#36 Владимир_1 » 30.09.2019, 11:39
Идея пришла не сразу, но пришла. На грани фола, и если получиться, живых оставлять мне нельзя. Свидетелей обычно убирают. А так я успел прикинуть и проанализировать чтобы понять, как немцы работают. Несколько нор где засадники лежат, наверное, ночью рыли, были пусты. Думаю, пост работает тихо, без выстрелов. В ножи, и внезапно, или берут под прицел, разоружают и тоже в ножи. Тела в машину грузят, и один из тех у кого пустая лёжка осталась, перегоняет технику. Думаю, в тот лесок что вдали тёмной полоской на горизонте виднеется. Почему эти два трупа тут, в одной из лёжек, не знаю, могу предположить, что места в машине не было. Или на мотоцикле, что тоже вероятно. Ещё одно, у тех кто в засаде сидел, было не только наше оружие, оба пулемёта, это «МГ». Что тоже подтверждает, что это немцы.
Когда до поста осталось метров двести, я начал действовать, другого шанса всё равно не будет. У поста меня положат быстро. В общем, я переключил мотоцикл на нейтраль, и хлопнул по баку ладонью, отправляя его в Хранилище, а сам ушёл в управляемый перекат, а рядом со мной появился трёхглавый стальной бронированный монстр. Кормой к немцам и передком ко мне. Да, идея была такая, раз тут чистое открытое поле и укрыться негде, нужно достать своё укрытие, а из всех танков у меня только один был готов к бою, я на нём даже покатался. Этот танк был брошен без топлива, со снятыми пулемётами. Пулемёты я вернул, боекомплект пополнил, заправил, покатался, и убрал, и теперь тот мне пригодится. «Т-28» стоял во всей своей красе. Я сразу вскочил на ноги и рванув, мигом преодолев два метра, рыбкой нырнул в открытый люк мехвода. Запоздало ударило несколько пуль по броне, с визгом рикошетов, по ноге как палкой врубили, достали всё же. Но я был уже в танке. Подволакивая ногу, Исцеление показало, что мне кость перебило, я закрыл люк, заодно запустил Исцеление. Кость срослась полностью, но заряд закончился, кровь хлестала, однако я не отвлекался. Времени нет, у танка все люки стрелков открыты, хорошо башня закрыта, так что закрыв их, вернулся на место мехвода, и запустив двигатель погнал прочь. Ко мне бежали немцы, грузовик стронулся с места, а я убедившись, что танк катит к холму от которого я приехал, дотянулся и накинул ремень выше раны, в виде жгута, чтобы остановить кровопотерю.
Справился, когда танк как раз карабкаться на холм начал. По мне стреляли, только и работал пулемёт. Остановив боевую машину, меня уже не преследовали, немцы спешно грузились в грузовик, явно собираясь сбежать, так что работая рычагами и педалями, я развернул танк, и полез в башню. Там устроившись на месте наводчика, пушка заряжена, фугас, и прицелившись в уже начавшую двигаться «полуторку», последние немцы на ходу на неё взбирались, выстрелил. Снаряд рванул прямо под передком грузовичка, отчего того подбросило и положило на бок, колёсами ко мне. Возится с перезарядкой я не стал и из спаренного с орудием пулемёта расстреливал начавшие дымиться обломки, особенно в районе кузова. Видел, как разлетались человеческие фигурки после разрыва. Пулемёт замолк, диск закончился, тут он объёмный, на шестьдесят три патрона, снял отстрелянный, и достав из ниши снаряжённый, на его место убрал пустой. Поставил диск на место, взвёл затвор и продолжил прицельный огонь. На границе Взора я видел, что выжили четверо, один раненого тащил, а зная где противник расползается, прочесать те места из пулемёта не трудно, что я и сделал. Ну вот и всё, метки живых погасли.
Перезарядив пушку, и пользуясь более свободным тут местом чем у мехвода, решил наложить повязку.
- Сволочи, отличный сапог испортили, - проворчал я.
Пуля действительно ударила в ногу чуть выше щиколотки. Кость срослась, но сапог тут исковеркан. Достав нож, стал срезать голенище, иначе не сниму, больно будет, потом снял сапог, размотал мокрые от крови портянки и осмотрел рану. Да уж, страшно. После этого обсыпал стрептоцидом рану, и начал наматывать бинт из индивидуального пакета. Заряда в Исцеление процента три набралось, я всё пустил на заживление раны. Чуть-чуть зажило, крови меньше стало, но до полного заживления далеко. Открыв верхний люк, я выкинул портянку и сапог, и вернувшись на место мехвода, одна нога в сапоге, другая окровавленная без, и стронув с места продолжавший урчать на холостом ходу танк, покатил мимо горевших обломков «полуторки» в сторону леса. Вот и глянем у кого дубинка больше. Уверен, остальные диверсанты там.
Были, пока доехал те давно свинтили. Видимо видели в бинокли что тут произошло, и как танк к ним катит по дороге на сорока километрах в час, тоже. Это предел, чудо что смог и такую скорость выжать на полевой дороге. В леске рядом с опушкой Взором обнаружил четыре машины, две легковых, автобус и грузовую, и два мотоцикла. Думаю, больше было, на чём-то же немцы уехали, бросив это всё. Ну и тела убитых советских граждан и воинов тут были. Два десятка. Въехав под прикрытие леса, я с трудом выбрался из танка, заглушив предварительно двигатель, и убрал его в Хранилище. Допрыгав до ближайшего дерева, я сел рядом, прислонившись к стволу, и вытерев пот что выступил на лице, да он по всему телу был, достал флягу и жадно напился. Очень пить хотелось после всего произошедшего. На технику, что захватили немцы, я не смотрел, старьё и рухлядь, не интересовала, хотя и на ходу. Проверив бинт, кровавые пятна есть, но не увеличиваются, я достал свой мотоцикл и тот из-под моей руки покатил дальше, уткнувшись в кусты. Стоит учесть, что если отправляю в Хранилище технику что движется, то она продолжит это делать, когда её достану. Хорошо машина повреждения не получила, так пару царапин на крыле. Выехав задним ходом, тут она была, я покинул лесок и покатил на другую сторону, не хочу если найдут этот отстойник, меня рядом обнаружили, да ещё окровавленного.
На другой стороне этого небольшого леса протекала речушка, вот на её берегу я и устроился. Палатку ставить не стал, прыгать трудно, так что лежанку сделал, лёг и стал утрешнюю уху есть. Мне жидкость нужна, а такая наваристая особенно. Мотоцикл не убирал, тот под деревом в тени стоял. Поев, завернулся в одеяло и уснул. Время где-то шесть было, вечер, рана, кровопотеря, стресс, всё сказалось, так что уснул почти сразу.
Просунулся я от писка сигнального контура. Сигнализацию поставить перед тем как уснуть, я не забыл, всё те же двести метров вокруг. Осмотревшись Взором, определил, что это наши, рощу прочёсывают. Идёт наискось от меня, но край цепи заденет. Солнце сесть не успело, два с половиной часа прошло как я уснул, но вот-вот закатиться. Похоже ложный пост опознали, нашли отстойник, и вот прочёсывают. Я даже рад, быстро сработали. Сбежать не получиться, думаю дороги перекрыты, так что будем ждать. Исцеление поднялось до пятидесяти семи процентов, так что я всё ухнул в излечение. Рана почти затянулась, но повреждения ещё есть, повязку смысла снимать нет. Да ещё залечил так, что внутри почти всё зажило, а снаружи рана как обычно. Ну и документы достал.
Когда несколько бойцов вышло на опушку, другие дальше пошли, они увидели вполне мирную картинку, разбитый лагерь, костерок горит, на нём подвешен котелок, мотоцикл чёрный, лежанка, и я на ней босой, второй сапог еле снял, сил не хватало после кровопотери, а повязка на одной ноге и закатанная окровавленная штанина на ней же, это так, будни войны. Ко мне подошли пять красноармейцев и старший сержант.
- Кто таков? Что тут делаешь? Где ранение получил? - зачастил тот.
- Максим Гусаров, еду в Москву, раз Минск захватили. Обстреляли меня сегодня, тут недалеко.
- Да? - заинтересовался тот, изучая паспорт, а потом документы на мотоцикл, и отправив бойца за начальством, присел рядом, я как раз щепотку заварки в котелок бросил, чаю хочу. - Расскажи, как ранили?
- Да там странно всё было. Еду никого не трогаю. На холм поднялся, внизу вижу пост, начал спускаться, и тут меня наш танк обогнал. Перепугал, надо сказать, я его не слышал, тут бойцы с поста начали спешно грузится в машину, ещё несколько поднялось земли, я и не видел где они лежали, «полуторка» с места тронулась, и тут пулемёт ударил из кузова, по танку. А попали по мне. Как палкой со всей дури по ноге. Чудом мотоцикл не задели. Я там дальше плохо помню, боль жуткая была. Тот остановился и из пушки выстрелил, машина аж кувырком пошла, потом долго из пулемёта стрелял. И дальше укатил.
- Не остановился?
- Нет, сразу уехал.
- Куда?
- Да куда-то в эту сторону. К лесу. Я сапог срезал, портянку, рана страшная, наложил жгут и до разбитой машины доехал. Там убитые бойцы НКВД были, у одного индивидуальный пакет увидел, вот повязку и наложил. Сам раньше не озаботился.
- Да, бинт немецкий, - подтвердил сержант, а то я не видел, как тот на него косился. - Потом что?
- Тяжело было, но доехал до леса, сил едва хватило, устроился тут, и разбил лагерь. Тяжело было на одной ноге прыгать, но справился. Уснул, проснулся от жажды, решил чаю горячего попить, а тут вы. Кстати, доставайте кружки, на всех хватит. Чай готов.
- А что за танк был? - спросил сержант.
- «Т-двадцать восемь». Трёхбашенный.
- Ты говорил один пулемёт работал. Это точно?
- Да, точно, - подтвердил я, разливая чай.
Всё это под приближающийся рёв мотора, и вскоре двигаясь у опушки рядом с берегом речушки, тут до дороги метров двести было, за кустарником скрыта, показался нос «полуторки». Подъехав, та встала, двигатель заглох, кузов покинуло трое бойцов НКВД, и плюс лейтенант госбезопасности вышел из кабины, и направился ко мне, не закрывая дверь. Мы как раз чай пили. Бойцы и сержант вскочили, вытягиваясь, лейтенант махнул рукой, отпуская их, после чего уже сам внимательно и вдумчиво расспросил, заодно изучив документы поинтересовался, нет ли у меня оружия.
- Всё что найдёте, ваше, - сделал я широкий жест рукой.
Видимо это было для них как разрешение, мотоцикл и поклажу мигом и тщательно осмотрели, ничего не нашли. Потом лейтенант сказал:
- Очевидно, это наш танк, что шёл из рембата, заблудился, иначе я не могу объяснять, как тот там оказался, обнаружил немецких диверсантов, мы их давно ищем, и атаковал. Экипаж неполный, возможно два человека. После этого тот проследовал к месту стоянки захваченной техники… Хм, там следы бронемашины теряются, - после этого глянув на меня, тот добавил. - Теперь хотя бы стало ясно кому тот разорванный окровавленный сапог принадлежит и портянка.
После этого закончив записывать мои показания, дали расписаться, уточнив в какой раз что танк был без номера, только звезда, свежеокрашенный, это значит точно из рембата шёл, после чего предложили отвезти до ближайшей больницы. Не госпиталь, больница, как гражданскому. Отказываться я не стал, это было бы подозрительно. Оказалось, что эта районная больница просто ближе чем ближайший армейский госпиталь или медсанбат. Вещи мои собрали, помогли сесть в люльку, раненую ногу я наружу выставил, и мы покатили к больнице. Мы, это один боец, остальные на «полуторке» куда-то в другое место укатили. Проехали мы километров семь, уже окончательно стемнело, но жизнь в селе не замерла, и въехали в село, несколько мальчишек со свистом нас преследовали, двигаясь позади бегом, попалось ещё несколько местных жителей, было немало беженцев, спали у заборов, скарб при них был, милиционер в свет фары попал, пока мы не подъехали к больнице. Похоже бывшая дворянская усадьба. Тут народу тоже хватало, небольшие светильники освещали, но я и без них всё видел, многие лежали в саду под деревьями просто на матрасах, и врачи или медсёстры обходили их. Кого-то уносили на процедуры.
- Пострадавшие от налётов вражеской авиации, - пояснил боец на мой вопросительный взгляд.
Мы уже въехали на территорию через открытые ворота, тут была небольшая стоянка где разгружалось два армейских «Зис-5», ещё стоял санитарный автобус с полуразобранным мотором и без какого-либо намёка на скорый ремонт. Как только мотор заглох, боец быстрым шагом ушёл, я же, убедившись, что нахожусь в тёмном месте, покинул коляску, прихватив вещмешок, и убрал мотоцикл в Хранилище. А то чую ему быстро ноги сделают. Допрыгав до борта ближайшего «Зиса», кузов уже освободили от раненых, как вернулся боец НКВД, что привёл двух санитаров с носилками. Меня погрузили, и понесли к больнице.
- А где мотоцикл? - осматриваясь, спросил боец.
- Я попросил местного жителя его забрать. Вернёт, когда вылечусь. А то быстро уведут.
- Ясно. Ну бывай.
Тот развернулся и ушёл в темноту, я его Взором отслеживал, а санитары занесли в здание и положили в очередь на перевязку. Уставшие до не могу врачи, всё ещё работали, очередь двигалась медленно. Носилки забрали, меня посадили на стул в коридоре, и вот так дожидался. Медсестра меня зарегистрировала, пришлось дважды напоминать, чтобы паспорт вернула, пока та это не сделала. Тоже уставшая была. А боец ушёл недалеко, метров на сто, там здание было, куда тот зашёл, видимо там их служба располагалась. А чуть позже и знакомая «полуторка» подъехала к тому же зданию. Лейтенант вышел, пообщался с подчинёнными, и направился к больнице. Мне как раз перевязку закончили делать. Врач ещё рану чистил, найдя там обрывки ниток от портянки. Ох я и поорал, на живую драли, даже не смочили бинт. Потом почистив, наложили новый, и вынесли в сад, положив на комкастый матрас. Так что я уже в саду наблюдал Взором как лейтенант пообщался с врачом, что мной занимался, и ушёл. Видимо проверяли. Ну а я использовал Излечение, практически залечив рану, остались кожные повреждения, снова весь заряд потратил, и вскоре вырубился, подложив вещмешок под голову.
Разбудили утром, санитарки бегали, и несколько женщин в обычных платьях, видимо помощницы из беженцев, мне воды дали попить. Однако задерживаться в больнице я не хотел. Народу тут много, больница переполнена, думаю главврач будет не против моего отъезда. Да-да, я хочу получить справку о ранении, и уехать на своём мотоцикле. Нечего тут койку занимать, она другому кому пригодится.
Дожидаться завтрака я не стал, забрал сидор, и прыгая на одной ноге, мне санитарка костыль дола на пол пути, так дохромав до дежурного врача, главного не было, я и выложил своё желание. Мол, знакомый едет в тыл, возьмёт меня с собой, уезжаю я, прошу справку о ранении. Тот без вопросов выдал, поставив печать и расписавшись. Дальше сговорившись с дедом, что на телеге привёз продукты на кухню больницы, и тот вывез меня за пределы села, высадив на обочине. Кстати, костыль я вернул, подотчётное имущество. Тот укатил, я ему объяснил, что тут колонна машин будет проходить и меня заберут, и стал ожидать. А дорога пустеть и не думала, свидетели мне не нужны, так босой, с сидором за плечами, с сапогом в одной руке я и стал уходить в поле, сильно хромая. А больно всё же. Исцеление за ночь полностью зарядилось, так что я использовал его, ушло где-то сорок процентов, но раны на ноге больше не было, лишь остался старый шрам, больше косметический. Специально оставил, вдруг узнают, что у меня ранение было. Дальше срезал бинт, помыл ноги из фляжки, сменил одежду, как и сапоги, так переоделся, и достав мотоцикл, занялся обслуживанием. Бак практически пуст, так что залил под пробку, провёл осмотр и позавтракав, выехав на дорогу, я в овраге находился, неглубоком, если стоять в полный рост голову видно, покатил прочь.
Дорога до Москвы у меня заняла три дня, двигался практически всё световое время. И то заметив, что тылы армии далеко и посты прекратили встречаться, сменил мотоцикл на чёрную «эмку», и катил уже с комфортом. Никто меня не останавливал, так и добрался до окраин столицы вечером двадцать седьмого июля. Рисковать я не стал, хотя сомневался, что кто-то заинтересуется парнем в гражданской одежде, что въехал в город на новенькой, хоть и сильно запылённой «эмке». Поэтому въезжать в город не стал, объехал тяжёлую крупнокалиберную зенитную батарею стороной и свернул к речке, где и остановился на ночёвку. Пока разгорался костёр и покачивался над ним котелок с водой, я отмывал машину. А пока та сохла, блестя в солнечных лучах заходящего солнца, я достал мотоцикл, обслужил его, тоже помыл, заправил, и под конец поужинал. Палатку я уже поставил. А когда стемнело убрал машину в Хранилище.
Ночью меня разбудили звуки бомбёжки. Причём где-то рядом. Выбравшись из палатки, я увидел вспышки разрывов авиабомб в городе, звуки канонады, в небе разрывались зенитные снаряды, шарили в темноте прожектора. Началось несколько пожаров в столице. Неподалёку, та зенитная батарея которую я проезжал, стреляла полу залпами, оглушая из-за близости. Те в километре всего стояли. Постояв ещё минуту, зябко передёрнувшись, тут у воды было свежо, хлопая себя по разным места, комары заели, вернулся в палатку, и вскоре уснул. Проснулся уже на рассвете, в тишине. Сегодня я готовил на завтрак яичницу с колбасой, на сковороде, молоком запивал, и чаёк потом. Я как раз посуду помыл, водные процедуры приняв, то есть искупавшись, чистил зубы, когда приметил что ко мне идут двое военных. Вроде с той зенитной батареи. Взор их показал, так что у меня было время закончить чистку, прополоскать рот, и собраться, поэтому гости увидели, как я убираю тюк палатки в коляску мотоцикла, вещмешок, посуду я уже убрал, вовремя подошли.
- Доброе утро, - подходя, поздоровался молоденький лейтенант, с ним ещё сержант был, оба без вещмешков, налегке, оружие только у лейтенанта.
- Доброе, - кивнул я.
- Вы тут рядом с нами ночевали, вот и хотели узнать, что за гости под боком. Документы ваши можно?
- Да я ужу уезжаю, - протягивая документы, пояснил я.
- Тут ещё машина легковая была, не вижу её?
- Ночью уехал, а я тут встал после того как стемнело.
- Ясно. А что в Москве делаете?
- На постоянное место жительство еду. Минск захвачен немцами, решил в столице обосноваться, уж её-то они не возьмут. Здесь же призовусь в армию. Кстати, не знаете, восемнадцатилетних уже призывают?
- Насколько я слышал, да, начали призывать.
Мне вернули документы, справку о ранении я не показывал, уже не актуальна, шраму на вид год, не меньше, те оправились обратно, а я, развернув мотоцикл, тяжёлый для меня, запустил двигатель и покатил по тропинке к дороге, а потом и к окраине города. Да она тут рядом. Сначала был район с частными домами, а потом как-то внезапно пошли многоэтажные, пусть двух или трёх, редко четырех, но уже город. Изредка попадались на глаза высокие трубы предприятий и заводов. То, что тут нужно покупать дом, я уже решил, в пути было время подумать. Пусть я чисто городской житель, но я ведь в армию уйду, а вот после войны, будет видно. Мне прописка столичная нужна. В доме квартирантов поселю, пусть живут, так что недолгое проживание в таком доме я выдержу. В баньке буду мыться вместо ванной с холодной и горячей водой. Выдержу. Теперь стоит найти такое место. А кто может подсказать где-что можно найти? Правильно, старушки. Уж те насоветуют.
Помощь старушек не потребовалась, да и с домом ничего не вышло. Точнее до него просто не дошло. Я купил в киоске Союзпечати газету с объявлениями, и найдя там телефоны или адреса тех домов что продаются, решил их объехать. Позвонил с телефона на углу по первому адресу и попал на местного риелтора. Точнее он нотариус, но занимается и продажей домов. В общем, тот меня ждал у себя в конторе, куда я вскоре прибыл. Купить карту города тут было практически невозможно, но язык имелся, поспрашивал, мне и объяснили куда ехать, вот так и добрался. У того клиент был, пришлось подождать, я воспользовался свободным временем и навестил парикмахерскую неподалёку, а то оброс за полтора месяца. В последний раз стригся ещё в Минске. Мне даже голову помыли и побрызгали одеколоном. Вернувшись, я прошёл в кабинет к юристу.
- Значит желаете приобрести дом? С удобствами? - утонил тот.
- Я бы конечно лучше квартиру выбрал, но раз это невозможно, придётся дом брать.
- Почему же невозможно, милейший? - изумился нотариус, вполне себе еврейских корней. - Ещё как возможно. Правда, квартиры подороже домов будут, но вполне возможно.
- Заинтересовали.
- Скажите, товарищ э-э-э?..
- Максим.
- Скажите, Максим, вы пришли по объявлению в газете, и никакой рекомендации не имеете, однако такие вопросы без рекомендации решить сложно. Вы точно не связаны с милицией?
- Это незаконно? - не понял я.
- Господь с вами, Максим, никакого криминала, всё честно. Но вы должны понимать, что для милиции главное, чтобы человек был, а дело найдётся. Могут мошенничество пришить. Кому нужны такие проблемы?
- Я не связан с милицией. Я только сегодня утром прибыл в Москву. Кстати, удивлён, восемь утра, понедельник, а вы уже работаете.
- А куда деваться, Максим, голодные дети хотят есть, приходится много работать.
- Понимаю. Кстати, чтобы развеять сомнения, покажу вам награды. Я у Минска не просто драпал, как наши славные воины, но и воевал, хотя и гражданский. Да так, что наша группа взяла в плен немецкого генерала. Меня наградили за это орденом, я орденоносец. Надеюсь это сломит ледок недоверия?
- О, я читал об этом в газетах и видел фотографии. На жителей Москвы статья произвела большое впечатление. Можно посмотреть орден?
Я достал орден и медаль, которые нотариус с детским любопытством изучал, те на моей ладони лежали. После этого я их убрал, тот и наградные книжицы изучил, то разговор уже перешёл к конструктивному диалогу.
- Мне нужна отдельная квартира. Не коммуналка. С удобствами, желательно со свежим ремонтом. Просторная комната и кухня. Можно однокомнатную, можно и двух. Центр города.
- Такая квартира вам будет стоить довольно значительную сумму, - осторожно подбирая слова, сказал нотариус.
- Не проблема. Я уничтожал немцев и у одного солдата в ранце нашёл русские рубли. Пачки. А право трофея для меня священно. Деньги есть.
- О-о-о, так это совсем другое дело. Вдова комдива Виноградова, погибшего в Финскую, решила уехать к сестре в Омск, а квартиру сдавать ей жалко. Нужны деньги чтобы купить дом там, на месте.
- Кстати, а как будет проведена процедура передачи?
- Все квартиры принадлежал государству, это дома можно купить. Квартиры выдают по ордеру. Если вы получили её через завод, то придётся сдать, после увольнения или отъезда. В нашем случае будет проще, вас официально прописывают в квартире, а хозяйка выписывается, вот и всё, вы становитесь её хозяином. Или как правильно сказать, арендатором. Оплата коммунальных платежей оформлена на старую хозяйку, но я, это моя работа, оформлю на вас. Хозяйка с деньгами отправляется к сестре, а вы один проживаете в своей квартире, выписать вас смогут только по суду.
- Или после смерти.
- Можно и так.
- Ясно. Что за квартира, есть описание? И есть ли ещё предложения.
- Вы желали просторную со свежим ремонтом, на примете у меня только она одна. Это двухкомнатная квартира, спальня, зал, большая кухня, дровяная плита, но отопление паровое. Раздельная ванная комната и туалет. Имеются балкон и кладовка. Квартира продаётся со всей мебелью, она личная, а не государственная. Дом не военным принадлежит, там кто только не живёт, от художников до музыкантов и инженеров.
- Что ж, остаётся посмотреть и узнать цену вопроса.
- Двадцать тысяч, и без торга. Поверьте, вам понравиться то что вы увидите.
- Хм, сумма солидная, но сначала изучим то что вы предлагаете. Я на колёсах, доедем с ветерком. Мотоцикл стоит у входа.
- Буду через пять минут.
Через полчаса прогуливаясь по квартире я с интересом изучал её, слушая хозяйку что ту хвалила. А действительно хороша, светлая и красивая просторная квартира. Надо брать, сомнений нет. Я выдал половину суммы хозяйке. Та расписку написала, и дальше нотариус начал работать, сначала тот пропишет меня, я передам оставшуюся сумму, и выпишет хозяйку. Ну и дальше все дела, которое он будет делать. За работу ему платит хозяйка квартиры. И вот так через три дня я уже один проживал в квартире, нотариус сделал всё что должен, вдова уехал, сам сегодня на поезд посадил, и всё, можно обживаться. А то два дня на съёмной комнате коммуналки жил. Мотоцикл я уже убрал в Хранилище и пользовался общественным транспортом. С управдомом меня вдова познакомила, так что тут тоже всё в порядке. Теперь военкомат, завтра с утра его навещу, нашего района, нужно самому идти, пока за мной не пришли. Шучу.
Я не писатель - я просто автор.