Я-истребитель. Я-истребляю. 2. (Черновик)

[пастух]

Хорошо, - ответил я подходя к ближайшей веревке на которой была вывешена вяленная рабы и отрывая перышко.

Извините, а у рыбы разве есть перья? Или это сленг такой. Никогда не слышал

[dobryiviewer]

Хорошо, - ответил я подходя к ближайшей веревке на которой была вывешена вяленная рабы и отрывая перышко.

Извините, а у рыбы разве есть перья? Или это сленг такой. Никогда не слышал

Извините, но я такое слышал, применительно к вяленой рыбе, когда она достаточно сухая и разламывается. Правильно ли так говорить - не знаю, но - говорят.

[Владимир_1]

Хорошо, - ответил я подходя к ближайшей веревке на которой была вывешена вяленная рабы и отрывая перышко.

Извините, а у рыбы разве есть перья? Или это сленг такой. Никогда не слышал

Хм, у нас так называют плавник у головы.

[Sapsan]

Извините, а у рыбы разве есть перья?

Сленговое, конечно.
Как ихтиолог, разрешаю!!

[vorobei]

Два явные сарай,

или "Два явные сараи", или "Два явных сарая".

но впила она знатно.

Вопила

[Вест]

Так что щели были, и видно все хорошо. Хаты были тоже из веток, только обмазаны глиной. Кирпичный дом был один, да и тот чуть в стороне.

частое использование слов были, был
Как вариант:
Так что щели были, и видно все хорошо. Хаты построены тоже из веток, только обмазаны глиной, а кирпичный дом имелся всего один, да и тот чуть в стороне.

[Ross347]

"- Отходим! – раздался вопль."

Может хотя бы крик а не вопль?"Вопль"как то режет глаз.ИМХО конечно.

А "перо"-плавник,это да.У нас вроде в обиходе нет,но в книгах встречал неоднократно.

[freemanA]

Мне лично встречалось выражение "вырезать перья рыбы" в кулинарной книге. Название это вполне официальное и достаточно часто употребляемые. Например в Костромской области. Так же как и "устрицы" у домашней птицы.(две полоски мягкого мяса вдоль хребта). И очень не нравится то как ГГ убил немецкого летчика, ибо в глазах контрразведки поступок очень странный и обьяснение, что боевой летчик с огромным налетом и боевым опытом сорвался покажется им надуманым. Лучше бы сделать так что бы немец подумав. что сможет одолеть раненого летчика который рядом с ним один и убежать сам кинулся на ГГ или убегать. В таких условиях его смерть будет более правдоподобной да и свои знания ГГ все равно сможет обосновать допросом немца так как Микоян то стоит в стороне и разговора не слышит.

Прошу прощения за граматику сижу с телефона просто, 4-й день в поездке.

[vorobei]

Вообще то когда хочешь попробовать качество вяленой рыбы, а всю её "начинать" и чистить не хочется, то отламывается передний плавник (их там два). Там на внутренних косточках достаточный для "оценки качества" кусочек "мяса".

Вот такой плавничок и называют "пером" очень часто... так что всё правильно.

[Mozg]

И очень не нравится то как ГГ убил немецкого летчика, ибо в глазах контрразведки поступок очень странный и обьяснение, что боевой летчик с огромным налетом и боевым опытом сорвался покажется им надуманым.

Этот фрагмент прописан мутновато...проще вообще не описывать финальную сцену, а на вопросы Суворов может ответить просто- "При попытке к бегству", не вдаваясь в подробности.

[Владимир_1]

И очень не нравится то как ГГ убил немецкого летчика, ибо в глазах контрразведки поступок очень странный и обьяснение, что боевой летчик с огромным налетом и боевым опытом сорвался покажется им надуманым.

Этот фрагмент прописан мутновато...проще вообще не описывать финальную сцену, а на вопросы Суворов может ответить просто- "При попытке к бегству", не вдаваясь в подробности.

Перепешу этот кусок. Мысль-то правильная.

[Владимир_1]

Мы сидели у левого борта, прислонившись спиной к рубке. Семеныч повернув голову, смотрел на удаляющийся берег через головы сидящих в баркасе освобожденных бойцов, заслоняя мне обзор, поэтому я рассматривал сам катер. Он был другой, заметно меньше чем тот, что спас меня. У пушки на носу, ведомый с Кречетовым что-то расспрашивали у артиллериста с танковым шлемофоном на голове.
- Хм, бабка с палкой бегает… – услышал я слова Виктора Семеновича, как на лицо и шею брызнуло чем-то тепловатым и сильно ударило в руку, опрокинув на правый бок.
Вытерев лицо, ошарашено посмотрел на испачканные красным пальцы.
- Семеныч? – позвал я старшину, не сводя глаз с пальцев.
- Кхрр-р-р ба-абка-а, - услышал я страшный хрип с горловым бульканьем.
Посмотрев на старшину, увидел месиво в районе левого плеча и горла из которого хлестала кровь.
- Семеныч!!! Су-ука-а!!! – взглядом зацепившись за фигурку на холме, я под удивленные взгляды разведчиков, освобожденных бойцов и экипажа, рывком вскочив, перепрыгнул через бьющееся в агонии тело своего бывшего механика и подлетев к спаренному пулемету на корме, отшвырнул от него матроса.
Холодные рукоятки пулемета задрожали у меня в руках, когда пулемет забился от короткой очереди. Из стволов вырывались спаренные они выстрелов. Короткими очередями я стрелял по холму, тряся головой смахивая слезы. Я разносторонний человек, изучающий многое, что было увлекательно, однако медицина не входила в сферу моих интересов, но тут даже я понимал, что старшина не жилец.
- Ушла тварь! – со злостью сплюнув, посмотрел на пустой холм. Старухи уже не было, шустрая оказалась: - Бля! Семеныч!
Резко развернувшись, я побежал обратно к телу механика около которого уже склонились Рябов и один из матросов, они были ближе всех и успели первыми.
- Виктор Семенович? - вытерев рукавом комбинезона лицо, я шмыгнул носом, - как же так-то а?
- Сем-мье. Сх-хаш-шжи-и! – успел прохрипеть Морозов и дернувшись замер.
Оттолкнув в сторону, мимо меня протиснулся фельдшер из группы Рябова.
Я стоял и плакал, пока он осматривал тело. Вздохнув, фельдшер покачал головой.
- Умер, шансов не было, если бы даже был врач.
Бормоча ругательства и обещания что я сделаю со стрелком когда вернусь, и как долго она будет умирать, стоял, уткнувшись лбом о бронелист обшивки рубки и машинально потирая плечо.
- Товарищ майор, вы ранены? – поинтересовался фельдшер закончив с Морозовым.
- На излете ударила, - пробормотал я.
- Давайте я вас осмотрю. Хм, невезучая у вас рука товарищ майор. Опять она пострадала.
Когда с меня сняли верхнюю часть формы, на палубу упал полусмятый кусочек свинца.
- Похоже, пройдя через старшину Морозова она почти полностью потеряла силу, - пробормотал Рябов, с интересом рассматривая здоровенный синячище на моем плече.
Поеживаясь от холодного весеннего ветра, я хмуро сказал:
- Пулю мне отдай. Я ее семье отвезу.
- Адрес знаешь?
- Да.
Кроме синяка у меня не обнаружили даже разрыва кожи, хотя ямка от удара присутствовала, что изрядно удивило фельдшера. Минут десять, несмотря на то, что я начал медленно синеть, осматривал меня, осторожно поднимая и опуская руку, ощупывая, отслеживая реакцию на свои действия.
- Судя по всему просто синяк. Ни перелома, ни трещин нет, но после того как прибудем нужно полное обследование в госпитале, и сделать снимки, - подвел он итог, и велел мне одеваться.
- Старшину в брезент заверните, у моряков спросите, скажите, потом вернем, - велел я своим.
Пока Кречетов узнавал насчет брезента, мы со Степкой начали приготавливать тело старшины к перевозке. Я решил похоронить его как полагается, со всеми воинскими почестями у последнего местоположения штаба полка. Была там одна прекрасная поляна, где я любил отдыхать. Вид оттуда просто изумительный. Думаю Семенычу бы понравилось.

Оттолкнувшись от палубы, матрос ловко приземлился на бетонный пирс и принайтовил брошенный канат к причальной тумбе. Через пару секунд бронекатер был пришвартован к пирсу, где ожидала немаленькая толпа встречающих.
Как я и думал, первым делом нас загребли контрразведка. Смерша еще не существовало, так что эти функции исполняли именно они. Проследив как в кузов полуторки погрузили тело старшины, я последовал за молодым лейтенантом госбезопасности, мне предстояло много что объяснить и рассказать. Однако в кабинете меня ожидал не выспавшийся сюрприз.
- Рассказывай, - хмуро буркнул Никифоров, как только я вошел в помещение.
Степку, кстати завели в соседний кабинет.
- Что именно гражданин начальник? - вздохнув, поинтересовался я.
- Не ерничай, давай все по порядку. Тобой САМ заинтересовался.
- Ну хорошо, - устало кивнул я, и присел на стул перед столом за которым сидел особист.
- Подожди, может чаю?
- Можно.
После чая я в подробностях доложил все что со мной случилось после того как меня сбили. Никифоров слушал молча, с непроницаемым лицом. Он только раз приподнял брови, узнав, что немецкий летчик был из группы подполковника Шредера, и поморщился, когда я описывал, как этот немец бросился на меня. Когда дошел до гибели Морозова, он только глухо выругался. Никифоров не хуже меня знал механика.
После особиста эстафету принял вернувшийся в кабинет лейтенант представившийся Поляковым, и провел очень профессиональный допрос, но уже записал все на бумагу, которую и дал мне подписать.
При выходе из здания штаба фронта где и находилось управление контрразведки, меня буквально подхватили под локоток и возмущенно вопя потащили к одной из машин.
- Да стой те вы! – выдернул я руку из цепких пальцев незнакомого пузана в форме политработника: - Я вас не знаю.
Оказалось пузан из политуправления фронта, и о боже! До эфира, который так никто и не подумал отменять, осталось меньше часа.
- Да вы шутите?! У меня боевого товарища убили, и мне друзей ждать надо!
- Ваши однополчане уже отбыли в часть с вашим погибшим другом. Они закончили раньше. Это я приказал. А теперь проедемте со мной.
- Извините, но наверное я откажусь, я сейчас не в том состоянии чтобы выступать в эфире.
Пузан возмущенно завопил, что мое мнение его интересует в последнюю очередь, раз партия сказала, что я буду выступать, то я буду выступать.
«Да хрен с вами!» – подумал, а вслух сказал:
- Поехали!

- Вот ваша речь. Тут все согласованно с цензурой, - быстро шагая рядом со мной, говорила помред. Мерецков встречавший меня у машины, шагал с другого бока, бубня над ухом что меня будет слушать весь СССР, и прося неналажать.
Все это наложило некоторый отпечаток, на мои мысли.
- До эфира три минуты! – раздался вопль из соседнего коридора.
- Ну, мы надеемся на тебя, - пожав мне руку комиссар, и приглашающее показал на дверь.
Стул перед микрофоном был удобным, откинувшись на спинку я сквозь ресницы прищурив глаза смотрел на редактора отчитывающего время.
«Три, два одни… Пуск!»
- Добрый день товарищи, граждане и гражданки Советского Союза. И с вами снова наш дорогой товарищ Суворов. Причем он только что с боевого вылета, в котором сбил три немецких аса доведя свой счет сбитых самолетов противника до шестидесяти двух самолетов лично и девять в группе… - бубнил диктор, начав передачу.
- … а теперь слово предоставляется дважды Герою Советского Союза майору Вячеславу Суворову.
- Здравствуйте товарищи…

[Александр]

"Студеры" появились у нас в конце 41-го.

Причем не те, которые мы сейчас имеем ввиду под этим именем...

[Ross347]

Интересно,что на этот раз отмочит ГГ?
Сомневаюсь,что он будет строго придерживаться речи "согласованной с цензурой"
Да и настроение,после смерти Семёныча,не то...

[master_iuda]

- Добрый день товарищи, граждане и гражданки Советского Союза. И с вами снова наш дорогой товарищ Суворов. Причем он только что с боевого вылета, в котором сбил три немецких аса доведя свой счет сбитых самолетов противника до шестидесяти двух самолетов лично и девять в группе… - бубнил диктор, начав передачу.


Обычно при проведении эфира сообщалось откуда ведется передача.
Слова "дорогой" в то время - имело отношение к И.В.Сталину. У некоторых товарищей, может возникунуть "мысль"...._ а не слишком ли ....
Радиопередача ведется в прямом эфире на всю страну , значит слушается и во всем мире. Может быть так будет правильнее :- Добрый день уважаемые товарищи радиослушатели. В эфире радиостанция Керчи. Как мы и обещали сегодня у нас в гостях Дважды Герой Советского Союза летчик истребитель майор Суворов. Он только что с боевого вылета, в котором сбил три немецких самолета, доведя свой счет сбитых самолетов противника до шестидесяти двух лично и девять в группе… - бубнил диктор, начав передачу.

[Ognejar]

сбил три немецких аса

сбил трёх немецких асов

[печерск]

Из стволов вырывались спаренные они выстрелов. Короткими очередями я стрелял по холму,....

Может огни,- иначе предложение не имеет смысла.
С уважением !

[Владимир_1]

- Я не могу их подвести… - скорее прочитал по губам чем услышал Смолин, после чего чуть усмехнувшись, гость начал свою речь, однако как же она отличалась от той копии что лежала перед Андреем.

Открыв глаза, я встретил удивленно-недоумевающий взгляд диктора что сидел напротив, и усмехнувшись продолжил. Будем надеяться, что эта небольшая заминка была несильно заметна:
-… Андрей Павлович был прав, и я действительно после вылета. Только он не уточнил, что вылет был вчера, и я был сбит. Чтобы прояснить эту ситуацию я бегло расскажу что было. Дело в том что несколько дней назад нами был сбит немецкий летчик, и он поведал о важной шишке которая в составе автоколонны проследует по определенному маршруту. То есть это была дезинформация, мы поняли это, однако отменять операцию не стали. Вылет совершили в составе сборной группы, восемь штурмовиков, и восемь истребителей прикрытия…
Я спокойно чуть иронично рассказывал про ту операцию. Избегая касаться скользких тем. В этот раз я решил провести более серьезную передачу чем в прошлый раз, с легкими вкраплениями юмора. При этом решив удивить слушателей песнями Высоцкого, которыми ранее не баловал их.
-… Так и закончился тот бой. Причем это не значило, что он проигран, мы выполнили свое задание, именно это было нашей целью, а то, что нас сбили… что ж, судьба. Так вот, наш бой, сподвиг меня на написание песни. Знаете многие удивляются как я быстро пишу их, и они правы, я тоже удивляюсь. Например, за вчерашний день, я написал тексты сразу трех песен, первая про наш бой. Сейчас вы ее услышите.
Подхватив гитару, поморщившись от боли в плече, и накинув ремень, поработал снятой с повязки рукой.

- … Их восемь, нас двое - расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть.
Степа, держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.

Я этот небесный квадрат не покину
Мне цифры сейчас не важны,
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит, и шансы равны.

Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты,
Им даже не надо крестов на могилу,
Сойдут и на крыльях кресты.

«Я первый, я первый, они под тобою»,
Я вышел им наперерез,
«Сбей пламя, уйди в облака, я прикрою»,
В бою не бывает чудес.

Степан, ты горишь, уповай, человече,
Теперь на надежность строп.
Нет, поздно, и мне вышел «мессер» навстречу,
Прощай, я приму его в лоб.

Я знаю, другие сведут с ними счеты,
Но по облакам скользя,
Влетят наши души, как два самолета,
Ведь им друг без друга нельзя…

…Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел-ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.

Хранить - это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле.
Таким, как при жизни мы были со Степой,
И в воздухе и на земле.
Таким, как при жизни мы были со Степой,
И в воздухе и на земле. (В. Высоцкий).

Прижав пальцами, струны я пытался унять сильно бьющееся сердце. В эту песню я вложил душу что уж говорить.

- Как вы слышали, окончание было другим, но и пришла она мне не в спокойной обстановке. Менять ее я не стал. Несмотря на итог боя, задание было выполнено, причем не просто выполнено, но даже перевыполнено. Мы воспользовались этим налетом чтобы вызвать неразбериху в войсках противника и нанесли мощные бомбово-штурмовые удары по крупному узлу железнодорожной станции и аэродрому. Потери немцев сейчас подсчитываются. Знаете, когда нам встретились разведчики, я уже думал что все, так и не выберусь из этих гор, однако парни молодцы, чуть не за шкирку вытащили нас. Причем самая большая проблема оказался я. Так что разведчики фактически несли меня на руках, у меня оказались слишком серьезные травмы и ранения для похода по горам. Я вообще им удивляюсь, безбашенные парни, все-то у них ловко получалось. Именно им я хочу посветить свою следующую песню. Она тоже про разведчиков, то только не армейская, а батальонная, на данные момент ничего я просто не успел написать. Парни, это для вас:

-…А на войне как на войне
А нам труднее там вдвойне.
Когда взойдёт над сопками рассвет,
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем?
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег.
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем?
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег.
Батальонная разведка
Мы без дел скучаем редко,
Что ни день, то снова поиск, снова бой.
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой!
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой
А если так случится вдруг
Тебя навек покинет друг,
Не осуждай его, война тому виной.
Тебе наш ротный старшина
Отдаст медали, ордена,
В разведке заработанные мной.
Тебе наш ротный старшина
Отдаст медали, ордена,
В разведке заработанные мной.
Батальонная разведка
Мы без дел скучаем редко,
Что ни день, то снова поиск, снова бой.
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой!
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой
Когда закончится война,
Мы все наденем ордена,
Гурьбой усядемся за дружеским столом.
И вспомним тех, кто не дожил,
Кто не допел, не долюбил,
И чашу полную товарищам нальём.
И вспомним тех, кто не дожил,
Кто не допел, не долюбил,
И чашу полную товарищам нальём…

…Мы до свадьбы доживём ещё с тобой
Ба-ата-альон-ная разведка
Мы без дел скучаем редко,
Что ни день, то снова поиск, снова бой.
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой!
Ты, сестричка в медсанбате,
Не тревожься, Бога ради,
Мы до свадьбы доживём ещё с тобой. (Морозов И)

Песня была удивительно длинной, но я спел ее полностью. Что уж говорить она была одной из моих любимых, которую я знал назубок, даже те ее варианты, что были переделаны, но сейчас исполнил в авторском тексте.
Поморщившись, потер плечо, оно доставляло мне все больше и больше проблем. Двигалось так же, но болеть стало сильнее.

- На чем я закончил? А, как решил поговорить с пленным летчиком. И первый вопрос был таков. Почему они убивают женщин и детей. И знаете что он мне ответил?..

[Golikov64]

Советское время. Поезд. Едут в купе четыре мужика. Путь дальний и они травят байки, кто, где работает и чем занимается.
- Я аквалангист, занимаюсь подводными исследованиями - говорит первый.
- А я технолог на военном заводе.
- А я летчик испытатель.
- А я работаю в КГБ. И мой начальник, капитан Иванов сейчас нас слушает.
- Да брешишь ты! - не выдержал первый.
- Спорим, что через две минуты зайдёт проводница и принесёт чай с лимоном.
Мужики забили. И засекают время.
Ровно через две минуты заходит проводница. Ставит четыре стакана чая с лимоном и говорит: - Капитану Иванову понравилась ваша шутка.

[VicNes]

Холодные рукоятки пулемета задрожали у меня в руках, когда пулемет забился от короткой очереди. Из стволов вырывались спаренные они выстрелов. Короткими очередями я стрелял по холму

Холодные рукоятки пулемета задрожали у меня в руках, когда пулемет забился от стрельбы. Из стволов рвалось пламя спаренных выстрелов. Короткими очередями ...

Может так?