#9 Road Warrior » 21.11.2016, 21:39
22 (10) августа 1854 года. Санкт-Петербург
Генерал-лейтенант от инфантерии Людвиг Фридрих Леопольд фон Герлах, посланник короля Пруссии Фридриха-Вильгельма IV.
Восемнадцатого августа, когда я находился в Тильзите, мне пришло высочайшее повеление из Берлина – пересечь российскую границу у города Таурогген и проследовать далее в Петербург. На границе были уже предупреждены о моем появлении, и меня встретили со всеми подобающими почестями, а также предоставили мне русскую упряжку, запряженную тремя конями, и весьма искусного возницу. Нас сопровождали вооруженные казаки – предосторожность, которую, ппи некотором размышлении, я счел нелишним – все-таки Таурогген находится в землях, где среди населения преобладают поляки. Здесь же живет один из самых диких европейских народов – литовцы, которые были крещены лишь в XIV веке, и которые, по рассказам других путешественников, до сих пор славятся разбойным нравом. Мы, немцы, добились того, чтобы не менее дикое племя пруссов, которое и дало название нашему королевству, а также поляки, жившие в Померании, Силезии и Западной Пруссии, практически забыли свой варварский язык, и почти превратились в немцев. Русским нелишне было бы добиваться того же самого, а они почему-то церемонятся с этими мелкими народами, что и приводит к подобного рода опасностям.
Именно поэтому я взял с собой в дорогу подаренный мне недавно американский новомодный револьвер – драгунский «кольт», который на всем пути из Тильзита в Петербург лежал на сиденье моей кареты, чтобы быть всегда под рукой. Но, как говорится в таких случаях: «Gott hilft denen, die sich selber helfen» – Бог помогает тем, кто помогает сам себе.
Несмотря на мои опасения, путь из Тауроггена в Петербург прошел на удивление гладко, и расстояние более чем в восемьсот километров мы преодолели за неполные два дня. Еще засветло я въехал на Невский проспект – главную улицу русской столицы. На пороге прусского посольства нас встретил молодой князь Карл Антон Филипп фон Вертер, наш новый посол в Петербурге, заменивший моего недавно скончавшегося друга, генерал-лейтенанта Теодора Генриха Рохуса фон Рохова.
– Герр генерал, добро пожаловать в Петербург! – с улыбкой произнес он. – Проходите, ваши покои уже готовы, и слуги отнесут туда ваш багаж. Не хотите ли пока выпить стаканчик рейнского? Могу предложить йоханнисбергского или фолльрадского. Или, если вы устали с дороги...
– Благодарю, герр посол, – мне была приятна вежливость князя. – Конечно, путь был неблизким, и спал я ровно пять часов – в гостинице города Риги. Но, давайте лучше сначала обговорим наши дела...
– Герр генерал, мне передали, чтобы я от вашего имени запросил аудиенции у канцлера Нессельроде, и у его императорского величества. Увы, ни канцлера, ни его величества в Санкт-Петербурге нет. Но, когда я сообщил о вашем прибытии, то к канцлеру в его имение отправили курьера. А императора ожидают в столице со дня на день.
– Спасибо, герр посол, – я одобрительно кивнул головой. – Тогда расскажите мне все, что вам известно про эту таинственную эскадру и про ее победу на Балтике.
Фон Вертер удивленно посмотрел на меня.
– Герр генерал, мне, увы, ничего не известно ни про эскадру, о которой вы сейчас сказали, ни про какие-либо победы. Я знаю лишь то, что первая попытка взять недостроенную крепость Бомарзунд на Алендских островах провалилась, равно как и попытки захватить Ревель, Гангут и Свеаборг. А к Кронштадту ни британцы ни французы даже не смогли подойти – русские весьма искусно перекрыли Финский залив с помощью плавающих бомб и чего-то еще. Но, по моим сведениям, союзники послали большую эскадру к Бомарзунду, и дни крепости сочтены.
Подумав, я решил, что в мои задачи не входит рассказывать молодому князю о действительном положении дел. А в то, что моя информация соответствует действительности, я был более чем уверен. Тем более что факт того, что императора нет в городе, и что его местоположение неизвестно, можно было бы объяснить неминуемым захватом Петербурга. Однако, в свете того, что враг даже не смог подойти к Кронштадту, сие выглядит маловероятно. Тем более, что император Николай – далеко не трус, и сочтет свое бегство из города бесчестным поступком. Так что можно смело предположить, что он где-то там, где происходит решающая битва за Балтику; и это вероятно только в том случае, если Российская Империя одержала победу, либо она надеется одержать таковую в ближайшее время.
На следующий день с утра пришла еще одна депеша из Канцелярии – из нее я понял, что господин канцлер, увы, болен, и неизвестно когда именно он сможет вернуться в Санкт-Петербург. А после великолепного обеда, приготовленного французским поваром герра фон Вертера, да еще и под аккомпанемент чудесного мозельского вина из Триера, вдруг по городу разнеслась весть о полной победе русских на Балтике и о возвращении императора в Петербург. Молодой фон Вертер смотрел на меня изумленными глазами:
– Герр генерал, получается, что ваша информация соответствовала действительности? Странно, что в Петербурге про это ничего не было известно, а вы только что прибыли из нашей родной Пруссии и знаете об этом...
– Герр посол, я не знаю источника этой информации, но именно поэтому меня и послали в Петербург.
Через полтора часа, нам передали послания, только что доставленные из Зимнего дворца. Господина посла приглашали в Казанский собор на завтрашний молебен в честь славной победы на Балтике. Мое же послание было более многословным. Начиналось оно так:
– «Ваше Превосходительство! Его императорское величество будет рад вас видеть в четыре часа пополудни в Зимнем дворце».
Обычно, послы, приглашенные на официальный прием, входят по лестнице Зимнего дворца со стороны Невы, проходя через анфиладу прекрасных залов в какой-либо зал для аудиенции. Меня же провели по узкой лестнице со стороны садика в небольшой кабинет. Через минуту, открылась дверь с другой стороны, и в кабинет вошел император Николай Павлович.
Он заметно изменился с того времени, когда я видел его в последний раз. Он постарел и осунулся и выглядел усталым. Но его царственная осанка была все той же, а рукопожатие столь же крепким, как и ранее.
– Мой дорогой друг, я рад снова увидеть вас в Санкт-Петербурге.
– Ваше величество, позвольте мне поздравить вас с блестящей победой. Весь прусский народ – более того, я полагаю, что и народ тех немецких земель, которые не являются подданными прусской короны – тоже искренне будут рады, узнав о победе нашего природного союзника.
Увы, наши отношения переживали непростые времена, но дружба между нашими монархиями – заветная мечта моего короля, Его величества Фридриха Вильгельма IV. Он послал меня к вам еще до того, как информация об этой славной виктории стала известна всей Европе. Я счастлив передать вам, ваше величество, личное послание от его величества, – и я достал конверт, украшенный королевским вензелем и гербом Гогенцоллернов.
Николай Павлович вскрыл конверт, пробежал его глазами, после чего с легкой улыбкой обратился ко мне:
– Я очень благодарен моему брату, королю Фридриху Вильгельму за тёплые слова в мой адрес и за пожелания укрепить наши традиционные связи. И я особенно ценю то, что он пообещал помощь нашей державе еще до того, как мир узнал о победе на Балтике.
Я чуть напрягся – у императора по губам блуждала еле заметная лукавая улыбка. Не иначе как он догадался, что нам кое-что уже было известно. Но он продолжил:
– Мы благодарны и за то, что Пруссия решила передать нам задержанные до того льежские штуцеры.
– Ваше величество, я считаю, что дружба Пруссии и России предопределена самим провидением. И мы должны сделать все, чтобы никакие происки врагов впредь не помешали этой дружбе. Мы готовы поставлять вам стрелковое оружие, артиллерию, боеприпасы, станки, а также сырье, необходимое вам для ведения боевых действия. Некоторые наши предложения изложены в этой докладной записке, – и я передал его величеству еще один конверт.
– Благодарю вас, мой друг. Ваши предложения будут внимательно изучены, и я надеюсь, что при следующей нашей встрече, которая, как я полагаю, произойдет до вашего отъезда из Петербурга, я смогу обсудить с вами некоторые наши конкретные предложения.
– Ваше величество, я буду счастлив встретиться с вами еще раз.
– Ваше превосходительство, у нас есть еще одна просьба к дружественной нам Пруссии. Мы хотели бы провести небольшой конвой речных судов через нижнее течение Вислы, от Данцига до Торна, и далее до русского Влоцлавка. Потом часть этого конвоя, сопровождавший баржи с грузами, вернется в Балтийское море.
– Ваше величество, я незамедлительно пошлю запрос в Тильзит, и надеюсь получить оттуда ответ не далее чем послезавтра. Я уверен, что он будет положительным. Более того, я на днях пересекал Вислу по дороге в Кёнигсберг, и могу вам доложить, что уровень воды в реке на всем протяжении немецкой ее части превышает одиннадцать футов, что более чем на три фута выше, чем обычно в это время года. Но, конечно, вам придется взять немецких лоцманов...
– Мой друг, в случае положительного ответа я попросил бы вас встретиться с капитаном Кольцовым, с которым вы сможете обсудить все детали.
Я почувствовал себя игроком, ухитрившимся сорвавший банк в казино. У меня неплохая память на фамилии, и я был уверен, что никакого «капитана Кольцова» в Российском императорском Балтийском флоте не значилось. Не было и капитан-лейтенанта с такой фамилией. Так что можно было исключить вариант, что капитан Кольцов – это один из героев морской войны на Балтике, произведенный в следующий чин. Тогда вполне вероятно, что это человек из той самой таинственной «новой эскадры», возможно даже, что он ее командующий. Хотя меня немного смущал тот факт, что он – всего лишь капитан, а не адмирал.
Вслух же я сказал:
– Ваше величество, тогда позвольте мне откланяться – нужно срочно подготовить и отправить сообщение в Тильзит.
– Благодарю вас, мой друг. Позвольте в свою очередь предложить вам воспользоваться услугами моих фельдъегерей. Они доберутся до места назначения не позднее завтрашнего утра, и могут прибыть к вам в посольство в течение получаса, если вам достаточно будет времени для подготовки сообщения. Они же доставят вам ответ.
– Спасибо, ваше величество, полчаса мне вполне хватит, – улыбнулся я. Русские фельдъегеря были знамениты своей невероятной скоростью передвижения и надежностью. Я был уверен, что они не прочитают мое письмо: во-первых, оно будет надежно зашифровано, а, во-вторых, русские, в отличие от многих народов, считающих себя "цивилизованными", весьма щепетильны в вопросах чести.
– Ваше Превосходительство, – сказал мне на прощение русский император, – я приглашаю вас на торжественный молебен в честь нашей победы. Он состоится послезавтра в Казанском соборе. Вот ваше приглашение – и его императорское величество подал мне такой же конверт, какой я уже видел у молодого фон Вертера.
– Сочту за честь, ваше величество, – улыбнулся я, поклонился, и поспешил покинуть царский дворец.