатель ЖАЖДЕТ ПРОДУ!
Лав-стори – ффф топку! Экшена подбавь!»/

«Эй, ты! На Пустошь надо лезть при свете,
а ночью там не видно нифига».
И дружески донес холодный ветер
до их ушей шаги…
ШАГИ ВРАГА.

Враги, понятно, перли плотной группой,
а впереди – шаман Нетрезвый Еж.
И если чуда ждать, вздыхая тупо,
до хэппи-энда вряд ли доживешь.

Тут Румпель саданул из арбалета
и сразу потянулся за ружьем.
/Врагов перерабатывать в котлеты
по жанру надо./
«Фенька, отстаем!»

Взглянул – а Фенька что-то там хомячит,
потом ка-ак плюнет огненным ежом!
И сдулся Пьяный Еж, как детский мячик –
ну все, бродяга, поздно пить боржом!

И тут из перелеска зомби вышли.
Наш Румпель за мечом полез в карман.
Но Фенька проворчала глухо – кыш, мол,
и зомби всей толпой ушли в туман.

Порхая над побоищем, как фея
(не девушка, а праздничный сюрприз!),
насобирала Феня сто трофеев,
а наш герой над картой подзавис.

Он все еще чертил зачем-то кроки –
дорогу-де разумно выбирай,
она уже стояла руки в боки
и что-то там бухтела про сухпай.

Трофеи грудой темной и весомой
вздымались там, где был недавно бой:
писклявая пищаль, бронекальсоны,
и гномий щит тележным колесом, и
подшлемник (почему-то голубой),
и сбруя на две дюжины коней,
и плащ-палатка аж на две персоны –
эльфийская (охальники, ей-ей!).

Союзники! Достойная победа!
Ура героям магии, ура!..
Тут вспомнил Румпель, что не пообедал.
А Фенька – дескать, ужинать пора.

Идея, ну понятно, неплохая.
Но ведь мужик без мяса не мужик.
И не салага – ужинать сухпаем.
«Сейчас кому-то сделаем вжик-вжик…»

Сказал – и облизнулся плотоядно.
И Феня замерла, едва дыша…
…И тонкий визг.
И треск.
И крови пятна.
И лунный свет на лезвии ножа.

Изюбря хладнокровно докололи
и совместили с ужином обед.
И ночь была короткая до боли…
/Ты что подумал?!
Двинулись чуть свет!/

И в полдень подошли к драконьим гнездам,
окружность – «фиг ли обойдешь за час».
Пустым…
«Эй, Фенька, ну а где же хвост мой?»
Она – слегка красуясь и кичась:

«Все будет, шеф, но ты скажи сначала,
не хочешь ли под колокольный звон
навеки стать у моего причала…
И кстати, милый, вон он – твой дракон.

Хвост открути, но чтоб не смел угрохать
саму зверюшку – очень редкий вид».
Он (злобно хохоча): «Мне нужен коготь,
ведь хвост принцессу вряд ли удивит».

Нахмурилась, бросая дерзкий вызов,
В руках – эсток.
«Ну, блин, шо за дела?!
Беда с бабьём и вашим гринским писом…
Уж лучше бы котенка завела».

И вдруг она трагически и хрупко
Скользнула без дыханья на песок.
Он опустил плевательную трубку:
«Эх, жалко, жалко девку, самый сок.

И станом, и повадкой – просто прима!» –
герой сказал – как будто поднял тост.
А что дракон?
Он мирно чапал мимо.
Но Румпель наступил ему на хвост,

И пустошь огласил победным воем,
и раскололось небо-монолит…
И рядом прозвучало громовое:
«Эй, кто в моей песочнице шалит?»

Полярный Лис, тверезый и раскосый,
щербато ухмыльнулся: «Ну, ку-ку».
И, высоко воздев могучий посох,
героя угостил по шлемаку.

И шлем геройский, солнцем прокаленный,
распался на полсотни черепков.
И обернулся ящеркой зеленой
дракон. Отбросил хвост – и был таков.

[ZLOY_GAD]

а вел их черный маг Полярный Лис.

плохой нэ?

на нем был шлем (на вид – ну дыня дыней),

Обдумаю напишу в личку.

а под плащом – кинжал и арбалет.

кинжал и кастет.

Лук за спиной (понятно, композитный),
в подкладке – двухзарядное ружье,
а чтобы стопроцентно поразить всех –
плевательная трубка и йо-йо.

Лук за спиной понятно составной,
В котомке граната,
А что гарантированно убить,
Трубка и пороховая мята.

Не надо такого реализма. Стихи же.

Подмышкой – алебарда и вархаммер
(куда еще пристроить – ну не знал!).
Он шел, земли не чуя под ногами,
хоть нес такой изрядный арсенал.

Подмышкой алебарда и йо-йо
куда засунуть этот арсенал
не чуя ног спешил на зов
мозги он то же

Спойлер

проебал

потерял.

Чуть позже еще немного повеселю.

Добавлено спустя 2 минуты 1 секунду:

При этом не был он супергероем
(ведь автор – убежденный реалист),
и потому враги кружили роем,
а вел их черный маг Полярный Лис.

При этом не был он героем,
Ведь автор подлый шовинист
и потому враги кружили роем
и вёл их чёрный менталист.


Добавлено спустя 3 минуты 25 секунд:

И потому герой ушел в болота,
а после в горы упорхнул, как стриж.
Залег, затих…
И вдруг окликнул кто-то:
«А фиг ты развалился? Обгоришь!»

И потому герой ушел в болота,
потом он в горы скаканул
залёг, затих...
И вдруг окликнул кто-то
Ты чё тут развалился

Спойлер

это наша поляна

щас сгоришь.

Добавлено спустя 1 минуту 5 секунд:
Лесь чуть позже еще подкину.
Можешь делать с моими что хочешь.

Добавлено спустя 4 минуты 52 секунды:

Герой вскочил и видит – амазонка,
купальничек на ней – сплошной металл.
Эстоком поиграв, спросила звонко:
«Ну что ты, бедолага? Заплутал?»

Герой вскочил и видит - амазонка
Нагими персями блестит
А в это время гном коварный
Котомку у него свистит.


Добавлено спустя 26 минут:

О, этот голос дивный – слаще флейты!
А плащ походный – всех снегов белей!
Но не сомлел герой, а крикнул: «Эй ты!
Как мне добраться в Пустошь Королей?»

О этот бюст размера ноль
Очаровал и заворожил
Как мне пройти в библиотеку
Герой был сильно заторможен.

Добавлено спустя 5 минут 32 секунды:

«К драконам?!» –
«Ну естественно, к драконам,
у них там гнезда, люди говорят».
Она хохочет: «С этаким суконным
взаправду хочешь влезть в калашный ряд?»

К хабару?!
Как обычно - ДА!
Тогда с тебя по прейскуранту
Три подвига, каких потом скажу.

[Sverm]

Герой вскочил и видит - амазонка
Нагими персями блестит

Так, а тут можно подробнее, а то тема персей не раскрыта

[Цинни]

В тему (ну, плюс-минус километр) - из старых пародий.



Улыбнись мне, Джоконда российской зимы...
<...>
...А возможно ль в словах
Описать мне Джокондову тайну...
<...>
Я тебя не спрошу,
Из какой появилась ты сказки...
В. Евграфов

Описать ли мне тайну Джокондову?
Описать ли тоску Мона-Лизову?
Чтоб слова - не кондово-суконные,
Чтоб не блёклые мысли, не сизые.
Нет! Пурпурны и ультрамариновы,
Шелковисты по-летнему. Бархатны,
Как зима. И слова не отрину я,
Весь в предчувствии творческой пахоты.
Я пашу... я пишу изумительно,
То есть всех изумляю читателей,
Так раскован и очарователен,
Как Джоконда в тельняшке и кителе.
Якоря извиваются кобрами
На фуражке морской Мона-Лизовой...
Вот такие явились мне образы,
Но, однако ж, явились по вызову
Две Снегурки в прозрачных халатиках,
Улыбаются моно- (ди-?) лизово...
И лежу на кровати в палате я,
И грозит Мона Лиза мне клизмою...

[atakan]

Цинни, Монолог европейца
На мой взгляд это басня ,неоконченная.