#152 Лорд д'Арт » 01.12.2011, 21:50
Коллеги. Выкладываю начало следующей главы. Есть тут некоторые спорные, возможно, мысли, некоторые мои взгляды на проблемы коммунизма - прошу комментировать.
Глава 12.
- Даня, солнце мое, просыпайся. Сегодня у тебя важный день. Просыпайссссяяяяяяя, - голос давно погибшей подруги неожиданно превратился в противный звон будильника.
Резким движением выключив стоявший на прикроватной тумбочке пыточный агрегат, Богдан несколько секунд еще пытался удержать исчезающий в пробивающихся сквозь осенние тучи солнечных лучах сон, в котором он бы так счастлив, и в котором его любовь все еще была жива.
Это чувство, чувство счастья и даже какой-то эйфории было так реально, что Драгомирову потребовалось неслабое волевое усилие, чтобы вернуться в действительность, разом навалившуюся серой обыденностью.
- Полковник, встать! – Скомандовал себе Драгомиров и тут же подчинился.
Опять мерзко заныл и задергался шрам – память о самом первом бое, закончившемся тараном.
“Опять будет дождь, - отстранено подумал генеральный секретарь. - Еще и нога сейчас присоединится”. И точно – прислушавшись к себе, уловил чуть ниже левого колена далекое неприятное ощущение.
Зайдя в ванную, он посмотрел на свое отражение. Из зеркала на Драгомирова глядел молодой еще мужчина, с аккуратной бородой и усами “а ля Генрих 4”, с прямым носом и серо-зелеными глазами. Его черные волосы, посеребренные проседью на висках, выглядели как-то…аристократично, что ли, но, в сочетании с не самым красивым шрамом, придавали образу мрачность.
Еще не до конца отошедший от сна разум нарисовал рядом фигуру давно погибшей, но так и не забытой девушки. Ее соблазнительный образ трепыхался на краю сознания, вызывая почти физическую боль.
Представив, как бы они смотрелись вместе, Богдан, стиснув зубы, простонал. Образ никуда не пропадал. И вновь откуда-то из глубин сознания стала подниматься темная волна.
- Почему?! – ответ на выкрик раздался звоном лопающегося стекла.
- Товарищ Драгомиров? - из-за двери донесся взволнованный голос охранника. - Товарищ Драгомиров, все в порядке?
Богдан ничего не ответил. Боль в порезанной руке отогнала боль душевную, оставив первое лицо советского государства наедине с разбитым зеркалом.
Стук в дверь участился и усилился, начиная уже перерастать в выламывание косяка, когда генсек коротко бросил:
- Отставить. Нормально все. Стекло лопнуло.
Распахнув дверь, он кивнул в сторону ванной.
- Скажите Нине Сергеевне, там прибрать надо. А мне слегка забинтоваться, - и молодой вождь потряс кровоточащей рукой и направился в столовую, завтракать, оставив остолбеневшего сотрудника у спальни.
Уже позже, днем, опять накатила меланхолия. Не хотелось ничего делать – вообще ничего. На дворе вновь шел мелкий, противный до невозможности дождь. Здесь, в кремлевском кабинете, было тепло и, пожалуй, уютно. Но все портила гора бумаг, возвышающаяся на столе.
Что-то грустное, играющее из радиоприемника, также добавляло теней в и без того мрачное настроение.
Все было плохо. Стремительный рост экономики Союза присутствовал. Но люди – простые люди – жили плохо. Не все, далеко уже не все, да и не так уж и плохо, особенно если сравнивать с послевоенной разрухой, но от этого легче не становилось…
Людям нужно было буквально все. Не было голода – это да, дети ходили в школы, поднимались новые заводы. Росло потребление, рос уровень жизни среднестатистического советского гражданина, но этого было недостаточно.
- Сколько еще лет нам потребуется, чтобы вылезти наверх? – Драгомиров подошел к окну и прислонился лбом к стеклу.
Стране была нужна легкая промышленность. В свое время ее развитие было определено по остаточному принципу, и это понятно: страна готовилась к войне, было не до трусов и платьев. Но теперь она становилась все нужнее, а приоритетом по-прежнему оставались производство средств производства и тяжпром. И снова – оправданно. Не время шить тапочки, когда американцы и их друзья постоянно гоняют у границ армады бомбардировщиков, готовят планы атомного геноцида Союза и буквально провоцируют Советское государство на войну.
Ракетные и атомные технологии тянут вверх целую армаду сопряженных отраслей – но не тянут легкую промышленность. Развивать все сразу – никаких ресурсов не хватит. Никаких.
Решение отдать ширпотреб на откуп кооперативам выглядело неплохо – и запланированные реформы уже начали показывать свои первые результаты, но нужен был резерв. План «Б» - на случай, если идея с частником провалится.
По идее, должна сыграть французская карта. Де Голль сломался под грузом неоспоримых доводов и согласился на сотрудничество. Пусть не столь широко, как ему предлагалось – но тем не менее…
Впрочем, здесь победа была запланирована. Слишком многое Союз бросил на весы. Генерал пришел к власти вместе с левыми силам, как и когда-то в сорок седьмом, но теперь, в отличие от того раза, избавиться от социалистов ему будет непросто. Да и Старик подергал за свои ниточки. Плюс Алжир, высасывающий из Франции все силы…
Но вообще есть, конечно, достижения - такие успехи, какими та же Америка похвастаться не в состоянии. Они даже свой собственный спутник все никак не запустят. А ведь на дворе уже лето пятьдесят седьмого, больше года прошло с момента первого советского запуска. И сколько их было уже после этого?
Сейчас Королев вплотную занялся вопросом человека в космическом пространстве – по плану полет должен состояться в пятьдесят девятом году. И если «Спутник» вызвал столь резкое увеличение влияния, то что произойдет после появления в Космосе советского гражданина?
Плюс электроника. Здесь с США был паритет – но что-то подсказывало Драгомирову, что именно на эти здоровенные считающие ящики надо делать ставку. Где-то в подкорке витала мысль, что рано или поздно они станут меньше – и при этом мощнее. А потом еще и еще. И любимый принцип: «Если работа может быть сделана машиной – она должна быть сделана машиной» - получал здесь совершенно новые горизонты.
И пусть мысли эти были еще пока не оформлены – стоило отдать им должное.
Как бы то ни было, чем дольше Богдан раздумывал над работами теоретиков и имеющейся статистикой – тем больше склонялся к мысли, что социализмом в стране Советов пока что даже и не пахнет. Ибо его характерной чертой должно быть резкое превосходство в производительности труда над капитализмом. Чего, к сожалению, пока что не наблюдалось.
Но почему? Ведь все же делается согласно теории…
Богдану казалось, что он нащупал ответ. Дело было в «базисном классе» - новом классе, должном изменить существующий порядок вещей.
Ведь давайте посмотрим в историю. Рабовладельчество – феодализм – капитализм - социализм. Именно так должно развиваться общество. И что мы увидим? Два противостоящих класса – рабы и их хозяева. Система рухнула под ударами варваров – третьего класса, напрямую в противостоянии не участвующем. Или вспомним феодализм – дворяне и крестьяне. Система рухнула из-за буржуазии – снова класс извне. Капитализм знаменовался борьбой пролетариата и буржуазии – и тоже должен был рухнуть от третьего класса. Но рухнул – от пролетариата. От одной из сторон конфликта. Налицо – нарушение тенденции. Может, поэтому полноценного перехода в социализм и не произошло? Поскольку власть взята одним из прежних классов, а не каким-то новым?
Но каким он должен быть, этот третий, неизвестный класс?
Быть может, этот третий класс – технократы? Ученые, инженеры, конструкторы? Те, кто жизненной стезей выбрал путь знания, путь рациональности и логики?
Ведь машина, делающая за человека работу, все больше и больше будет снижать потребность в физическом труде. Рано или поздно – и, судя по развитию науки и техники, скорее рано – физический труд станет не нужен. А как же миллионы рабочих? Миллионы крестьян и колхозников?
И тут вдруг получаем революционную, по сути, ситуацию. Поэтому вводить автоматизацию следует не торопясь, постепенно наращивая темпы. Сначала только на критичных производствах стратегического характера. И идти по иерархии вниз.
Это даст Советскому Союзу время, дабы подготовить рабочих и крестьян к изменяющейся ситуации. Плюс подтянется материальная база.
Ведь машинам нужны наладчики и ремонтники. Да и сам станок резать не будет - нужны проектировщики, которые разработают технический процесс обработки.
Ведь в классической теории коммунизма, если упростить, физический и рутинный труд выполняют машины, а человеку остается творчество и наука.
И ведь если подумать, то стратегически - это правильно. Чем больший процент операций могут выполнять машины, тем ближе тот самый момент, когда они смогут делать вообще все - от добычи ископаемых к выплавке металла и до проектирования и изготовления изделия.
Хотя пока что это фантазии, конечно. Самые настоящие. Но когда-то и «20000 лье под водой» Жюль Верна казались – да и были, что уж там говорить - самой настоящей фантастикой. Прошло не так много времени – и вот океаны бороздят уже атомные субмарины.
И когда фантазии воплотятся в жизнь… Такая индустрия сможет сама по себе наращивать производственную мощность. И если производственная мощность неограниченна, произвести можно все что угодно в любых количествах. А это значит, «каждому по потребности» станет реальностью.
И вот, собственно, подошли и к главному вопросу. Человек. Если у него будет все – еда, машины, драгоценности, одежда, дом, все что угодно – будет ли он совершенствоваться? Станет ли заниматься творчеством, наукой, исследованиями?
Ответ прост: подавляющее большинство нынешних людей – не станет.
А значит, главная проблема в построении коммунизма лежит все же не в плоскости производственных отношений. А в плоскости человеческого сознания. Именно оно является определяющим. Ибо когда-нибудь производственные проблемы решаться – производительность труда растет, наука стремительно развивается… Но без правильного человека, человека нового, мыслящего по-другому – коммунизм не наступит. Никогда.