#744 Александр М. » 17.11.2012, 19:31
24 марта 1904 года 15-05 по местному времени.
Восточно-Китайское Море, 30 гр. СШ, 125 гр. ВД.
Пятые сутки три корабля под андреевскими флагами бороздят Восточно-Китайское море, останавливая и досматривая торговые корабли. И вот какая незадача, почти все они идут под британским торговым флагом и уж точно все везут Японской империи все что необходимо для войны с русскими варварами. Как-никак, британский торговый флот самый многочисленный в мире, и по количеству единиц и по дейдвейт-тоннам. Не сравнить ни с чем шок, который испытывают британские шкиперы, когда к ним на палубу поднимаются возглавляемые офицером русские матросы. Короткое разбирательство, проверка документов, досмотр содержимого трюмов и вот уже команде предложено или спуститься в шлюпки или в тихий и уютный трюм, где они и пробудут до прибытия в любой российский порт. Не было ни одного торгового судна, которое нельзя было бы обвинить в перевозке военной контрабанды. Когда то эти законы писались под диктовку лордов британского адмиралтейства, которые думали что это им и их союзникам на веки вечные суждено останавливать и проверять, но нет, роли переменились, и, вот уже, британская торговля страдает от слишком суровых законов.
Но что это?! Через воды опасные сейчас для всех кораблей не несущих на флагштоках, ни доброфлотовского триколора, ни андреевского стяга, неторопливо, двенадцатиузловым ходом, пробирается пароход под торговым британским флагом. На его борту игривое название «Веселая Марго». В его трюмах образцы новейшего военного снаряжения, которое необходимо испытать на войне, а в каютах около двух сотен британских волонтеров, что плывут на войну с русскими варварами. О, как тяжко жить, когда с Россией никто не воюет! Настоящий крик души истинного либерала и джентльмена. А ведь на борту кроме джентльменов есть еще и два десятка леди, достойные последовательницы Флоренс Найтингейл и Мери Сикол. Они тоже гордые, тоже готовы в огонь и под пули, чтобы доказать что Британия достойна править миром.
Но, не срослось. На этот раз небеса не были благосклонны к британским затеям. Пока суровые викторианские джентльмены пытались флиртовать с чопорными не менее викторианскими дамами, «Веселую Марго» ощупали невидимые пальцы поискового радара на вертолете с «Трибуца». Судно было измерено, взвешено и признано годным к захвату. А как же, водоизмещение около пяти тысяч тонн и двенадцать узлов скорости. И теперь каждый оборот винта приближал британский трамп к затаившемуся в засаде хищнику. Впередсмотрящие внимательно обводят взглядом горизонт, но не разглядеть на морской глади, лежащий в дрейфе, покрытый маскировочной раскраской корабль, да еще и с острых носовых углов. Вот до «Веселой Маргариты» остается миль пять и «Трибуц» дает ход, вздымая под форштевнем белопенный бурун. Морской тигр прыгнул, и теперь британской козе осталось только блеять в ужасе.
- Джонни, Джонни вот ты и нарвался на собственную хитрость. Хотел быть умнее всех, Джонни? Теперь плати по счетам, Джонни, время пришло. Не вернешься ты в родной Саутгемптон, Джонни. Ты приплыл Джонни!
Тогда же, и там же
БПК «Адмирал Трибуц».
Команда – «средний ход» и «Трибуц» двинулся навстречу неопознанному пароходу, с каждой секундой набирая скорость. Капитан первого ранга Карпенко опустил бинокль, - Сергей Викторович, - он повернулся к командиру БЧ-4, - передайте на «Аскольд», Рейценштейну, что мы взяли еще один трамп. Сейчас он у нас на встречном курсе и государственного флага пока не видно, но, судя по обводам корпуса, судно британской постройки. Андрей Николаевич, как всегда, будьте готовы дать один снаряд под нос, если клиент вдруг проявит неблагоразумное упрямство.
- Будет исполнено, - ответил командир БЧ-2, и через несколько секунд, - все, товарищ командир, цель на сопровождении…
- Будем посмотреть?! – Карпенко снова поднял бинокль к глазам, - Ах, как банально! – в ответ на переданное сигнальщиком по международному коду требование лечь в дрейф и приготовиться к приему досмотровой партии, встречный пароход начал отворачивать вправо, показывая полощущийся за кормой Юнион Джек.
Карпенко сквозь зубы выматерился, - Опять британец упрямый, медом им тут что ли намазано? Андрей, дай ему разок, поближе к корпусу, но только так чтобы шкурку не поцарапать.
Перед самым носом парохода встал высокий столб воды, от разрыва фугасного снаряда. Теперь британский шкипер знал, что его ждет, если он и дальше будет искушать судьбу. Британец выкинул флажный сигнал «Ложусь в дрейф», а через аварийные клапана с оглушительным ревом в небо ударил молочно-белый столб пара.
- Ну вот и все, недолго музыка играла, - Карпенко прищурившись посмотрел на недавнего сержанта, а теперь подпоручика Ухова. – Леня, бери своих ухорезов, и обшарьте мне эту посудину от киля до клотика. Будь добр, найди в чем тут секрет, ведь, судя по курсу, они шли не в Сасебо или в Нагасаки, а напрямую в Чемульпо.
В этом походе в распоряжении Карпенко было отделение морской пехоты из две тысячи двенадцатого года, развернутое во взвод за счет прикомандированных на обучение матросов с эскадренного броненосца «Севастополь». Эти русские парни прошли краткий испытательный тест и были признаны пригодными для обучения «без отрыва для производства». На «Аскольде» и «Новике» тоже было по одному отделению инструкторов. На этих кораблях посмотреть на тренировки по рукопашному бою сходились все не находящиеся на вахте офицеры и свободные от работ матросы. Раньше подобное они могли видеть только в цирке, где на ковер выходили знаменитые бойцы. А здесь и сейчас чудеса проделывали обычные парни, на вид даже моложе большинства присутствующих. Ажиотаж привел к тому, что, например, на «Новике», то один, то другой мичман или молодой лейтенант выходили на общую тренировку. Некоторые не выдержали и бросили после пары занятий, но несколько особо упрямых офицеров упорно продолжали совершенствовать свое умение лишить жизни ближнего своего не только с помощью снарядов и самодвижущихся мин, но и с помощью голых рук и ног. Но на «Трибуце» дело обстояло немного не так, здесь пришельцы из двадцать первого века были дома, а местные уроженцы в гостях.
- Этож удивительно, - говорил своим товарищам во время краткого перекура какой-нибудь матрос Василий Петров, - этож что нас здесь совсем за людей чтут? Почитай мы тут неделю, а местные благородия и в морду никому не дали. А Леонид Петрович, тот вообще криком не разу не кричит, а сначала все объяснит подробно, да еще картинку нарисует, чтоб понятней было…
- Ага, а кормят как – подхватит его приятель, - а наказания, ну разве ж это наказания – отжаться. Ни тебе на шесть часов под винтовку, ни опять же по морде…
- Но, ты это кормежку зря вспомнил, - отзовется третий, пыхая самокруткой, - у нас на «Севастополе» тоже недурно кормят, не так как тут, но недурно. Гнилья в котле, например совершенно не бывает, не сравнить с некоторыми… Но, все равно, когда ты не нижний чин, не быдло, а товарищ боец, так служить можно, ой как можно! Дайте мне микаду, «паарву»!
- Тревога, взвод, строиться в полном боевом! – доносится издалека крик дневального. А это значит все, цыгарки брошены в урны и все на выход. ,Только вот какое может быть полное боевое для матроса в тысяча девятьсот четвертом году. Ну во первых винтовка Мосина со штыком, это раз. Два офицерских нагана с самовзводом это два, пехотная лопатка в чехле, это три. Спасибо Леониду Петровичу, показал ее в деле, страшное оружие, а с виду и не подумаешь. И еще, на сладкое, самодельная разгрузка, с обоймами к мосинке.
И вот уже с борта парохода послушно спущен трап и к нему причаливает катер с «Трибуца» полный вооруженных людей. А на палубе парохода, на палубе «кино и немцы», то есть викторианские джентльмены в своих мундирах цвета хаки и пробковых шлемах.
- Что-то многовато здесь этих ископаемых, - пробормотал про себя Ухов и начал на тангенту, выходя на связь с «Трибуцем», - Товарищ капитан первого ранга, тут это, британское офицерье, в большом количестве. Вы бы это стволы пушек на них навели, а то мне как то не по себе, уж больно их много и все при оружии.
- Вижу, Леонид! - и на британский пароход нацелилось все, включая реактивный бомбомет подбойного борта.
Ситуация сложилась взрывоопаснейшая, британцы превосходили морпехов числом раз в шесть-семь. Но на противоположной стороне мощь семи автоматов, двух РПК и одного «печенега». Оружие взведено, снято с предохранителя и нацелено на группу британцев. На открытой палубе они порубят лимонников вместе с их «смит и вессонами» в котлетный фарш. Стоит прозвучать хоть одному выстрелу, и начнется кровавая вакханалия.
- Господа, предлагаю бросить оружие, гарантирую вам жизнь, - на неплохом английском языке прогремел многократно усиленный электроникой голос Карпенко, - в случае же оказания сопротивления вы будете уничтожены. – англичане даже чуть присели под раскатами этого громового голоса, который, казалось, доносился с самих небес. Джентльмены не вынесли пристальных взглядов странных солдат в пятнистой одежде, с размалеванными как у аборигенов америки лицами. Наведенные прямо в лицо стволы неизвестного оружия тоже не добавляли британцам уверенности в себе. А уж удлиненные магазины, подсказывали британским офицерам, что это оружие, наподобие винтовки Мадсена, еще и многозарядное и скорее всего автоматическое. А вот у этой штуки сбоку свисает кончик пулеметной ленты, так это пулемет, что такой маленький? Что будет, если у того Ивана, что держит его в руках не выдержат нервы. Вот на палубу брякнулся один револьвер, второй, третий… Обезоруженных британцев, наскоро обыскав, согнали к борту, и оставили под охраной пулеметчика, пятерых матросов с «Севастополя» и прицелом скорострелок с «Трибуца», а в низы уже ринулись штурмовые группы. Несколько секунд спустя сухо треснул револьверный выстрел из «смит и вессона», в ответ грохнула двухпатронная очередь и выстрел из нагана. Отчаянно завизжала женщина, но потом крик внезапно оборвался. На этом попытка сопротивления была исчерпана. После обыска выяснилось, что в трюме парохода находилось с десяток пулеметов «Максим» новейшей модификации, сотню винтовок «Снайдера» и большое количество патронов британского образца. Также имелось восемь новых полевых трехфунтовых пушек с разнообразным набором боеприпасов. Согласно сопроводительным документам все это вооружение направлялось в первую армию генерала Куроки для проведения испытаний в боевых условиях. А британские офицеры оказались волонтерами, то есть формально частными лицами согласившимися добровольно принять участие в войне против России на стороне Японии. Рейценштей, когда услышал о таком «подарке», то молчал минут пять, потом спросил, - Вы-то сами, что думаете, Сергей Сергеевич?
- Пароход отпускать никак нельзя, Николай Карлович, - ответил Карпенко, - налицо самая наглая военная контрабанда. Да и другим будет пример нехороший.
- Пароход мы конечно арестуем, - после некоторого раздумья ответил Рейценштейн, - а что нам делать с британскими офицерами?
- А ничего, доставим их в Артур, и пусть решает его высокопревосходительство Наместник Алексеев. В конце концов, его именно для этого на должность и поставили, пусть думает. Все равно ничего страшного с ними не произойдет, в худшем случае их интернируют до конца войны, а в лучшем – просто вышлют обратно в Англию по железной дороге. Хотя я бы их, сукиных котов, покрошил бы у стенки и не поморщился, они ведь наших русских солдат собирались убивать. Воображали наверное чего то, рыжие бестии, предвкушали.
- Экий вы злобный, Сергей Сергеевич, - вздохнул Рейценштейн, - ведь нельзя же так, это все же цивилизованная нация, европейцы.
- А вы, Николай Карлович, поинтересуйтесь, что эти цивилизованные делали с другими европейцами, с бурами. – огрызнулся Карпенко, - Как женщин и детей насмерть в лагерях тысячами морили, чтоб вынудить их мужей и отцов сдаться. Только не поседейте раньше времени. Нет для англосаксов ни чести, ни совести, а только прибыль. И договор с вами они будут соблюдать только пока это им выгодно, не то что мы, русские.
- Ладно, Сергей Сергеевич, - ответил Рейценштейн, - вы там заканчивайте, часа через три мы подойдем к вам с «Новиком» для высадки на эту «Веселую Марго» призовой команды. А потом давайте уж в Артур собираться, а то можем и к Пасхе опоздать.
- Не имею ничего против, Николай Карлович, - ответил Карпенко. – ожидаем вашего подхода.