#212 Road Warrior » 05.07.2019, 01:14
19 июня 1754 года. Недалеко от Монокаси. Полдень.
Том Вильсон. Или Робинсон?
- Монокаси, - сказал я, показывая на поселок, видневшийся с холмика. В середине, на единственной площади, находилась кирха с высоким шпилем. Напротив нее — ратуша, а по сторонам — особняки немцев побогаче. Посередине площади даже отсюда виден какой-то помост. А вокруг — сотни две маленьких домиков, далее фермы... Немецкая идиллия на границе того, что еще недавно было индейской территорией.
- А где нам здесь найти Меркеля и его людей? - спросил Хас, рассматривая немецкое поселение в бинокль.
- Им принадлежит северное предместье. Его ферма и особняк ближе всего к нам. А в соседних домах живут его приспешники.
- Понятно. А что там, интересно, за помост на площади? Похоже на эшафот. Это что, плаха?
- Да нет, если они кого-нибудь и захотят казнить, они его повесят. Видите, недалеко от него виселица. Но веревки нет. Скорее всего, кого-нибудь будут пороть плетьми. Видел я такое зимой, нас заставили смотреть. Один из нас получил три удара за плохую работу. Потом у него спина загноилась, работать он больше не смог, и его выгнали.
- А где содержатся приговоренные?
- В подвалах ратуши.
- Ну, что делать, ты сам знаешь. Разведай заодно, что у них за заключенные и за что их решили покалечить.
…Ушли мы из Аткваначуке утром шестнадцатого июня. За первый день и половину второго мы преодолели довольно мало — пришлось сделать изрядный крюк, чтобы не наткнуться на Брэддока либо его передовые дозоры. Порой приходилось продираться сквозь чащобу, ведя коней на поводу.
Часам к двум пополудни на второй день путешествия мы решили, что опасность миновала, и направились к «дороге Брэддока». Она представляла собой просеку в двенадцать футов шириной. Пни спиленных деревьев были, как правило, уже выкорчеваны либо срезаны на высоте примерно в полфута. С этого момента, можно было ехать намного быстрее, но все равно приходилось смотреть под ноги коню. Да и верхом ездили наши русские друзья, если сказать честно, довольно плохо. Потому и двигались мы слишком медленно.
Вчера утром мы достигли места, где дорога расширилась до двадцати футов, и пней больше по дороге не попадалось. Эту часть дороги почему-то строили более аккуратно. Да и русские стали держаться в седле намного увереннее. И, если за первые два дня мы прошли всего-то миль двадцать, если считать по прямой, то вчера мы прошли более тридцати, а сегодня к одиннадцати мы уже устроили привал в трех милях от Монокаси. Наспех перекусив, я повел группу на холм, расположенный в полумиле от деревни.
Как и планировалось, в разведку отправились мы с Фрейзером, который был одет так же, как и я - скаутом. Легенда наша была простой - я шел к Меркелю якобы по поручению Квинси для того, чтобы доложить о смерти Скрэнтона, а заодно и об уничтожении «индейской деревни» на Джуниате. А Фрейзер — один из трапперов, которых мы встретили в лесах и взяли для пополнения нашего отряда.
Почему я не действовал от имени Скрэнтона? А потому, что не исключалось, что о гибели части отряда скаутов в Монокаси уже известно — все-таки прошла уже неделя.
Меркель сидел в кресле-качалке и дремал. Услышав топот наших копыт, он встрепенулся и нахмурился.
- Вильсон? А тебе что здесь надо?
- Я от Квинси. Скрэнтон, вы слышали...
- Убит. Да, слыхал. И что вы не сделали того, на что я вас подрядил, мне тоже рассказали.
Я стащил с плеча ружье. Фрейзер последовал моему примеру.
- Значит, Квинси был прав, и немцам доверять нельзя. Работу-то мы выполнили, а вы нас надуть хотите?
- Подожди, подожди, ты что, хочешь сказать, что индейской деревни больше нет?
- Обеих деревень. Одну мы уничтожили вскоре после выхода из Монокаси, другую три дня назад, после того, как мы наткнулись на трапперов и взяли их в свой отряд, - и я показал на Фрейзера.
- То-то я и гляжу, что с тобой новенький.
- Так что платите, - и я протянул ему записку, якобы от Квинси. Написал ее Оделл, чтобы почерк был не мой и не Фрейзера. Ведь откуда Меркелю знать почерк Квинси? Если этот долдон, конечно, вообще писать умеет...
Меркель прочитал бумагу и усмехнулся:
- Ну, это еще проверить надо. Или у тебя есть доказательства?
Я достал два вампума* (*Вампум — пояс из нанизанных на нитку ракушек. У сасквеханноков и ирокезов вампумы определенного типа были символом власти.) вождя неизвестной деревни и Сарангараро из седельной сумки. Первый мы нашли в седельной сумке Скрэнтона, а второй я с огромным трудом сумел выпросить у старого главы племени. И, как оказалось, не зря - глаза Меркеля широко раскрылись, а лицо расплылось в улыбке.
- Да, это несомненно вампумы вождей сасквеханноков - только у них такой узор. Но откуда я знаю, кого именно? Может это вампумы других вождей?
- Их и оставалось-то всего два. По одному вождю в каждой деревне.
- Может, это вампумы добыты вами в прошлые годы?
- Поезжайте и посмотрите сами, - усмехнулся я. - Но сначала, согласно уговору, заплатите по счёту. За две индейские деревни.
- Сначала мы должны проверить...
Меркель пожевал губами, и я добавил:
- Слушайте, вы, скряга! Нас ждет Квинси и генерал Брэддок. Мы уходим дальше на запад. У нас нет времени ждать. Или, - я зло усмехнулся, а Фрейзер подъехал чуть поближе и тоже осклабился, - нам нанести вам визит всем отрядом?
На лице Меркеля отобразилась игра мысли. Чтобы не наводить его на ненужные идеи, я отчеканил:
- Нас с товарищем ждут ровно через три дня. Если мы не вернемся вовремя, то Квинси придет сюда со всеми нашими людьми. Ох, не завидую я вам, если это произойдет!
Хоть на физиономии немца и появился страх, но потеря денег, судя по всему, пугала его больше. Он сказал голосом, в котором еле угадывалась дрожь:
- Могу выплатить вам только деньги за первую деревню, не более того. Про нее мы уже знаем. Половину оговоренной суммы. Остальные деньги — после того, как мы убедимся в том, что второй деревни и в самом деле больше нет.
- Три четверти.
- Хорошо, две трети, - вздохнул старый жмот. - Приходите к вечеру, я приготовлю требуемую сумму.
- Не позже трех часов, - ответил я. - Нам еще нужно вовремя отправиться в обратный путь. А ведь еще придется деньги пересчитывать. Зная вас, надо это сделать обязательно. А то ведь снова попробуете нас обмануть. Или вы хотите, чтобы мы опоздали к своим? - сказал я с угрожающими нотками в голосе.
- В четыре. Поймите, мне еще нужно будет поговорить со старейшинами. А еще и палача нужно будет встретить, он вот-вот должен подъехать.
- Палача? А кого вы собираетесь вздернуть?
- Да нет, вешать никого мы не будем. Просто какой-то новый переселенец не хочет возвращать уважаемому герру Клингбайлю долг. И потому он завтра получит сорок плетей. Хотите, оставайтесь, полюбуетесь. Зрелище будет славное. Впрочем, я договорюсь с палачом, чтобы он его не слишком сильно бил — он хороший кузнец и оружейник, и Клингбайль просил его не слишком калечить.
- Так зачем вам все это нужно?
- Он должен знать своё место. А то возомнил о себе невесть что.
Я хмуро посмотрел на него, и мы с Фрейзером сели на лошадей и отправились на площадь, в кабак, располагавшийся в здании под вывеской с шестиконечной звездой* (*У немцев это — не еврейский символ, а знак того, что здесь подается свежее пиво). Когда я здесь вкалывал, денег на посещение подобных заведений у меня не было. Теперь же они были.
Внутри кабака было на удивление чисто и уютно. Столы из тсуги, стены, покрытые деревянными панелями, головы оленя, волка, и лося, и говорливый хозяин. Еда у немца была довольно грубой, но сытной — жирная свинина, кукуруза, и действительно хорошее темное пиво. Готтлиб — так звали хозяина — хорошо говорил по-английски, хоть и с сильным немецким акцентом. Почему-то мы ему понравились. Может, потому что заплатили не скупясь, может, потому что старательно нахваливали его пиво, может еще почему. Во всяком случае, он старательно пересказал нам все новые городские сплетни, в том числе и про завтрашнюю экзекуцию.
- Бедный мальчик. Пришел-то он сюда уважаемым человеком. Но когда он услышал про то, что кто-то поубивал недалеко отсюда индейцев, он возмутился, и его арестовали, якобы за долги Клинбайлю. Это один из дружков проклятого Меркеля.
- Ведь этого парня уже судили!
- Да какой это был суд? Комедия одна. Судья-то на довольствии у Меркеля, да и Клингбайль ему заплатит какой-то процент.
- Жалко парня.
- И мне жалко, да что ж поделаешь? Я б давно уехал отсюда, но куда? К англичанам не хочу, а все немецкие поселения здесь под пятой той же шайки. Ладно, господа, хватит об этом — вдруг кто-нибудь услышит, тогда нам всем не поздоровится...
- Хорошо, - сказал я, хотя мне все услышанное совсем не понравилось. - А что еще нового в Монокаси?
- Да почти ничего. Разве что какая-то девушка здесь объявилась. Англичанка, да еще и богатая, - слыхал я, что чуть ли не родственница губернатора Виргинии, к тому же то ли графиня, то ли герцогиня. Ей-то здесь бояться нечего — если с такой что-то и случится, от Монокаси останутся рожки да ножки.
- Герцогиня? - спросил я, не веря своим ушам. Неужто?..
- А вот и она, - шепнул Готтлиб, указывая на дверь.
Я не успел даже обернуться, как меня заключили в объятия, и я услышал любимый голос:
- Томми! Томми Робинсон!! Мой Томми!!!