Морской Волк (от Влада Савина)

[Ефрейтор]

Ближайший родственник "Гранита" (крылатой ракеты) - это Фау-1.

По конструкции - да, ФАУ-1 ближе, но двигатель у нее - пульсирующий реактивный, у Гранита - турбореактивный, у ФАУ-2 - реактивный. Т.е. движки ФАУ-2 и Гранита должны давать более ровный звук, в отличие от пульсирующего в ФАУ-1. С другой стороны, у фрицев в это время проходили испытания ЗРК, представлявшего собой уменьшенную вдвое ФАУ-2.

[Влад Савин]

Капитан 1 ранга Зозуля Федор Владимирович. Эсминец «Куйбышев»
Что есть искусство войны? А морской, особенно?
Бой, это лишь кульминация. А до того, надо все рассчитать и подготовить. Выбрать время и место, чтобы противник там оказался слабее. Обеспечить развертывание своих сил – там и тогда. И, вперед за орденами!
Это еще не стратегия, а только лишь оперативное искусство. Следующий уровень, чтобы победа не была бесплодной, а по максимуму изменила бы ход войны. Пример обратного - бой у Гуадаканала седьмого августа этого года (интересно, что подробное описание его, уже произошедшего, я прочем в книге наших потомков, которая будет издана через полвека). Там японцы совершенно блестяще, без потерь, в ночном бою уничтожили пять американских крейсеров, прикрывающих высадку десанта – что никак не повлияло на последующую кровавую баню, завершившуюся разгромом. Адмиралу Микаве в том бою надо было всего лишь идти до конца, к скоплению десантных транспортов, что давало самураям выиграть не бой, а всю кампанию - но он не рискнул. И японцы через два года повторят ту же ошибку - бой «Ямато» в заливе Лейте. «Туман войны», страх мнимых врагов за горизонтом.
Мы же, благодаря дару наших потомков, точно знали, где противник. А вот немцы, лишенные связи, информации не имели – «туман войны» сейчас работал на нас.
Волновался ли я – конечно! Потому что сам товарищ Сталин заявил мне, категорически – К-25 погибнуть не должна! Что бы ни случилось, иначе.. В общем, на берег тогда можно было не возвращаться, лично мне.
Мы подошли в сумерках, встали у берега. А потомки заняли позицию мористее и чуть впереди. Берег шел почти точно по параллели, запад-восток, позади нас в пяти милях был вход в Порсангер-фьорд. И с запада шел конвой, прижимаясь к берегу, прямо на нас.
Вот он уже виден. Пять транспортов, кильватерной колонной, одиннадцать кораблей охранения – четыре тральщика «тип М», семь охотников за подлодками. Нас заметили, когда до них было две мили – на головном тральщике заморгал ратьер. «Гремящий» ответил каким-то бессмысленным сигналом, выиграть хоть секунды, может примут за внезапную смену кода – уже начав движение навстречу. Приняли немцы игру, или просто не ждали увидеть здесь кого-то кроме своих – но нам удалось сблизиться еще почти на милю, затем поворот на курс 315, норд-вест, как косой «кроссинг Т», и сначала пуск торпед, по шесть с «Гремящего» и «Сокрушительного». И – открыть огонь.
Это был НАШ бой. Эсминцы «проект 7» как раз и создавались для таких сшибок, по примеру Петрограда девятнадцатого года. Хороший ход, и мощные пушки, 130мм Б-13, с отличной баллистикой, снарядом в тридцать пять кило и надежной системой управлении огнем, далеко превосходящие «сотки» немецких тральщиков. А вот ПВО и ПЛО подкачало – впрочем, в середине тридцатых этим грешили все флоты (уже начинаю рассуждать с высоты будущего, сравнивая наши корабли с «Самнерами» и «Гирингами» сорок пятого года). Но сейчас нет ни авиации противника, ни его лодок. Это наш бой, корабли против кораблей – которые для наших эсминцев в той истории за всю войну можно будет пересчитать по пальцам одной руки.
Мы успели сделать два залпа, когда немцы начали отвечать. Один из восьмисоттонников уже горел, накрытый в первые же секунды. Несколько залпов по тральщикам, и перенос огня на транспорты, головной тоже успел получить наш снаряд, когда торпеды дошли. По одному столбу встали у бортов первого и второго транспортов, вдруг взорвался охотник, перехватив на себя торпеду. Три попадания из возможных двенадцати, в общем неплохо. Еще один столб у второго транспорта, и сразу два у третьего – по времени, это уже К-25.
Немцы пытались прикрыться дымзавесой. И вели ответный огонь – попаданий пока не было, но всплески их снарядов несколько раз вставали у нашего борта. Судя по смещению облака дыма назад, последние два транспорта, вокруг которых вертелись охотники, развернулись на обратный курс, бросив подбитых. Третий транспорт затонул сразу, второй тоже, почти уже скрылся под водой, головной потерял ход и горел как свечка, так же как два мелких.
И мы прошли вдоль всего конвоя, осыпая его снарядами. Боевые корабли создаются ради этих минут, оправдывающих их постройку и содержание; то что мы утопим сейчас, обошлось германской казне в сумму, заметно больше стоимости трех эсминцев. Горящий транспорт наконец зарылся носом в воду, в попытке выброситься на берег, но не успел, не дошел буквально пары кабельтовых. «Куйбышев» своими четырьмя «сотками» в основном добивал уже горящих, а когда мы сблизились, на вид до восьми-девяти кабельтовых, то дали торпедный залп всем бортом, у нас были 45-сантиметровые, но зато целых девять труб, три по три. И попали, взрыв расколол один из тральщиков, мечущихся там, в дыму.
Когда мы обогнали конвой, то увидели последние два транспорта, не прикрытые дымом. Вдруг один из них взорвался, от двух торпед, вместе с тральщиком, спешащим прикрыть его дымным хвостом. Потомки уже были здесь – и когда мы начали пристреливаться к последнему транспорту, возле него тоже взметнуло торпедный взрыв, за секунды до того, как фрица накрыл залп с «Гремящего». Затем все скрыло дымзавесой, в которой метались силуэты и мелькал огонь – вспышки выстрелов и пламя горящих кораблей.
Фрицы орали в эфир, звали на помощь. Но их сигналы никуда не доходили – потому что в рубке «Куйбышева» рядом со мной был один из потомков со своим прибором, для этого «ноутбука» наши корабельные умельцы специально сделали ящик с двойными стенками на пружинах, наподобие хронометрического. И любые попытки фрицев что-то радировались, тотчас же глушились.
А ведь потомки, похоже, не воевали? Лейтенант их, аж пригнулся, когда снаряд фрицевский, в полукабельтове от борта.
-Страшно? Так по первому разу, всегда. Ты главное, дело свое делай – тогда, бояться не стыдно!
Очухался, кажется. Стучит клавишами на своем приборе.
Дым снова стал смещаться на восток. По-видимому, фрицы решили проскочить в Порсангер-фиорд, пользуясь тем что мы оказались у них позади. Мы увидели последний транспорт, сидящий у берега на камнях, с заметным креном – выбросился все-таки. Задача выполнена, конвой уничтожен полностью, все пять транспортов, и четыре корабля охранения, это лишь те, которые затонули на наших глазах.
Мы уже собирались лечь на курс отхода, посылая вслед фрицам последние залпы. И тут фрицы не выдержали. У них еще был шанс, держась вместе и прикрываясь дымом, проскочить в Порсангер-фиорд. Но у них окончательно сдали нервы, и они рванули туда, кто как может, каждый сам за себя. Что имело следствием, растяжение их ордера и разрыв дымовой завесы. Три корабля, поврежденные сильнее других, отстали, на одном ясно виден был пожар. И нам грех было упустить такой случай.
Один их охотников вдруг взорвался – артпогреб, или глубинные бомбы. Два других просто зарылись в волны и исчезли с поверхности. И лишь головные три успели нырнуть за мыс (почему три? Если их было одиннадцать – или еще один утоп, мы не заметили?).
Вот теперь можно и домой. Победа!

[Влад Савин]

С другой стороны, у фрицев в это время проходили испытания ЗРК, представлявшего собой уменьшенную вдвое ФАУ-2.

Вы имеете в виду "Вассерфаль"? Так это год 44 а то и 45. И вряд ли зенитчики в каком-то гарнизоне могли даже слышать про такое, в 42м.
Так что примут - за падающую бомбу. От англичан.
Читал книгу их автора (Затопить Германию - вышла в серии В-И, М,АСт). О их 617й эскадрилье (сначала разрушение дамб на Рейне, затем точечные удары по наиболее важным). Так там всерьез утверждалось, что эти супер-асы могли 5-тонной бомбой с высоты 7-8 км попадать в квадрат 20х20м (хвала прицелу Норден!)
По мне. так художественный свист (а как ветер учитывали?) Но вот немцы - вполне могли в это верить.

[piter64]

Капитан 1 ранга Зозуля Федор Владимирович. Эсминец «Куйбышев»
Бой - это лишь кульминация. А до того, надо все рассчитать и подготовить. Выбрать время и место, где противник окажется слабее.

Третий транспорт затонул сразу, второй почти скрылся под водой

Некоторые шероховатости за которые зацепился взгляд. Отрывок хорош, короткие предложения в описания боя подчеркивают динамику.

[laneta]

я прочем в книге наших потомков, которая----прочел

Так лучше! Александр.

[Мряв]

laneta, красный это админский цвет.
А то минут пять не мог понять, за что вас "отцензурили".

[laneta]

Мряв -исправлюсь, что то накатило

[Влад Савин]

Подводная лодка «Воронеж». (говорят по-немецки)
-Отвяжи меня. Немедленно.
-Зачем, герр капитан-лейтенант? Попытаетесь в одиночку, и с одной рукой, этот корабль захватить? Так единственно, чего добьетесь, это вам вторую руку сломают, и еще пару ребер. И мне, заодно с вами. А мне это надо?
-Мы оба, солдаты фюрера. Обязаны сделать хоть что-то. Устроить пожар, короткое замыкание. Мы погибнем, но у русских тоже будут трудности.
-Без меня. Я, знаете, на тот свет не спешу. Вам положено, вы же герой. А я еще жить хочу.
-Ты, мразь, еще учил мой экипаж истинно германскому духу?
-Вы нужны русским живым, поскольку вам есть что им рассказать. Не кривите рожу, когда вас начнут допрашивать по-настоящему, вы выложите все, что знаете и не знаете. А мне вот нечего им предложить, кроме своей лояльности - иначе со мной поступят так же, как мы с их пленными политруками.
-Сволочь. Ты присягу принимал, когда надел мундир?
-Ах, это.. «Если я нарушу, что-то там..». Вопрос, что – чего не могли бы сделать со мной русские, прямо сейчас?
-«Честь моя зовется верность!». Забыл, скот?
-Верность – кому? Рейху, Партии, или лично фюреру? Смею предположить, они даже не заметят, живу я или сдохну. А вот мне лично – не все равно. Я, знаете, люблю жизнь, как всякий разумный человек. В отличие от вас, героев – чье назначение и состоит в том, чтобы умирать когда прикажут.
-Проклятый предатель!
-Да нет, знаете, я истинно верен был. Пока Рейх исполнял передо мной свои обязательства. В числе которых было – обеспечить мою жизнь. А если я вот так попал – значит, это мне не обеспечили. Следовательно, и я свободен от своих обязательств. Не герой я – и быть им не желаю.
-Конечно, чтоб стать героем, нужна смелость. Всего лишь.
-Да нет, знаете.. Вы не задумывались, что все люди, все народы, все человечество – делится на.. Большинство, это просто быдло, толпа, стадо: живут «как положено», жрут, размножаются, вкалывают, чтоб все это обеспечить – не задавая себе вопрос, зачем. Меньшинство же в свою очередь делится на героев, которые затем и нужны, чтоб было кому умирать, когда трудно – и разумных людей, которые оценивают и пользуются. И конечно, указывают героям, где, когда, и за что им умирать. А я не хочу, быть расходным материалом. Оттого – не вам меня учить. Ваше дело – лишь тупо сдохнуть, за то, что укажем мы.
-Это кто тебя этому научил?
-Знаете, своим умом дошел. Прочтя Ницше, и слушая речи нашего ефрейтора. Что будет, если «белокурых бестий», окажется много – передерутся ведь? Значит, должны быть разумные люди, которые могут договариваться, и отдавать этим «сверхчеловекам» приказы. Кстати, любопытный вопрос, фюрер наш, кто? Если он всего лишь «герой», то очень скоро окажется ненужным.
-Рейх, Германия, Отечество, для тебя пустое?
-Разумные люди всех стран объединены тем, что всегда поймут друг друга. Оттого кстати, не боюсь, что будет после. Если победят русские, то им будут нужны лояльные и разумные, управлять тем, что останется от Германии. А если Рейх, в чем я сейчас сильно сомневаюсь, но предположим – то решать мою судьбу будут такие как я, а не герои. В этой войне герои погибнут все, что для Германии не страшно, фрау новых нарожают. А вот разумные поймут, что у меня не было выбора. Кстати, герр капитан-лейтенант, не желаете тоже вступить в «Свободную Германию»? А то русский из НКВД сказал, что это мне зачтется, если я сумею вас убедить.
-Да пошел ты, ……!!
-Знаете, чем разумные люди отличаются от героев? Тем, что сначала думают, а лишь после.. Оскорбляете меня, а я ведь обидеться могу. Русские мне приказали, за вами ухаживать – кормить, поить, дерьмо выносить. Про последнее, русский доктор сказал, грязь увижу, заставлю языком вылизать и съесть – а вот еду-питье.. Видите, бульон, хлеб, чай, это ваш обед.. должен был быть, хе-хе! Но я думаю, мне вторая порция не помешает, за вредность. Голодным вы, положим, несколько суток потерпите, а вот без питья.. Заметьте, я прощаю вам и слова всякие, и даже то что вы мне в морду. Но вот «Свободная Германия» - не обсуждается. Вступайте - и сразу получите есть-пить.
-…….!!!!
-Любопытно, через сутки вы мне скажете то же самое?

[Мряв]

-…….!!!!
-Любопытно, через сутки вы мне скажете то же самое?

В самом деле, зачем заморачиватся пытками, химиотерапией и гипнозом, если можно переложить всю работу на самих мышастых? ГЕНИАЛЬНО!

[Марат Брынза]

Знаете, своим умом дошел. Прочтя Ницше, и слушая речи нашего ефрейтора.

Я бы тут лучше на Гебельса сослался.... типа "сохранение Арийской нации", или там .... превосходство "Арийской нации", типа .... "вот мы Арицы" , а вы капитан - варвар, нет в вас "настояшего Арийского духа" , типа "вот Фюрер!! - наш вождь .... короче поставил нас контролировать таких как вы капитан" .... и т.д.
А то получилось как-то слишком мерзко.... ИМХО - идеалогии не хватает .... а вот с идеалогией было бы "веселей"

[Гурман]

А то получилось как-то слишком мерзко.... ИМХО - идеалогии не хватает .... а вот с идеалогией было бы "веселей"

А тут и нет ни какой идеОлогии, примитивный страх.

[Влад Савин]

А тут и нет ни какой идеОлогии, примитивный страх.

Так я ИМЕННО ТАКОГО и хотел изобразить. Тип субпассионария, подавшегося в политработники.
--------------------------------------------------------------------------------------------
"Человеческий фактор - вот главная причина 1991 года. Такие вот и развалили страну!".

[Марат Брынза]

А тут и нет ни какой идеОлогии, примитивный страх.

Эта сцена на общем фоне будет смотреться хреновА....
Попробуйте прочитать целиком пару отрывков до этой сцены , и последний отрывок ...
ИМХО - не очень хорошо получается .....

Так я ИМЕННО ТАКОГО и хотел изобразить. Тип субпассионария, подавшегося в политработники.

ИМХО - перебор ....

[Лукич Самарский]

ИМХО - перебор ....

Намеренный перебор, точнее - гротеск.
И ещё одно соображение. Поскольку "разумный человек" решил сотрудничать со следствием, этот разговор - часть психологической обработки капитана. И главный упор он делает не на пытку голодом (для героев физические страдания не самое страшное), а на развенчание идеалов: "За что ты собрался умирать, дурашка? Миром и Рейхом, в том числе, правят такие же подлецы, как я, а верность долгу придумана лишь для твердолобых болванов" (абзац об интернационале "разумных людей").

[Влад Савин]

От Советского Информбюро 14 октября 1942
Северо-западнее Сталинграда происходили бои местного значения. Танкисты части, где командиром тов. Якубовский, уничтожили до 300 гитлеровцев, 4 орудия, 8 миномётов, 20 пулемётов и несколько автомашин с боеприпасами. Двадцать два снайпера Н-ской части за 14 дней истребили 323 немецких солдата и офицера.
Отряд краснофлотцев под командованием лейтенанта Климовича высадился с катеров на берег Чёрного моря, занятый противником. Моряки внезапно напали на находившийся в населённом пункте эскадрон румынской кавалерии и истребили противника. Взорвав склад боеприпасов, радиостанцию и захватив штабные документы, краснофлотцы без потерь вернулись на свою базу.
Пленный солдат 6 роты 5 мотострелкового полка 1,2 немецкой танковой дивизии Герман Фибелькорн рассказал: «Я отбывал наказание в штрафных батальонах в Штеттине, Грауденце и других городах. В сентябре немецкое командование направило 2 тысячи человек из штрафных батальонов в Россию, на пополнение 12 танковой дивизии. Меня зачислили в 6 рогу, в которой вместе с пополнением насчитывалось 180 человек. На фронте я пробыл неполный день. В течение двух часов в результате бесплодной атаки рота потеряла убитыми и ранеными свыше 70 человек».
Пришедшие из тыла немецкой армии партизаны рассказали о крайне тяжёлом положении советских военнопленных, томящихся в лагере в городе Пскове. Немцы кормят пленных красноармейцев бурдой, сваренной из гнилых овощей и картофельной ботвы. Заключённых в этом лагере заставляют работать по 16 часов в сутки. Падающих от истощения пленных немецко-фашистские бандиты расстреливают на месте. В сентябре немцы зарыли в землю живьём 17 пленных красноармейцев, заболевших тифом.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж».
-Не Штирлиц – сказал Кириллов, забирая у меня прочитанные листки – хотя, ожидал большего. И готовился к худшему. Что например, они все поняли, маскируют трепом, готовятся – и сейчас ломанутся из изолятора, вооруженные обеденной посудой. Между прочим, с одним доктором могли так справиться вполне. А дальше, помню инструктаж, «если здесь открыть не тот кран». Так что этот, был весьма удивлен, выйдя и увидев в дополнение к эскулапу еще и меня, Сидорчука со «стечкиным», а также Логачева и двух матросов. И еще больше удивился, когда его сунули в выгородку и задраили люк.
Я киваю. Выгородка грязного белья - две цистерны с боков, прочный корпус, сверху палуба и герметичная дверь. Еще лампочка, и брошенный матрас. Впрочем, по комфорту немногим хуже, чем на немецкой дизелюхе.
-Одно лишь удивляет, даже меня – продолжает старший майор – больно легко скис. Я-то по простоте душевной полагал, что подводники, это элита любого флота. Понятно, что так быстро найти надежных и проверенных на все комиссарские должности, даже их рейхсфюреру непросто – но подплав-то могли ведь обеспечить?
Ну это-то как раз понять просто. Хорошо помню, как у нас в свое время, такие же прежде идейные вмиг и массово оказывались, «за капитализм и демократию». Да и отбирали, очень сомневаюсь, что персонально, с собеседованием – намного более вероятно, что в темпе перешерстили бумаги и выбрали, у кого анкета чище. А это общеизвестно, что люди идейные, они же часто и неудобные и неугодные, у них анкета замарана всегда. Лично я, когда мне присылали такого вот безупречного, сразу делал стойку, как охотничья собака на дичь – какой подляны от него ждать? Ну, если это не летеха только из училища, который еще не успел нахвататься. И что характерно, ошибался редко..
-Микрофон был ваш?
-Обижаете, Михаил Петрович – разводит руками Кириллов – ваши, из БЧ-4, соорудили, правда, по моей просьбе. Уж очень любопытно было, если пленных вместе свести, о чем они сговариваться будут? Ваш вопрос предвидя, отвечаю – слушать я могу только изолятор. Поскольку пришлось туда тайную проводочку провести.
Ох, блин, напрогрессорствовали же мы! В этой реальности, постановление ГКО «о радиолокации», вместо июня сорок третьего вышло двадцать третьего сентября сорок второго. И во многом повторяя то, из нашей истории, «..в целях обеспечения новых разработок и серийного производства радиолокаторов современными высококачественными электровакуумными изделиями, создать Электровакуумный институт с опытным заводом..», имело существенное отличие, «электровакуумными и полупроводниковыми». И если у нас академик Аксель Иванович Берг, по легенде, попав к Сталину (после трех лет тюрьмы), три часа объяснял Вождю идею радиолокации – то здесь он же в течение полутора часов (полной университетской лекции) сначала слушал от Иосифа Виссарионовича тезисы своего же доклада (из той истории, о которой он естественно, не знал), а зачем вполне научные рассуждения о полупроводниках вообще и транзисторах в частности, и какие перспективы это открывает (ох и постарались же Леня Ухов, Серега Сирый, и двое наших заочников, над написанием этого доклада Вождя! А как подбирали материалы, для «товарищей ученых»). Зачем, спросите вы, достаточно было просто издать приказ и обеспечить выполнение? А представьте, как взлетели авторитет товарища Сталина и уважение к нему со стороны и академика, и тех, кому он будет ставить задачу? И как академик расшибется в лепешку, чтобы оправдать доверие? Стоит полутора часов времени Вождя – возможное ускорение хоть на месяц, оснащения нашей армии и флота новыми радарами и средствами связи? А там ведь и «умное» оружие подоспеет – намекнул мне еще Лаврентий Павлович в Москве, что наша информация по «Цаункенигу» и планирующим бомбам вызвала самый живой интерес, и работы уже ведутся.
Вот только, вернувшись к нашим баранам.. Помню, еше мальцом, я видел у мамы сережки-радиоприемник «Эра», купленные еще в шестидесятые, до моего рождения. А вспоминая историю техники, когда такие компактные шпионские штучки появились на западе в массовой продаже, там началась буквально эпидемия тотального прослушивания. Причем занимались этим не только спецслужбы и полиция – шпионили все, фирмачи за конкурентами, кредиторы за должниками, домовладельцы за квартирантами, ревнивые супруги друг за другом, ну а газетеры любители сенсаций за всеми сразу. У нас же это была уже «оттепель», ну а если в сталинское время, такое у НКВД? Точно, будет как в анекдоте – компания за столом, кто-то ради шутки кричит в электророзетку, «товарищ майор, вас тоже поздравляем», и через минуту стук в дверь, «майор просил бы так не орать!». Хотя, вряд ли будет хуже, чем в наши, двухтысячные – когда фраза «это не телефонный разговор» стала всем понятной.
-..с командиром немецким не желаете побеседовать? – спрашивает тем временем Кириллов – сейчас он не рвется больше, в одиночку корабль захватывать. Остыл, проникся и осознал.
А что, можно! Даже не ради чисто военных сведений. Нас учили, что в поединке даже флотов сходятся не корабли а люди, командиры – их ум и воля. Оттого, мне полезным будет поближе узнать о психологии «вероятного противника».
Входим в изолятор. Фриц лежит, намертво привязанный к койке ремнями. Единственно может, голову повернуть – что он и сделал. Кстати, есть и пить ему так и не дали. Интересно, он сразу попросит, или пока еще гордый? Хотя командир подводной лодки, это все ж профессия, ко многому обязывает. В отличие от политработника, любого ранга.
Что он там говорит?
-Просит развязать – перевел Кириллов – он дает слово немецкого офицера, что не будет предпринимать никаких враждебных действий. Но разговаривать будет, лишь как равный с равным.
Ему не кажется, что его положении он слишком многого просит?
-Не кажется – переводит старший майор – да, вы потопили мою лодку, и я у вас в плену. Но войска фюрера стоят сейчас на Волге. Завтра Россия капитулирует. Мне лишь жаль тех германских воинов, которые из-за вашего бессмысленного сопротивления не увидят нашей победы. Надо уметь проигрывать. И понять, что наши лишние жертвы в конечном счете вызовут лишь ужесточение нашего отношения к вам, побежденным.
А сам он показал пример «уметь проигрывать», устроив драку? В которой сам же и пострадал. Поскольку осмотрели его уже после – то даже Князь не может сказать, два ребра ему свернуло, когда он вылетал в воду, или уже от кулаков Сидорчука?
-Всего лишь хотел указать скоту, нарушившему присягу, кто он есть. Вы враги, а он предатель. Как бы вы сами отнеслись – предав один раз, предаст и вас. Я только выразил ему свое отношение – когда ваши матросы стали меня бить. Впрочем, после репатриации я позабочусь, чтобы эту мразь повесили. Расстрел не для таких как он.
Ладно – нехай его развяжут! Входит Князь, ловко отстегивает ремни, и также молча исчезает. Зная Кирилова, могу предположить, что за дверью уже стоят наготове Сидорчук, Логачев, или кто-то еще – на случай, как бы чего не вышло.
Фриц садится на койке. С трудом – мешают загипсованные ребра и примотанная к телу рука. Но смотрит вовсе не заискивающе, даже с интересом. Снова говорит, Кириллов переводит.
-Капитан-лейтенант Хайнц Байфилд, кавалер Железных Крестов обоих степеней, командир подводной лодки U-703. Хотя мне представляться, надо полагать, излишне – поскольку этот … все вам рассказал. Кстати, очень прошу убрать его от меня – поскольку мое слово об отсутствии враждебных действий не относится к предателям. Конечно, вы вправе поступить как желаете, но я предупреждаю: если этот .. подойдет ко мне, несвязанному, я его убью. Чтобы не позорил своей жизнью погибший экипаж U-703.
А ведь убьет, не шутит! Не попытается, а именно убьет. При том, что тот с целыми ребрами, обеими руками, да и ростом повыше. Но не боец, а заячья душа. А вот этот – зубами грызть будет, если решит убить.
-Надо полагать, вы командир этого корабля.. подводной лодки? Я чувствовал, маневр погружения и всплытия. Могу я узнать, с кем я..
«Имею честь» не сказал, дипломатично. Ладно, представимся, не убудет - капитан первого ранга Лазарев, командир подводной лодки К-25.
-«Шеер», это ваша работа? Я знал Петера Грау и не верю в его предательство. И замечу, что подобные подлые методы недопустимы. Какую военную пользу получила Россия, от заключения в концлагерь ни в чем не повинных женщин, детей, стариков – семей убитых вами?
Ах, так! А какую военную пользу получил ваш Рейх, от истребления миллионов наших мирных жителей, никогда не бравших в руки оружия, и виновных лишь в том, что они, по-вашему, «низшая раса»? Или герр Байфилд никогда не слышал про план «Ост»? Вот только не надо про естественный отбор, слабый должен уйти, исчезнуть, покориться воле победителя! Тогда не обижайтесь, в войне на истребление, что решат и против вас – дозволено все! «Мы все равно победим – а кто будет судить победителей», так кажется сказал ваш фюрер?
-Кригсмарине не имели отношения к случившимся эксцессам. Мы солдаты, а не палачи. И то, что вы убили стольких их нас, отнюдь не разделяющих наиболее одиозных убеждений фюрера, прискорбно в конечном счете опять же для вас, русских. Будете теперь иметь дело с мясниками из СС.
И где же вы были с вашим несогласием, когда фюрер гнул вас через колено? А вашего любимого «папу» Денница, расстреляли или пока еще нет? Да и вы вроде как уже не кригсмарине, а морское СС? Так что, спорить без пользы. А для меня все просто: вы напали на нас, чтоб истребить, а выживших загнать в рабство? Значит, чем больше мы будем вас убивать, тем лучше для России. Если вам уже знакомо имя К-25, то вы знаете, скольких ваших мы уже убили, и даю слово командира, убьем еще. У вас есть еще что-то мне сказать?
-Очень жаль что вы и ваш корабль служат проигравшей стороне.
Странно это слышать – после того как сам же сказал, как «ценит» предателей.
-Я всего лишь имею в виду, что изобретено в одной стране, может быть воссоздано в другой. Когда Россия будет повержена, такие корабли как этот, под германским флагом, поставят на колени Англию и Америку. Кстати, удовлетворите мое профессиональное любопытство – какой флотский чин у вашего Адамова? Я читал его роман, как подводник. Но не думал, что всего через два года встречусь в бою с таким сверхкораблем.
Адамов – это который «Тайна двух океанов»? А ведь в самом деле, вышел роман в тридцать девятом, тогда с фрицами была дружба-фройдшафт, вполне могли и перевести! И творил Адамов весьма ответственно, собирая материал, фото было в книжке из библиотеки Саныча, в предисловии, писатель вместе с моряками-балтийцами на борту «Щуки». У немцев же, целая традиция – наподобие того, как еще в начале века их морской министр под псевдонимом Зеенштерн написал роман о будущей морской войне, немцев с британцами. Писатель Адамов – тайный адмирал, или конструктор! А мы, выходит, воплощение «Пионера». И дальше, прям как в романе – где там бой с целым японским флотом, и стаей субмарин, и даже торпеды там были самонаводящиеся, магнитные, это додуматься надо до такого (магнитное СН, за милю)! Нет фриц, фантазии твоей мешать не буду.
А вот другое – скажу. Вы на Волге стоите – так забыли, как в прошлом году из-под Москвы драпали? И кажется мне, что под Сталинградом вас разобьют – еще страшнее. А после мы пойдем на запад, и надеюсь, будем в Берлине года через два. Так что для вас, герр Байфилд, эта война закончена – и благодарите бога, что остались живы. В отличие от многих ваших под Сталинградом – которые еще будут завидовать мертвым. Потому что мы, русские, когда разозлимся, это страшно. А вы - очень нас разозлили. И воевать по-настоящему, мы только еще начинаем. Кстати, когда мы возьмем Берлин, и повесим вашего фюрера, если конечно он не успеет сам яд принять, что будете делать лично вы?
-Служить Германии. Всегда. Жить, или умирать – вместе с ней. В этом есть долг – истинно германского рыцаря и воина.
Вот через два года – к этому разговору и вернемся! До встречи, фриц.
А ведь может сбыться – такие корабли, поставившие на колени Англию и Америку, под германским флагом. Вот только – наравне с нашим. Интересно, из генералов и офицеров ННА ГДР, сколько прежде в вермахте служили? А по их же флоту, статистика какая?
Так что, до встречи, герр Байфилд - ведь теперь ты не погибнешь, как в нашей истории, в сорок четвертом, в Бискайском заливе, от английских бомб! Может, лет через десять, вместе с нами, англичан топить будешь, в той же Атлантике.

[lector]

опечатка:..."И то, что вы убили стольких их нас, "... из.

[молоток]

Меня зачислили в 6 рогу, в которой

роТу

[vorobei]

И любые попытки фрицев что-то радировались, тотчас же глушились.

радировать

[Влад Савин]

переделал последний эпизод, с учетом накиданных на СИ тапков. И еще добавил в конец.
--------------------------------------------------------------------------------------------------

От Советского Информбюро 14 октября 1942
Северо-западнее Сталинграда происходили бои местного значения. Танкисты части, где командиром тов. Якубовский, уничтожили до 300 гитлеровцев, 4 орудия, 8 миномётов, 20 пулемётов и несколько автомашин с боеприпасами. Двадцать два снайпера Н-ской части за 14 дней истребили 323 немецких солдата и офицера.
Отряд краснофлотцев под командованием лейтенанта Климовича высадился с катеров на берег Чёрного моря, занятый противником. Моряки внезапно напали на находившийся в населённом пункте эскадрон румынской кавалерии и истребили противника. Взорвав склад боеприпасов, радиостанцию и захватив штабные документы, краснофлотцы без потерь вернулись на свою базу.
Пленный солдат 6 роты 5 мотострелкового полка 1,2 немецкой танковой дивизии Герман Фибелькорн рассказал: «Я отбывал наказание в штрафных батальонах в Штеттине, Грауденце и других городах. В сентябре немецкое командование направило 2 тысячи человек из штрафных батальонов в Россию, на пополнение 12 танковой дивизии. Меня зачислили в 6 роту, в которой вместе с пополнением насчитывалось 180 человек. На фронте я пробыл неполный день. В течение двух часов в результате бесплодной атаки рота потеряла убитыми и ранеными свыше 70 человек».
Пришедшие из тыла немецкой армии партизаны рассказали о крайне тяжёлом положении советских военнопленных, томящихся в лагере в городе Пскове. Немцы кормят пленных красноармейцев бурдой, сваренной из гнилых овощей и картофельной ботвы. Заключённых в этом лагере заставляют работать по 16 часов в сутки. Падающих от истощения пленных немецко-фашистские бандиты расстреливают на месте. В сентябре немцы зарыли в землю живьём 17 пленных красноармейцев, заболевших тифом.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж».
-Бумажка, в дело – сказал Кириллов – Богдан Михайлович, заверьте как свидетель, что все переведено и записано правильно.
-Прослушка ваша была? – спросил я – или к «Лиственнице» подключались?
На лодке в принципе, прослушать незаметно можно любое помещение, где есть система внутренней связи. Только чуть выкрутить сигнальную лампочку, чтоб не поняли, что их слушают, вызывай и пиши. Проблема будет в том, что во-первых, слушать будет весь ЦП, во-вторых, при необходимости отдать любой приказ, пришлось бы прерывать прослушку. Специально для таких случаев, когда надо включить что-то нештатное, есть и резервная сеть, и коммутационные коробки в каждом отсеке. Но это уже нужно монтировать специально. И непорядок – если ни я, ни Петрович, не в курсе.
-Обижаете, Михаил Петрович – разводит руками Кириллов – куда же я, в вашу епархию, без спроса? Но любопытно было, если пленных вместе свести, о чем они сговариваться будут? Ваши, из БЧ-4, мне и сделали, диктофон из вашего времени, и микрофон чувствительный. К тонкой переборке с этой стороны плотно приложить – и пиши.
Ох, блин, напрогрессорствовали же мы! В этой реальности, постановление ГКО «о радиолокации», вместо июня сорок третьего вышло двадцать третьего сентября сорок второго. И во многом повторяя то, из нашей истории, «..в целях обеспечения новых разработок и серийного производства радиолокаторов современными высококачественными электровакуумными изделиями, создать Электровакуумный институт с опытным заводом..», имело существенное отличие, «электровакуумными и полупроводниковыми». И если у нас академик Аксель Иванович Берг, по легенде, попав к Сталину (после трех лет тюрьмы), три часа объяснял Вождю идею радиолокации – то здесь он же в течение полутора часов (полной университетской лекции) сначала слушал от Иосифа Виссарионовича тезисы своего же доклада (из той истории, о которой он естественно, не знал), а зачем вполне научные рассуждения о полупроводниках вообще и транзисторах в частности, и какие перспективы это открывает (ох и постарались же Леня Ухов, Серега Сирый, и двое наших заочников, над написанием этого доклада Вождя! А как подбирали материалы, для «товарищей ученых»). Зачем, спросите вы, достаточно было просто издать приказ и обеспечить выполнение? А представьте, как взлетели авторитет товарища Сталина и уважение к нему со стороны и академика, и тех, кому он будет ставить задачу? И как академик расшибется в лепешку, чтобы оправдать доверие? Стоит полутора часов времени Вождя – возможное ускорение хоть на месяц, оснащения нашей армии и флота новыми радарами и средствами связи? А там ведь и «умное» оружие подоспеет – намекнул мне еще Лаврентий Павлович в Москве, что наша информация по «Цаункенигу» и планирующим бомбам вызвала самый живой интерес, и работы уже ведутся.
Вот только, вернувшись к нашим баранам.. Помню, еше мальцом, я видел у мамы сережки-радиоприемник «Эра», купленные еще в шестидесятые, до моего рождения. А вспоминая историю техники, когда такие компактные радиоштучки появились на западе в массовой продаже, там началась буквально эпидемия тотального прослушивания. Причем занимались этим не только спецслужбы и полиция – шпионили все, фирмачи за конкурентами, кредиторы за должниками, домовладельцы за квартирантами, ревнивые супруги друг за другом, ну а газетеры любители сенсаций за всеми сразу. У нас же это была уже «оттепель», ну а если в сталинское время, такое у НКВД? Точно, будет как в анекдоте – компания за столом, кто-то ради шутки кричит в электророзетку, «товарищ майор, вас тоже поздравляем», и через минуту стук в дверь, «майор просил бы так не орать!». И скажет тогда товарищ Сталин, что жить стало лучше и веселее – поскольку любая оппозиция будет давиться на корню.
-..не Штирлиц – говорил тем временем Кириллов – я-то большего ожидал, и готовился. Что например, они все поняли, маскируют трепом, готовятся – и сейчас ломанутся из изолятора, вооруженные обеденной посудой. Между прочим, с одним доктором могли так справиться вполне. А дальше, помню инструктаж, «если здесь открыть не тот кран». Так что, когда этот вышел, уверенный что ему до конца похода своего командира голодом морить, мы его тотчас под руки, в выгородку сунули, и задраили люк. Там посидит.
Я киваю. Выгородка грязного белья - две цистерны с боков, прочный корпус, сверху палуба и герметичная дверь. Еще лампочка, и брошенный матрас. Впрочем, по комфорту немногим хуже, чем на немецкой дизелюхе.
-Одно лишь удивляет, даже меня – продолжает старший майор – больно легко скис. Я-то по простоте душевной полагал, что подводники, это элита любого флота. Понятно, что так быстро найти надежных и проверенных на все комиссарские должности, даже их рейхсфюреру непросто – но подплав-то могли ведь обеспечить?
Ну это-то как раз понять просто. Хорошо помню, как у нас в свое время, такие же прежде идейные вмиг и массово оказывались, «за капитализм и демократию». Да и отбирали, очень сомневаюсь, что персонально, с собеседованием – намного более вероятно, что в темпе перешерстили бумаги и выбрали, у кого анкета чище. А это общеизвестно, что люди идейные, они же часто и неудобные и неугодные, у них анкета замарана всегда. Лично я, когда мне присылали такого вот безупречного, сразу делал стойку, как охотничья собака на дичь – какой подляны от него ждать? Ну, если это не летеха только из училища, который еще не успел нахвататься. И что характерно, ошибался редко..
-С командиром немецким не желаете побеседовать? – спрашивает Кириллов – сейчас он не рвется больше, в одиночку корабль захватывать. Остыл, проникся и осознал.
А что, можно! Даже не ради чисто военных сведений. Нас учили, что в поединке даже флотов сходятся не корабли а люди, командиры – их ум и воля. Оттого, мне полезным будет поближе узнать о психологии «вероятного противника».
Входим в изолятор. Фриц лежит, намертво привязанный к койке ремнями. Единственно может, голову повернуть – что он и сделал. Кстати, есть и пить ему так и не дали. Интересно, он сразу попросит, или пока еще гордый? Хотя командир подводной лодки, это все ж профессия, ко многому обязывает. В отличие от политработника, любого ранга.
Что он там говорит?
-Просит развязать – перевел Кириллов – он дает слово немецкого офицера, что не будет предпринимать никаких враждебных действий. Но разговаривать будет, лишь как равный с равным.
Ему не кажется, что его положении он слишком многого просит?
-Не кажется – переводит старший майор – да, вы потопили мою лодку, и я у вас в плену. Но войска фюрера стоят сейчас на Волге. Завтра Россия капитулирует. Мне лишь жаль тех германских воинов, которые из-за вашего бессмысленного сопротивления не увидят нашей победы. Надо уметь проигрывать. И понять, что наши лишние жертвы в конечном счете вызовут лишь ужесточение нашего отношения к вам, побежденным.
А сам он показал пример «уметь проигрывать», устроив драку? В которой сам же и пострадал. Поскольку осмотрели его уже после – то даже Князь не может сказать, два ребра ему свернуло, когда он вылетал в воду, или уже от кулаков Сидорчука?
-Всего лишь хотел указать скоту, нарушившему присягу, кто он есть. Вы враги, а он предатель. Как бы вы сами отнеслись – предав один раз, предаст и вас. Я только выразил ему свое отношение – когда ваши матросы стали меня бить. Впрочем, после репатриации я позабочусь, чтобы эту мразь повесили. Расстрел не для таких как он.
Ладно – нехай его развяжут! Входит Князь, ловко отстегивает ремни, и также молча исчезает. Зная Кирилова, могу предположить, что за дверью уже стоят наготове Сидорчук, Логачев, или кто-то еще – на случай, как бы чего не вышло.
Фриц садится на койке. С трудом – мешает тугая повязка на ребрах, и подвешенная к шее рука. Говорить, и даже дышать, ему также нелегко. Но смотрит вовсе не заискивающе, даже с интересом. Снова говорит, Кириллов переводит.
-Капитан-лейтенант Хайнц Байфилд, кавалер Железных Крестов обоих степеней, командир подводной лодки U-703. Хотя мне представляться, наверное излишне – поскольку этот … все вам рассказал. Уберите его от меня – мое слово не относится к предателям. Просто предупреждаю - если этот .. подойдет ко мне, несвязанному, я его убью. Чтобы не позорил своей жизнью погибший экипаж U-703.
А ведь убьет, не шутит! Не попытается, а именно убьет. При том, что тот с целыми ребрами, обеими руками, да и ростом повыше. Но не боец, а заячья душа. А вот этот – зубами грызть будет, если решит убить.
-Надо полагать, вы командир этого корабля.. подводной лодки? Я чувствовал, маневр погружения и всплытия. Могу я узнать, с кем я..
«Имею честь» не сказал, дипломатично. Ладно, представимся, не убудет - капитан первого ранга Лазарев, командир подводной лодки К-25.
-«Шеер», это ваша работа? Я знал Петера Грау и не верю в его предательство. И замечу, что подобные подлые методы недопустимы. Какую военную пользу получила Россия, от заключения в концлагерь ни в чем не повинных женщин, детей, стариков – семей убитых вами?
Ах, так! А какую военную пользу получил ваш Рейх, от истребления миллионов наших мирных жителей, никогда не бравших в руки оружия, и виновных лишь в том, что они, по-вашему, «низшая раса»? Или герр Байфилд никогда не слышал про план «Ост»? Вот только не надо про естественный отбор, слабый должен уйти, исчезнуть, покориться воле победителя! Тогда не обижайтесь, в войне на истребление, что решат и против вас – дозволено все! «Мы все равно победим – а кто будет судить победителей», так кажется сказал ваш фюрер?
-Кригсмарине не имели отношения к случившимся эксцессам. Мы солдаты, а не палачи. И то, что вы убили стольких из нас, отнюдь не разделяющих наиболее одиозных убеждений фюрера, прискорбно в конечном счете опять же для вас, русских. Будете теперь иметь дело с мясниками из СС.
И где же вы были с вашим несогласием, когда фюрер гнул вас через колено? А вашего любимого «папу» Денница, расстреляли или пока еще нет? Да и вы вроде как уже не кригсмарине, а морское СС? Так что, спорить без пользы. А для меня все просто: вы напали на нас, чтоб истребить, а выживших загнать в рабство? Значит, чем больше мы будем вас убивать, тем лучше для России. Если вам уже знакомо имя К-25, то вы знаете, скольких ваших мы уже убили, и даю слово командира, убьем еще. У вас есть еще что-то мне сказать?
-Очень жаль что вы и ваш корабль служат проигравшей стороне.
Странно это слышать – после того как сам же сказал, как «ценит» предателей.
-Я всего лишь имею в виду, что изобретено в одной стране, может быть воссоздано в другой. Когда Россия будет повержена, такие корабли как этот, под германским флагом, поставят на колени Англию и Америку. Кстати, удовлетворите мое профессиональное любопытство – какой флотский чин у вашего Адамова? Я читал его роман, как подводник. Но не думал, что всего через два года встречусь в бою с таким сверхкораблем.
Адамов – это который «Тайна двух океанов»? А ведь в самом деле, вышел роман в тридцать девятом, тогда с фрицами была дружба-фройдшафт, вполне могли и перевести! И творил Адамов весьма ответственно, собирая материал, фото было в книжке из библиотеки Саныча, в предисловии, писатель вместе с моряками-балтийцами на борту «Щуки». У немцев же, целая традиция – наподобие того, как еще в начале века их морской министр под псевдонимом Зеенштерн написал роман о будущей морской войне, немцев с британцами. Писатель Адамов – тайный адмирал, или конструктор? А мы, выходит, воплощение «Пионера». И дальше, прям как в романе – где там бой с целым японским флотом, и стаей субмарин, и даже торпеды там были самонаводящиеся, магнитные, это додуматься надо до такого (магнитное СН, за милю)! Нет фриц, фантазии твоей мешать не буду.
А вот другое – скажу. Вы на Волге стоите – так забыли, как в прошлом году из-под Москвы драпали? И кажется мне, что под Сталинградом вас разобьют – еще страшнее. А после мы пойдем на запад, и надеюсь, будем в Берлине года через два. Так что для вас, герр Байфилд, эта война закончена – и благодарите бога, что остались живы. В отличие от многих ваших под Сталинградом – которые еще будут завидовать мертвым. Потому что мы, русские, когда разозлимся, это страшно. А вы - очень нас разозлили. И воевать по-настоящему, мы только еще начинаем. Кстати, когда мы возьмем Берлин, и повесим вашего фюрера, если конечно он не успеет сам яд принять, что будете делать лично вы?
-Служить Германии. Всегда. Жить, или умирать – вместе с ней. В этом есть долг – истинно германского рыцаря и воина.
Вот через два года – к этому разговору и вернемся! До встречи, фриц. Да, еду и воду сейчас принесут.
Сказать ему, что ли, что по германским же картам 1878 года, территория России от Питера до Киева была помечена как территория проживания ариев? Взгляните на портреты их всяких там, королей, герцогов, полководцев, да хоть ученых и поэтов – любых исторических личностей Германии, вошедших в анналы до начала двадцатого века. Так вы удивитесь обилию среди них крючконосых курчавых брюнетов, а вот «нордический тип» будет большой редкостью, рослые синеглазые блондины, это наш поморский Север, ну еще Скандинавия. И в нашей реальности, вами самими в сорок третьем, представители всех народов славян при ярко выраженной внешности были признаны истинными арийцами для того чтобы они могли служить в Ваффен-СС (не вошли в этот перечень только поляки - исторический факт). Спросить его, зачем вы напали на арийцев, ведь если бы не ваши бредовые идеи, то такие корабли России и Германии уже имели Нью-Йорк в качестве места базирования? Нет, пожалуй не стоит. Поскольку неясно, как товарищ Сталин на такую самодеятельность посмотрит, когда старший майор ему доложит – интересно, сейчас его диктофон включен?
Так что, до встречи, герр Байфилд - ведь теперь ты не погибнешь, как в нашей истории, в сорок четвертом, в Бискайском заливе, от английских бомб! Ну а лет через десять - из генералов и офицеров ННА ГДР, сколько прежде в вермахте служили? А по их же флоту, статистика какая? Может быть еще, вместе с нами, будешь янки и англичан топить, в той же Атлантике, или у берегов какой-нибудь социалистической Кубы или Кореи, где там мировой империализм будет козни строить нашей миролюбивой Красной Империи?

Отходим на норд-ост, согласно плану. Как только фрицы окажутся вне действия глушилки, или добегут до первого своего поста СНиС, представляю, что начнется! И кого на перехват пошлют? Сколько помню инфу из нашего времени, бомбардировщики у фрицев были в основном, на базах Банак и Хебуктен; в Луостари, Алакурти и Кемяярви у них истребители сидели, в Тромсе морские гидро, в Рованиеми транспорты Ю-52, нет конечно, по мелочи и на других базах все типы самолетов были, но именно по мелочи. Банак мы на ноль помножили, и настоящий воздушный кулак лишь на Хебугтене остался. Хотя после того, что мы там два месяца назад учинили – бомбы и бензин завезти можно, где столько опытных летчиков взять, обученных воевать над морем, ведь не всякий сухопутный может? Как сказал мне Зозуля, от пленных известно, пополнение на Хебуктен пришло, но в большинстве «зеленые», новички, и театра не знают, и моря боятся, не привыкли. Потому, как только мы выйдем из видимости берега, то сменим курс на норд, и лишь с темнотой, свернем к осту - морем, поодаль, есть хороший шанс проскочить. И был предусмотрен еще один вариант, на самый крайний – но об этом после.
Идем курсом норд. Сбавили ход до двадцатиузлового, глубина триста. Оторвались?
Доклад с ГАКа. Контакт, пеленг 110, дистанция предположительно двадцать, подводная лодка «семерка», под дизелями, идет полным ходом, на пересечение курса. Фрицы вместо авиации, субмарины посылают на перехват? Проучим?
Сигнал на «Куйбышев», полная мощность. Услышат ли на таком ходу? Приняли, отвечают по «Дракону». Сообщаем о лодке, даем пеленг и дистанцию. Зозуле решать – мы пустые (три последних «Малютки, жаба ест!). Ждем. Приходит ответ – курс 100, «охота». Как рассказал мне позже Зозуля, при отсутствии воздушного противника показалось интересным проверить в реале наведение эсминцев на вражескую субмарину – то, что мы отрабатывали в Белом море.
Быстро сближаемся на встречных – фрицы, надо полагать, идут полным. Мы держим восемнадцать – при которых гарантированно есть связь (больше двадцати, и эсминцы будут с трудом нас слышать). Вот фрицы пошли на погружение – заметили мачты эсминцев? Дистанция пять миль – начинаем работать по цели в активном, короткими импульсами, и сразу скидываем на эсминцы – пеленг, дистанция от нас до них, пеленг, дистанция от нас до цели, глубина цели, с интервалом в пятнадцать секунд. То ли фриц не понял, что ему грозит, то ли был слишком самоуверен. Эсминцы, построившись строем фронта, «Куйбышев» посреди, прошли над лодкой, сбрасывая бомбы, глубина выставлена, сброс чуть до, в вычисленной точке, чуть после – как накрыли лодку сеткой разрывов. Попали! – лодка проваливается на глубину, но здесь за четыреста, на дно не лечь – ГАК докладывает, слышит разрушение корпуса. Готов фашист!
Жаба, ну до чего же ты тварь прилипчивая! Теперь на Зозулю напала – который был приятно удивлен, как быстро и легко мы потопили подлодку. Все могло, наверное, пройти как задумано. Как снова доклад с ГАКа – контакт, пеленг 90, дистанция.. предположительно подлодка под дизелями. Правильно – если фрицевские лодки были развернуты завесой вдоль побережья, мы эту завесу у Порсангера прорвали, так теперь немцы края дыры стягивают, с востока. Нам, на перехват. А в дичь из охотников, не хотите?
Курс – ост. Все как только что было – сближаемся с лодкой, вот она на погружение – а вот передать что-то, черта с два, уже в радиусе нашей глушилки! Работаем по цели, уже в активном, передаем на эсминцы, они заходят.. И тут фриц, в последний момент уходит в сторону, врубая моторы на полный, и похоже, меняет глубину! Краем «бомбового ковра» его все равно достало – но только краем. И пока эсминцы совершают циркуляцию, на второй заход, фриц затаивается почти без хода, в режиме полной тишины. Нам без разницы, пингуем его в активном, скидываем инфу на эсминцы, они заходят – и фриц повторяет свой трюк. Неужели, понял нашу тактику? Наши тоже урок извлекли, сейчас идут фронтом с большими интервалами, так что захват шире – фрицу снова прилетело, но еще живой. Должен быть третий заход - и тут слышу, что-то не так. Эсминцы прошли в стороне от цели, бомб не бросали, с ГАКа докладывают, слышен стук как от молотков. Так это ж корабельные зенитки стреляют, вот черт, это называется, приплыли!
Стоп. Взрывов бомб не слышно, торпед в воде тоже нет. Значит, не бомберы и не торпы. Штурмовики? Так «фокке-вульфы» здесь на севере появятся в сорок третьем, ну а для мессов сто девятых атаковать эсминцы, это уже перебор, все ж не тральцы безоружные; да и очень неохотно у фрицев одномоторные истребители над морем летали, вне видимости берега. «Кондор» что ли крутится в высоте? Нет, по звуку у наших не только среднекалиберные бьют, но и автоматы, значит низколетящее что-то?
Ладно, после узнаем. Помочь все равно не можем, пока.. А вот что с лодкой фрицевской делать? Буров докладывает – «Малютка» готова, БИУС данные принял. Но жаба на просто душит, но уже и грызет, ценный ресурс тратить на подбитого?
С ГАКа сообщают – лодка всплывает! Выходит, сильно ее побили все ж, раз переждать под водой не может, жизнь или смерть, корпус наверное пробило, или течет как решето. Может, тоже надеется, что нашим будет не до нее? Нет – теперь, по звукам, на поверхности идет бой, снаряды рвутся в воде, наши подлодку обрабатывают из стотридцаток, фрицы отвечают из единственного ствола. Попали! – лодка погружается, без хода, неуправляемо – попросту, тонет. Сигнал «Дракона», уже нам – следовать нашим курсом. И – ходу, почти строго на ост! Мы же так, меньше чем в ста милях от Хебуктена пройдем, и до темноты еще, часа три! Снова нам сигнал, по коду – быть готовым к варианту «Ы». Ну, товарищ Зозуля, под твою ответственность!
Почему «Ы»? Чтоб никто не догадался - классику помните? Ее, бессмертную, Зозуля успел у нас посмотреть, еще в Северодвинске (ну не привыкну никак, Молотовском его называть).
Что было у нас предусмотрено, на такой случай? Ответ стандартный – бомбовый удар по Хебуктену, силами авиации СФ. Но, во-первых, я говорил уже про результативность таких ударов в той, нашей истории – «за весь 1942 год достоверно установлено всего четыре случая, когда в результате налета на Хебуктене был нанесен реальный урон самолетам Люфтваффе», как например «..на земле поврежден один Ю-87, пострадали и люди: трое убитых и один раненый..», и этот налет признан успешным! Во-вторых, а вот сколько самолетов наши могут бросить на Хебуктен прямо сейчас, немедленно? Два десятка тихоходных МБР-2, восемь Пе-2, и три СБ (самолетов во флотской авиации, конечно, больше, но прочие не успевают - задействованы в других мероприятиях, или неисправны в данный момент).
И – что бомбить? Самолеты на аэродроме стоят в капонирах, поражаемых только прямым попаданием. Теоретически, можно поймать момент, когда самолеты выруливают из укрытий и кучно выстраиваются на поле перед массированным вылетом. Что без наземной разведгруппы с радиостанцией, ведущей наблюдение, невозможно. Значит, что остается? Только - вывести из строя взлетно-посадочную полосу.
При мощном ПВО, и «мессерах» в воздухе – какие будут наши потери?
Второй стандартный ответ – наши истребители в прикрытие. Опять же теоретически, они могли долететь до нас, на траверзе Киркенеса, прикрыть на короткое время. Короткое – иначе не дотянули бы назад, и расход топлива в воздушном бою в разы больше, чем при патрулировании и перелете. То есть реально – лишь при условии, что время вражеского налета известно!
А если, и в самом деле, будет известно? Зная время обнаружения наших фрицевской воздушной разведкой (а кого еще наши сейчас там отгоняли зенитным огнем?), скорость прохождения инфы и принятия решений в их штабе – можно грубо прикинуть время их удара (плюс, всего три часа до темноты!). А раз так, то воздушный разведчик, посланный к Хебуктену, в какой-то мере может заменить разведгруппу, пусть на короткое время – но уточнив первоначальный грубый расчет.
Собьют? Не спешите. Начиная с сорок второго, наши стали использовать для ближней авиаразведки не бомберы, а истребители. Позже появились специализированные разведывательные эскадрильи, и даже полки. Укомплектованные лучшими летчиками – потому что у разведчиков случаи «их восемь, нас двое» возникали много чаще, чем у фронтовых истребителей, вдобавок требовались штурманские навыки, и умение летать в любую погоду. При том, что эта работа была «в тени» - целью разведчика было доставить добытую инфу, а не гоняться за вражескими самолетами, у рядового пилота ПВО обычно было больше сбитых на счету, чем у асов воздушной разведки. Летчикам же Северного Флота в этом отношении особенно «повезло». Потому что ленд-лизовские «Спитфайры PR» при отличных летных данных и дальности как у бомберов были безоружны – вместо пушек был лишний бензин. И в полярный день над целью разведчик, атакованный «мессершмидтами», мог лишь крутиться и уходить. Так на то они были и асы.
Но если разведчик сумеет продержаться над Хебуктеном хоть несколько минут, то может ему удастся засечь и подготовку фрицев к массированному взлету?
А координаты начала полосы, где девятки «Юнкерсов», с подвешенными бомбами и полными баками бензина, перед стартом строятся плотно, крылом к крылу и друг за другом, как на палубе авианосца – внесены еще Большаковым в электронные карты «Гранита». А подлетное время со ста с небольшим километров, шесть-семь минут.
Скажете, авантюра? Так она и предусматривалась, как запасной вариант, на особо благоприятный случай. Штатно же – было достаточно, если разведчик просто сообщит о времени вылета фрицев с Хебуктена, чтоб наши истребители успели тоже, в нужный момент. Но коль вероятность, что этот вариант «выстрелит», была ненулевой – то надлежало быть к нему готовым. ТриЭс с Санычем работают – готовят данные, наши текущие координаты, координаты цели, и все прочее, для пуска одного «Гранита».
Стоит ли тратить ценную ракету? Если план сработает – то да, стоит. Тут даже не в битых фрицах дело - чтобы наших обезопасить. Октябрь сорок третьего на Черном море напомнить, гибель лидера «Харьков» и двух наших эсминцев от немецких бомб, после набега на Крым?
Только бы – не пролететь со временем. Тут уже – доверие к нашему разведчику. Как он там сумеет, крутясь над аэродромом наперегонки с «мессерами», все на земле разглядеть и оценить. Зозуля обещал – что пошлют лучшего, какой на флоте есть.
Доклад акустиков – «Ириша». «Еры-Ша», ЫШ, обговоренный сигнал, передан «Драконом». Тот самый. Значит, разведчик все ж сумел.
Боевая тревога! Ревун – и по всей лодке, топот бегущих ног, и лязг задраиваемых люков. Саныч, не подведи, если ты правильно определил наше место. ТриЭс, не подведи – матчасть в порядке? Вывожу лодку на перископную, на скорости, обороты сбрасываем уже наверху. Рев за бортом – «Гранит» ушел.
Теперь можем лишь ждать. Если разведчик ошибся, или фрицы успели взлететь, кто будет над нами скорее, их пикировщики, или наши истребители?
Остаемся под перископом, подняв антенны – и связь, и РЛС. В воздухе пока чисто.
-Радио с «Куйбышева» - «Еры-Добро»!
Попали! Точно, в этой ветви истории, Хебуктен для фрицев очень несчастливое место! Авиаразведчику нашему за такое, орден, а то и Героя, ведь без него не вышло бы никак!
Дальнейший путь до меридиана Полярного был без происшествий. Здесь мы должны были расстаться с Зозулей, перешедшим на борт «Гремящего», наш же путь в сопровождении одного «Куйбышева» был в Северодвинск.

[Влад Савин]

(еще чуть дополнил про радиолокацию и полупроводники - но это см. на СИ)
и добавил в конец новое:
-------------------------------------------------------------------------------------

Подводная лодка U-435, командир корветтен-капитан Зигфрид Штрель. Баренцево море, 14 октября 1942
Вместо Атлантики болтаемся у своего же побережья, вблизи Киркенеса.
Встретить здесь русский или британский конвой можно лишь в пьяном бреду. Но мы не жалуемся. Поскольку время сейчас очень не спокойное – со всех сторон. За два месяца наша 11я флотилия потеряла половину – тринадцать U-ботов из двадцати шести списочного состава. И лишь два потоплены англичанами в честном и открытом бою – а одиннадцать сгинули в русских льдах, неизвестно от чего, причем это были ВСЕ ушедшие туда. В отличие от британцев, русские непредсказуемы – один черт знает, что они придумали в этот раз! И пока не прояснится, лучше туда не лезть.
Тем более, если не вернешься, семью в концлагерь. Где наш добрый «папа» Дениц? Теперь нами командуют черные. Планы в штабах конечно, составляют наши – не лавочники же и мясники! – но если что случится, угадайте, кто будет отвечать по всей строгости, надежный партийный товарищ, или какой-то офицер кригсмарине? Слышал, что нескольких уже разжаловали и послали на фронт, под Сталинград. И еще гестапо – допрашивает всех, выясняя, кто был больше дружен с предателем Грау? Кто был дружен с кем-то из экипажа Грау? Кто знает тех, кто был дружен с кем то из экипажа Грау? А с экипажами других пропавших лодок? А не замечал ли кто чего-нибудь подозрительного? А отчего вы в прошлый раз про это же говорили другое? И без всякого отдыха, как при «папе» было, вернулись живыми, гуляй! – теперь же, боекомплект приняли, запасы пополнили, техобслуживание провели, и снова в море, после победы праздновать будете.
Так что, миссия глупая и бесполезная, но безопасная, караулить пустое море вблизи своей же базы, была бы самым лучшим вариантом – не до орденов, пересидеть бы! Если б не навязанный нам партайгеноссе. Обязательный довесок, положенный отныне в каждом экипаже. И нам - достался. Не орет, не спорит, не отменяет мои приказы, не грозит снять с должности – вообще, молчит. Просто ходит с блокнотом, сует нос во все – и так же молча записывает. Что нервирует – много больше. Когда даже лежа на койке, мучительно вспоминаешь, а не сказал или сделал ли ты что-то не то. Потому – все на субмарине идет строго по уставу. Люди даже разговаривать боятся не по делу, чтобы не попасть на карандаш. Черт знает, что он там понаписал, про кого, и кому после предъявит?
А теперь представьте вот так, неделю. В замкнутом пространстве размером чуть больше плацкартного вагона. И все точно по уставу, на все пуговицы, без лишнего слова и жеста. Медленно сходишь с ума. И ждешь – хоть бы что-то случилось!
Дождались. Радио с берега – русские напали на наш конвой у Порсангер-фиорда. Конвой полностью уничтожен, лодка U-703 предположительно потоплена, на связь не выходит. Нам приказ – перехватить русских на отходе. Такой же приказ получила U-403, чья позиция между нами и «семьсот третьей». Задача не кажется трудной – рядом свой берег, и базы люфтваффе. Если при атаке конвоя в Атлантике, корветы вцепились бы в нас как бульдоги, а один-два могут даже остаться в районе атаки, сутками карауля субмарину, ползущую на глубине тихим трехузловым ходом, пока в отсеках нечем будет дышать – то здесь это не грозит. Простая, почти учебная задача: обнаружил, занял позицию, выстрелил, попал.
Курс вест-норд-вест, семнадцать узлов. С учетом наиболее вероятного пути отхода русских к своим базам. Нам везет – всего через пару часов видим мачты на горизонте. Три корабля, идут встречным. Я думаю, что фортуна повернулась к нам лицом. Нам достаточно лишь чуть отойти в сторону, идеальная позиция для атаки, это на курсе цели, чуть в стороне. И лишь ждать, когда противник сам впишется в прицел.
Пора погружаться. Готовимся атаковать. И тут русские меняют курс, идут прямо на нас, увеличивая ход. Стрелять торпедами прямо в лоб плохо, пробуем незаметно отойти в сторону. Акустик докладывает изменение пеленга, сдвиг к корме, но что-то медленно. Решив что сместились довольно, решаю для уточнения поднять перископ.
И вижу, что русские корабли по-прежнему идут на нас! Они снова изменили курс – словно видят лодку. И до них меньше десяти кабельтовых – повторить маневр мы не успеваем!
Мне это не нравится. Пожалуй, спокойнее будет отказаться от атаки – риск слишком велик. Ныряем на сорок метров. Русские эсминцы приближаются, их винты слышны уже без всякой гидроакустики, будто лавина накатывается. Наш партайгеноссе как обычно, что-то чиркает на своих бумажках. Оторвавшись на минуту, задает мне глупейший вопрос – не опасно ли? Хочется рявкнуть на него, как фельдфебель – но ведь не забудет, потому отвечаю вежливо.
Русские совсем близко. И тут то ли страх, то ли опыт, командую – самый полный вперед! Лодка будто прыгает – и за нашей кормой рвутся бомбы, на том месте где мы только что были. Причем – точно по нашей глубине. Русские не просто шли курсом на нас – они нас видели, и заходили в атаку. Как?
В Атлантике мне приходилось слышать английские «асдики». Ни с чем не спутаешь, корпус лодки звенит как от дождя. Здесь этого не было – и даже асдики не позволили бы так точно атаковать. Как русские нас засекли?
Доклады из отсеков – у нас отказали кормовые горизонтальные рули. И туго перекладывается вертикальный. В кормовых отсеках полопались лампочки, перешли на аварийное освещение. Доклад акустика – эсминцы разворачиваются, заходят снова. Пытаемся затихнуть. И тут слышно, как по корпусу кто-то постучал снаружи – цок-цок. Через четверть минуты – снова. И снова – в этот раз мы не расслышали бы, если б не старались, за приближающимся шумом винтов эсминцев.
У русских есть локатор, превосходящий британские. Вот значит, как погибли наши, в Карском море. Однако же, он работает прерывисто, и в этом наш шанс. Максимально уйти в сторону – в промежутке между импульсами. Русские почти над лодкой, пытаемся повторить наш трюк. И это почти нам удается. Мы уклонились – почти.
Страшный удар где-то в корме. Я чувствую, как трещит корпус. Разлетаются лампы – уже по всей лодке. Осмотреться в отсеках – и доклад из шестого: корпус пробит, поступает вода. Представляю, как команда шестого накладывает на пробоину деревянную подушку, ставит брусья-упоры, подбивает клинья. Именно так – потому что если бы пробоина была большой, лодка уже свалилась бы в дифферент на корму, а из аварийного отсека некому было бы докладывать. Еще доклад – вертикальный руль отказал. Повторный доклад из шестого – прекратить поступление воды полностью не удается.
Еще одна атака русских – и нам конец. Мы с трудом управляемся, и не можем погрузиться глубже: забортное давление выбьет заделку пробоины. Надо всплывать – вступать в артиллерийский бой с тремя эсминцами, это почти верная смерть, но оставаться под водой, конец гарантированный. А наверху.. Сумели же макаронники, нам не ровня, в Красном море, в сороковом, субмарина «Торричелли», на поверхности ведя бой с тремя британскими эсминцами, утопила «Хартум» и серьезно повредила «Сторхэм» - до того как погибнуть самой.
Молчаливый партайгеноссе сжался в углу отсека, смотрит с ужасом – герой! Блокнот валяется рядом.
Командую на всплытие. Доклад акустика – эсминцы разворачиваются, ведут зенитный огонь. Люфтваффе вовремя, на помощь? Радость на душе – живем!
Я первым выскакиваю на мостик. За мной артиллеристы. Вижу, примерно в миле, русские эсминцы, два новых, один старый трехтрубник. А около них кружатся два «Хе-115», поплавковые двухмоторные торпедоносцы и разведчики. Русские бешено огрызаются зенитным огнем – и «Хейнкели», заметив нас, идут в атаку на более легкую, как им кажется, цель. Идиоты, мы же свои!!
Выручили нас, как ни странно, русские – открыв по нам огонь. Тогда лишь торпедоносцы поняли, что происходит, отвернули. Хотя – я не разглядел, подвешены ли у них торпеды. В патрульный полет, разведчиков могли выпустить и с бомбами, или вообще без всего – нет, сколько помню, нам рассказывали, пару стокилограммовых брали всегда.
Мы не можем уклоняться, не можем маневрировать. Что у нас с вертикальным рулем?? Пробуем управляться дизелями, получается плохо. Самое плохое – от вибрации при работе «враздрай» усиливается поступление воды в шестой отсек. Ну хоть как-нибудь отбиться – и домой, база же близко!
Нет, не отобьемся. Первый залп русских лег недолетом, второй нас накрыл. Снова удар, взрыв, пламя – я цел, и даже не поцарапан, а сигнальщику рядом разбило голову осколком, достало и кого-то из артиллеристов. Русский пятидюймовый фугас взорвался на корпусе, два с половиной сантиметра обшивки не выдержали, сразу в двух отсеках, четвертом и пятом, начался пожар. U-435 потеряла ход.
Следующий залп был бы для нас смертельным. Спасают «Хейнкели», заходя на русских в атаку. Идут низко над водой – есть все ж у них торпеды? – и русские стреляют по ним из всего, включая пятидюймовые, на время оставляя нас в покое.
Я приказываю – извлечь и подготовить шлюпку. Нет смысла погибать всем. Кто-то должен выжить – и рассказать о новом оружии и тактике русских. Матросы исполняют приказ, молча – но я знаю, они сейчас задают себе вопрос, кто те шестеро, вытянувшие счастливый билет на жизнь?
-Герр корветтен-капитан – говорит наш партайгеноссе – я должен буду доложить, что экипаж погиб за фюрера и Рейх. Вы ведь не хотите, чтобы ваших родных, как изменников..
Я молча отбираю у него блокнот. И перед тем как швырнуть за борт, открываю на первой попавшейся странице. «По команде, срочное погружение, производятся действия..». «Экипаж субмарины делится на два дивизиона: технический (дизелисты, мотористы, радисты, торпедисты) и морской (рулевые, сигнальщики, артиллеристы, боцманская команда)». Вместо ожидаемых доносов. Так ты всего лишь обучался, весь экипаж в страхе держа? Ни черта не смысля в морском деле, имел право отменять мои приказы? Меня, кавалера Рыцарского Креста, водил за нос штафирка??
Нет, я не пристрелю эту тварь. И даже не дам ему в морду. Потому что – как без него мне объясняться с гестапо?
Я корветтен-капитан, кавалер Рыцарского Креста и Железных Крестов 1 и 2 степеней. Моя жизнь для Германии более ценна, чем всего экипажа вместе взятого. Мои знания и опыт (семь достоверно потопленных) будут невосполнимой потерей. Ну а лодку, и тех кто внизу, все равно не спасти. Значит разумно будет, если одно из мест в шлюпке достанется мне. А партайгеноссе авторитетно подтвердит, что лодка уже затонула, когда мы спаслись.
Как раз четверо, на весла – двое уцелевших сигнальщиков, двое артиллеристов. Прыгаем в шлюпку, и спешим скорее отгрести. Последний раз оглядываюсь на нашу U-435 – пустые палуба и мостик, развернутая пушка с задранным стволом, дым и пламя над дизельным отсеком – выглядит как покинутая командой, если не знать что внизу в отсеках еще остались тридцать пять человек, на боевых постах. Но в большинстве, это всего лишь матросы и унтер-офицеры, которых можно обучить за три-четыре месяца – а сколько времени потребовалось бы подготовить такого как я? Черт возьми, а вдруг лодка не затонет, и как-то сумеет спастись, вместе с экипажем – если русские сейчас не будут ее добивать? Стоп, дальше не грести – если так, то успеем еще, назад!
Нет, русские снова стреляют. Сразу два попадания – представляю, что творится внутри! Еще одно.. И бедная U-435 наконец скрывается под водой, навсегда.
Надо поискать какую-нибудь белую тряпку. Если русские захотят нас подобрать – чтобы не расстреляли сгоряча. Нет – они явно уходят. И «Хейнкель» летит в нашу сторону – один? А второй все же сбили? И это удачно получилось – что летчики не видели, как тонула U-435.
Ящик с аварийным запасом сюда! Ракетницу! Вот так.. Сядет на воду нас подобрать – или пришлет помощь с берега?