"Другим Путем"

[zhenis]

можно тапки?
1. ваши первоначальные тексты про оппозицию оформлялись в виде диалогов, бесед. Они были точными. Но этот отрывок вы почему-то раскрасили, что вызывает у меня непонимание - зачем столько текста на реакцию хруща и разводилово про всякие варианты? Не лучше ли оформить это в форме диалога?
2. Вы пишете - "Вы это видели? Нет, вы это видели? – Хрущев сорвался на крик и буквально швырнул имеющиеся у него в руках бумаги на стол.".
У меня вопрос, а откуда он взял тексты конституции? Если они не выносились на обсуждение политбюро. Я понимаю, что это ваша книга, но для получения текста новой конституции нужно
а)чтобы ГГ на очередном совещании дал материалы всем членам политбюро
б)уже опубликовал эти тексты в газетах без уведомления.
Лучше был бы 2 вариант типа "Я Генсек, а ты .... молчи". Но тогда в тексте должно быть написано "швырнул имеющуюся у него в руках газету на стол"
Если тексты получили все члены политбюро, тогда мне непонятна реакция хруща, ведь он должен был уже отойти от шока. После совещания можно устроить встречу заговорщиков, но эта встреча может быть только после рабочего времени или это встреча только 2 заговорщиков. У вас хрущ указан какой-то нервной истеричкой, а не опытным партийцем.
3. Вы пишете " Тем более, что еще и воздушно-десантные части и авиация были за Генерального горой. И Генштаб." Насчет ВДВ и авиации вполне может быть да, но чтобы Генштаб!!! Однозначной поддержки у ГГ среди генералитета быть не может по определению. В вашем тексте политический взлет ГГ начался по ходу раскрутки ленинградского дела. а значит он просто полковник-выскочка, пролезший через Мехлиса. Ну не бывает так, чтобы весь Генштаб были сторонниками ГГ. Не верю.
4. Последнее предложение также мне непонятно. Вы пишете так, что Малиновский в курсе про заговор, но в вашем тексте нет указания, что ему говорили про заговор. Обсуждение кандидатов из военных было, но прямой связи или контакта с Малиновским не было. Поэтому непонятно.
ПИШИ исчо аффтар.

[Лорд д'Арт]

можно тапки?

Это всегда можно. Будем думать.

Фактически, это исключало из «стопроцентных» вариантов еще и съезд, оставляя Хрущеву возможности лишь для Политбюро, поскольку Меркулова в Президиум Драгомиров все же протащил, и имел в нем как минимум три твердых голоса, помимо своего: Молотова, Триандафиллова и, собственно, Меркулова. Плюс Маленков на сторону Хрущева вставать также не торопился, на данный момент придерживаясь нейтралитета.
Загнанный в положение, по-шахматному говоря, «цунг-цванга», когда любой ход положение только ухудшает, Первый Секретарь, тем не менее, сдаваться не собирался. А потому решил аккуратно прозондировать почву в Политбюро и в среде начальников областных и республиканских комитетов партии.
И если первое внушало не очень-то и много надежд, то последнее имело неплохие шансы на успех.
Кого Генеральный двинет на повышение можно было только догадываться, а потому боящиеся за свои пригретые уже места номенклатурные боссы осторожные намеки подхватывали на лету. Никита Сергеевич, конечно, страховаться собирался максимально, но нет-нет, да и проскакивала у него мысль, что могут «товарищи на местах» ведь и сдать. А это – его последняя битва. И если он проиграет, других шансов уже не будет. В лучшем случае – выпрут из партии и со всех постов. В худшем – ждет пуля в затылок.
Как бы то ни было, план «группе Хрущева» требовался, причем желательно еще вчера. И последние поправки к Конституции, полученные Первым Секретарем только сейчас, не могли его не раздражать.
- Товарищи, надо чего-то придумывать уже, - Никита Сергеевич нахмурил брови. – И, желательно, побыстрее.
Шверник и Микоян промолчали, что окончательно вывело хозяина подмосковной дачи, становящейся настоящей базой заговора, из себя.
- Анастас! Коля! Ну, может, хватит уже? Делать надо дело, а у нас даже идей нет! Что за… - договорить глава заговорщиков не успел.
- А чего тут придумаешь, - буквально на днях переставший быть председателем Президиума Верховного Совета СССР Шверник, столь невежливо перебивший «старшего товарища», выглядел угрюмо, а сложившиеся под глазами тени намекали, что нормального сна он не видел уже несколько дней. – Видел, как он меня ловко заменил? Даже не запнулся, пока замом делал, на себя менял. И Пономаренко рядышком. Думаю, недолго мне в Президиуме осталось. И что прикажешь делать? Против этой его затеи выступить? Открыто? Сам же понимаешь, чего тогда случится. Нас съезд размажет, даже не заметив.
- Ну, пожалуй, насчет «не заметив» я не соглашусь, - Микоян отрицательно покачал головой. – Но с «размажет»… Тут вопрос бесспорный. Нам даже товарищи из областей не помогут.
Солнце, в этот момент спрятавшееся за тучку, словно согласилось с мнением заслуженного товарища. Хрущев обхватил голову руками и мрачно уставился на белую поверхность накрахмаленной до невозможности скатерти.
- Может, все же рискнуть? – Шверник пожал плечами и откинулся на спинку стула. – Или еще вариант: банально не рисковать вообще. Оставить все как есть. На пенсию выйти и спокойно себе дожить свой век. Мемуары, вон, написать. Назвать пафосно: «Фронтовые годы» там, или наоборот, «После войны». Партию похвалить посильнее, товарища Сталина, Берию, да и нашего дорого Генерального Секретаря тоже. И не мучаться. Коли уйдем, трогать не будут, тут я насчет Драгомирова уверен. Тем более, что и не знает он пока про все эти наши шашни. Подозревает, разве только.
- Думаешь, отпустит? - Микоян с сомнением посмотрел на коллегу и товарища.
- Да наверняка, - Шверник пожал плечами. – На кой фиг нас ему судить тогда? Он и подозрения даже отбросит. Ибо станем мы безопасны аки какие-нибудь там мирные цветочки.
Над столом вновь повисло молчание. Молчание тяжелое, мрачное и очень, очень неуютное. Хрущев буквально чувствовал, как где-то в глубине начинает подниматься волна отчаяния, когда ты видишь, что вот она, опасность, надо ее обойти – а сделать ничегошеньки не можешь. И эта беспомощность, страх провала, какой-то подспудный ужас – все это вместе вдруг так напомнило ему времена Сталина, что глава заговора буквально взбесился.
Вспыхнувшее где-то на подкорке воспоминание о том самом дне, когда он бежал из Харькова от приближающихся немцев и должен был придумать хоть что-то, что угодно, чтобы оправдаться перед Самим за бездарно сданный врагу город, снесло плотину самоконтроля и вызвало в Хрущеве настоящее состояние бешенства, чистой, первозданной ярости, как у каких-нибудь берсеркеров.
И, как и тогда, решение пришло неожиданно.
- НЕТ! – врезавший по столу Хрущев буквально рявкнул. – Мы не сдадимся! Ясно вам? Не сдадимся!!!
На Микояна, впрочем, вся эта экспрессия не произвела ни малейшего впечатления. Он только поднял голову и спросил:
- Делать-то что будем?
- Так, - Никита Сергеевич кое-как взял себя в руки. – Первым делом – главы обкомов. И республиканские комитеты тоже. Сначала заручимся их поддержкой.
- И что это нам даст? – уныло поинтересовался Шверник.
- Само по себе – ничего. Но! Попробуем оттянуть начало съезда.
- Время, вообще-то на этого работает, - бывший председатель Президиума не хотел фамилию Драгомирова даже произносить.
- Это пока. А мы попробуем через местных товарищей на глав райкомов подействовать. Есть же у них там свои, верные и надежные товарищи? Не может не быть, - с каждым словом Хрущев все яснее видел блуждающий где-то в тумане план.
- Иии? – Микоян пристально уставился на «старого товарища».
- И перетянем на свою сторону еще и некоторое количество райкомов. Делегатов на съезд все равно через меня утверждать будут… А уж я постараюсь отобрать правильных товарищей.
- Хммм, - Микоян, человек, во внутрипартийных интригах понимающий как бы не больше всех в стране, глубоко задумался, явно что-то прикидывая.
- А знаешь, Никита… Может ведь и получиться. А на съезде уже не одни будем… И глядишь, даже и не в меньшинстве. Надо, конечно, подумать еще, почитать, посмотреть, что к чему, но пощупать обкомы можно будет…
- Только бы еще и Политбюро надо уравновесить. И президиум хоть частично на себя перемкнуть, - Шверник задумчиво почесал затылок.
- Провал нам нужен, - Хрущев, увидевший надежду, стремился план проработать до максимума возможного. Дамоклов меч советского правосудия того, мотивирует… - Как и хотели. С Ираном. А то из-за французиков больно успешным выскочка выглядит. Надо ложку дегтя в бочку добавить.
- Уж лучше половник, - неуклюже пошутил Шверник.
- Думать давайте. Какую гадость еще привязать? И как?

[zhenis]

спасибо за интересную проду . У меня даже нет тапок.
Только маленький вопросик - а Конституцию в вашем СССР как принимают? референдумом или через Верховный Совет СССР? Если через Верх. Совет, то оппозиция может там попытаться заволокитить или заблокировать принятие поправок или новой Конституции
а вообще очень интересно

[Лорд д'Арт]

- Уж лучше половник, - неуклюже пошутил Шверник.
- Думать давайте. Какую гадость еще к нему привязать? И как?
- Может, попробовать затянуть обсуждение Конституции в Верховном Совете? – подал идею Микоян. – Сами знаете, пока проект не утвердим, референдума не будет. А не будет референдума – не будет и утверждения. Проблема исчезнет. Без нее вся эта его задумка с окружкомами через съезд не пройдет.
- Попробуем, только аккуратно, дабы не переусердствовать. Как метод потянуть время пойдет, - закивал Хрущев. – Еще что-нибудь?
Новых идей не последовало.
- Ладно, первые наброски у нас есть. Значит так. Коля, поработаешь с Советом. Я пока начну потихонечку товарищей на местах подбирать. Ну а тебе, Анастас – самое сложное. Иран. Сам понимаешь, без него шансов гораздо меньше, - Никита Сергеевич с легкостью поделил фронт работ. Возражений, впрочем, не последовало.


***
Нефедов с нежностью перебирал пальцами детали разобранного пистолета Стечкина, ставшего последнее время практически частью руки. Тяжелый, крепкий пистолет. И довольно-таки красивый. Была в нем мрачноватая элегантность холодной беспощадной смерти.
Сам по себе майор тоже выглядел неплохо. Хоть и относительно невысокого роста, он обладал мощью вошедшего в силу медведя. Широкая грудная клетка, мощные квадратные плечи, длинные руки. Кожа Андрея была смугловатой – подарок от смешения всех возможных кровей, как и у множества граждан страны Советов. Здесь была и татарская кровь, и славянская, и что-то от народов Сибири и Кавказа. Черные вьющиеся волосы оставались коротко подстрижены – рациональность, не более того.
– Садись, друг, – негромко произнес Андрей вошедшему в комнату забытой на окраине Бендер-Аббаса развалюхи. – Я рад, что Аллах позволил тебе прибыть вовремя.
Молодой перс сделал, как ему сказали, и осторожно присел на грубый табурет, стоявший рядом с дверью. После чего выпрямил спину и сложил руки на коленях, на какую-то долю секунды оказавшись донельзя похожим на радивого студента, слушающего лекцию.
Его звали Фарид. И в прошедшей гражданской войне он потерял семью. Отца, мать, двух братьев и сестру. И сейчас все, что ему было нужно – это месть. Месть, осуществить которую могли помочь русские.
К русским Фарид относился хорошо. По многим причинам. Одной из них было воспоминание про немолодого русского солдата, подкармливавшего его и его друзей в годы Большой войны, когда Иране был занят советскими и английскими войсками.
Другой причиной стало обучение. Советские воины научили его обращаться с оружием. Научили правильно двигаться и правильно думать. Научили его, как отомстить. И за это он был им очень благодарен.
Сидящего перед ним воина, с прикрытыми глазами перебирающего пистолет, Фарид побаивался. Потому, что один из членов его, Фарида, тройки, немолодой уже курд, как-то негромко посоветовал слушать внимательно и смотреть во все глаза. И то, как он это сказал, заставило молодого еще парня не спускать с «большого русского» глаз.
Нефедов тем временем молчал. Он ждал прибытия еще двоих членов ячейки. Первая настоящая операция на территории Южного Ирана. Первый серьезный укол по узурпаторам, не желающим отдать народу право на распоряжение собственной землей.
Планы Москвы Андрей не знал. Так, некоторые наметки плюс то, что подсказывали ему собственные аналитические способности и опыт. Очевидным для майора было только то, что в деле каким-то образом замешаны курды.
Впрочем, это не могло стать неразрешимой задачей. Полученный приказ требовал наказания – сиречь убийства – генерала Теймура Бахтияра. Человек, ответственный за многочисленные преступления против курдов и попытку убийства шаха, должен был умереть. И то, что его голову потребовали именно представители курдского населения, а не шах, Андрею виделось абсолютно ясным. Курды хотели гарантий перед переговорами. И одной из таких станет голова ненавидимого ими основателя САВАК.
Операция была сложна – генерала хорошо охраняли, в том числе и обученные американскими специалистами люди. На людях он практически не появлялся, по сомнительным местам не ходил… Вот только такие мелочи не могли служить оправданием для представителя Специального Управления «А» НКГБ СССР.
Подойти к вопросу устранения «цели» Нефедов решил аккуратно и последовательно.

[zhenis]

по Ирану: вы пишете "Его звали Фарид. И в прошедшей гражданской войне он потерял семью". т.е в ходе гражданской войны произошло произошло разъединение северного и южного Ирана в 2 государства.
Но в таком государстве правление шахиншаха это абсурд. Пример: Германия и Корея.
Тогда непонятна вообще идея раскачивания ситуации со стороны Хруща, ибо выглядит уже предательством идеи мирового коммунизма. Реальный Хрущ (несмотря на самодурство) был не такой отморозок. Прошу дать разъяснение если пожелаете.

[zhenis]

Далее вы пишете: "Планы Москвы Андрей не знал. Так, некоторые наметки плюс то, что подсказывали ему собственные аналитические способности и опыт". Как может офицер спецопераций действовать без санкции вышестоящего руководства? По моему это невозможно. Чем он будет прикрываться от следствия в случае провала убийцы? вдруг в цепочку информаторов внедрен стукач амеров?
В случае если все же произошло разделение Ирана, то курды наоборот имеют больше претензий как раз на южный Иран, т.е. на советскую зону. Вам такое нужно? Наоборот тогда курды становятся основной силой восстания против советского ирана. В предыдущих постах я говорил про курдов и шиитов консерваторов подразумевая, что Иран единое государство не прошедшее горнило гражданской войны, просто полностью оккупированной союзом по ходу раздела мира после 2 МВ.

[zhenis]

тьфу блин очепятка в предыдущем посте. Там я имел в виду претензии курдов как раз к северному советскому Ирану. Прошу прощения за ошибку.

[vorobei]

Тогда непонятна вообще идея раскачивания ситуации со стороны Хруща, ибо выглядит уже предательством идеи мирового коммунизма. Реальный Хрущ (несмотря на самодурство) был не такой отморозок.

Реальный Хрущ тем самым известным докладом нанёс делу "мирового коммунизма" смертельный удар. Количество сторонников идеи в зарубежных странах сразу на порядок упало, и дальше так и катилось на убыль. Извините.

А тем более в данном случае -- одна не слишком важная страна, и свою роль в "развале" Хрущ не собирается засвечивать...

[zhenis]

Вы позволите сказать несколько тезисов:
1. Вы высказываете свою позицию, как потомка тех времен. Тогда как автор представляет своего ГГ как современника тех времен. Поэтому автор сам решит подходит ли ему ваше или мое утверждение.
2. В реале судьба Кореи была решена на конференциях тройки (Сталин, Трумен, Черчилль), как и все послевоенное устройство мира. Оно могло складываться лишь с учетом обстоятельств ведения войны. Однако у автора война завершилась в 44 году, т.е Потсдама не было, вся Германия оккупирована, Союз подписал мирный договор с Японией до взрывов в Хиросиме и Нагасаки. Зачем Сталину отдавать Корею?. В реале если Союз вошел в Иран, то в истории автора эти войска могли остаться там до конца войны. Поэтому произошло не разделение Германии и Кореи, а разделение Ирана на север и юг. Следовательно вполне логично, что Иран станет новым афганистаном или вьетнамом (по желанию автора). Это понимает все руководство СССР, поэтому на месте Микояна я бы сдал всю эту шушеру. Потому что минусы от раскачивания ситуации в Иране явно больше чем плюсы.
3. У вас есть стат.данные по количеству принятых в компартии стран соцблока, хотя бы за 53-60 гг?. Говорить об убыли движения мирового коммунизма нельзя (Куба, Южная Америка, Африка) за тот период нельзя. Вы говорите это как потомок страны пострадавшей от Хруща и я понимаю вашу озлобленность. Я сам не люблю его. Но мы потомки, а автор пишет о его современнике. Надеюсь вы не обиделись на меня.

[Лорд д'Арт]

Нефедов тем временем молчал. Он ждал прибытия еще двоих членов ячейки, напряженно раздумывая.
Первая настоящая операция на территории Южного Ирана. Первый серьезный укол по узурпаторам, не желающим отдать народу право на распоряжение собственной землей.
Планов Москвы, всей картины в целом, Андрей не знал. Лишь некоторые наметки плюс то, что подсказывали ему собственные аналитические способности и опыт. Очевидным для майора было только то, что в деле каким-то образом замешаны курды.
Впрочем, приказ не требовал невыполнимого – речь шла о наказании, сиречь убийстве, генерала Теймура Бахтияра. Человек, ответственный за многочисленные преступления против курдов и неоднократные покушения на шаха, должен был умереть. И то, что его голову потребовали именно представители курдского населения, а не шах, Андрею виделось абсолютно ясным. Курды хотели гарантий перед переговорами. И одной из таких станет голова ненавидимого ими основателя САВАК.
Операция была сложна – генерала хорошо охраняли, в том числе и обученные американскими специалистами люди. На людях он практически не появлялся, по сомнительным местам не ходил… Вот только такие мелочи не могли служить оправданием для представителя Специального Управления «А» НКГБ СССР.
Подойти к вопросу устранения «цели» Нефедов решил аккуратно и последовательно.
Единственными местами, где генерал бывал регулярно, оставались штаб-квартира САВАК и его дом. Дом можно было исключать сразу – он находился в правительственном квартале, и подобраться к нему возможным не представлялось. Много охраны, американское посольство – традиционно для «горячих» стран охраняющееся чуть более чем хорошо…
А вот штаб южно-иранской службы безопасности находился в отдельном здании, расположенном на площади Свободы, появившейся после гражданской войны. Мрачная громада на полпути между портом и аэропортом, напоминала всем жителям столицы Южно-Иранской Демократической Республики о том, какая организация является в стране главной.
Но легкой прогулкой данный вариант тоже не являлся. Бахтияр всегда перемещался в кортеже, в разных машинах, активно использовал двойников. Само по себе здание при этом оставалось настоящей крепостью. Будучи спроектированным фирмой из США, оно было готово отразить штурм целой армии или, как минимум, взять за свое падение обильную жертву кровью, словно какая-нибудь там Рейхсканцелярия или Рейхстаг…
Одной из особенностей здания был подземный гараж. Именно там всегда останавливался кортеж генерала, не желающего стать жертвой снайпера. Кроме того, это же не позволяло определить, находится ли глава САВАК в здании вообще – кортеж частенько ездил и без него.
Тем не менее, только штаб-квартира и ее окрестности являлись константой. Дом генерала, как уже говорилось, являлся крепостью в крепости, а потому именно площадь Свободы должна быть орошена его кровью.
Нефедов вспомнил фотографии. Зрелище не для слабонервных. Он-то, конечно, своего насмотрелся еще на фронте. Немцы палачами были знатными, творившими такие зверства, что стыла кровь при одном их упоминании знающему человеку. Не удивительно, что Драгомиров их так ненавидел…
Майор улыбнулся уголком рта, вспомнив свою первую встречу с нынешним Генеральным Секретарем. Тот ее не помнил – это было в сорок третьем, на фронте. Летчик-герой тем вечером слишком устал, чтобы обращать внимание на неприметных людей, грузящихся транспортный самолет.
А капитан - тогда еще капитан - отошел от самолета. Буквально на пять минут – и едва ли не нос к носу столкнулся с засыпающей на ходу легендой. Драгомиров тогда буркнул что-то вроде «извините» и ушагал к казарме. Да и Андрей тогда о встрече особо не вспоминал – в немецком тылу были вещи и поважнее…
Как бы то ни было, иранская гражданская война «Север против Юга» оказалась богата на жестокость. Да и при подавлении восстаний и мятежей на южных территориях САВАК действовала не самым гуманным образом.
Тем временем в комнате появилось еще два человека. Тройка Фарида была в сборе.
- Ну что же, братья, пришло время для удара. И Аллах свидетель, мы его нанесем.

[Лорд д'Арт]

***
Мгновения прошлого. Москва, декабрь 1945-го года.
Вторая Мировая война осталась позади. Вот уже больше года прошло с момента капитуляции Германии. Полгода, как сдалась Японская Империя. Но эта страшная, не видевшая в человеческой истории даже и малейшей сходной аналогии бойня была лишь первым таймом схватки за господство над миром. Схватки, участвовать в которой Советский Союз начал слишком рано. Не по своей воле – но все же.
«Полуфинал» остался позади. Пришло время финального матча. И здесь пощады уже не будет. Победитель получает все, проигравший – все теряет. «Горе побежденным» - древние римляне знали, о чем говорили.
Советский Союз, оккупировавший Иран вместе с британцами, уходить из своей части не собирался. Слишком уж подозрительную активность развели там, на юге, извечные враги России. Советскому Союзы был нужен буфер, нужно предполье обороны – и вождь сдавать его вот так просто не собирался.
В Европе задача построения пояса «дружественных государств» фактически уже решилась, Корею удалось поставить под свой контроль – пусть только частично, из-за этого отвратительнейшего поступка американцев, высадивших свои войска на южной части полуострова в самом конце июня уходящего уже года… В Китае все еще бушевала гражданская война, но стороны уже готовы были сесть за стол переговоров – а это укрепляло восточные границы СССР неимоверно, отдаляя опасность от сибирских городов с новыми заводами.
А значит, последним местом, где ситуация все еще не определилась, оставался Иран. Южное подбрюшье Советского государства.
И американцы, и англичане , и их марионетки требовали вывести войска. Пока еще мягко – но тон с каждым днем становился все жестче, а призывы звучали все воинственнее. Иностранные газеты захлебывались желчью в своих статейках по поводу государства рабочих и крестьян, а западные политики стремились набрать как можно больше очков на обвинении СССР во всех смертных грехах. Словно и не было многих лет фронтового, скрепленного кровью союза против Гитлера и его шавок…
Что ж, такой исход не казался чем-то из ряда вон выходящим. Еще Маркс писал про «любое преступление капитала за триста процентов прибыли». А сейчас на кону стояло мировое господство. Что здесь могли значить слова о союзе и дружбе, что здесь могла значить совместно пролитая кровь, совместная, общая Победа над нацистским чудовищем…
Поэтому выхода у товарища Сталина не оставалось. Иран должен был стать советским – и никак по-другому.
Впрочем, шах уже согласился на все поставленные ему условия. А его армия уже обучалась под руководством командиров, прошедших ад Восточного фронта, бравших Кенигсберг, Варшаву, Вену, Берлин… И оружие, которое по-хорошему следовало бы списать или, как минимум, положить на склады – широкой рекой потекло в части Иранской Национальной Армии – той самой, что создавалось Советским Союзом для Иранской Народной Республики.
Тоже, кстати, та еще ирония – в советизируемой стране существовала монархия, на троне восседал шах. И здесь, в Кремле, были с этим согласны…
Там же молодые персы учились обращаться с заслуженным пистолетом-пулеметом Шпагина, пистолетом-пулеметом Судаева, трехлинейными карабинами и пулеметами Дегтярева, разъезжали на «пятидесятках» Т-50 и на «сорок вторых» Т-42, покоряли небеса на третьих «МиГах» и «Яках».
На Юге, впрочем, англичане и американцы не отставали. Вождь, сейчас задумчиво глядевший в окно, на падающий огромными хлопьями снег, прекрасно знал, что и «народное правительство» уже ими создано, и своя армия создается, и даже идеологическая работа среди населения проводится…
Война была неизбежна, и самый главный вопрос состоял в следующем: перехлестнет ли она за границы Персии или останется внутри? Перерастет ли в следующий этап мировой войны?

[zhenis]

очень хороший ход по Ирану, но могу я предложить вам следующие варианты:
1. Прошу вас рассмотреть создание Ирака и Сирии и для этого использовать БААС для их советизации, что оставит для амеров и бритов транспортировку грузов только через Индийский океан. Если пообещать ираку кувейт и оаэ, а Сирии земли ливана и палестины. Такой вариант вполне возможен .
Вы конечно сделали Израиль просоветским противопоставив себя всему арабскому миру, но если на мой взгляд, от этого меньше бонусов для СССР .
2. Если Ирак просоветский, то транспортировка грузов возможна только через порты Южного Ирана и Пакистана. Для создания угрозы в этом направлении необходима просоветски настроенная Индия с ее "хинди-руси бхай бхай". Тем более там сейчас вроде коммунист Джавахарлал Неру. Если пообещать индусам сам Пакистан, а афганцам - земли пуштунов, то все . Пакистана больше нет и вся Центральная Азия ополчится против Южного Ирана. И пускай пиндосы с наглами хоть на стенку лезут .
3. От центральной азии амеров можно отвлечь восстанием на Кубе и Панаме . Пущай Кастро(Куба) и Че Гевара(Панама) послужат делу социализма. Тем более если бросить клич по Европе и Южной Америке, то думаю появятся кубинские и панамские интербригады, воюющие с американскими захватчиками.
4.Если удастся наладить отношения с Индией и получить какой нить остров под базу ВМФ и ВВС, то это уже реальная угроза по всему Индийскому океану.
Прошу рассмотреть, если вам это интересно .

[zhenis]

и ишо. Я знаю, что Че Гевара аргентинец, а не панамец . Всякие люди бывают. Сорри за флуд

[Лорд д'Арт]

Прошу вас рассмотреть создание Ирака и Сирии и для этого использовать БААС для их советизации, что оставит для амеров и бритов транспортировку грузов только через Индийский океан.

Кто ж им позволит, учитывая наличие в данной АИ Северного Ирана.

От центральной азии амеров можно отвлечь восстанием на Кубе и Панаме

У них сил и на то, и на другое хватит.
Но вообще ждите, постараюсь закрутить интересно.
И теперь прода:
Война была неизбежна, и самый главный вопрос состоял в следующем: перехлестнет ли она за границы Персии или останется внутри? Перерастет ли в следующий этап мировой войны?
Этого не хотелось, совсем. Страна только-только начала отходить от разрухи, вызванной войной. Шутка ли, Белоруссия и Украина разрушены чуть менее, чем полностью, РСФСР тоже досталось, миллионы людей погибли, сотни городов и сел сожжены… Восстановление займет как минимум несколько лет. И большая война Советскому Союзу сейчас не нужна. Но вот оставят ли ему выбор?
Радует только одно – американцы и англичане пока не собираются атаковать СССР напрямую. Попытаются использовать своих марионеток. А значит, тоже не стремятся к очередному витку бойни.
Что ж, выбор сделан. Из Ирана Союз не уйдет.
- Товарищ Молотов, - вождь повернулся к напряженно ожидающим его решения людям. Тем, кто еще совсем недавно был основой Государственного Комитета Обороны. – Передайте нашим иранским друзьям, что мы согласны поставить им еще сто сорок самолетов, сто десять полковых орудий, триста двадцать ротных минометов и двадцать тысяч винтовок. Как они и просили.
Завязка нового акта мировой драмы состоялась.

Глава 14.
Их было двенадцать. Двенадцать человек, имеющих более чем веские причины для мести. Курды, персы, арабы и даже азербайджанец. И во главе них – русский командир. Офицер, который поведет их на смерть.
Нет, шансы выбраться всегда остаются. НО в этот раз они выглядели особенно плохо. Потому, что с недавних пор в составе кортежа шефа САВАК появился грузовик с солдатами. Еще восемь бойцов с автоматическим оружием.
Учитывая, что и без того в кортеже было три машины – пусть и легковые, но по три-то охранника в них сидело (два – в машине самого генерала), включая водителей – и американский бронетранспортер, атака на маршруте казалась самоубийством. Но даже и это не являлось основной проблемой. Самым главным и, пожалуй, что и неразрешимым вопросом был другой: как узнать, едет ли Бахтияр в машине?
Единственным вариантом в таком случае оставалась атака генерала на пути из штаба САВАК, с площади Свободы до дома – поскольку в обители «объекта» агентов у Нефедова не было, в отличие от здания южно-иранской службы безопасности…
Впрочем, шансы на успех у диверсионной группы были, и довольно неплохие.
Вооружены бойцы были до зубов: несколько ППШ, два пулемета Дегтярева и даже противотанковое ружье Симонова, находившееся в распоряжении самого Андрея. Плюс американская базука, прямиков с армейских складов – в конце концов, солдаты и офицеры в охране тоже хотели хорошо и сытно кушать…
План был прост до безобразия – человек Нефедова в САВАК звонком в неприметную лавку кодовой фразой подтверждал наличие в кортеже генерала, после чего Андрей занимал позицию с ПТРС.
Дальше все просто: расстрел головного бронетранспортера из ружья, из базуки – замыкающего грузовика с солдатами, а пулеметы и автоматы высаживают все, что у них есть по легковушкам. Затем в дело идут гранаты и дымовые шашки, а уже за ними следовал отход.
Но это только на словах выглядело легко. На деле в план могли вмешаться любые факторы. Кроме того, полиция и войска спать не будут, а вполне себе попытаются помешать скрыться нападающим.
Поэтому особняком стоял вопрос выбора места атаки на генеральский конвой.
Как ни странно, с этим Нефедов определился быстро. На стадионе, построенном вскоре после войны на другой стороне делившей город надвое реки, должно было состояться мероприятие, которое Бахтияр пропустить не мог никоим образом. И состояться оно должно было вечером того же дня, что и встреча генерала со специальным американским посланником, что означало, что днем глава САВАК будет в своей штаб-квартире.
Имея столь удачные базовые условия, выбрать место для атаки было попроще – ехать на стадион кортеж мог только через Южный мост. Что оставляло не так уж и много вариантов.
Действовать Андрей решил у самого въезда на мост, дополнив план использованием грузовичка «Доджа», обильно поставлявшимся американцами в свою часть Ирана. Он должен был перегородить одну из полос, не оставляя генералу шансов для побега. На всякий случай, однако, майор его заминировал, использовав приличную часть имеющейся у него в распоряжении взрывчатки и превратив бензобак машины в бомбу.
Дни мелькали слово в кино. Рассвет сменялся закатом, а дата акции приближалась гораздо быстрее, чем этого хотелось советскому диверсанту. Он успел, однако все подготовить. И теперь смотрел на лица тех, кто пойдет с ним в этот бой.
Бой ради них самих. Ради их страны в первую очередь. Иногда Андрею приходила в голову мысль, что это не его война. Впрочем, такие идеи он старался прогонять сразу.
«Это моя Испания», - Нефедов часто говорил себе это. Если бы Франко не победил, то, может быть, и не было бы никакой войны, или она шла бы совсем по-другому… Вряд ли, конечно, но кто знает…
А теперь перед ним стояли двенадцать человек и смотрели на своего командира с надеждой. Надеждой на то, что именно сегодня он скажет им, что время пришло. Лица каждого из них были скрыты, поскольку в лицо они должны были знать лишь партнеров по своей тройке и самого Нефедова. Поэтому их эмоции, их надежду, их решимость майор читал в глазах.
Тройка Фарида. Все трое – мстят за свои семьи.
Тройка Миро – тридцати трех летнего невысокого курда. Все трое – похожие как близнецы братья. Друг друга не бросят и не предадут. Курдские националисты, сотрудничающие с СССР в надежде на обещанную их народу землю.
Тройка Салмаса – еще одного курда, имеющего, однако в своей тройке интернационал, из азербайджанца и араба. Идейные коммунисты.
И последняя тройка – тройка Бахмана. Толстяка-перса, обладающего неимоверной физической силой и звериной жестокостью. Он и его коллеги - бывшие служащие армии шаха. Мстили за потерянных на войне друзей. Самая возрастная команда – но и самая опытная. Они воевали еще в сорок шестом, с самого начала гражданской войны. Именно Бахман получит базуку – другим ее доверить Нефедов не мог. Боялся, что промажут. А вот опытный перс, жегший танки американцев в настоящем аду, с заданием справиться мог вполне.

[Лорд д'Арт]

Мгновения прошлого. Белоруссия, июнь 1941-го года.
Богдан, открутив в ночном небе все доступные ему фигуры сложного и высшего пилотажа, летел на родной аэродром уже почти успокоившись. Перспектива ждать отпуска еще неделю здорово раздражала. Так хотелось съездить к родителям в Киев, повидаться с Таней… Может, хоть на этот раз хватит смелости подойти и пригласить ее на свидание?
- Через неделю узнаете, товарищ лейтенант, - сам себе сказал пилот.
Безоблачное ночное небо, как и темнеющая где-то далеко земля безмолвно согласились с этим посланием.
- Если, конечно, отпуск снова не перенесут, - Драгомиров почувствовал, что навеянное ночным полетом спокойствие поколеблено.- Вот так всегда. И еще слухи эти ходят, про войну… Ну, не дураки же немцы, на нас нападать, с Англией не закончив? Проходили ведь уже, должны были урок выучить.
Внезапно, внимание лейтенанта привлекла мелькнувшая вдалеке на поверхности то ли озера, то ли болота тень. Большая, словно группа самолетов.
- Что за? Никаких полетов быть не должно… Немцы провокацию затеяли?
Вселенная на вопрос не ответила – в отличие от тела пилота, начавшего действовать быстрее, чем тот сообразил, что происходит.
Снизившись, Богдан увеличил скорость, всматриваясь в предрассветную тьму. И, в один прекрасный момент, увидел.
«Юнкерсы», восемьдесят седьмые. Девять штук. И почему-то, едва увидев эти машины, направляющиеся к его аэродрому, Драгомиров сразу понял, насколько все серьезно.
Мысль о провокации в голову больше не приходила – под немецкими крыльями висели бомбы. О трибунале или еще чем-то подобном молодой лейтенант тоже не подумал. Его мозг был занят несколько другим – лихорадочным расчетам действий одинокого истребителя против серьезного врага.
«А ведь это война, - осознание, промелькнувшее где-то глубоко внутри, заставило вспомнить, что перспектива увидеть Татьяну становится весьма туманной. – Гады!»
И именно в эту секунду Богдан решился на атаку. Именно тогда, когда понял, что жизнь той, кого он любил – пусть и боялся ей в этом признаться – находится в опасности. Не от этих конкретных самолетов, но от самого факта войны.
Будучи гораздо быстрее тихоходных пикировщиков, И-17 лейтенанта легко их нагнал. Те крались над лесом, и до аэродрома родного полка оставалось не так уж и много.
Разогнав самолет в пикировании, Драгомиров срезал первого буквально одной очередью – тот даже не понял, что произошло. Как и его коллеги. Пользуясь набранной скоростью, Богдан вновь набрал высоту – и вновь ушел в пике. Где-то на краю сознания зажглась цифра «два».
Немцы поняли, что происходит и действовали четко – но прежде, чем им удалось организовать оборонительный круг, загорелся и начал падать еще один бомбардировщик.
«Три». Молодой пилот усмехнулся краешком рта, отчего выражение его лица напомнило оскал огрызающегося волка. Необычайная концентрация, ясность мысли и сознания буквально подсказывали ему, что делать.
Четыре? Нет, ушел – бросив бомбы, один из «Юнкерсов» развернулся на запад и начал удирать, дымя поврежденным мотором. Четыре?! Нет, еще один остался поврежденным, но живым, удирая вслед за своим коллегой. А теперь? Да! «Четыре»!
В этот момент Богдан осознал, что он схлестнулся с немцами уже почти над аэродромом, и вот оно поле, с которого он взлетал совсем, казалось бы, недавно. А крыло уже продырявлено, как и кабина, да и двигатель как-то подозрительно чихает. Все же стрелки фашистских самолетов были профессионалами, и полностью уйти от карающих пуль кормовых установок пикировщиков Драгомиров не сумел.
Три оставшихся «восемьдесят седьмых» уже вышли на позицию и первый даже начал заход, когда лейтенант обнаружил закончившиеся патроны. Но ведь третий был так близко…
Полковник, в оцепенении смотрел, как в последний из немецких самолетов, отбомбившихся по его взлетке и выстроенным у поля истребителям, врезался краснозвездный И-17.
- Драгомиров?!
Неуправляемая машина уже взорвалась на земле, когда где-то над казармами вспухло облачко раскрывшегося парашюта.
Первый герой начавшейся войны вернулся домой…

[ZLOY_GAD]

Перспектива ждать отпуска еще неделю здорово раздражала

Ждать отпуска еще неделю не радовало, но что поделаешь.

Так хотелось съездить к родителям в Киев, повидаться с Таней…

Хотелось съездить в Киев повидаться с родителями и Таней.

- Через неделю узнаете, товарищ лейтенант, - сам себе сказал пилот.

Через неделю узнаешь- пробурчал под нос себе Драгомиров.

[ZLOY_GAD]

Безоблачное ночное небо, как и темнеющая где-то далеко земля безмолвно согласились с этим посланием.

Безоблачное ночное небо и разгорающися рассвет, безмолвно согласились с этим посланием.

- Если, конечно, отпуск снова не перенесут,

Если отпуск опять командир не перенесёт.

[ZLOY_GAD]

Драгомиров почувствовал, что навеянное ночным полетом спокойствие поколеблено.- Вот так всегда. И еще слухи эти ходят, про войну… Ну, не дураки же немцы, на нас нападать, с Англией не закончив? Проходили ведь уже, должны были урок выучить.

Драгомиров почуствовал что хорошее настроени вызванное полётом начинает улетучиватся.- Вот так всегда. Еще эти идиотские слухи про войну с Германией. Ведь наступали на эти грабли и должны знать как реагировать и приказ ведь есть.

Внезапно, внимание лейтенанта привлекла мелькнувшая вдалеке на поверхности то ли озера, то ли болота тень. Большая, словно группа самолетов.
- Что за? Никаких полетов быть не должно… Немцы провокацию затеяли?

Какая блин тень. Он в ночном небе. И Землю априори не видит. Поменять на отблеск рассвета на крыле.

[ZLOY_GAD]

«Юнкерсы», восемьдесят седьмые. Девять штук. И почему-то, едва увидев эти машины, направляющиеся к его аэродрому, Драгомиров сразу понял, насколько все серьезно.

«Юнкерсы», восемьдесят седьмые. Девять штук. И почему-то, увидев эти самолёты, подлетавшие к его аэродрому, Драгомиров понял что это серьёзно, это война.

«А ведь это война, - осознание, промелькнувшее где-то глубоко внутри, заставило вспомнить, что перспектива увидеть Татьяну становится весьма туманной. – Гады!»

Хмм если первый тапок пройдёт то переписать. Что-то типа.
«А ведь отпуск накрылся, - осознание, промелькнувшее где-то глубоко внутри, заставило вспомнить, что перспектива увидеть Татьяну становится весьма туманной. – Гады!»

и полностью уйти от карающих пуль кормовых установок пикировщиков Драгомиров не сумел.

Хмм

Три оставшихся «восемьдесят седьмых» уже вышли на позицию и первый даже начал заход, когда лейтенант обнаружил закончившиеся патроны. Но ведь третий был так близко…

Не мог он обнаружить что патроны кончились. Счётчик боеприпасов стоит. Так что или он глянув знал что нет патронов или если в горячке позабыл то нажав гашетку услышал шелчок и всё.

[Александр]

Счётчик боеприпасов стоит

Стоит ли? И-17 штука сложная, противоречивая... может и не быть..

нажав гашетку услышал шелчок и всё.

не услышит... мотор ревет заметно громче, даже на холостых..