#587 Владимир_1 » 26.08.2012, 20:48
Москва. 12 июля 13 часов 58 минут по местному времени. Служебная гостиница НКВД. Номер адмирала Нахимова.
- Что скажите господа? – поинтересовался адмирал у двух своих подчиненных. Остальные приглашены не были.
Каперанг Ульянов, а в действительности жандармский полковник Ульянов Владимир Данилович пожал плечами:
- Слишком мало информации Павел Степанович. Пока не добудем больше информации, ничего сказать не могу, но возможности наших надеюсь, будущих союзников, впечатляют. Причем сильно. Я согласен с Императором, этот союз нам нужен как воздух.
- Андрей Викторович? – повернулся адмирал ко второму подчинённому полковнику Кузнецову.
Несмотря на всеобщую нелюбовь и призрение к жандармам, никакой неприязни между офицерами не чувствовалось. Все они были боевыми офицерами выполняющих приказ самого Императора, так что никаких личных отношений к Ульянову не было. Да и за время той бешенной гонки по мирам успели неплохо изучить его, составив мнение как о человеке чести.
- Согласен с Владимиром Даниловичем. Этот союз нам нужен. Одно уточнение. Сколько мы тут пробудем?
- Примерно… От года до двух лет, - задумавшись на мгновение ответил адмирал.
Именно эти числа спрогнозировал Александр. Он считал за это время война если не закончиться, то вполне может выйти за пределы Польши.
- Нужно подготовиться к встрече. Все примерили принесенные костюмы?
- Да, они такие странные. Однобортные. Двух. Я спрашивал у дежурной по этажу. Она не знает что это такое, но одеться помогла, - ответил адмиралу Ульянов, поправив рукав пиджака.
Он встал раньше всех и успел познакомится не только со сменившейся дежурной но и с соседями. А с двумя, только что прибывшими с фронта офицерами местной спецслужбы даже выпить по наливке.
- Полчаса назад со мной связался по телефону… - адмирал с невольным уважением посмотрел на стоявший в прихожей телефон, - представитель местных властей. Генерал Гоголев теперь будет с нами постоянно, так что если будут какие вопросы можно связаться с ним или его замом майором Верником.
- Вопросы есть, и много, - ответил Ульянов.
Полковник Кузнецов кивнул подтверждая.
- Если все пройдет нормально, хотелось бы быстрее начать освоение новых знаний.
- Хорошо. Господа, встреча с главой государства назначена на три часа, времени осталось немного за это время нужно подготовится…
- Уф-ф! – выходя из кабинета Сталина выдохнул я, на ходу вытирая пот со лба.
Мельком глянув на Поскребышева, подошел к вставшей со стула Але и, подхватив ее под локоть, направился к выходу.
- Ну как?
- Давненько меня так на ковре не песочили. Все припомнили, - несколько заторможено ответил я.
- За дело же.
- Знаю. Все равно была бы возможность, так же поступил. А то, что за дело, все правильно, так и нужно. Я еще удивляюсь, что меня на губу не посадили.
- На губу?! – Аля иронично приподняла бровь.
- Ну или под домашний арест, - отмахнулся я.
Шедшие впереди коробочкой сотрудники НКВД, все, не ниже званием лейтенанта, был один даже майор, рявкали присутствующим, или шедшим им на встречу по коридору:
- Лицом к стене! Не смотреть!
А я посмотрел. То есть, посмотреть на явно военного, облаченного в гражданскую одежду, прежде чем повернулся, успел. Поэтому выполнив приказ, ошарашенно подумал:
«Канарис?»
Не узнать адмирала я не мог, сам делал первичную подборку биографий всех германских лидеров перед отправкой к Сталину. Несколько фото там присутствовало.
Первая же мысль пришедшая после увиденного, и проследовавший за этим анализ вызвал восхищенные слова уже вслух:
- Ну ни хрена себе?! Вот это да!
За что получил хорошую затрещину от Али. Опять-таки за дело, но все равно, планы Сталина впечатляли.
Окрестности Минска. 12 июля. 14 часов 26 минуты по местному времени. Подразделение капитана Куницына. Части Особой Армии.
- Подкалиберный!!! Подкалиберный, твою мать!!! – орал, даже не слыша себя сержант Панин, подводя прицел под башню очередной «тройки». Не в первый раз прилетал подарочек от противника, так что все в экипаже, несмотря на открытые люки в башне, успели получить контузии.
По башне в очередной раз ударила болванка, вызвав новый звон и брызги мелкой стальной крошки.
Вытерев текущую по лицу кровь, сержант посмотрел вправо. Повиснув на сиденье, заряжающий уронил подбородок на грудь.
- Что там? - спросил лейтенант.
- Кажется Мамеева ранило.
- Плохиш, замени. Усанбеков проверь, что с заряжающим.
- Есть!
- Есть!
Пока механик и радист возились убирая заряжающего вниз, сержант успел перезарядить орудие.
Подкручивая маховики настройки он подправил прицел, и топнул по педали пуска.
- Есть! Горит! – воскликнул сержант.
- Вижу! Справа еще восемь «четверок» подходит, - известил наводчика лейтенант.
- Берем их?
- Да.
С той стороны роту прикрывало две самоходки и один из КВ. Но за прошедший бой, обе самоходки подбитые горели, а у КВ заклинило башню и разбило прицел. По докладу разведки на усиленную роту шел один танковый батальон, на этот раз они ошиблись. Судя по видневшимся сквозь относимую ветром огненной завесы и копоти, шел на них полнокровный полк. Танковый батальон, и два моторизованных.
- Все, только осколочные остались! – закинув последний бронебойный снаряд, известил всех по ТПУ Плохиш.
- М-м-м, - задумался лейтенант: - Так, Усанбеков!
- Я!
- Плохиш!
- Я!
- Берем ноги в руки и к соседу, пусть боезапасом поделиться. Ну чего сидим? Вперед!
В это время открытая крышка люка зазвенела от попадания. Посмотрев на внушительную вмятину, Плохиш перевел взгляд на командира.
- Товарищ лейтенант… - заныл механик.
- Плохиш, не тупи, через нижний люк!
- Есть! – обрадованно заорал механик и вслед за радистом покинул машину.
В течение десяти минут, с помощью спешенного десанта, что охранял танк в окопах, было доставлено два десятка бронебойных снарядов.
- Шабаш. Выдохлись гансы! - крикнул бойцам лейтенант.
И действительно, вот уже пару минут как не слышно канонады. Однако и через черный смог от горящей техники было плохо видно, приподнявшийся Плохиш заметив спину удаляющегося бойца-связного – рацию разбили еще в начале боя – сообразил, откуда сведенья.
Осторожно, боясь нарваться на шальную пулю, бойцы выглядывали из окопов, стараясь хоть что-то рассмотреть сквозь дым.
Вдали послышался лязг и гул дизелей. Вот замелькали в дыму знакомые силуэты «тридцатьчетверок».
Бойцы облегченно засмеялись, прибыла кавалерия, хозяйство Рыжкина прибыло. Трехбашенные монстры Т-28 воспринимались уже спокойнее.
Через минуту экипаж рассматривал танк. Слышались удивленные возгласы.
- Восемьдесят три, восемьдесят четыре… Все вроде? М-да, крепка сталинградская броня. Восемьдесят четыре попадания. Умеют немцы стрелять, - озадаченно почесал Хакимов затылок, от чего шлемофон сполз на лоб.
- Товарищ лейтенант, а потери наши какие? – спросил Панин. Командир только что вернулся от комроты, так что свежие новости знал.
- Большие, сержант. Большие,- вздохнул Хакимов: - Самоходка считай, одна уцелела, «тридцатьчетверки» две машины потеряли, одну вроде восстановят, инженера обещали. Из КВ, у трех башни заклинило, один горел, ладно экипаж потушить успел. У машины Воронова ствол пробило. Одним зениткам ничего, так царапины. Они почитай больше всего побили. Сорок девять на них записали, и это не считая обычной колесной техники. Людей много потеряли. Из десанта особенно.
Бойцы с уважением посмотрели в сторону как раз выбиравшегося из капонира ЗСУ-57-2, что с трудом выбил у генерала Катукова комроты.
Пока экипаж под охраной приписанного к ним танкового десанта осматривал и при возможности чинил боевую машину, командиры осматривали горящие и подбитые танки противника, изредка поглядывая на большую толпу пленных, куда бойцы загоняли немцев, строя их в маршевую колонну.
- Сто семнадцать танков уничтожено, двенадцать захвачено. Дозоры сообщили, что восемь ушли, краем оврага прошли, - махнул рукой комроты, докладывая полковнику Рыжкову, которому и была переподчинена их тяжелая рота.
- Колесной техники? – спросил полковник.
- Много. Там пробка образовалась, так что больше трёхсот единиц. Захватили почти сотню. Бронетранспортеры и другая техника подсчитываются. О, кстати, мы там несколько батарей эрликонов захватили. Целые.
- Пленные?
- Еще не знаем, считают.
- Ясно. Доклад мне через час, - приказал полковник, и развернувшись направился к своему Т-28. В отличие от капитана Рыжков в Особую армию не входил, и вооружен был в основном устаревшей техникой, кроме двух десятков «тридцатьчетверок».
Санкт-Петербург. 18 июля 2011 год. Петербургский тракторный завод (ПТЗ) – Кировец.
- Что за заказ? – без особого интереса поинтересовался один грузчик у другого.
- Не знаю. Павлов сказал, срочный заказ от Москвы, - кивнул на стоявшего в отдалении старшего инженера завода, который что-то обсуждал с одним из железнодорожников, усиленно жестикулируя.
Гремя сцепками к пандусу подполз тепловоз. Двенадцать прибывших специалистов завода изумленно замерли. Хотя груз и был прикрыт, с одного ветром сорвало брезент, явив мастерам то, что было укрыто.
Седьмым по счету, стоял разбитый танк. Красная звезда, несколько пробоин в башне и корме, без гусениц, явно показывали, что и откуда он прибыл.
- «Тридцатьчетвёрка», довоенная еще, - выдохнул один из инженеров.
- У меня дед под Харьковым в сорок втором в таком же сгорел, - стянул с головы кепку, пробормотал один из мастеров.
Было ясно, что под остальными брезентами скрывается то же самое. Битые и горелые советские танки.
Наконец последний раз лязгнув сцепкой, состав остановился.
- Внимание. В технике могут быть боеприпасы. Приступим после того как их осмотрят саперы, - крикнул старший инженер, после некоторого обдумывания.
Пока ждали саперов, несколько мастеров и грузчиков не удержались и заглянули в некоторые боевые машины.
- Ребята тут в крови все. Пробоина на уровне мехвода, - крикнул один из грузчиков. Раздался гул голосов, заводчане обсуждали шокирующие новости.
- В вагонах запчасти, - озвучил инженер, заметив, как все рассматривают четыре вагона в конце состава.
- Короче, Степаныч, когда их восстановить нужно? – рубанув рукой, спросил один из мастеров у инженера.
- Как можно быстрее, - несколько растерянно ответил он.
- Сделаем, - мастер обернулся, - так ведь ребята?
- Да-а!!!
Я не писатель - я просто автор.