#1 Meg1982 » 24.01.2014, 09:41
Представляю уважаемым форумчанам для критики 3 главы из будущей книги. Вкратце: 2 попаданца из ВМВ-2 в наше время (немец и русский). В книге 2 основных мысли: 1) историческая альтернатива - дружба СССР и Германии 2) изменение нынешней реальности XXI века. Как-то так )))
_______________________________________________________________________________________________________________________________________
[upd=1390545734][/upd]
[b]Глава 1. Разведка уходит в “поиск”. “Без “языка” – не возвращаться!”[/b]
Иван молча смотрел в потрескавшийся, плохо выбеленный потолок избы. “С Богом, сынок!”… Эти слова командира не выходили из головы. Он отлично знал, что комдив неверующий, да и вообще к религии отношение имеет весьма скептическое, а потому упоминание Бога, сошедшее с его уст, могло означать только одно: задание, на которое в ближайшее время предстояло отправляться, не просто опасное, как, собственно, и всё, что происходит на войне, но и в довесок к этому является особо сложным и сопряжено с дополнительным риском, оставляющим довольно мало шансов на выживание тому, кому поручено это задание выполнять. Иными словами, посылая Ивана с его группой в этот “поиск” , полковник просто не особо рассчитывал на их возвращение.
Выходя из штаба, разведчик украдкой через плечо перехватил грустный взгляд комдива, которым тот его провожал. А полковник Ушаков отличался каким-то бесовским, почти легендарным чутьём на всё нехорошее, что должно в скором времени произойти. Среди бойцов дивизии даже примета такая ходила: если посмотрит на тебя командир невесело или как-то особенно пристально, то всё – пиши пропало. Прямо как приговор, не иначе. Ну, во всяком случае, в какую-либо переделку точно угодишь. Поэтому на глаза ему старались обычно без необходимости не попадаться.
Конечно, Ивану, как одному из лучших разведчиков дивизии, избежать личных встреч с полковником было невозможно, поскольку он и его группа являлись для соединения самыми надёжными глазами и ушами.
Но до сего дня всё проходило как-то благополучно, а тут… Иван шкурой почувствовал: это задание таит в себе какую-то особенную, неведомую опасность.
Вообще разведчикам перед выходом в “поиск” полагалось спать, но в этот раз ему почему-то не спалось. Неожиданно откуда-то издалека, из мирной жизни, нахлынули воспоминания. Пейзажи родных мест, школа-десятилетка, университет, который так и не удалось окончить, лица отца, матери, младших братьев, друзей из детства – все эти образы неспешно, как бы нехотя, возникали в его мозгу, постепенно приобретали яркость и чёткость, а затем так же медленно уплывали в какой-то туман, за пределы сознания. Почему-то вспомнилось, как перед самой войной, с 4-го курса университета, его по “комсомольскому призыву” направили в пехотное училище, где новоиспечённому курсанту предстояло выучиться на командира миномётного взвода. Затем учеба в нём, война, досрочный выпуск, направление в одну из стрелковых дивизий… Благодаря хорошему знанию немецкого, Ивана спустя некоторое время привлекли и к штабной работе – допросу пленных, переводу и анализу трофейной документации. Командование присматривалось к молодому толковому офицеру, и наконец однажды ему прямо предложили перейти в войсковую разведку – люди в отличным знанием вражеского языка там никогда лишними не бывают. Согласился – ведь разведчики пользовались больши́м почётом, да и работа их тогда казалась Ивану куда более героической и романтичной, чем стрельба из миномётов с закрытых позиций. Вспомнил он и весь свой боевой путь с сентября 41-го по сегодняшний день…
После миномётного взвода начинать пришлось рядовым дивизионным разведчиком, хотя и провоевал Иван в этом качестве не очень долго. Вскоре, набравшись опыта, он был уже командиром взвода пешей разведки. А сейчас – ещё и временно исполняющим обязанности командира 326-й Отдельной разведывательной роты, убывшего в госпиталь по ранению. Фактически – командир роты. Боевые выходы, “поиски”, удачные и не очень, опыт, приобретённый ценой пота и крови, потери товарищей по оружию …
Иван вздрогнул. “Обычно такого рода воспоминания возникают у людей перед чем-то зловещим”, - подумалось ему. Хотя он и воевал разведчиком уже полтора года и многое повидал, всё же от таких мыслей стало как-то не по себе. Недобрые, нехорошие мысли. Они совсем некстати, особенно перед предстоящим выходом на задание…
Звук мелкого, назойливого дождя, сонно шуршащего по соломенной крыше, соединяясь с отдаленным прерывистым грохотом и приглушённым треском со стороны передовой, создавал ощущение какой-то гнетущей тоски. Настроение стало совсем ни к чёрту.
С востока послышался низкий, тяжёлый гул. Он постепенно приближался, набирая силу. Задребезжали мутные грязные стёкла в старой рассохшейся раме. Из-за леса, на небольшой высоте, появилась шестёрка наших “илов” , с рёвом пронеслась над деревушкой, энергично развернулась в сторону линии фронта над болотистым лугом и дружно полезла вверх, постепенно растягивая строй. Наблюдая за ними в окошко, Иван немного отвлёкся от неприятных размышлений и оживился, приподнявшись на локтях на скрипнувшей под его весом лавке: “Ого, в такую-то погоду? Интересно, что они собрались там штурмовать?”. Видимо, будут работать по переднему краю врага. Не иначе – при поддержке штурмовиков один из полков дивизии сейчас снова пойдёт в атаку в очередной попытке выбить гитлеровцев с высокого холма, откуда отлично просматривалась местность по обе стороны передовой.
Вот так и переходит эта высотка из рук в руки - то немцы сбросят наших со склонов, то наши немцев. А основные силы противников продолжали оставаться на своих позициях. Май 1943 года на Курском выступе, где приходилось сейчас воевать Ивану в составе войск Центрального фронта, был относительно спокойным. После зимнего наступления Красной Армии здесь установилось продолжительное затишье. Противники готовились к решающим летним сражениям. А пока – “оперативная пауза” и короткие сводки Совинформбюро с формулировкой “на фронте без существенных перемен”.
Где-то вверху мерно гудели моторами истребители прикрытия. Изготовившиеся к атаке штурмовики один за другим переходили в крутое снижение и исчезали из вида за деревьями. С передовой послышался приглушённый расстоянием отчаянный грохот немецких зенитных пулемётов, заговорили залпами зенитные пушки. Работа штурмовиков началась.
“Боевая работа”… Странное сочетание слов. Ведь работа должна что-то создавать, а здесь все усилия направлены на разрушение, уничтожение и убийство. Работа, несущая смерть. И тем не менее – работа. Тяжёлая, грязная, опасная, изматывающая нервы, сжигающая силы и разрушающая всё созданное и построенное человеком. Он неё нельзя отказаться, нельзя спрятаться или убежать. Ежедневно она проверяет на прочность каждого, кто так или иначе был вынужден за неё взяться. В этой работе рождаются герои, и, как ни странно, она делает людей чище. Не телом, конечно… Духом. Этой работой занимаются здесь все. И с нашей, и с их стороны. И у каждого она своя. У лётчиков, у танкистов. Сапёров. Артиллеристов. Снайперов. У водителей армейских грузовиков, у врачей. Все они – винтики в огромных военных машинах, ведущих схватку не на жизнь, а на смерть. Своя она и у войсковых разведчиков. Особенная.
Сегодня ночью лейтенанта РККА Пепеляева Ивана Алексеевича, командира пешего взвода дивизионной разведки, тоже ждала работа.
Утром около хаты, где размещался Иван и четверо самых испытанных бойцов из его подразделения, с которыми он неизменно ходил на задания, взвизгнув изношенными тормозами, остановилась “полуторка” . В избу, зацепившись за наличник двери прикладом автомата, вошёл связной из штаба. Обращаясь к Ивану, солдат вытянулся и вскинул руку в воинском приветствии:
- Товарищ лейтенант, вас вызывает командир дивизии. Срочно!
Разведчики молча переглянулись. Это могло означать только одно – новое задание. Иван поспешно встал из-за стола, на котором дымился только что разогретый завтрак, молча надел ремень с портупеей, пилотку, всунул в кобуру до блеска вычищенный накануне ТТ , взял планшетку с картами и вышел вслед за бойцом. За окном взвыл двигатель, и “полуторка”, громыхая на ухабах и скрипя рессорами, помчалась в штаб.
В комнате повисло молчание. Первым его нарушил Алексей Демченко, молодой высокий блондин в звании сержанта, внешне чем-то похожий на немца. Хитро прищурился:
- Н-да-а… Ваньку-то нашего наверняка не для вручения награды в штаб вызвали. Да ещё сам комдив… Ну, хлопцы, что думаете?
- Чего тут думать, Дёмыч? Опять сегодня в ночь пойдём к фрицам. Как пить дать! Ну, а если задачу не начальник разведки, а сам комдив поставит – значит, дело совсем уж ответственное, – пророкотал Васька Сафонов, самый маленький и шустрый из оставшейся в хате четвёрки, ковыряясь ножом в банке с тушёнкой. Взглянул на блондина: – А ты что, на другое рассчитываешь?
Разведгруппа в составе Демченко, Сафонова и еще четырёх бойцов во главе с Пепеляевым только сегодня ночью вернулась с задания. К счастью, без потерь – даже не зацепило никого, хотя немцы при отходе группу всё-таки обнаружили, когда разведчики пересекали нейтральную полосу, и открыли по ней ураганный огонь. Однако, в этот раз всё обошлось благополучно. Сейчас же ребята надеялись пару-тройку деньков отдохнуть, привести в порядок обмундирование и снаряжение, отоспаться, наконец, тем более что на фронте - относительное затишье. Однако – командованию видней, кого и когда посылать в следующий “поиск”.
- Да нет, не рассчитываю. А может, все-таки для награды? – Демченко, опершись о стенку, зажёг папиросу и затянулся, весело глядя на товарищей и улыбаясь во весь рот. Этот парень не унывал никогда. Даже получив задание спуститься поглубже в ад, он бы по-прежнему источал оптимизм.
- Ага, держи карман! – отозвался из угла Сергей Макаров. Рядом с ним на лавке лежали пустые диски от ППШ , которые он деловито снаряжал патронами. – Ты же в разведке, братишка, а наше дело – незаметное. Вот если бы ты при штабе дивизии был… Или ещё где. Вон, товарищ мой, вместе с которым меня призывали... Васёк, помнишь, встретили его недавно, когда нас сюда перебрасывали?
- Помню, как же…
- Ну так вот, призывались-то мы с ним вместе, да вот только я в разведку попросился, а его направили к артиллеристам. Наводчиком его там сделали. Так у него уже орден Красной Звезды! А у меня – всего-то медаль “За отвагу”… А я что, разве хуже его воюю?!
- Серёг, да не кипятись ты! – сосредоточенно разглядывая внутренность опустевшей консервной банки, сказал Сафонов. – Ты здесь что, ради наград воюешь? Мы же фрица бьём! И чем больше его наколошматим, тем лучше. Для меня, например, лучшей наградой было бы – в Берлин верхом на “тридцатьчетвёрке” въехать! И въеду, мать его! Обязательно въеду! Если, конечно, не ухлопают меня раньше времени… А ты тут про ордена да медали заладил. Не волнуйся – Родина заслуг твоих не забудет!
Демченко весело хмыкнул, выпуская в потолок кольца дыма. Макаров засопел, зачерпнул пятернёй из матерчатого мешка горсть блестящих жёлтых патронов и взялся за очередной диск.
Четвёртый разведчик, по фамилии Савицкий, до сих пор молчавший, резонно заметил:
- Ладно, братишки, чего гадать? Давайте дождёмся командира. Вот вернётся – тогда всё и узнаем.
Все с этим согласились.
***
[upd=1390546262][/upd]
“Полуторка”, разбрызгивая грязную воду из луж, лихо зарулила к крыльцу большого деревянного дома. Здесь располагался штаб дивизии. Иван выпрыгнул из кабины, привычным движением одёрнул гимнастёрку, поправил ремень и бодро взбежал на крыльцо. Документов у него не спросили – провели прямо к комдиву.
Командир 246-й стрелковой дивизии, входящей в состав 65-й армии, полковник Ушаков, в накинутой на плечи шинели, задумчиво склонился над расстеленной на широком деревянном столе картой. Кроме него, в комнате находились начальник разведки дивизии и телефонист, который что-то сосредоточенно протирал и продувал в трубке полевого телефона. Разведчик вошёл, вытянулся и вскинул руку к виску:
- Товарищ полковник, лейтенант Пепеляев по вашему приказанию прибыл!
Комдив распрямился, взглянул на вошедшего.
- А, вот и наша разведка! Вольно, товарищ лейтенант. Проходи, присаживайся, – по-свойски ответил на приветствие Ушаков. Достал портсигар, протянул Ивану, потом начальнику разведки. Чиркнул зажигалкой. Закурили.
- Ну, к делу. Я только что из штаба армии, – полковник, дымя папироской, принялся медленно расхаживать по комнате. – Извини, Ваня, хотел дать тебе и твоим ребятам отдохнуть, но, как ты уже догадался, и в этот раз тоже не получится.
- Да уж догадался, Евгений Григорьевич. Не вперво́й. К выполнению очередного боевого задания готов! – нарочито шутливо-бодро отрапортовал Иван.
Комдив улыбнулся, сделал пару затяжек.
- Вот и прекрасно, - выпустив дым, сказал он. - Итак, суть дела вот в чём.
Ушаков взял карандаш, снова склонился над картой.
– Вот на этом участке, - полковник обрисовал большой круг в расположении противника, – в последнее время враг по ночам предпринимает что-то похожее на перегруппировку войск. Уже два дня на этих дорогах в тёмное время суток наблюдается скопление живой силы и техники. Грузовые автомобили, гужевые повозки скрытно идут из тыла к передовой и обратно. Информация об этом получена от местного населения на территории, занятой противником.
Иван внимательно слушал.
- Кроме того, по данным, полученным от партизан, немцы строят подводный мост через реку, – продолжал комдив. Остриё его карандаша упёрлось в карту. – Вот здесь, чуть западнее Талдыкино. Настил этого моста сделан ниже поверхности воды, и с воздуха его засечь невозможно, поэтому воздушная разведка ничего обнаружить так и не смогла. Однако мост точно есть! Возникает вопрос – для чего противнику всё это? Смекаешь?
Разведчик потянулся, хрустнул пальцами. Задумался, глядя на карту:
- Пока не очень, товарищ командир. Ниже по реке у них есть железнодорожный мост, который наша авиация всё никак не может уничтожить… А этот, новый - однозначно, для достижения большей оперативности в переброске войск! Я бы предположил, что готовят наступление. Однако где? Не на этом же участке? Здесь сплошные балки и овраги… Непонятно.
- Вот и мне тоже, – Ушаков затушил недокуренную папиросу в консервной банке, служившей пепельницей. – Возможно, наоборот, собираются снять часть войск с этого участка для переброски на другой. Или происходит смена частей. Короче, всё это очень интересует штаб армии. А поскольку этот участок занимает наша дивизия, то информацию добывать поручено нам. Так что надо организовать “поиск” и выяснить эти детали. Кого я назначил начальником “поиска”, ты, вероятно, уже догадался.
Полковник с многозначительной улыбкой посмотрел на Ивана. Тот понимающе вздохнул.
Комдив положил карандаш на карту, подошёл к окну и задумчиво стал смотреть на улицу.
Иван следил за струйками дыма, медленно уплывавшими к потолку. Майор Винокуров, начальник дивизионной разведки, подвёл итог:
- В общем, Ваня, задание очень, очень серьёзное, поэтому мы и решили поручить его именно тебе. Данные нужны в штабе армии, и срочно. Противник здесь явно что-то замышляет. Сегодня ночью твоей группе необходимо скрытно выдвинуться в указанный район. Задачу тебе ставим так: во-первых, необходимо взять “языка”. Во что бы то ни стало! И не какого-нибудь, а офицера. Если сумеешь прихватить штабного – вообще будет замечательно. Тут уж смотри сам по обстановке. Понимаю, что это очень не просто. Но сделать надо. Это – главное. Ну, и во-вторых - следует точно удостовериться в наличии моста через реку. Мы и так знаем, что он есть, но данные приказано перепроверить. Выяснишь также, какими силами и средствами этот мост прикрывается, какова приблизительно его пропускная способность, определишь пути подхода к нему… Ну, и так далее – словом, требуется любая информация, которую сможешь добыть. Вот этими вещами ты со своей группой и займёшься. С собой возьмёшь радиостанцию.
Иван затушил окурок в импровизированной пепельнице, вынул карту из планшета, взял полковничий карандаш и сделал на ней кое-какие пометки.
- Задача ясна, товарищ майор. Плохо то, что почти нет времени на подготовку.
Стоявший у окна Ушаков повернулся.
- Плохо, Иван. Но есть прямой приказ командующего армией – информацию добыть во что бы то ни стало! Так что у тебя времени - только до наступления вечера. Продумай, как и где будешь пересекать передовую. Изучать её на этом участке и проводить тренировки некогда, поэтому выстави наблюдение за передним краем противника. Пусть до вашего выхода собирают информацию и потом результат до тебя доведут. Ну, и всё остальное. Ты грамотный, учить тебя не надо, разберёшься. Проси всё, что нужно. Связывать тебя ничем не буду – думай сам. Вечером мне доложишь в подробностях план “поиска”.
- Ясно, товарищ полковник.
- Кого собираешься с собой взять?
- Думаю, состав группы будет прежний. Испытанные ребята. Однако мне надо всё же посоветоваться с ними.
- Конечно, конечно! Если понадобится, бери любых других разведчиков, каких сочтёшь нужным.
- И вот ещё что, товарищ полковник…
Ушаков вопросительно взглянул на лейтенанта.
- Данные разведки когда нужны? Я прикинул, сколько нам нужно будет ползать там… Быстро мы вряд ли управимся.
- Данные нужны вчера, Иван, - невесело отшутился комдив. – Однако торопить тебя никто не будет, я понимаю, что задача не из лёгких. Сколько потребуется времени – столько и будешь выполнять. Надеюсь, успеешь пораньше. При отходе вас прикроют огнём артиллерийский дивизион и миномётная батарея, а также рота автоматчиков и два пулемётных расчёта.
- Понятно.
- Ну что, вроде бы всё… - подвел итог полковник, поправив на плечах шинель. - Вопросы есть?
Иван всунул карту в планшет, вскочил и надел пилотку:
- Никак нет! Разрешите идти?
- Иди. В семнадцать ноль-ноль жду тебя с планом “поиска”.
Начальник разведки дивизии, молчавший большую часть времени, кивнул в подтверждение.
Иван коснулся пальцами виска:
- Есть!
Он чётко повернулся и быстро вышел из комнаты.
***
[upd=1390546305][/upd]
- Ну что? – почти хором спросили разведчики, когда Иван вошёл в хату и закрыл за собой дверь.
- Сегодня ночью идём в “поиск”, – бросив пилотку на стол, он снял планшет, положил его туда же и сел.
Разведчики подошли поближе.
- Это нам уже понятно, – Демченко, как всегда, был в отличном настроении. Вопросительно взглянул на командира: – Задание?
- Сейчас расскажу. Времени у нас очень мало: к вечеру надо представить в штаб план проведения “поиска”. Смотрите!
Иван извлек из планшетки карту, развернул на столе.
- Вот район “поиска”, – он обвёл пальцем участок карты с обозначенными на ней рощами, ниточками дорог и лентой реки. – Сюда нам необходимо выдвинуться ночью. Здесь фрицы производят какие-то передвижения живой силы и техники. Также имеется непроверенная информация о переправе – это скрытый под водой мост. Наша задача: подтвердить данные насчёт моста, и взять “языка”. Офицера. Желательно штабного. Ясно?
- Скрытый под водой – это как? – заинтересовался Макаров.
- Обычный мост, но сделан таким образом, что его настил на пару десятков сантиметров ниже поверхности воды. Это делает его малозаметным и труднообнаруживаемым, особенно с воздуха, - ответил Иван.
- Понятно, командир, – Макаров кивнул головой. – Что выдумали, сволочи, а?
- Вообще-то это не новинка. Мы тоже такие строим, когда это требуется и если есть возможность. Ну, к делу. Со мной все пойдут? Все хорошо себя чувствуют?
Иван обвёл глазами группу, внимательно вглядываясь в каждого.
- Всё хорошо, командир. Идём в полном составе, - ответил за всех Макаров после непродолжительной паузы.
- Отлично. Тогда давайте готовиться.
Разведчики расселись вокруг стола с картой.
- Начнём с преодоления фрицевской обороны. У кого какие предложения? – Иван вопросительно посмотрел на товарищей.
- Вань, давай сначала тебя послушаем, – сложив руки в замок и навалившись грудью на стол, с улыбкой ответил весельчак Демченко.
- Хорошо. Как вы понимаете, идти тем же путём, каким мы шли вчера – не вариант, там нам уже наверняка приготовили горячую встречу. Да и вообще на нашем участке фронта не “засвеченных” мест для преодоления передовой осталось маловато. Но есть одна мысль. Смотрите, предлагаю вот что: вот здесь, на стыке немецких частей, между их ДЗОТами , есть довольно глубокая и длинная лощинка. Метров триста – триста пятьдесят протяжённостью, не меньше. Мы этим путём никогда не ходили. Проволочных заграждений там не наблюдается, зато есть масса кустарника и бурьяна. Лощина сверху вся простреливается, конечно, но если держаться по правой стороне, где больше кустов, то заметить нас немцам будет очень сложно. Они хоть и развешивают непрерывно осветительные ракеты, однако всё больше над “нейтралкой”, да над своим передним краем. Что скажете?
- А что, толково, командир! Особенно если учесть, что лог этот идет в глубь немецкой обороны, – прикинул по карте Демченко.
- Именно! – кивнул Иван.
- Но это очень рискованно. Если нас обнаружат – мы в ловушке. Выбраться оттуда будет просто не реально, – сказал Сафонов.
- Поэтому немцы наверняка и не ждут нас там. Даже проволоку не протянули. И мин там скорее всего тоже нет! – развивал Иван свою мысль. - Я думаю, рискнуть стоит! Надо пробраться тихо, как мыши. Даже если им придёт в голову освещать лощину ракетами, это особо не поможет – кусты дают довольно широкую тень.
- Правильно! – Макаров всмотрелся в карту, держа в одной руке папиросу, а другой нашаривая в кармане спички. - “Нейтралка” сколько там? Метров триста? Это меньше, чем на других участках. Я думаю, место хорошее! Как раз то, что надо.
- Я тоже так думаю, - Иван немного развернул карту на столе, пометками ближе к свету. - Смотрите, лог выходит почти к краю вот этой берёзовой рощи. Здесь стоит миномётная батарея немцев. Рощу мы обойдём с востока и с севера, вот так.
Он очертил пальцем по карте дугу.
– Как раз окажемся в тени деревьев, если будет луна. Если же ночь будет облачной, что вероятнее всего – то ещё лучше. Мы почти сразу выходим за пределы последней линии обороны немцев – и дорога в их тыл открыта. Оттуда двигаемся в сторону реки и ищем переправу.
Иван посмотрел на разведчиков. Демченко и Макаров согласно кивнули.
- Возражения?
- Да вроде всё правильно, командир, – сказал Макаров, выпуская в потолок клубы дыма. – Но всё-таки следовало бы сначала понаблюдать, разведать подходы туда. Мины, проволочные заграждения, ловушки и прочее. Есть ли боевое охранение или нет? Места вероятных засад?
- К сожалению, на всё это времени у нас уже не остаётся, – Иван сокрушённо вздохнул. – Можно, конечно, с наступлением темноты поручить кому-нибудь из наших ребят сделать вылазку туда и разведать, но это лишний риск – если немцы их обнаружат, то и мины, и боевое охранение, и много чего ещё там точно может появиться, и тогда придётся искать другой путь. А времени уже нет. И потом, мы то же самое можем сделать и сами, когда преодолеем “нейтралку”. В общем, придётся рискнуть…
В комнате повисла тишина. Разведчики в невесёлой задумчивости упёрлись взглядом кто в карту на столе, кто в потолок. Даже Демченко несколько приуныл.
- Чёрт, всё им срочно! – спустя некоторое время нарушил он молчание, хлопнув ладонью по столешнице, и длинно выругался. – Они что, не могли нам раньше эту задачу дать? Мы бы хоть подготовиться успели! А так из-за этой спешки ещё и угробимся к чёртовой матери! И задание провалим, и сами хлебнём лиха! Чёртов штаб вместе с этим Ушаковым, мать их… Сидят там в безопасности, курят, чаёк пьют да карту разглядывают, а нам на рожон к немцам лезь теперь по их милости! Вот сами бы и шли тогда!
Разведчики переглянулись. Алексей по большей части был прав: из-за спешки и отсутствия времени на подготовку всю их группу при выполнении задания могли ожидать серьёзные неприятности. Каждый знал, что недостаточно продуманный и подготовленный план “поиска” – верная смерть для любого разведчика. В лучшем случае можно просто вернуться ни с чем.
- Сейчас всё это уже бесполезно обсуждать, - Иван в задумчивости свернул в трубочку край карты. – Приказ получен, и никто отменять его не собирается. Так что лучше давайте сконцентрируемся на задании.
Демченко развёл руками и сделал гримасу, что должно было означать “ну да, чего уж теперь…. давайте”.
- Итак, сначала разведаем переправу, потом идем за “языком”. Сашка, ты чего молчишь?
Всё время сосредоточенно молчавший Савицкий кашлянул и заговорил:
- Командир, а мне кажется, что всё-таки это два разных задания, и посылать следовало бы две разных группы.
Иван вскинул брови:
- Может, сам и расскажешь об этом Ушакову? Я, конечно, могу согласиться с тобой, однако и разведка переправы, и взятие “языка” поручены нам. И вообще сейчас речь не об этом.
Боец придвинулся ближе:
- Я это вот к чему. Какой смысл таскаться нам всем туда-сюда? Это слишком долго, да и лишнего шуму можем наделать. Я предлагаю разделиться. Проберёмся в глубь расположения немцев, обойдём рощу, как ты и говорил, и разделимся. Например, вот здесь, у дороги, - разведчик поставил на карту указательный палец.
- Хлопцы, ей-богу, а ведь он прав! Молодец, Санька! – Демченко с силой хлопнул товарища по плечу. - А я чего-то и не подумал…
- Дёмыч, тебе вообще вредно думать, - улыбнулся Савицкий. - Ножом и гранатой у тебя как-то лучше получается действовать.
- Ты про тот случай? Подумаешь, как будто ты никогда не ошибаешься! – обиженно отвернулся Демченко.
- В тот раз ты нас всех чуть не угробил, если что.
- Хватит, отвлекаетесь, – Иван притянул за рукав Демченко поближе к карте. – Потом разберётесь, когда вернёмся. Сань, давай дальше, продолжай.
- В общем, здесь мы разделяемся и расходимся. Двое уходят на разведку переправы. Остальные выдвигаются по этой дороге в условленное место. Например, вот сюда, к перекрёстку, – показал Савицкий.
- Так. Дальше!
- Дальше один залегает и наблюдает за дорогой, двое оставшихся – отправляются на поиски штаба, а он наверняка невдалеке от дорог. Первые двое тем временем заканчивают с разведкой переправы и двигаются в точку сбора. Собираемся все вместе, и уже там действуем по обстановке. Возможно, на дороге и прихватим кого-нибудь.
Иван прикинул по карте расстояние от передовой немцев до перекрёстка, согласно кивнул:
- Что ж, вполне годится. Есть у кого замечания?
Демченко, Макаров и Сафонов отрицательно покачали головами.
- Ещё следует добавить, - Макаров бросил окурок в печь и повернулся к столу, – что брать офицера надо именно на дороге, но никак не вблизи штаба. Иначе точно “засветимся”, и тогда нам не выбраться оттуда. Нужно найти дорогу, ведущую к штабу, и устроить там засаду.
- Да это и так понятно, - махнул рукой Савицкий.
- Значит, так, - подвёл итог Иван. – При взятии “языка” Демченко и Макаров, как обычно, образуют группу захвата, я с Сафоновым и Савицким – группу обеспечения. После преодоления передовой группа захвата с рацией выдвигается на поиски переправы, группа обеспечения – в засаду. Точка сбора – вот здесь, недалеко от перекрёстка. Дёмыч, как только с Серёгой разведаете переправу – сразу же свяжетесь со штабом по радио и доложите результаты, и затем без промедления идёте на точку сбора. Одна короткая передача, и всё, чтобы вас не успели запеленговать. Ясно?
Демченко кивнул.
- Отходить будем тем же путём? – спросил Сафонов.
- Да. Тем же, - ответил Иван. - Запасного пути отхода у нас нет. Всё будет видно по обстановке. Огневую поддержку при возвращении нам обеспечат артиллеристы и миномётчики – по нашему сигналу нанесут удар на окаймление лощины, когда мы оттуда выйдем. Пехота нас поддержит при пересечении “нейтралки”. Сигнал на вызов огня… Скажем, две красных ракеты. Ракетницы у меня и у Демченко. Всем всё ясно? Возражения относительно плана “поиска” есть?
Командир посмотрел на молчавших товарищей, затем расправил карту ладонями.
- Хорошо. Возражений нет. В целом план принят. Теперь - запоминаем ориентиры. Карту я с собой возьму другую, без пометок.
Все с минуту молча смотрели на карту, затем Иван свернул её и убрал обратно в планшет.
- Боеприпасов берём по максимуму. Гранат - побольше. Сухпаёк – отставить, вместо него лишний боезапас. Вопросы?
Разведчики молчали. Вопросов ни у кого не было.
Иван взял планшет в руки:
- Готовимся. Оставшиеся детали уточню с комдивом в штабе. В артиллерию и пехоту пойдём попозже, договоримся. Лёха, слетай во второй взвод, возьми там трёх наиболее опытных разведчиков и поставь их до нашего выхода наблюдать за передним краем немцев в районе этой лощины. Скажешь – я приказал. Пусть смотрят в оба и запоминают всё, что увидят!
- Есть, командир! – ответил Демченко.
Все встали и незамедлительно принялись за работу.
***
[upd=1390546329][/upd]
- Товарищ полковник, разрешите? – Иван, перешагнув через порог, вытянулся в стойке “смирно”.
На этот раз командир дивизии в комнате был один.
- Готов? Заходи, – устало сказал он, жестом приглашая Ивана сесть. – Ну, что надумали?
Ушаков поправил карту на столе и сел напротив.
- План “поиска” таков, товарищ полковник, – Иван взял в руки карандаш. – Смотрите…
Он в подробностях изложил комдиву предполагаемый ход предстоящей разведоперации. За время доклада полковник не проронил ни слова, только внимательно слушал. Затем встал, закурил папиросу и начал по привычке расхаживать по комнате. После недолгого молчания обернулся к разведчику:
- А ты уверен, что эта ложбина не заминирована? Боевое охранение немцы выставляют на ночь там или нет? Мы же никогда не использовали это место для проникновения в их расположение, насколько я помню. Может, послать разведку одного из полков проверить?
- Не надо, товарищ командир! – отчаянно запротестовал Иван. – Они же могут всё испортить! Если немцы их обнаружат, то мы уже не сможем пойти этим путём, придётся придумывать что-то другое. Нет, не нужно, мы сами справимся на месте. Если заминировано – будем делать проход. А куда деваться?
Ушаков посмотрел на разведчика и с сомнением покачал головой.
- И потом, я выставил наблюдение за этим местом, – настаивал Иван.- Что касается боевого охранения, то устанавливать факт его наличия или отсутствия уже некогда. Если наткнёмся на него, тогда, конечно, придётся отходить...
Комдив снова ненадолго погрузился в раздумья, потом затянулся папироской и сказал:
- Хорошо. Пусть будет так. С планом “поиска” согласен. Не собираюсь тебя учить, Иван, но всё же – у тебя всего четыре человека. Хватит ли? Может, возьмёшь усиление?
- Хватит, Евгений Григорьевич! Много людей здесь не нужно. Задача достаточно сложная, придётся постоянно находиться в непосредственной близости от противника. Большая группа менее мобильна, её легче обнаружить. А значит – она более уязвима. Нет, нас пятерых будет вполне достаточно.
- Хорошо, соглашусь и с этим. С командирами подразделений огневого обеспечения сам договоришься о взаимодействии – пусть подготовят огонь по нужным объектам. Сигнал возвращения выбрал?
- Так точно, две красных ракеты.
- Отлично. Я прикажу довести до сведения всем на передовой. Вопросы ко мне есть?
- Не имею, товарищ полковник, – Иван положил карандаш на карту.
- И вот что, Ваня… - Ушаков выпустил дым в потолок и затушил окурок.
Затем строго взглянул на разведчика:
- “Языка” надо взять. Взять во что бы то ни стало! – комдив слегка пристукнул костяшками пальцев по столу. – Повторяю – только офицера, и по возможности штабного. Это - приказ командующего. Так что без “языка” – не возвращайся. Если не возьмёшь, то ни тебе, ни начальнику разведки, ни даже мне несдобровать…
По выражению лица командира дивизии было ясно, что не выполнить эту задачу нельзя. Иван очень хорошо понимал, что их обоих может ожидать в этом случае.
Разведчик порывисто встал:
- Сделаем всё возможное, товарищ полковник. Не подведём. Задачу выполним!
- Я знаю, Иван. Потому я и выбрал именно тебя… Давай-ка сверим время, – комдив сдвинул рукав кителя. - На моих сейчас 17:25.
Иван посмотрел на свои часы, немного их подвёл, кивнул.
- Момент выхода группы выбирай сам, – продолжал Ушаков. - Если нужно – понаблюдай за их передовой лишние час-два после наступления темноты.
Полковник подошёл вплотную. Взял разведчика за плечи, внимательно посмотрел ему в глаза и как-то тихо и грустно сказал:
- Ну, с Богом, сынок!…
- Евгений Григорьевич! – Иван укоризненно уставился на Ушакова.
К упоминанию Бога и обращению “сынок” командир дивизии прибегал редко – только в том случае, когда ему приходилось посылать своих людей в самое что ни на есть пекло.
- Ладно, ладно! – Ушаков, улыбнувшись, слегка оттолкнул Ивана от себя. - Ни пуха тебе, в общем!
- К чёрту! Разрешите приступить к выполнению задания?
- Приступайте, товарищ лейтенант.
- Есть!
Разведчик вышел. Полковник проводил его невесёлым взглядом.
***
[upd=1390546372][/upd]
Иван задумчиво смотрел в окно. Нехорошее предчувствие… Оно снова липкой, тягучей массой постепенно вползало в его сознание. Вот и командир дивизии назвал его “сынок”… Хоть и не суеверен Иван, но не к добру это, совсем не к добру. “Ладно, будь что будет,- подумал он. - В конце концов, двум смертям не бывать – один чёрт так или иначе когда-нибудь ухлопают”. Иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы лейтенант Пепеляев особо не питал: шансов выжить у войскового разведчика было немного. Каким бы умным и удачливым он ни был, всё равно рано или поздно лимит на везение и удачу исчерпается, и однажды он совершит свою последнюю, роковую ошибку…
За деревьями снова послышался знакомый гул. Иван напряг зрение, вглядываясь в пространство за окошком. Из-за леса один за другим выползали силуэты самолётов. Штурмовики. “Илы”. Возвращаются с задания. Всего пять, шестого не было. Они шли по-прежнему низко, плотным строем. За замыкающей машиной тянулся длинный шлейф чёрного дыма. Она летела как-то неуверенно, постоянно заваливаясь то на одну плоскость, то на другую. Видимо, лётчик был ранен. Штурмовики, напряжённо гудя моторами, прошли над деревней, заложив красивый плавный вираж. Сверкнули блики отражённых от остекления фонарей кабин красноватых лучей заходящего солнца, выглянувшего из разрыва между облаками. Самолёты взяли курс на восток – к своему аэродрому. Иван рассеянно следил за их постепенно уменьшавшимися очертаниями.
Вдруг повреждённая машина, замыкавшая строй, взвыла двигателем, клюнула носом и резко пошла вниз. Послышался глухой удар о землю, в месте падения самолёта в воздух взметнулись комья мокрого грунта и вырванной с корнем травы. Штурмовик прополз по небольшой поляне на брюхе несколько десятков метров и замер, уткнувшись в землю коком винта и окутавшись облаком дыма. Оставшиеся четыре машины постепенно исчезли из вида, как бы растворившись в мутном сыром воздухе.
Спустя пару минут мимо хаты с грохотом пронёсся грузовик с солдатами. Петляя между рытвинами, он направился к совершившему вынужденную посадку самолёту. Где-то неподалёку кто-то истошно кричал, что-то требуя или кому-то что-то приказывая, но слов разобрать было нельзя.
Надоевший за целый день дождь наконец закончился. Из-за облаков снова выглянуло солнце. На полянке чадил чёрным дымом повреждённый штурмовик. Вокруг него суетились люди.
Разведчик вздохнул, посмотрел на мирно спавших на лавках вдоль стен товарищей. Вечерело. Скоро спустятся сумерки, а там уже и до последних сборов перед выходом в “поиск” недалеко. Надо спать, пока есть ещё время. Набираться сил. Сегодня они понадобятся как никогда.
Иван закрыл глаза.
***
[upd=1390546393][/upd]
Разведчики цепочкой продвигались в сторону передовой. Достигнув траншеи боевого охранения одного из полков, тихонько спустились в неё и привалились спинами к земляной стенке, рядом друг с другом. Это – исходный рубеж, отсюда им предстояло преодолевать “нейтралку”, а затем и вражескую линию обороны. С нейтральной полосы ветер доносил острую смесь запахов мокрой травы, жжёного металла, солярки и горелого масла. Недалеко в темноте метались два огонька – это догорала пара немецких танков, уничтоженных накануне. Слева и справа иногда гремели разрывы, изредка сухо трещали пулемёты - противники вели друг по другу беспокоящий огонь. Над передним краем с обеих сторон то тут, то там в воздух взлетали осветительные ракеты, почти неподвижно повисая в воздухе и медленно опускаясь на парашютах вниз.
Иван приподнялся и осторожно выглянул за бруствер траншеи. Нейтральная полоса, время от времени озаряемая мертвенным тусклым светом ракет, изрытая воронками, с разбросанной по ней разбитой и сгоревшей техникой, брошенным оружием, неубранными трупами наших и немецких солдат, лежащими в самых причудливых позах, была впереди. Красные, белые, жёлтые трассы пулемётных очередей, коротких и длинных, рассекали прохладный ночной воздух.
Разведчик посмотрел на небо – луны не было. Звёзд тоже. Ночь обещала быть облачной и тёмной. Время приближалось к двенадцати.
Из темноты окопа показалась фигура солдата. Полусогнувшись, шлёпая сапогами по мокрому грунту траншеи, к ним подошёл пожилой старшина из роты автоматчиков.
- Ну что, разведка, готовы? – весело, но тихо спросил он, поправляя на плече ремень ППШ.
- А как же, папаша! – так же весело ответил Демченко. – Это твоя рота нас прикрывать будет?
- Ну а какая же!
- Смотри мне! – Демченко шутливо погрозил ему кулаком. – Подведёте – спросим строго!
- Не подведём, парень, – старшина обернулся к командиру разведчиков. – Когда выходите?
Иван взглянул на часы. До полуночи оставалось семь минут. Спросил вместо ответа:
- Как тут у вас? Всё спокойно?
- Да вроде бы пока спокойно, – старшина шмыгнул носом и полез в карман за кисетом.
- Подозрительного ничего не замечали? – Иван кивнул в сторону немецких траншей.
- Нет, ничего.
- Это хорошо. Сигнал наш знаете?
- Знаю, предупредили уже. Две красных ракеты. Да ты не волнуйся, командир, прикроем тебя как надо!
Лейтенант строго посмотрел на своих людей:
- Проверить оружие и снаряжение! Макаров, что с рацией?
- Порядок, командир, уже проверил! – Макаров хлопнул по зелёному деревянному ящику радиостанции.
- Дёмыч, данные наблюдения за этим участком получил?
- Получил, – Демченко поставил автомат прикладом на землю и, держа его между колен, слегка нагнулся, чтобы видеть командира: - Наши ребята ничего нового в характере поведения противника не обнаружили. У них всё в прежнем режиме. А вот разведчики полка лощинку-то прощупали!
Блондин, сдвинув пилотку на затылок, расплылся в довольной улыбке.
Иван удивлённо вскинул брови и громче, чем следовало, воскликнул:
- Как так?!
- Ну, не знаю, - пожал плечами Демченко, - о чём ты там с комдивом говорил, только полковую разведку сюда он, видимо, все же успел послать.
Сержант был явно доволен произведённым эффектом. Однако поспешил успокоить занервничавшего было командира, толкнув его в плечо:
– Да не волнуйся ты, они хорошо сработали! Туда и обратно пробрались, как ты говоришь, “тихо, как мыши”. Даже наши наблюдатели, которых я выставил, их не заметили! Спали они, что ли? Надо будет примерно наказать их, когда вернёмся. А, командир? Как думаешь?
- Ну, и что там? – спросил Иван, не отреагировав на реплику товарища.
- Да особо ничего. Мин там нет, а вот спирали Бруно есть. И по всему видно, что немцы не особенно обращают внимание на этот участок.
Иван кивнул:
- Что ж, это хорошо, что мин нет. Сэкономим время. Это всё?
- Вроде всё, - откинулся назад Демченко.
Савицкий, осторожно выглядывая из-за бруствера, протянул:
- Воооон она….
Иван взглянул в том направлении, куда смотрел разведчик. В отсветах вспышек за нейтральной полосой, между немецкими траншеями, виднелась поросшая кустарником, бурьяном и мелкими деревцами лощина.
Демченковское “не особенно” как-то не придало Ивану лишней уверенности. Гитлеровцы какие угодно гады, но уж точно не дураки… Не ждала бы их там засада! Интересно, почему фрицы не вырубили кустарник и прочую растительность в этом логу? С чего такая беспечность? И мин нет, и заграждений… Ивана кольнуло беспокойство, и снова зашевелилось загнанное усилием воли глубоко внутрь души нехорошее предчувствие. Правильно ли выбрано место для пересечения вражеской передовой? Нет ли ошибки? Ведь он отвечает не только за себя, но и за вверенную ему группу. Разведчик негромко, но строго приказал своим бойцам:
- Наблюдать всем! Смотрите внимательней!
В воздух с треском и шипением взлетела осветительная ракета и повисла в воздухе над нейтральной полосой. Ветром её несло в сторону наших позиций. По земле медленно ползли пятна теней, отбрасываемых неровностями ландшафта, разбитой техникой и кустарником. Следя за ними, лейтенант всё же приободрился: “Хрен тут чего заметишь!”. Когда разведчики выползут на “нейтралку”, разглядеть их в таких условиях освещения даже опытному глазу будет очень не просто.
Спустя час Иван ещё раз уточнил задачи своим бойцам, убедился, что все они чётко знают план предстоящего “поиска” и свои функции в нём. Удовлетворившись их ответами, он обернулся к скучавшему неподалёку старшине:
- Эй, батя, не спи! Мы выходим. Счастливо оставаться!
Старшина встрепенулся и торопливо ответил полушёпотом:
- Удачи вам, ребятишки! Осторожней там!
Разведчики встали. Несколько секунд смотрели на нейтральную полосу, затем Иван тихо скомандовал:
- Вперёд!
Бесшумно перевалившись через бруствер траншеи, бойцы один за другим двинулись в направлении немецкой обороны.
***
[upd=1390546425][/upd]
Гельмут настороженно вглядывался в темноту, сжимая в руках свой верный МР-40 . Выбранная им позиция была очень удачной: если местность освещалась ракетой, то сквозь густой кустарник, за которым он удобно расположился, можно было вполне отчётливо просматривать склоны и дно лощины. При этом сам Гельмут, будучи хорошо замаскированным ветвями, был совершенно не заметен. Во всяком случае, он так думал.
Разведчик пошевелился и сменил позу – руки и ноги от долгой лёжки основательно затекли. Надо обязательно размяться! Конечности должны слушаться его безупречно, если вдруг придётся вступить в схватку с противником.
Не отрывая напряжённого взгляда от входа в лощину, за которой лежал участок нейтральной полосы, время от времени освещаемый вспышками разрывов, разноцветными пулемётными трассами или взмывающими в небо ракетами, он осторожно, стараясь не издавать шума, начал сгибать и разгибать ноги и руки. К конечностям постепенно возвращались чувствительность и подвижность.
За “нейтралкой”, изрытой воронками и застывшим среди них искорёженным, обгоревшим металлическим хламом, который ещё совсем недавно был грозными боевыми машинами, смутно различался кусок оборонительной линии русских. Оттуда они и должны придти. Если придут, конечно, чего лично Гельмуту сегодня очень и очень не хотелось. “Пусть лучше лезут к нам в тыл другой дорогой, но только не здесь”, - эгоистически подумал он, понимая, конечно, что в этом случае разбираться с “иванами” придётся его товарищам с другого участка передовой.
Вообще Гельмут трусом отнюдь не был, однако после Западного фронта, откуда его не так давно перевели в Россию, реальность Восточного показалась разведчику настоящим кошмаром. На удивление немцев и вопреки их ожиданиям, дикие славяне-полуазиаты проявили в военном деле такие дьявольские изворотливость и изобретательность, что решительно и бесповоротно похоронили все надежды германской военной машины на лёгкую и быструю победу в этих землях.
Русский гранит неожиданно оказался гораздо крепче, чем предполагала германская пила…
Новейшая, сверхэффективная, разработанная и продуманная до мелочей лучшими умами немецкого военного гения, позволившая раскатать в тонкий блин всю Европу, теория блицкрига в боевых действиях против “отсталых” варваров-славян вдруг почему-то начала давать сбои, а вскоре и вовсе забуксовала, с каждым днём всё больше и больше сбавляя обороты и погружая войска Вермахта в пучину тяжёлой и затяжной войны.
Русские неприятно быстро учились… Если с начала военной кампании против СССР и до недавнего времени они местами всё ещё могли действовать неумело, топорно и вполне предсказуемо, то теперь ситуация в корне изменилась. С каждым днём они становились всё злее, решительнее, хитрее и инициативнее. В сочетании с дерзостью, повсеместно проявляемой отчаянной храбростью, упорством и готовностью к самопожертвованию это делало их очень серьёзным и опасным противником, не шедшим ни в какое сравнение ни с поляками, ни с французами, ни даже с британцами или американцами, не говоря уже о датчанах и норвежцах. И к тому же никак не вязалось с той картиной, которую рисовала своим солдатам и офицерам пропагандистская машина Третьего рейха во главе с чёртовым придурком Геббельсом.
Только попав на Восточный фронт и сполна отведав всех прелестей тяжёлой изматывающей войны с русскими, где за каждый завоёванный квадратный километр их территории приходилось укладывать в землю десятки и сотни своих людей, многие доблестные солдаты и офицеры Вермахта, даже те, кто уже успел повоевать на европейской земле, начинали испытывать мелкую дрожь в коленках и потихоньку проклинать продолжавшего вешать им лапшу на уши Йозефа . И чем дальше на восток – тем длиннее становилась и без того уже бескрайняя вереница могильных крестов, оставляемых за спинами немецких солдат в дыму пожарищ и облаках дорожной пыли. Только здесь всё больше и больше их постепенно начинало сомневаться в правильности и непогрешимости нацистской идеологии, а заодно и в душевном здоровье некогда горячо любимого фюрера , втянувшего их в такую адскую авантюру, как “Дранг нах остен” . Но было уже поздно что-либо менять…
Весь сегодняшний день Гельмуту не давала покоя какая-то необъяснимая тревога, и воевать хотя бы в эту тёмную ночь у него не было совершенно никакого желания. Скорее бы утро! Осторожно сдвинув рукав камуфлированной маскировочной куртки, он взглянул на фосфоресцирующие стрелки часов. Было без четверти три. Уже почти два часа его группа лежит в засаде, сменив на посту Шрёдера и его бойцов, дежурство которого прошло спокойно и без каких-либо происшествий. “Иваны” так и не появились. Скоро начнёт светать, и в пять ноль-ноль группе фельдфебеля Эверта тоже можно потихоньку сворачиваться. Ещё немного, и они возвратятся назад, в своё расположение. А там – Гельмут наконец-то как следует выспится, чего ему уже много дней никак не удавалось. Сегодняшний боевой выход, к его великому удовольствию, явно обещал завершиться без стычек с врагом. Правда, часов в одиннадцать вечера Шрёдером было замечено какое-то движение у входа в лощину, но, даже если это и была разведка “иванов”, в глубь немецких позиций она не полезла.
Предвкушая близкий отдых, Гельмут посмотрел вниз по склону, на заросшее дно. Там, немного позади него, на расстоянии 25 метров, среди бурьяна и травы, неподвижно лежит его группа захвата, вслушиваясь и всматриваясь в темноту – шесть опытных бойцов-разведчиков. Гельмут перевёл взгляд на противоположный склон. На нём, искусно замаскировавшись, не издавая ни звука, застыли ещё трое. Это группа обеспечения. Он сам, командир, и ещё два бойца, лежавших рядом, образуют вторую группу обеспечения. Задача Гельмута и его людей – находясь в засаде, обнаружить советских разведчиков, которые непременно рано или поздно должны пойти этим путём. Очень уж соблазнительной должна быть для них возможность именно через это место проникнуть в расположение частей 45-й пехотной дивизии Вермахта, которая держала здесь оборону, на своём участке фронта, и в рядах которой он воевал с большевистскими варварами. Обнаружить, сорвать им выполнение задания, и самое главное – захватить в плен!
…В последнее время дела у разведслужбы 45-й дивизии шли неважно, за что начальник разведки, он же командир 45-го разведывательного батальона обер-лейтенант Карл Ланге уже получил несколько внушительных нагоняев от дивизионного начальства. А это грозило не только вполне реальной возможностью лишиться долгожданного отпуска и поездки домой в родную Германию, но и тем, что наградной лист на представление за былые боевые заслуги обер-лейтенанта Ланге к ордену Железного креста 1-го класса мог резко замедлить своё движение по армейским инстанциям. А то и вообще где-нибудь на веки вечные затеряться – таких случаев в войсках фюрера было хоть отбавляй. Тут-то и пришла к Ланге, пребывавшему в мрачном настроении из-за преследовавших его разведчиков неудач, блестящая идея устроить “иванам” ловушку. Обвести их вокруг пальца, сорвать им выполнение задачи, и заодно – взять “языка”, да не какого-нибудь, а самого настоящего разведчика! Убить несколько зайцев одним ударом – вот это он обожал. Обер-лейтенант испытал почти блаженство от свалившейся ему в голову удачной мысли. “Вот будет подарок штабу!” - подумал он и на радостях даже потёр руки. Испытывая желание немедленно начать действовать, Ланге вскочил с табуретки и заметался между стенками своего блиндажа. Остановился, что-то напряжённо соображая, потер лоб пальцами, затем обернулся к двери и крикнул:
- Фридрих!
Спустя несколько секунд в блиндаж, нагнувшись из-за низкого дверного проёма и придерживая рукой висевший на плече карабин, вошёл высоченный солдат-связной.
- Господин обер-лейтенант, рядовой Шварц по вашему приказанию явился!
Ланге, казалось, не обратил на вошедшего ни малейшего внимания и, сцепив за спиной руки, продолжал в глубокой задумчивости нервно ходить из одного угла в другой, глядя в дощатый настил пола, хотя расхаживать в тесном и низком пространстве блиндажа было не очень-то удобно. На губах у обер-лейтенанта играла загадочная улыбка.
Фридрих недоумённо следил за передвижениями офицера, однако тот почему-то явно не спешил его замечать. Солдат деликатно кашлянул. Ланге наконец поднял голову и воскликнул:
- А, это вы, Фридрих!
- Вы вызывали меня, господин обер-лейтенант! – напомнил ему солдат и вытянулся по стойке “смирно”, почти уперевшись в потолок своей каской.
- Мне тут пришла в голову одна очень забавная мысль… - задумчиво произнёс Ланге, остановившись перед Фридрихом и глядя на него снизу вверх. Его фамилия явно больше подошла бы этому солдату, чем ему самому - начальник дивизионной разведки имел щуплое телосложение и не отличался высоким ростом .
Фридрих придал лицу выражение, вежливо дающее понять, что забавные мысли старшего по званию – не его ума дело.
- Будут какие-либо распоряжения, господин обер-лейтенант?
Ланге повернулся, прошёл до противоположной стенки и остановился перед ней.
- Да! Немедленно позовите ко мне фельдфебелей Эверта и Шрёдера! – приказал он через плечо.
- Слушаюсь!
Хлопнула дверь, снаружи послышалось чавканье сапог связного, шлёпающего по грязи.
Обер-лейтенант продолжил мерить шагами блиндаж.
***
[upd=1390546480][/upd]
Фельдфебели Гельмут Эверт и Герман Шрёдер, пригнувшись, вошли внутрь. Было заметно, что здесь их, двух лучших дивизионных командиров-разведчиков, с нетерпением ждали – обер-лейтенант даже не счёл нужным выслушать доклад о прибытии и сразу махнул рукой:
- Вольно!
Затем жестом пригласил их к столу, на котором лежал ворох карт и бумаг. Разведчики переглянулись и сели на грубо сколоченные табуретки. Обер-лейтенат остался на ногах.
- Итак, господа, вам прекрасно известно, что в последнее время дела у нашей службы разведки идут неважно, что никак не может радовать штаб. Русские проявляют такую бдительность, что выполнять разведоперации в условиях глубокой эшелонированной обороны противника и сплошной линии фронта стало очень сложно. Не так ли, Гельмут?
Гельмут повернул голову к начальнику и без официальностей заявил:
- Послушай, Карл, говори яснее. Ты же не просто так нас вызвал?
Ланге энергично плюхнулся на свободный табурет и с треском хлопнул обеими ладонями по картам на столе:
- Верно, парни! Я придумал, как нам наконец поймать удачу за хвост. Потому что ещё пару недель с такими результатами, как у нас – и нас всех разжалуют в рядовые.
Шрёдер хмыкнул. Поспорить с обер-лейтенантом на этот счёт было сложно. Результаты работы разведчиков явно оставляли желать лучшего: задания штаба разведка дивизии последнее время проваливала с завидной регулярностью. Потери в личном составе постепенно росли, а толку от этого не было почти никакого.
- То есть ты хочешь сказать, что у тебя есть соображения? Или даже план? – осведомился Гельмут.
Начальник разведки утвердительно кивнул головой:
- План мы с вами выработаем вместе. Для того вас и вызвал. А соображения – да, имеются.
- Любопытно, какие? – поинтересовался Шрёдер.
Ланге схватил ворох карт со стола, порылся в них и достал нужную. Повертел её в руках и торопливо развернул на столе.
- Вот, смотрите! – он ткнул пальцем в обозначенные на карте позиции их дивизии.
Оба командира взводов склонили головы, разглядывая испещрённую чёрным, красным и синим карандашами бумагу.
- Да, Карл, это наши позиции, мы видим, – равнодушно констатировал Шрёдер.
- Смотрите внимательней. Именно это место в наших позициях, – Ланге пристукнул пальцем по карте. – Ничего интересного не замечаете?
- Это стык частей нашей дивизии. Между ними лощина, – сказал Гельмут, шаря глазами по карте и пытаясь понять, куда клонит командир.
- Так, - удовлетворённо подметил Ланге. – Дальше?
Шрёдер недоумённо пожал плечами. Он был хорошим воякой и привык исполнять приказы командования, а не решать ребусы.
- Гельмут! – Ланге с надеждой взглянул на Эверта, потом на Шрёдера. – Я хочу, вашу мать, чтобы вы сами додумались до того, что задумал я!
- Честно сказать, не знаю, к чему ты клонишь, Карл. У тебя какие-то планы использовать эту лощину? – Гельмут в задумчивости потёр лоб, соображая. – М-м-м…Ты что, хочешь организовать там засаду и поохотиться на разведку “иванов”, которая может туда залезть?
- Ну наконец-то! - облегчённо ответил Ланге и заулыбался. – Я думал, будет хуже. А ты отлично шевелишь извилинами, Гельмут! Чего нельзя сказать сегодня о тебе, Герман.
- Я выполняю приказы – это моё дело, – нимало не смутившись, парировал Шрёдер. – Ты здесь командир, вот ты и думай. Это – твоё дело.
- Ладно, парни, так или иначе, но я рад, что в общем-то вы меня поняли! – Ланге обвёл взглядом обоих разведчиков. – Ну, что скажете?
- Карл, а с чего ты вообще взял, что русские туда полезут? – Шрёдер развернул карту к себе. – Смотри, здесь ведь очень опасно. Хоть тут и нет минных полей и заграждений, но наверху всё-таки два ДЗОТа. Дно лощины вместе со склонами сверху простреливается отменно. Будь ты на их месте, ты бы туда полез? Это же настоящий капкан!
- Я с ним согласен. “Иваны” не идиоты, и ты это сам отлично знаешь. Только время потеряем. И то – в лучшем случае, – поддержал мнение товарища Гельмут.
Эта затея ему тоже не очень нравилась.
- Капкан, говоришь? – Ланге посмотрел на Шрёдера, встал и зашагал по блиндажу. – Да нет, друг мой, никакой это не капкан, пока нас там нет. А самый настоящий путь в наш тыл. Вот когда мы их там будем ждать – тогда это и будет капкан, который мы в нужный момент сможем захлопнуть, взяв “иванов” тёпленькими. Да не каких-нибудь “иванов”, а самых настоящих разведчиков!
Ланге остановился и стал сверлить взглядом своих командиров взводов. Те равнодушно-вопросительно смотрели на него.
- Карл, я, конечно, ничего не имею против твоего замечательного плана, но ты так и не ответил на вопрос – с чего ты взял, что русские туда полезут? – донимал начальника разведки Шрёдер.
- Я тоже хотел бы услышать твои комментарии на этот счёт, – подтвердил Гельмут.
- Легко! - Ланге подошел к карте. – Посмотрите вот на эти отметки.
- Это что?
- Это участки, на которых разведка русских в разное время преодолевала нашу передовую и на которых нам так или иначе удавалось её засечь.
Эверт и Шрёдер, почти касаясь головами, начали рассматривать обозначенную на карте немецкую передовую, оценивая и прикидывая. Обер-лейтенант продолжил прогулку из угла в угол.
- Ну что, парни? – торжествовал командир разведки. - Вы, вероятно, уже заметили, что почти везде, где только можно, русские уже успели “засветиться”, и мы это знаем. Второй раз в этих местах они, естественно, не пойдут. Как раз именно потому, что они не идиоты, как изволили вы оба только что заметить. И что же им остаётся?
Ланге, словно школьный учитель, остановился перед подчинёнными в ожидании ответа.
- Правильно! – не дождавшись, ответил он сам себе, повернулся и зашагал в другой угол. – Они будут искать новые, “незасвеченные” участки. А эта лощинка – как раз такое место. Русскую разведку там никто ещё не обнаруживал. Да и местечко, скажу я вам, очень даже подходящее. Хоть и не очень удобное и, как вы считаете, опасное.
- Ну да, с этим можно согласиться, – Гельмут задумчиво почесал голову. – Я думаю, идея, возможно, даже в чём-то интересная, Карл.
Ланге усмехнулся.
- Интересная? Да у них просто нет другого выхода! Рано или поздно “иваны” обязательно пойдут через этот лог в наш тыл. Если уже не ходят. Так что, Герман, отвечаю на твой вопрос: на их месте я лично этим путём непременно бы заинтересовался.
Шрёдер тоже, в свою очередь, почесал затылок.
- Смотрите, лощина выходит точно к роще, где стоит наша миномётная батарея. Прямо в наш тыл, можно сказать. А оттуда – иди куда хочешь. Хочешь - к штабам. Хочешь к – мосту, или к новой переправе, – продолжал рассуждать Ланге. - Ни секретов, ни засад, ни мин, ни заграждений – ничего нет ни внутри лощины, ни перед ней, ни после неё. Это – серьёзный промах нашей инженерной службы. Открытые ворота для “иванов” - прямо к нам. Странно, что они до сих пор ими не воспользовались, да?
- Ну вообще ты, возможно, прав, Карл, – согласился с ним Гельмут, который постепенно начал проникаться интересом к плану командира. – Ты у нас прямо умница!
Обер-лейтенант довольно улыбнулся:
- Со мной не пропадёте. А ты что молчишь? – повернулся он к Шрёдеру.
Тот развёл руками:
- А что я? Ты ведь уже всё равно всё решил, а нас просто ставишь перед фактом. Так что осталось только выработать план операции.
- Я вас уверяю, парни, русская разведка обязательно сунется в это место! – Ланге распалял все больший энтузиазм. Он опёрся обеими руками о стол, глядя в упор на разведчиков. – Не сегодня, так завтра! И если мы всё с вами сделаем правильно, то сможем поймать очень важную рыбку! Которая наверняка понравится нашему командованию. Если успешно провернём это дело – отпуск вам я обещаю. Съездите домой к родным, отдохнёте. А может, и по кресту с собой захватите.
Гельмут хмыкнул и хотел было добавить: “осиновому”, но сдержался и подмигнул Шрёдеру. Тот заулыбался и подытожил:
- И командование наконец-то больше не будет щёлкать на нас зубами, да?
- Именно так, - кивнул Ланге. - Значит, решено – устраиваем засаду на вероятном маршруте движения русской разведки. Вероятный маршрут – через лощину, на стыке позиций двух наших пехотных полков. Однако, излишне вам напоминать, что придётся столкнуться не с кем-нибудь, а с разведкой русских!
Ланге сделал упор на слове “разведка”.
- Разведчики – это вам не рядовые солдаты. Эти парни так просто не дадут себя схватить, и справиться с ними будет отнюдь не легко. Понимаете, о чём я?
Оба командира взвода кивнули.
- До этого мы, насколько я помню, таскали из русских окопов только рядовых солдат. И то – по большей части раненных или контуженных, которые уже не могли сопротивляться, – Ланге убрал руки со стола. – А вот с разведчиками “иванов” ни разу не сталкивались.
- Да уж… Увы, не довелось, – притворно вздохнул Шрёдер. – Мы ведь так сожалеем об этом! Правда, Гельмут?
Гельмут рассмеялся.
- Да, Карл, мы сгораем от желания наконец-то лично познакомиться с нашими коллегами с той стороны!
- Поэтому я свяжусь с разведкой соседней 137-й дивизии, – не обращая внимания на подначки, продолжал Ланге. - Я знаю, им доводилось иметь дело с разведчиками “иванов”, и даже не раз. Съездим туда на денёк – устроим обмен опытом и, если будет возможность, потренируемся.
- Это было бы нелишне. И вообще следовало бы сделать уже давно, – Гельмут достал трубку и стал нашаривать в кармане кисет. – А теперь предлагаю всё же перейти к обсуждению плана операции.
- Я думаю, следует организовать дежурство в засаде посменно, – начал Шрёдер и снова повернул к себе карту. – Например, вот здесь.
Ланге и Гельмут посмотрели на то место, куда указал Шрёдер.
- Да, верно, позицию следует выбрать поглубже в нашем расположении, чтобы птички не успели вырваться, если вдруг что-то пойдёт не так, – оторвав взгляд от карты, рассуждал Ланге. – Я тоже думаю, что следует дежурить по очереди. Скажем, часа по четыре... Например, с девяти вечера до часа ночи, и с часа до пяти утра. Именно в это время русские обычно выходят на задание или возвращаются с него.
- С этим согласен, – кивнул Гельмут.
- Предлагаю боевой порядок: группа захвата – шесть-десять человек в центре, на дне лощины, – прикинул Шрёдер. – И две группы обеспечения по 3-5 человек по флангам, на склонах, на расстоянии 20-25 метров впереди основной группы. Группы обеспечения пропускают противника вперёд, он натыкается на группу захвата, она начинает работать, а группы обеспечения поддерживают её огнём с флангов.
- А почему ты решил, что они пойдут именно по дну? – спросил Ланге.
- Потому что там дальше всего от наших траншей наверху, и есть чем маскироваться – там больше бурьяна и кустарника, – ответил Шрёдер. – Но ты прав, русские любят неожиданные и нестандартные решения, поэтому могут пойти и по склонам. В этом случае на перегруппировку времени у нас не будет.
- В этом случае придётся пропустить их в глубь нашего расположения и перегруппироваться сообразно обстановке уже у них за спиной, - продолжил мысль Ланге. - И после этого действовать.
- Правильно! – Гельмут выпустил в потолок облако дыма. – А если они сами нас при этом обнаружат, то их следует незамедлительно атаковать, и они обязательно начнут отход. В этом случае придётся их, конечно, уничтожить.
- Да, парни, – обер-лейтенант обошёл вокруг стола и склонился над картой, взявшись рукой за подбородок. - Ещё я думаю как раз для этого случая, да и вообще для огневой поддержки, которая никогда не будет лишней, расположить вот здесь замаскированные пулемётные точки, а вот здесь – несколько ротных миномётов. Пусть они аккуратно пристреляют выход из лощины. В случае чего – отрежут огнём путь отхода русским.
- Верно, Карл, – Гельмут придвинулся ближе. – Кроме того, необходимо будет задействовать и нашу пехоту, если это понадобится. В случае чего – они поддержат нас огнём сверху.
- Да, согласен, – Ланге выпрямился. – Итак, подвёдем итог. Боевой порядок, предложенный Шрёдером, принимается. Определяю: группа захвата – шесть человек, на дне лощины. Впереди и выше по обоим склонам – две группы обеспечения по три человека. Этого вполне достаточно. Ещё выше – две пулемётные точки. Гельмут, есть возражения?
Гельмут отрицательно покачал головой, сосредоточенно раскуривая начавшую гаснуть трубку.
- Теперь сигналы. Вызов заградительного миномётного огня для блокирования путей отхода русским – две зелёные ракеты, – продолжал командир разведки, расхаживая по блиндажу. - Вызов огневой поддержки пехоты и пулемётчиков – две белые ракеты.
- Да, но только по сигналу. В ином случае пусть не вмешиваются, – добавил Шрёдер. – У нас задача всё-таки не перестрелять их всех, а взять хоть кого-то живьём.
- Само собой! – Ланге остановился. – Ну что? Основное мы, кажется, обсудили. Возражения есть?
- Нет, – ответил Гельмут.
- Нет, – подтвердил Шрёдер.
- Отлично, парни. Начинаем работать послезавтра в ночь. Первой на дежурство с 21.00 до 01.00 заступает твоя группа, Герман. Ты же и подготовишь позиции для засады. Второй – группа Эверта, с 01.00 до 05.00. Все остальные детали я решу сам. Сегодня и следующие два дня – готовимся. Вопросы?
Разведчики молчали.
- Да, и ещё: я иду с вами, – Ланге взглянул на своих командиров взводов. – Вернее, с кем-то из вас.
- О! – Гельмут широко улыбнулся. – Господину обер-лейтенанту захотелось пощекотать нервишки? Или заработать какой-либо довесок к Железному кресту?
- Присмотрю там за вами. Да и форму терять нельзя – периодически надо поддерживать навык! – Ланге набрал воздуха в лёгкие и затянул ремень. – Правда ведь, господа?
- Конечно! – воскликнул Шрёдер.
Он был доволен командиром: начальник разведки за спинами подчинённых никогда не прятался и на задания частенько ходил вместе с ними.
- А если без шуток, парни, - сказал Ланге, - то я выбрал именно вас на это дело потому, что доверяю вам ничуть не меньше, чем самому себе.
Гельмут в ответ на это умилительно сложил вместе руки, сделал постное лицо и ответил:
- О да, Карл, мы очень польщены этим!
Ланге несколько секунд смотрел на него, а потом громко расхохотался. Вслед за командиром рассмеялись и Шрёдер с Гельмутом.
Нахохотавшись, Ланге полез куда-то под стол и вытянул оттуда бутылку довольно дорогого коньяка.
- Ну что? За успех? – он выдернул пробку, сделал из бутылки добрый глоток и передал её Шрёдеру.
- За успех! – поддержал тост Шрёдер и сделал такой же добрый глоток.
Гельмут повертел в руках бутылку, с видом знатока рассматривая этикетку. Затем поднёс её к губам:
- А я выпью за то, чтобы у нас, когда сделаем всё задуманное, была возможность отведать этого замечательного коньяка ещё раз!
Он начал испытывал какую-то непонятную тревогу. Как ни привлекательная была идея обер-лейтенанта, всё же Гельмуту она почему-то не нравилась. Какое-то чувство подсказывало ему, что добром всё это не кончится.
***
[upd=1390546527][/upd]
Гельмут, утомлённый долгим ожиданием врага в засаде, и сам не заметил, как невольно задумался, глядя в одну точку перед собой и на время выпустив ситуацию на наблюдаемой им зоне из-под контроля. Очнувшись от оцепенения, он тут же выругал сам себя за потерю бдительности: “Чёрт, “иваны” могли бы уже два раза меня по-тихому прирезать, пока я тут расслабляюсь!”. Быстро окинул взглядом лощину. Однако на участке всё вроде бы было спокойно. Осветительные ракеты так же размеренно, с почти равными промежутками времени взлетали в небо, висели там, поливая тусклым светом ландшафт, и медленно гасли.
Дежурные пулемётчики в ДЗОТах наверху так же, как раньше, для профилактики время от времени постреливали по “нейтралке”. Правда, уже немного пореже.
Гельмут вопросительно-строго посмотрел на двух своих бойцов, лежавших рядом. Те взглядом и кивком головы дали понять, что всё в порядке. Он отвернулся, аккуратно положил автомат на землю и снова взглянул на часы. Двадцать минут четвёртого. Небо, по-прежнему тёмное, наверняка уже понемногу начинало светлеть, хотя из-за плотных облаков этого ещё не было видно.
Оставался всего час и сорок минут. Вероятно, Шрёдеру к этому моменту уже досталось по первое число от Ланге, который выразил желание пойти в засаду вместе с его группой. Гельмута такой расклад более чем устраивал – значит, все прелести “разбора полётов”, все нагоняи от дотошного командира разведки дивизии относительно промахов и небрежностей в организации засады по большей части достанутся другу Герману. Ланге обязательно найдёт, к чему придраться. Гельмут злорадно ухмыльнулся, снова взял в руки свой МР-40 и осторожно пристроил обмотанный тряпьём неопределённого цвета ствол между ветками кустарника. “Похоже, сегодня и правда обойдётся без стрельбы”, – невольно подумалось ему. Даже потихоньку стало спадать противное ощущение, что как будто изнутри его кто-то грызёт. Тревога, почему-то не покидавшая разведчика в течение всего времени пребывания в засаде, постепенно уменьшалась.
Он уже прикидывал, чем же ему заняться после возвращения с задания – завалиться ли сразу спать или всё же сначала почистить оружие, как вдруг что-то заставило его резко напрячься. Гельмуту показалось, что в поле его зрения попало какое-то едва уловимое в затухающем свете очередной осветительной ракеты движение на дне лощины. Руки инстинктивно-непроизвольно сжали холодную сталь автомата, а глаза лихорадочно впились в пространство внизу, цепко всматриваясь в каждый куст.
На первый взгляд всё было спокойно. Никакого движения внизу не обнаруживалось. Оптический обман? Или ветер шевельнул веткой кустарника? Но здесь, между склонами, воздух был почти недвижим. Ветви кустов и стебли травы стояли, словно нарисованные на картине.
Гельмут, стараясь не выпускать из виду вызвавшее подозрение место, быстро оглянулся на своих бойцов. Однако те лежали неподвижно в прежних позах и не выказывали никакого беспокойства. “Может, и правда показалось?” – успокаивал он себя, но в ту же секунду до него снизу, с той же самой стороны донесся приглушённый стук - как будто по пустой канистре из-под бензина грохнули камнем. Гельмут понял, что всё-таки ему ничего не показалось: к его позиции определённо кто-то подбирался. А это могли быть только русские.
“Чёрт бы подрал этого Ланге, ведь он оказался прав! Похоже, “иваны” и правда отважились сюда сунуться. И надо же – прямо в первую ночь нашего дежурства! А может, они уже давно ходят этим маршрутом?”, – думал он, одновременно восхищаясь прозорливостью своего командира и осторожно, стараясь не издавать шума, вытаскивая ствол автомата из веток кустарника и подтягивая его к себе. Глаза напряжённо смотрели вперёд, взгляд перескакивал с одной кочки на другую, а оттуда – на окрестные кусты и бурьян. Гельмут тихонько снял затвор с предохранителя, приведя оружие в боевую готовность. Проверил, легко ли вынимается нож из кожаных ножен, висевших на поясе, на месте ли пистолет. Внутреннее напряжение снова начало нарастать. Прошло всего несколько десятков секунд, но ему казалось, что минула уже целая вечность. Чутьё опытного фронтовика подсказывало Гельмуту, что приближается момент, когда придётся вступить в схватку с противником. В том, что он уже здесь, сомнений больше не оставалось.
Русских пока ещё не было видно, но Гельмут чувствовал: враги близко. Судя по тому, что они подобрались скрытно и пока себя никак не обнаружили на ландшафте, было ясно, что это не кто иной, как разведчики. Гельмуту даже показалось, будто он слышит, как стучат сердца “иванов”, лежавших сейчас где-то перед ним, совсем рядом, искусно маскируясь в траве или в зарослях бурьяна. Интересно, обнаружен ли уже он сам или его бойцы там, внизу на дне лощины и на противоположном склоне?
Русские разведчики… По спине зябкой змейкой пробежал холодок. С ними Гельмуту за всю его фронтовую жизнь ещё сталкиваться не приходилось, но он чётко знал: эти парни так просто не дадут себя взять. Будет жестокий бой с умным, хладнокровным и умелым противником, ни в чём не уступающим ни ему, фельдфебелю Эверту, ни его бойцам. И совсем не известно, кто выйдет победителем…
Гельмут перевёл дух и нащупал пальцами длинные деревянные рукоятки гранат, лежавших рядом. Усилием воли загнал страх и нервозность подальше, в глубь сознания, чтобы не мешали. Враг близко, и поэтому хочешь, не хочешь, но надо было быть готовым действовать. А для этого требовались самообладание и сосредоточенность.
Разведчик, не моргая, продолжал напряженно всматриваться в ландшафт. “Иваны” не бесплотны, и он обязательно рано или поздно их увидит. Из траншеи пехотинцев на противоположной стороне лощины вдруг вылетел сверкающий хвост осветительной ракеты. Гельмут повернул голову, следя за ней. Набрав высоту, она зависла в небе, разгораясь все ярче, и в её тусклом свете, вернув голову в прежнее положение, он вдруг явственно увидел прямо перед собой, в траве, метрах в пятнадцати или двадцати, очертания тела прижавшегося к земле, словно ящерица, человека. Судя по позе, он очень опасался света ракеты. Русский. Вот оно! Гельмут с удовлетворением отметил, что им сразу овладело привычное в таких случаях хладнокровие. Если ты заметил врага – значит, врасплох тебя уже не застать.
“Иван” его позицию явно пока ещё не обнаружил, потому что смотрел в сторону – Гельмут смог даже различить профиль его лица. “На ловца и зверь бежит”, – подумал он. Правда, ещё не было видно остальных членов русской разведгруппы. А они обязательно должны быть, ибо вряд ли это одиночный разведчик. Русские очень редко ходят в разведку поодиночке, обычно на задание выдвигается немногочисленная, но хорошо организованная и снаряжённая группа.
Ствол его автомата был направлен точно в голову “ивана”, и Гельмут ясно видел её сквозь визир прицела, но стрелять нельзя – русский нужен был живым. Значит, оружие – отставить… И он осторожно положил свой МР-40 на землю.
Фельдфебель понимал, что преимущество на его стороне, поскольку он первым заметил противника. Убрав руки с автомата, он медленным, осторожным движением принял позу, удобную для броска, и посмотрел вверх. Ракету постепенно относило ветром в сторону входа в лощину, откуда пришли русские. Ни времени, ни возможности дать знать своим людям о том, что враг обнаружен, у Гельмута не было – “иван” находился слишком уж близко. Напарники, лежавшие рядом, видеть русского не могли – неровность ландшафта закрывала им этот сектор обзора. Гельмута это не расстроило. Он уже решил броситься на “ивана” в одиночку, без оружия, врукопашную, рассчитывая на внезапность и на то, что его бойцы, увидев это, быстро сориентируются и сообразят, что надлежит делать. Другого выхода просто не было.
На оценку ситуации и принятие решения ушло всего несколько секунд, и вдруг в угасающем свете ракеты Гельмут увидел, что русский смотрит уже не вбок, а прямо на него, почти в упор. Ему даже показалось, что он чувствует на себе острый, пронзающий взгляд “ивана”. Гельмут понял - теперь его позиция уж точно обнаружена. Два смертельных врага пристально вглядывались друг в друга. Выиграет тот, кто первым начнет действовать. “Время! Пора…” – эта мысль, словно электрический разряд, сверкнула в мозгу Гельмута, и он почувствовал, как собственные мышцы сами по себе рывком поднимают его тело с земли и сквозь затрещавшие ветки кустарника несут навстречу врагу. Гельмут знал - он обязательно должен успеть…
***
[upd=1390546559][/upd]
Разведчики, извиваясь, как ужи, цепочкой ползли между воронками, приникнув к земле, прикрываясь травой и остатками срезанного пулями и осколками бурьяна. Нейтральная полоса была уже почти преодолена, и до заветной лощины оставалось совсем немного – метров сорок, может, чуть больше. Первыми ползли Сафонов и Демченко, за ними, в пределах визуального контакта – Иван с Макаровым и Савицким.
Пока что всё шло по плану. Часто над “нейтралкой” повисала осветительная ракета, и тогда разведчики замирали и вжимались в грунт, стараясь слиться с ним и стать частью окружающего ландшафта. Когда её колышущийся холодный свет ослабевал и рассеивался в пространстве, “нейтралка” на какое-то время снова погружалась во мрак, и тогда группа осторожно двигалась дальше. Особенно сложно было Макарову, тащившему на себе довольно тяжёлую и громоздкую коробку радиостанции. Время от времени с немецкой стороны прилетала сверкающая пулемётная трасса, проносилась низко над землей, иногда над самыми головами разведчиков, и впивалась в истерзанный грунт, рассыпаясь искрами трассирующего состава. Это немцы для пущего успокоения периодически прочёсывали пулемётным огнём пространство перед своими траншеями. Откуда-то с высоты, из-за облаков, когда ненадолго смолкала стрельба, доносилось еле слышное комариное пение мотора. Жизнь ночной фронтовой полосы шла своим чередом.
Демченко с Сафоновым наконец добрались до лощины. У Сафонова был миноискатель, у Демченко – сапёрные ножницы для преодоления проволочных заграждений. По их знаку Иван с остальными двумя разведчиками остановились, внимательно осматривая склоны. Над ними нависал один из ДЗОТов противника. Время от времени из него с дробным грохотом вылетали красные пулемётные трассы и уносились в сторону наших позиций.
Сафонову предстояло прощупать землю в поисках мин, а вот Демченко с его ножницами делать было явно нечего – проволочные заграждения перед лощиной отсутствовали. Были только разорванные снарядами в клочья остатки спирали Бруно. Резать их не имело смысла, проще было просто обойти. Поэтому он отложил ножницы в сторону, взял автомат наизготовку и, пока Сафонов определял наличие мин, стал внимательно наблюдать за окружающим пространством. Иван с двумя оставшимися разведчиками делал то же самое.
Спустя некоторое время Сафонов подал знак: “всё чисто, мин нет”. Демченко продублировал знак командиру. Разведчики осторожно двинулись дальше, по заросшему частым, но мелким кустарником дну лощины.
Иван, затаив дыхание, всматривался в темноту, изредка прорезаемую вспышками света. Он раз за разом обводил пристальным взглядом лежавший перед ним ландшафт, вслушиваясь в каждый доносившийся звук. Здесь, на дне, было немного потише – звуки разрывов и выстрелов отражались от пологих склонов и слышались не так резко и отчётливо, как на открытом пространстве нейтральной полосы. Обстановка всё ещё оставалась относительно спокойной. И вдруг Ивану стало не по себе. Он почувствовал, как сердце с каждым ударом начало биться всё сильнее и чаще, появилось чувство тошноты. Что это? Страх? Нет. Во всяком случае, он был не больший, чем обычно бывает при выходе на задание. В конце концов, Иван был опытным разведчиком, повидавшим многое. Это было что-то другое. Какая-то гнетущая, липкая тревога, которую он испытывал ещё перед выходом в “поиск”, только на этот раз намного сильнее.
Какое-то “шестое” чувство подсказало Ивану, что собственно задание, которое его группа должна выполнить, уже потеряло всякий смысл – предстояло столкнуться не столько с привычным противником из плоти и крови, сколько с чем-то иным, непонятным, потусторонним. По лицу Ивана, хотя погода и была отнюдь не жаркой, ручьём тёк холодный пот, заливая глаза и мешая вести наблюдение. Он судорожно сглотнул и сжал в руках автомат, чувствуя, как по спине под курткой маскировочного костюма начала пробегать нервная дрожь.
В подошву его сапога кто-то постучал. Иван обернулся – к нему осторожно подобрался Савицкий.
- Что с тобой, командир? – встревоженным шёпотом спросил он Ивана, увидев его белое как мел лицо.
- Всё в порядке, - Иван вымученно улыбнулся, – двигаемся дальше.
Савицкий недоверчиво посмотрел на него и с сомнением покачал головой. Потом обернулся и дал знак Макарову - “Вперёд!”. Затем отполз в сторону. Иван осторожно продолжил движение, стараясь не дрожать. Сзади – Макаров с громоздкой радиостанцией. Группа уже достаточно далеко забралась в глубь лощины. Сверху до них доносились обрывки немецкой речи, прерываемой звуками стрельбы. В траншеях послышались резкие окрики. Видимо, офицер обходил и проверял посты на пулемётных площадках. Немецкая передовая жила своей жизнью, не подозревая, что её слушают и за ней внимательно наблюдают пять пар ушей и глаз.
Разведчики беспрепятственно проползли лощину почти на половину её длины. Сафонов с Демченко оторвались от остальных трёх своих товарищей уже довольно далеко, метров на тридцать. Дальше полз Иван, а за ним, примерно в двадцати метрах, Савицкий с Макаровым. Иван лихорадочно обшаривал взглядом склоны лощины, глядя поверх ствола своего ППШ, в целях маскировки обёрнутого грязно-серой ветошью. Вон там, выше него, заросли мелкого кустарника. Там может скрываться враг. И хотя Демченко с Сафоновым этот участок благополучно миновали, Иван знал, что это ещё ничего не значит – их могли намеренно пропустить вперёд. “Чёрт, зачем так растянул группу?! ” – выругал он себя. Ошибка… Однако что-либо исправлять было уже поздно. Разведчик сделал несколько глубоких размеренных вдохов, пытаясь успокоить отчаянно колотившийся пульс, который начал ощущаться уже в висках, вытер рукавом струившийся со лба пот. Сзади что-то довольно звучно громыхнуло – это наверняка Макаров неосторожно зацепил ящиком рации за камень. Иван, сжав зубы, снова про себя выругался.
Слева вверху послышался хлопок, и из немецкой траншеи в воздух с шипением взлетела осветительная ракета, повиснув высоко в небе и залив светом лощину. Иван замер, распластавшись в траве. Ветром ракету относило в сторону нейтральной полосы. По земле медленно ползли тени, отбрасываемые кустарником и бурьяном. Наблюдая за ними и поворачивая им вслед голову, он вдруг боковым зрением увидел, как среди кустов выше него что-то едва заметно шевельнулось. Иван пристально всмотрелся и оцепенел: за кустами определённо кто-то был. Ему показалось, что он даже видит очертания не то каски, не то головы, покрытой капюшоном. Там мог быть только человек, и он наверняка так же пристально, в упор, следил из-за кустов за Иваном.
Разведчик едва успел понять, что это засада, как в то же мгновение тот, кто лежал за кустарником, мощным стремительным броском, как кошка, выпрыгнул вперёд, прямо сквозь ветви, и кинулся на Ивана. Расстояние было небольшим, и всё, что он успел сделать – это мгновенно вскочить на ноги, сжав в руках автомат. Хватило времени сообразить – оружие стоит на предохранителе, но переводить его в режим готовности к стрельбе было уже некогда. Иван отпрыгнул в сторону и встретил немца ударом приклада. Целился в голову, но попал в плечо. Тот, не сумев справиться с инерцией собственного тела, грохнулся на землю, но в ту же секунду ответил подсечкой, и Иван тоже оказался на земле, ударившись затылком о грунт. В глазах ярко заплясали зелёные и жёлтые искры и звёздочки, и он почувствовал, как из рук у него выбили оружие. Сразу же вслед за этим где-то впереди грохнула длинная очередь из ППШ, затем ещё одна. В ответ им затрещали немецкие автоматы. “Это Сафонов с Демченко, тоже напоролись на засаду”, - сообразил Иван, выхватывая нож и ища глазами врага. Быстро поднялся на ноги, увернулся от удара тоже вскочившего немца. Оружия у него в руках не было. “Это хорошо”, - обрадовался разведчик и ткнул врага клинком, сделав энергичный выпад. Тот отпрыгнул в сторону и захватил руку Ивана, пытаясь отобрать нож. Иван разжал пальцы, освобождаясь от захвата, и лезвие, сверкнув в воздухе, скрылось в траве. У него оставались висевшие на поясе подсумок с гранатами без запалов, в данной ситуации совершенно бесполезными, и пистолет в кобуре, до которой ещё надо было суметь добраться. Однако немец позволять это сделать Ивану явно не собирался. Дело оборачивалось очень скверно. Разведчик прыгнул вперёд, рванул врага на себя за ткань его обмундирования и попытался сделать удушающий захват у него на шее. Два сцепившихся в клубок тела снова полетели на землю.
Впереди разгоралась нешуточная перестрелка – там слышались невнятные отчаянные вопли и треск автоматных очередей. Кто-то сверху неистово кричал по-немецки: “Alarm, alarm!!!”. “Чёрт, где же Макаров с Савицким?!” – лихорадочно соображал Иван, сбрасывая с себя немца, пытавшегося прижать его коленом к земле, и в тот же момент туда, в темноту, где оставались его товарищи, мимо него по склону пробежали две чьих-то фигуры. Совсем рядом раздались один за другим два взрыва гранат, затем прозвучала автоматная очередь, затем ещё и ещё. Теперь и у Савицкого с Макаровым тоже есть чем заняться, и им уже не до того, чтобы помочь своему командиру…
Где-то впереди кто-то выстрелил в небо двумя белыми ракетами. “Не наш сигнал!” - отметил Иван и рывком откатился в сторону, чтобы успеть выхватить пистолет из кобуры, но немец не дал ему такой возможности, мёртвой хваткой вцепившись в рукава его камуфлированной куртки. Оба врага продолжали кататься по земле, пытаясь одолеть друг друга и не обращая внимания на то, что творилось вокруг.
А вокруг уже шёл форменный бой. Краем глаза Иван заметил, что из траншей, располагавшихся наверху, начали выпрыгивать какие-то тени и быстро перемещаться вниз по склону. Их было много. “Немцы. Подкрепление. Всё, конец!” – мелькнула у него мысль. Перспектива попасть в плен острой иглой пронзила сознание. В том, что его группу хотят взять живьём, Иван уже не сомневался. Именно поэтому немец, с которым он сейчас отчаянно боролся, не стрелял, хотя явно обнаружил советских разведчиков раньше, чем Иван увидел его самого. “Нет, только не плен! Лучше смерть! Надо вызвать огонь артиллерии на себя! Как раз это место они должны были пристрелять!” – отчаянно решил он, поскольку иного выхода просто не оставалось. Иван знал: выставленные им перед выходом на задание наблюдательные разведпосты, а также бойцы боевого охранения, внимательно следившие за обстановкой на “нейтралке” и на подступах к немецкой передовой, уже засекли перестрелку в лощине и сейчас только ждали сигнала от попавших в засаду разведчиков, чтобы помочь им артиллерийским ударом. Однако сигнальная ракетница осталась в вещмешке с боеприпасами, который Иван при нападении немца вынужден был бросить и который валялся сейчас бог весть где. Пытаться его искать было совершенно не реально – проклятый фриц оказался опытным бойцом и дрался не на шутку, заставляя Ивана постоянно отбиваться от его атак и уходить от захватов. Ещё одна ракетница была у Демченко… На него теперь и оставалась вся надежда.
На секунду вывернувшись из железных объятий немца, который был явно сильнее физически, Иван, стараясь перекрыть голосом звуки стрельбы, только и успел во всё горло крикнуть: “Демченко, ракеты!”, как в ту же секунду каким-то хитрым захватом обе его руки были обездвижены и нейтрализованы, а в шею вцепились жёсткие пальцы. Он увидел близко над собой лицо навалившегося на него всей своей массой врага, искажённое нечеловеческой гримасой, с горящими глазами. Фриц всё сильнее сжимал руки. Иван начал терять дыхание. Ещё немного – и сознание его покинет.
И вдруг где-то впереди одна за другой в воздух взлетели две ярко-красных ракеты. Это Демченко всё-таки как-то исхитрился улучить момент и выстрелами из ракетницы дать нашим наблюдателям, сидевшим в окопах, условленный сигнал, вызывая огонь артиллерии на себя. “Молодец, Лёха…” - облегчённо подумал Иван, увидев сквозь мутную пелену, всё сильнее застилавшую глаза, как в тёмном небе, заслоняемые головой душившего его немца, медленно рассыпались искрами два красных огонька.
Его мозг уже начал отключаться от недостатка кислорода, когда он кожей почувствовал, как напрягся и стал пульсировать воздух, раздираемый рёвом проносящихся низко над землёй снарядов и мин, услышал, как жутко рвануло там, где были Демченко с Сафоновым, и затем, следом за звуками разрывов, до него со стороны наших позиций донёсся раскатистый грохот мощного орудийного залпа, разбавленного отрывисто защёлкавшими выстрелами полковых миномётов. “Получайте, гады!... – успокаивающе мелькнула сквозь угасающее сознание мысль. – А следующие будут точно по мне…”. Иван понимал, что это конец, но зло радовался, что на тот свет отправится не один – фриц, сжимавший на его горле пальцы, составит ему там хорошую компанию…
Одна из очередных мин упала совсем рядом – метрах в семи, а может, даже ближе, и взрывной волной от неё гитлеровца легко подняло в воздух и отшвырнуло далеко в сторону, как котёнка. Самого взрыва Иван не услышал. Последнее, что он успел увидеть, были освещённые вспышкой безумные глаза врага.
И сразу же наступила тьма.
Иван глубоко вздохнул и потерял сознание.
Последний раз редактировалось
Meg1982 24.01.2014, 09:48, всего редактировалось 1 раз.