#28 Владимир_1 » 25.03.2023, 11:21
За рычаги сел я, механик-водитель старшего сержанта Мишустина, эту машину не знал, и я вот на примере показывал, как им управлять. А что, на «ИС-2» и на «КВ-8» гонял, тот мало чем от их управления отличается. Самого Мишустина я назначил наводчиком, его заряжающего стрелком, рядом с мехводом будет сидеть. Обоих артиллеристов, заряжающими. Правда, что-то они здоровые больно, тесно им будет. Пока до складов доехали, следом за «эмкой» комиссара, я вполне обучил мехвода, Крапивин его фамилия, и подогнал к складу, где заглушил двигатель. Дальше началась нудная, но всё же нужная работа. Бойцы принимали боезапас, снаряжали пулемётные диски, подавали снаряды и укладывали в боеукладке. Там Мишустин командировал, он за это отвечал. Подняли по доскам на корму бочку с соляркой, и самосливом стали пополнять баки боевой машины. Около часа всё заняло, это не быстрое дело, тем более я сам артиллерист, хотя и в своей специфике, и знал, что снаряд для этого танка должен быть с облегчённым пороховым зарядом. Не раз слышал разговоры в прошлых жизнях. Вот и сообщил об этом Мишустину. Ещё сообщил, что стрелять можно только когда танк стоит, не на ходу, иначе ходовая полетит. Ну и ослабленный снаряд, полный, заклинит башню. Тот стал чесать затылок, и пообщавшись с обоими бойцами-заряжающими, стал заниматься зарядами. А мы полнили боезапас до полного. Я ещё увёл две тонны дизельного топлива в бочках, незаметно это сделал, плюс снаряды для моего танка и снаряды для «тридцатьчетвёрок», брал в этот раз без ящиков, чисто снаряды. Место экономил. Причём, в основном осколочные, мало бронебойных было. Вот и всё, полное хранилище. Про браслет и говорить нечего, там вообще места нет. Всё нужное.
Механик уверенно запустил движок, чуть грубо тронулся, но тот впервые сидит за рычагами этой машины, выгоняли из-под обломков другой специалист, и вот так покатили прочь. К сожалению, комбинезона у меня не было, так в форме и оставался, но шлемофон нашли, подключён к внутреннему оборудованию связи, там он на пять абонентов, один заряжающий без связи, поэтому я сидел в башенном люке и командовал куда ехать. Комиссара давно не было, до склада довёл и уехал. Только сообщил, где будет ждать его колонна тылового обеспечения. Вот и катили туда. Знаете, я удивлён, был уверен, что увижу грузовики, а это обоз был, хотя и длинный, под сотню гружённых повозок. Удивляет чего это комиссар на «эмке» разъезжает, где его верховой конь? Ладно, шутки в сторону, мы, пугая лошадей, проехали в голову колонны, и двинули вперёд, после отмашки. В обозе старшим не комиссар был, а интендант, старлей, если по армейскому. Комиссар нас проводил и в город вернулся. Танк не может держать одну скорость с обозом, мотор греется, поэтому мы отъедем километра на два-три, и встанем где в тени, внутри танка душегубка, ожидаем его, потом ещё бросок, вот так и двигались. Причём, Мишустин устроил тренировки, учились заряжать орудие, были проблемы как открыть затвор, никто не знал, но и с этим разобрались, вот так зарядили-разрядили, и набивали руку. Все пулемёты тоже заряжены, осталось затвор взвести. Дорога забита битой и сгоревшей техникой, множество воронок от авиабомб, тут не танк, тут бульдозер с отвалом надо, хотя и нашей машины хватало, что скидывали с дороги, что в блин превращали. Ну и воронки большие объезжали. Прокладывали дорогу. Обоз особо не отставал. Так и двигались часа два. Самолёты вражеские не раз видел, но те на нас не обращали внимания, тем более мы то под деревья ныряли, дорога так шла, то по открытой местности. Однако такое не могло продолжаться долго, эту дорогу немцы держали под контролем.
Надо сказать, «Глаз» вполне активно работал, я гонял его туда-сюда и не без интереса следил что вокруг происходит. А чтобы нас не застали врасплох. Именно поэтому моё внимание привлекла группа немцев, в обычной полевой форме Вермахта, что устроили лёжку, и наблюдали за дорогой. Знаете, я поначалу и не понял, что это авианаводчики, выискивают вкусные цели и наводят свою авиацию.
- Механик, стой! - скомандовал я, говоря в переговорное устройство, и махина танка замерла, качнувшись вперёд и назад. - Экипаж к бою. Зарядить орудие фугасом. Наводчик, ко мне.
Сзади, сверху башни, квадратный люк был, не круглый, как у меня, командира, и оттуда показался старший сержант, тот быстро осмотрелся, и вопросительно посмотрел на меня. Я же сидя спиной к наблюдателям, там особо не насторожились, и сказал тому:
- У меня за спиной, в километре, видишь посадку?
- Да, товарищ лейтенант.
- Там немцы, авианаблюдатели, наводят на наших. Их нужно уничтожить. Расположились от берёзы со сломанной верхушкой в двадцати двух метрах справа. Засёк шестерых, один у рации. Антенна блестит, если присмотреться, видно. Твоя задача одним выстрелом уничтожить их.
Так как я не отключал шлемофон, остальной экипаж нас слышал.
- Не думаю, что смогу с холодного ствола, товарищ лейтенант, - представил тот мне вполне обоснованные сомнения.
- Да? Хм, согласен с тобой. Освободи место наводчика, я сам отработаю по ним.
- Есть, - козырнул тот, и нырнул обратно в люк.
Я перебрался на место наводчика, а тот на моё, и дальше стал активно крутить штурвалом, поворачивая башню на правый борт. Сзади ещё обоз подходил. Что плохо, наводчики его видели и похоже сообщили своим. Это было последнее что те сделали, снаряд в стволе, поставлен на удар, так что наведя куда нужно, я скомандовал:
- Выстрел!
Бойцы знали, что это значит, обучил, открыли рты, один и уши зажал. Сам тоже открыл рот, чтобы не оглушило, и грохнуло. Да так что чуть не потерялся. Да уж, гаубица в башне танка, это сильно. Есть накрытие, золотой выстрел, если выжившие и есть, то в таком состоянии, что проживут недолго, там воронка, раскидало всех на запчасти. Обоз остановился, но видя, что танк медленно возвращая башню в походное положение продолжил движение, тоже последовал за нами. Хотя Мишустина я отпустил, бежал им навстречу. Велел ему добежать до обозников и сообщить старшему, что уничтожена авиаразведка противника. И они перед смертью, а мы их уничтожили, успели сообщить об обозе. Скоро налёт будет, надо прятаться. Сами мы танк тоже под деревья загнали, и двигатель смолк. Обозники серьёзно восприняли предупреждение, и активно скрывались. Навстречу ещё автотранспортная колонна шла, тоже стали спешно укрытия искать, поняли, что мы делали. И немцы появились, через двадцать минут, шестёрка «Лаптёжников». Но укрылись мы хорошо, те поискали, нашли кого-то в стороне, и их накрыли. Судя по дымам, горела техника. Как немцы улетели, мы стали готовится продолжить движение. У обозников было пятеро верховых, кавалеристы, с саблями и карабинами, интендант послал их к посадке. Это ещё когда мы укрытия искали и маскировали, тот же танк экипаж ветками срубленными укрывал, так вот, кавалеристы налёт пережидали у посадки, потом вернулись, доложились старшему обозу, тот как раз у танка был:
- Ну у вас и пушка? - с восхищением сказал старший кавалерист, с сержантскими треугольниками в петлицах. - Там от немцев мало что осталось. Мы шестерых насчитали, выживших нет, собрали часть оружия и обломки рации. Хорошие накрытие.
Трофеи те сдали в обоз, они оказывается в стороне лагерь с вещмешками нашли, что себе не оставили, сдали, а мы двинули дальше. Километров пять проехали, как я снова скомандовал по внутренней связи:
- Экипаж, к бою! Сейчас появятся два наших грузовика, «ЗИС-пять», это диверсанты. Приказываю уничтожить. Использовать пулемёты. Орудие не трогать. Как скомандую остановится, сразу открыть по ним огонь. Задача ясна?
- Да.
- Да, - подтвердили стрелок-радист и наводчик, это у них пулемёты вперёд направлены.
Думаю, из двух стволов мы положим противника. Их там не так и много, два десятка на обе машины. Я так и сидел на башне, обернувшись к кавалеристам, те отстав метров на двести во главе обоза двигались, и знаками показал опасность. А мы оговорили знаками. Есть поднять правую руку и согнуть в локте под прямым углом, это знак опасности. Обоз тут же стал покидать дорогу, а кавалеристы ускорились, направляясь к нам. Тут я и скомандовал:
- Мехвод, стой!
Оба грузовика уже было видно, выехали из-за поворота, тут холм их ранее скрывал, так что как танк замер, забили оба пулемёта, а я, спустившись в люк, выглядывая из-за крышки, наблюдал и корректировал. Обе машины съехали с дороги, водители убиты, их покидали диверсанты в нашей форме, но пулемёты не давали им шансов, местность открытая, негде им было укрыться. Тут и кавалеристы подскакали, и используя танк как укрытие, тоже стали вести огонь по диверсантам, не покидая сёдел. Похоже им было достаточно и того, что мы их бьём, чтобы понять, что это не свои.
- Диверсанты, - пояснил я сержанту. - Мы прикроем.
Тот кивнул, он и его люди спешились, и по обочинам, двое с одной стороны, трое с другой, стали сближаться с разбитыми машинами. Наводчик иногда постреливал, поднимая пылевые фонтанчики у машин, не давая выжившим поднять голову. А выжившие были, аж шестеро, хотя четверо были ранены. Два так серьёзно. Пока бойцы вязали врагов, я приказал своим танкистам:
- Экипаж, из машины, оправиться, снарядить потраченные диски. Мишустин старший.
- Есть.
После этого отключив шнур, покинул машину, и спрыгнув с кормы на пыльную землю, кинул руку к виску, и доложился интенданту, что как раз подходил.
- Товарищ техник-интендант, уничтожена группа диверсантов в нашей военной форме. Десять минут назад они под видом патруля захватили два наших грузовика, убив шофёров. Я это видел, высоко на башне сижу, часть дороги рассмотрел, как и случившееся. Принял решение уничтожить диверсантов при встрече, что было выполнено без потерь.
- Почему не доложили?
- А зачем? Рядовая ситуация, решил её своими силами.
Тут к нам подошёл сержант-кавалерист, зло сплюнув в пыль, сказал:
- Им в Белосток нужно было, подорвать что-то. Что они не знают, а старший их убит. Там взрывчатки шашками килограмм двести в вещмешках.
Мишустин, что крутился рядом, тоже слушая, вот и убежал к своим, сообщить что всё же диверсантов побили, нет ошибки.
- Некогда ими заниматься, - поморщился интендант. - Диверсантов расстрелять. Трофеи собрать. Продолжить движение.
Вот так мы и покатили дальше. Мишустин выглядывал в люк, видел, как пристрелили диверсантов, всех добили, приказ кавалеристы выполнили без нареканий, собрали всё, на одну из повозок сложили, и мы двинули дальше. Понятно захват машины я видел «Глазом», но рассказанная история сошла. Также «Глаз» показал, как к нам летят ещё штурмовики. Это где-то через час после встречи с диверсантами. Я тут же показал руками опасность с неба, командуя мехводу загонять танк под ближайшее дерево. В этот раз немцы нас видели, штурмовка была, но потери не большие, успели повозки в разные стороны метнутся, а гоняться за каждой, те всё же не стали. И танк мой видели, два «лаптёжнкиа» сделали за ход. Я командовал мехводу, вперёд и назад, пара снарядов по броне прозвенела, но остальное мимо, мы просто уходили от атаки, или тормозя, сдавали назад. Это был немалый опыт мехвода. Он кстати здорово устал, в управлении не было гидро или электроусилителей, и нужен немалая физическая сила, чтобы управлять танком. Как был собран обоз и определились с потерями, я велел наводчику моему сменить механика-водителя. Пусть тот отдохнёт. Да и Мишустину получить опыт управления такой бронемашиной тоже стоит. Тот поначалу дёргал, но потом освоился и управлял уже уверенно. Проехали километров десять, и я велел остановится, встать на обочине, тут как раз тень от нескольких ив была. Двигатель заглушили, и я велел экипажу.
- Экипажу отдыхать. Заряжающим, взять все ёмкости для воды, и пополнить их. Слева от дороги, в ста метрах, за кустарником, речка. Воды набрать. Пятнадцать минут у нас есть, пока обоз не нагнал.
Вот так бойцы стали выполнять приказ, мимо пролетело несколько грузовиков поднимая высокие столбы пыли, да танк весь запылён, на корме чуть не наносы. Меня больше волнует, что двигатель греется, пусть мы ему и даём остыть. Мы с мехводом стали осматривать и обслуживать машину, потом принесли воды бойцы, оба, судя по мокрой форме ещё и искупались прямо в ней. Тут и обоз подошёл. Правда, пришлось постоять, возницы бегали к речке и пополняли запас воды, лошадей поили.
- Время есть, - осмотревшись, сказал я. - Мишустин, за старшего остаёшься. Товарищ мехвод, за мной.
- Есть.
- Есть, - отозвались оба, и младший сержант Крапивин поторопился нагнать меня, идущего широким шагом в сторону деревьев и кустарника, это с другой стороны дороги. Речка слева, а мы вправо ушли.
По пути я показал тому на две колеи.
- Никак танк прошёл, - удивился тот.
- Да, «тридцатьчетвёрка». Следов движения назад не вижу. Глянем что там за кустарником.
На самом деле «Глаз» давно мне всё показал. Танк сполз в овраг, люки открыты, и никого рядом. Следов буксировки не видно. А цел или нет, увидим, когда осмотрим, что я и собирался сделать. Мы по колеям вышли к краю оврага, и скатились вниз, крутой склон, обратно танку тут точно не подняться. Внизу собрав вал земли, куда врезался носом, и стоял вполне свежий танк «Т-34», с пушкой «Ф-34». Мы стали осматривать боевую машину.
- Боекомплект полный, - сказал Крапивин, до пояса нырнув в башенный люк.
- Механик-водитель видимо сильно травмировался, тут всё в крови. Экипажа нет, - сказал я, заглянув в открытый люк мехвода. - Похоже с двадцать второго тут брошен, может двадцать третьего. Или забыли, или не на ходу.
Скорее всего был налёт, мехвод ничего не видя нёсся прочь от дороги и влетел в овраг. Или сам вылез, или вынесли, танк с тех пор здесь. Может экипаж погиб потом, мы там видели братскую могилу недалеко от стоянки «КВ». Я решил проверить что с бронемашиной, забрался на место мехвода, масса не выключена, как и ожидалось батареи разряжены в ноль, вот так долго подсасывал, пока соляркой не запахло, и попробовал запустить воздухом, благо баллоны как раз полными были. Почти сразу заработал стартер, вселяя надежду, а за ним рыкнув, взревел и сам дизель, выкинув немало чёрного дыма, с несгоревшей соляркой, из труб глушителей. Оставив того тарахтеть на малом ходу, я выбрался наполовину из люка, и осмотрелся. По ходовой и коробке пока не знаю, но с двигателем нареканий нет, тут он не пострадал. А то я опасался, что слетел со станицы. Дальше Крапивин встал перед танком, и стал показать руками что делать. Да пусть делает, я «Глазом» всё вижу. Сдав назад, корма задралась на склоне, уже хорошо, коробка и ходовая целые, и с разворотом подмяв вал левой гусеницей, я выехал на дно оврага, где и остановился. Подобрав Крапивина, он эту машину не знал, я опасался, что запорет что-то, тот в башенном люке сидел и через переговорное устройство мной командовал. Рация не работала, явно лампы побиты, сама машина радиофицирована, а вот внутренне переговорное устройство, вполне. Нас ждали, до оврага метров триста было, слышали запуск и рёв движка, так что найдя нормальный покатый склон, на скорости я поднялся на верх, и подкатил к колонне, встав за кормой «КВ».
- Мишустин, принимай аппарат, теперь это твоя машина. Экипаж найдёшь сам, я тебе никого не дам. Сам за рычаги этой малышки пока сядешь. В баках половина объёма солярки, боеукладка полная.
Тот быстро забрал вещи из «КВ», перенеся в свою машину, по виду тот вполне доволен был, свой танк под командованием, это свой танк. Обоз всего полчаса стоял, ну и дальше. Я с Мишустиным ехал, километров пять, учил его всем хитростям управления этой машины, вполне освоил, танкист опытный, на лету схватывал. Дальше перебрался в свой тяж, и покатили вперёд. А в принципе всё, отмахали за день семьдесят километров, и вышли к тылам кавалерийской дивизии. Причём, на перекрёстке нас остановили, тут пост, и целый полковник-танкист. Тот взял, надавил чином на интенданта, забирая оба наши танка, да ещё ограбил обоз, на снаряды для «сорокапяток», углядев характерные ящики в повозках. Интендант возмущался, своего комдива вызвал, посыльного отправил, одного из кавалеристов, но полковник, он из Седьмой танковой был, начальник штаба, настаивал на своём. Свару прекратили генералы, трое, вышли к нам. Тут оказываться рядом штаб генерал-лейтенанта Болдина, что и командовал группировкой войск, наступающих на Сувалки. Экипаж моей машины был построен у «КВ», Мишустин стоял по стойке смирно у своей «тридцатьчетвёрки» в одиночестве.
Болдин быстро навёл порядок, велел поделится с танкистами, у них со снарядами совсем уж швах, и направился к моим танкам.
- Кто такие?
- Лейтенант Иванов, товарищ генерал-лейтенант, Четвертая танковая дивизия, пострадал в железнодорожной катастрофе. Травма головы, потерял память. Выписали из госпиталя сегодня. В дивизии оформили сразу, как в госпиталь попал, чтобы дезертиром не назначили. Сегодня утром принял под командование «КВ», по приказу старшего батальонного комиссара Лунёва. Охранять обоз кавалерийской дивизии. За время следования были трижды атакованы авиацией, потери небольшие за счёт раннего обнаружения самолётов противника. За время пути экипаж моего танка уничтожил шесть немцев, авианаблюдателей, что наводили авиацию на наши транспортные колонны. Лично уничтожил их фугасом башенного орудия. Потом два грузовика с двадцатью диверсантами в нашей форме, уничижены встречным пулемётным огнём танка «КВ», и вот нашли брошенный танк. Я передал его под командование старшего сержанта Мишустина, что у меня был наводчиком. Обоз доведён до цели назначения благополучно. Доложил, лейтенант Иванов.
- Из училища?
- Да, товарищ генерал. Казанское танковое.
То, что я не скрывал потерю памяти, думаю объяснять не надо почему? Надеялся, что меня сменят и куда в тыл отправят. Вон обоз неплохо довёл, другие буду водить. Как танкист я им был непонятен, но видимо на мои слова не обратили внимания. Ладно, повоюем.
- Ясно. Что с машинами?
- Обслужить требуется. Солярки примерно шестьдесят процентов, боеукладки полные. Требуется пополнить личным составом.
- Неплохо. Поступаете в распоряжение своего комкора, генерала Хацкилевича.
- Есть, - козырнул я.
Комкор тут же выступил вперёд, опросил меня ещё раз, как будто не стоял ранее тут, и не слышал. Сам генерал расстроен был, я уточнил в чем дело. Оказалось, тылы так разбиты, что приход нашего обоза удивил всех. Мало обеспечения, авиация немцев зверствуют на дорогах, а она тут на Сувалки одна.
- У меня есть некоторые личные запасы, - подумав, сказал я. - Спёр на складах, где «КВ» пополняли всем необходимым, обозники помогли доставить.
- Короче, что есть? - сразу заинтересовался генерал.
- Немного фугасов к моему орудию, около сотни снарядов к танкам «три-четыре», в основном осколочные. Топливо, две тонны солярки, и около пяти обычного бензина.
- Мелочь, но хоть это. Я и такому рад буду. Где это всё?
- Могу сходить и узнать где выгрузили.
- Бегом. А я пока займусь экипажами, подберу людей.
Я отбежал, нашёл низину, свидетелей нет, и достал что нужно. Эти пять тонн бензина, это уже мои личные запасы, из другого мира, тут они нужны, жалеть не стоит. Некоторые танки на них ходят, броневики. Остальные или на авиационном танковом, или на солярке. Бегом вернулся, и Хацкилевич направил со мной интенданта с бойцами, он всё и принял. Даже два грузовика смог найти, куда грузилось часть. Экипаж нашли. Мишустина вернули мне, а «тридцатьчетвёрку» принял капитан, его экипаж как раз на таком и воевал, потеряли в бою. Топливо и снаряды закончились и расстреляли беспомощных. Те через нижних люк выбрались и смогли так спастись. Редкий случай, повезло. Нас покормили горячим, с кухни, это хорошо, а то весь день на сухпае, каша была, и вкусная, а дальше перекинули к месту будущей атаки. Тут сам Хацкелевич командовал. Я видел, как танки пополнялись топливом и снарядов. Машины знакомые, это то, что я передал. Кроме фугасов, их мне отложили, танк с таким орудием в корпусе всего один был, и он мой. «Глаз» уже всё показал, вот я покинув боевую машину, и добежал до группы командиров, что что-то обсуждали у карты. Испросив разрешения обратится, получил его и сказал Хацкелевич:
- Товарищ генерал, разрешите моему танку одному попробовать сначала?
- Не понял? - повернулся тот ко мне с недоумением на лице. - Что задумали, лейтенант?
- Я могу выявлять замаскированные орудия, а снаряды моей машины, даже положить рядом, это накрытие, покатаюсь, вызывая огонь на себя. Выбью пушки, и дальше уже остальные атакуют. Тогда шансы есть, и немалые.
- Хм, мне нравится. Если получится, орден дам.
- Я же не один, с экипажем.
- И им медали, - легко согласился тот.
Кинет, понял я. Генералам веры ноль. Хотя посмотрим. Однако я не закончил. Тот это понял, что я медлю и уточнил:
- У вас ещё что-то?
- Да, товарищ генерал. Я общался с кладовщиком, у Белостока, это где топливо увёл, он рассказал про приятеля, тоже кладовщик на базе ГСМ. Под Минском. Они сегодня утром по телефону общались. Там стоит шестьдесят танков «Т-28» на хранении, и они не кому не нужны. У вас много безлошадных танкистов, что как пехота воюет. Может… кто успел того и тапки?
- Шестьдесят танков говоришь? Где этот склад знаешь?
- Я знаю, бывал там как член комиссии, - подал голос полковник, тот самый, что обоз остановил. - Как я сам про него забыл?
Меня отпустили, и стали обговаривать возможность прибрать те «Т-28» к рукам, раз никому не нужны. Не знаю что выйдет, но что мог, я сделал. В моей истории немцы их захватили на складе и на переплавку отправили. И этого достаточно. Так что козырнув, я вернулся к танку. Среди той бронегруппы что собрал Хацкелевич из разбитых по сути своих танковых дивизий, было два десятка «КВ-1», около тридцати «тридцатьчетвёрок», около пятидесяти «БТ-7» и «Т-26» и трёх десятков броневиков. Солидные силы. Вот сигнал, и мой тяж пошёл вперёд. Не один, два «КВ-1» поддерживали. Хацкилевич решил подстраховаться. Зря, «Глаз» мне уже всё показал. Тридцать восемь целей. У меня снарядов меньше чем этих целей, но будем бить. Немцы работали артиллерией, лёгкие полевые гаубицы, знаю их «голос». Огонь редкий, не прицельный, но он усилился, когда наши танки появились на виду. Немцы нас раньше засекли, по пыли. Поднимали они её изрядно. Я уже определился по первым и самым важным целям. Наши тут не в первый раз атакуют, разбитые советские танки стоят, многое ещё дымятся, немцы крепко в оборону сели и перемалывают наш наступательный порыв. Так вот, была батарея «ахт-ахт», четыре орудия, хорошо замаскированы, да я там «Глаз» гонял, в уши заглядывал расчётов. Против меня эта маскировка не работала. Противник уже понял, как неплохи эти орудия против наших тяжей. Сами пушки были рассредоточены и являлись самыми опасными. Потом семь полевых семидесятипятимиллиметровых орудий на прямой наводке. Тоже хорошая маскировка. За ними пять самоходок, остальная мелочь нам не опасна, если только гусеницы собьют.
Работал я спокойно, танк замер и Мишустин сделал прицельный выстрел. С орудием он быстро сроднился и клал снаряды довольно точно. Главное навести на цель, а он справится. Мы выбили все крупнокалиберные зенитки и самоходки, две полыхали ярко, остальные разбитые стояли, потом полевыми орудиями занялись. Два других «КВ» катаясь, редко постреливали, их задача вызвать огонь на себя, а мы точным ударами выносили оборону. Последний снаряд ушёл, и я открыл люк, пустив красную ракету. Сигнал, что мы закончили. И вскоре мимо пронёсся вал из «БТ», за ними «тридцатьчетвёрки» и броневики, потом КВ», и последними ползли лёгкие «двадцатьшестые». Вынесли наши укрепления, подошедшая пехота брала пленных, они даже отойти не успели. А мы дальше шли, громя тылы у немцев, артиллерию били или захватывали. Я же вернулся в тыл, и те десять фугасов, что ранее интендантам выдал, погрузили, после чего пошли нагонять наших. Начало темнеть, когда мы окраины Сувалки увидели. Дошли ведь, но атаковать не стали, подтягивали тылы, да и пополнялись всем необходимым. Нет, дорога всё также плоха, мало что получили, но нам четырнадцать снарядов выдали. По пороховым зарядам, от полевых гаубиц. Мехвода я сразу спать отправил, у него руки отваливаются, выложился полностью. Сам обслужил танк, даже заправил, из своих личных запасов до полного, и спать. Увидим, что завтрашний день покажет. Да, «Глаз» показал, что восемь грузовых машин ушло в сторону Минска, полные танкистами. Хацкилевич о брошенных на складе танках не забыл, до начала атаки отправил их, под командованием одного из своих полковников. Немцы ещё не окружили наши армии на этом направлении, за ночь есть шанс проскочить. А если эти «двадцатьвосьмые» в войне поучаствуют, будет неплохо. Вряд ли повлияют серьёзно на ход сражения за Минск, но всё равно немцы потери понесут, а это уже хорошо.
Ночь прошла беспокойно, немцы постреливали, но огнь не точный, беспокойный. Утром, даже не позавтракав, а нечем, двинули вперёд. Сувалки мы неимоверными усилиями отбили к десяти часам утра, но это был последний бой моего танка. Хруст и тот встал. Амулет-сканера показал, что коробке хана, заклинило разлетевшейся шестерёнкой.
- Всё командир, мы сломались, - известил мехвод. Двигатель заглох сам, коробку на скорости заклинило. Его теперь не сдвинуть.
- Вижу. Экипажу, снять пулемёты, забрать личные вещи и как можно больше пулемётных дисков. Наводчик, у нас последний фугас. Видишь дальше дорога, и мост? Можешь его поразить? Немцы по нему нас скоро атакуют и хана нашему корпусу.
- Попробую.
Выстрел, и часть моста разлетелась, плотно серьёзно перекосило. Отлично, пехота может и пройдёт, а техника точно нет. «Глаз» показал, что немцы там большие силы подготовили. И мост этот мы не отбивали, там около двух рот оборону заняли, даже танки по башню вкопали, плюс противотанковые пушки. А тут мы сами мост уничтожили, вместо того чтобы его захватить с большими потерями.
- Всё, уходим.
Мы выбирались из танка через большой кормовой люк в башне, подавая за корму вещи, диски и оружие. Его уже сняли, когда рядом остановилась «тридцатьчетвёрка». Это комкора, по номеру узнал. Броском добежав до неё, забрался на корму к башне, и доложился генералу что успел сделать, и что с танком.
- Удар по мосту видел, считаю правильным решением. Танк сжечь, сами ко мне на броню.
- Есть.
Мы перенесли вещи на корму танка, свой «КВ» я сам поджёг, плеснув внутрь бензину, заодно оставшиеся диски забрал, и вот так на танке комкора ушли в город. Тут не всех немцев нашли, шла зачистка, вот и мы поучаствовали, а после обеда, выдали припасы, причём с захваченных немецких повозок, поступил приказ от Болдина. Корпусу прорываться в сторону Минска. Я у генерала обычно, рядом, вот и слышал, так что тот стал уводить корпус в нужном направлении. С нами остатки кавалерийской дивизии отступали. Дороги забиты, но мы уходили. Часть топлива слили с брошенных машин. Шли пешком. На всю технику, даже на танки, грузили раненых. К вечеру вышли к немцам, да, мы в полном окружении, и попытались с наскоку прорваться через те наспех поостренные противником позиции. Удалось, всё благодаря оставшимся танкам, которым на топливо наскребли, но из двух десятков мы потеряли половину, в одном погиб наш комкор. С наградами кинул, как я и думал. Поблагодарил, да и всё. Поэтому от гибели генерала ничего не дрогнуло. Да пофиг было. А так мы уходили дальше, поступил приказ разбиться на мелкие группы, технику сжечь, всё равно топливо закончилось. Мой экипаж при мне был, даже все три пулемёта, уцелели парни, вот я их и забрал, и мы по лесу стали уходить в нужном направлении, пока не стемнело. Найдя озеро, велел принять водные процедуры, постираться, потом отдыхать, свою форму тоже отдал, в комбинезоне был, давно добыл себе его, сообщил что на разведку, оставив Мишустина за старшего, а чуть позже взлетел с лесной поляны на своём «МИ-2», и полетал к Белостоку. Добрался быстро, склады полуразрушены, город по сути брошен, но я знал что и где лежит. У меня почти девять тонн свободного, без малого, как говорится.
Было девять. Сейчас едва четыре тонны свободного. Даже три восемьсот. Всё просто, пока к Белостоку летел, искал брошенные танки, мне «Т-40» нужен, отличная танкетка в опытных руках и иметь её стоит в запасе. Танкист я или погулять вышел? Теперь танкист, опыт солидный получил, боевой. Я нашёл такую танкетку, застрявшую в болоте, на вид целая. Сел на окраине болота, вертолёт прибрал, добрался до машины, убрав в хранилище, а не берегу достал. Воду слил изнутри, запустил движок, пол боекомплекта, в башне были «ДШК» и «ДТ», и прибрал его. Потом в порядок приведу. Ну и дальше полетел. Набрал топлива, патронов и снарядов, в основном для «КВ-1» и «Т-34», пару десятков для «сорокапяток», и вот так вернулся к своим. Искупался и тоже спать, часовой был выставлен. Тяжёлый был день.
Утром меня подняли, я назначил время, так что не проспали. Снова водные процедуры. Бойцы голодные, если патроны ещё были, по паре дисков на пулемёт, то с едой совсем швах, ни крошки.
- Мишустин, остаёшься за старшего, бойцам, приготовиться к приёму пищи, помыть котелки и ложки. Завтрак через десять минут, - глянув на наручные часы, известил я.
Бойцы заметно повеселели, услышав это, Мишустин стал проверять у всех ли есть утварь, а я, оставив вещи, ушёл вглубь леса. «Глаз» показал, что за ночь те, кто вырвался с нами из окружения, ушли далеко, пользуясь темнотой, так что особо рядом с нами никого не было. Хотя не так и далеко трое бойцов, стрелки, один ранен в ногу, та перевязана, а двое товарищей видимо не бросили и несли. Это заслуживает уважение. Я прогулялся к ним быстрым шагом, тут пару минут. Движение те засекли вскоре и вскочили с винтовками в руках. Двое, третий лёжа принял позу для стрельбы. А тут чуть расслабились, опознав своего командира. Я комбинезон и шлемофон снял, они на вещмешке моём закреплены, был в своей командирской форме, перетянутой ремнями, и в фуражке.
- Кто такие? - первым делом спросил я.
Оказалось, мотострелки, и что важно, из моей Четвёртой танковой дивизии, в которой я числюсь, но в глаза её до сих пор не видел. Те обрадовались, встретив своего командира, вот я и принял их под своё начало. Сообщил где мои бойцы расположились и велел следовать туда, мол, скоро завтрак будет, двое из трёх бойцов, были узбеками, один из раненых тоже, третий русский. Те быстро собрались и двинули в нужную сторону. Надеюсь не заблудятся. Сам же отошёл, и достал их хранилища два больших армейских термоса. В одном отлично приготовленный узбекский плов с бараниной, во втором какао, да с молоком. Ну и две буханки белого хлеба. Один термос за спину. Второй в руке, хлеб подмышку, и вот так дошёл до своих. Как раз вместе со стрелками. Представил их своим бойцам, и дальше те выстроились в очередь, первыми командиры, да и было их у меня всего двое, наводчик и мехвод, и стал половинником накладывать плов, полуторные порции, для заряжающих, парни большие и крепкие, так две. Потом наливал какао в кружки, и выдавал хлеб. Он уже порезан был. Себе последним положил, закрыл термосы, и тоже принял пищу. Ложки так и стучали о стенки котелков. Замечу, что у троих из моего экипажа, я и себя считаю, котелки плоские, трофейные, у остальных круглые красноармейские. Кружки у всех были, поэтому пищу принимали с удовольствием. Уж узбеки как радовались.
- Выходим через полчаса, подготовится к движению.
Сам я ушёл в лес, термосы унёс и убрал в хранилище, и вернулся с новеньким полным сидором в руках. Кстати, откуда еда, сказал, что рядом другие окруженцы, там полевая кухня, договорился, что нас кормить будут. Вполне объяснение прошло. А вернувшись, скомандовал:
- Получить суточный сухпай.
У бойцов обязательно должен быть сухпай, вот и выдал. Как раз местный, прибрал на складе в Белостоке. По две банке рыбных консервов и пятнадцать ржаных сухарей. Это всё. Бойцы убирали сухпай в вещмешки, сидор я отдал одному из заряжающих. Тот при прорыве свой потерял. Сгорел, плеснуло горевшим бензином, и скинул, этой него был трофейный котелок, носил на ремне, теперь всё убирал в вещмешок, довольный. Я же осмотрел раненого, снимая бинты, заодно диагностом изучил рану, а потом незаметно лекарским амулетом чуть подлечил, а то уже воспаление шло, кость пострадала, собрал обломки и заживил, а мясо само зарастёт, так что новый бинт наложил, теперь выживет боец. Носилки делать не стали, так и несли двое, закинув его руки на плечи, а свои вещи и оружие отдали другим, чтобы легче было. В назначенное время и двинули. «Глаз» всё показывал. Я засёк трёх танкистов, по комбинезонам понял, и отправил к ним одного бойца, тот привёл. Младший лейтенант старшим был, Пронин его фамилия. На «КВ» воевал. Причём, тот меня узнал, да и я его тоже, это он поддерживал меня на своей «единице», когда я выбивал огневые точки в обороне противника. Двое бойцов из его экипажа. Я решил собрать вокруг себя бойцов и командиров, но не старше себя званием, чтобы продолжать командовать, так что эти трое подходили, пока те жадно насыщались, давно не ели, выдал консервы и сухари, да чай из термоса, у меня был походный на два литра в вещмешке, мы отдыхали. Потом дальше пошли.
Чуть позже встретили четыре десятка бойцов, командовал младший лейтенант-стрелок, тут остатки его роты, были кавалеристы, да и танкисты, семеро, старшим там старшина. Плюс пять раненых несли. Тоже под моё командование. С припасами сложно, но я нашёл где у немцев полевая кухня, в деревне стояла, там и повозки пять штук, и увёл всё, как стемнело. Повара нашли, из узбеков, раненых и припасы на повозки, и так шли дальше. Тут благополучно проскочили ночью район с засадами и секретами немцев, те окруженцев вылавливали, и вышли к станции Лида, даже чуть дальше прошли, когда «Глаз» показал мне кое-что интересное, на запасной ветке в лесу, там ветви скрывали от глаз с воздуха, стоял состав, с танками на платформах, и немцев там не было, как и наших. Явно бросили и забыли. Немцы скоро найдут, или сдаст его кто. На платформах я опознал под чехлами восемь танков «Т-34» и один массивный «КВ-2». Ну и вагоны с боеприпасами были, и две цистерны с топливом. Да уж, как не крути, а пройти мимо такого богатства я не смогу. Дальше похоже шумно пойдём. И автотранспорт нужен, на чём бойцов и раненых везти. Да и кухню в кузов поднять, бросать её я не собирался, все уже оценили прелести приёма горячей пищи. Решено, беру танки и на них выхожу к своим. Да, забыл сказать, не сразу, но всё же я смог перекинуться в волка. Всё же эта полюшка, я бы сказал даже Дар, остался при мне. Это хорошо. Всё просто, именно благодаря носу волка я учуял другого оборотня. Недалеко от состава.
Я не писатель - я просто автор.