Морской Волк (от Влада Савина)

[Кшетуский]

Да ради бога, пусть себе тонет, но от действий авиации. Это как то более реально, и, к тому же, восстановить неизбежные потери в авиагруппе куда проще и дешевле, чем ремонтировать Шарнхорст.

Хочется удивиться - люфты потерпят облом, а Шарнхост словит пару прямых попаданий. А то скучно.

[Alopex]

Хочется удивиться - люфты потерпят облом, а Шарнхост словит пару прямых попаданий. А то скучно.

ну да, вариант когда Шарнхост таки ловит золотую пулю из главного калибра Айовы и героически тонет (вместе c Тилле), а Айова тоже что-то ловит с Шарнхоста, теряет полностью ход, но НЕ тонет - наверно перспективнее в смысле организации бардака посреди Атлантики.

Скоро пришла еще одна радиограмма. Воздушная атака, торпедоносцы. И молчание.

откуда там молчанию надолго браться - на эсминцах радиостанции вообще вообще отменили что-ли, их их всех разом утопили с одного налета?

[Alopex]

судя по выложеному на СИ описанию боя - не повезло Айове, Шарнхост потерял башню.
непонятно насколько такой результат финален.

[dobryiviewer]

не повезло Айове, Шарнхост потерял башню.
непонятно насколько такой результат финален

А Вы вспомните, что они о нас говорили:
Идеально, если последний немец убъёт последнего русского и ляжет сам.
Если будет побеждать Германия мы поможем России, если Россия то Германии, пусть убивают друг друга как можно больше.

Так что надеюсь на утопление обоих.

[Alopex]

А Вы вспомните, что они о нас говорили:

говорят так - политики. а ложатся потом солдаты/матросы - совсем другие люди.
или вам кажется, что наши политики для своих говорили про союзничков что-то принципиально другое?

а что автор тут собирался утопить обоих - никто в общем-то и не сомневался, разница только когда, где и от кого утонут и как их плавание/утопление повлияет на остальной расклад.
Хотя с отловом в Атлантике почти непобитого Шарнхоста тоже интересно может получиться.
Что-то у меня подозрение, что Шарнхост скоро попадется в зону перехвата Воронежа и тот его НЕ утопит. В смысле - пожалеет торпеду.

[Влад Савин]

поскольку вижу, что НЕ ВСЕ из здесь присутствующих ходят на СИ:
---------------------------------------------------------------------
в последней версии я убрал вообще эпизод Норфолк, штаб атлант флота США
Теперь Куин булькнул без следа, радио нет, хватятся через 2-3 дня.
==============================================================
Кэптен Джон МакКри, командир линкора «Айова».
Господи, позволь нам быстрее унести ноги!
А как это сделать, если полный ход моей красавицы всего восемь узлов? И больше никак не дать, потому что чтобы держаться на курсе, мы вынуждены работать левым внешним валом, единственным полностью исправным, назад. А вся тяга вперед, от левого внутреннего, с вибрацией, едва держим треть возможных оборотов, и от этого еще вычет реверса на левый внешний! И поступление воды через дейдвуд усиливается, пока успеваем откачивать, благо мощности хватает – но стрелять кормовой башней категорически нельзя. И радаров у нас больше нет, накрылись магнетроны, что уцелело после первого попадания торпеды, не пережило второго.
Хотя я боялся большего. Что немецкие лодки сейчас навалятся на нас слаженной командой, взаимодействуя друг с другом. Неужели нам повезло выйти из зоны действия той, самой первой стаи? Последующие атаки все же носили черты импровизации, в них не было мастерства того ганса, который незаметно проник внутрь ордера, выбрал цель, и демонстративно ушел под бомбами, как под обстрелом в полный рост. Вторая атака была опасна, будь на месте этого гунна японец, мы бы наверное, взорвались. И плохо было, что пострадал именно правый борт, теперь нас еще больше заваливало с курса вбок, пришлось увеличить обороты назад на левом-внешнем, скорость упала с восьми узлов до шести, а про управляемость вообще молчу, сделать левую циркуляцию мы наверное, не могли бы в принципе, вправо было легче, достаточно перевести левый внешний на полный вперед.
Слава господу, у нам уже идет помощь. Сразу две противолодочные группы, одна, во главе с авианосцем «Сэнгамон», из Балтимора, вторая, авианосец «Чинанго», была снята с сопровождения британского конвоя. Когда мы достигнем базы, и «Айова» наконец встанет в док, я позабочусь, чтобы у политиканов, которые послали в бой фактически еще не готовые к нему корабли, были очень большие проблемы. Надеюсь, старина Фрэнки не забыл еще своего помощника по военно-морским делам? (прим. – это так. Д.МакКри, р.1891, закончил Аннаполис в 1915. В 1942 был помощником Ф.Д.Рузвельта, до назначения командиром ЛК Айова. Единственный военный опыт состоял в службе младшим офицером на ЛК Нью-Йорк, пребывавшем в Скапа-Флоу в 1918. Единственным кораблем, которым он командовал, был тральщик «Биттерн», 1924-1926. В дальнейшем, большая часть службы, на администритивных и штабных должностях, с уклоном в политику. Никогда не стоял не то что на мостике, но и на палубе корабля в бою. Что не помешало получить под команду лучший линкор ВМС США – В.С.).
А каким простым все казалось? Как отнять кошелек у старого калеки. Испания не имела в этих краях сколько-нибудь серьезной вооруженной силы – и чем Канарские острова хуже Кубы ли Филиппин? Кстати, операция не отменена, повернувшие было назад транспорта с десантом в сопровождении своего эскорта, четырех эсминцев, по требованию из Вашингтона, продолжили путь. Что ж, теперь за эту авантюру отвечаю не я. Хотя угроза от немецких субмарин в этом случае даже меньше, поскольку острва ближе, а пятидюймовок эсминцев хватит, чтобы подавить испанское сопротивление. Но вот задницей чую, что у нас еще будут серьезные проблемы – да, прав был мой дед, говоря, идешь охотиться на кроликов, на всякий случай приготовь заряд и на медведя. Когда мы наконец перейдем на Тихий Океан – интересно, случится ли у нас там поход столь же напряженный и опасный? Будет смешно, если окажется, что среди миссий «Айовы» за весь ее, без всякого сомнения, долгий и славный путь, самой жаркой окажется именно первая, учебная, когда мы и драться-то по настоящему были не должны.
И очень мешали спасенные. Без малого полторы тысячи человек экипажа «Белью Вуд», а как вы думаете, куда их дели? Мало того, что в кубриках не повернуться. Казалось бы, лишние руки на борту, хоть для заделки пробоин и прочих ремонтных работ? Но наш корабль был им незнаком, а главное, боевой дух был совершенно не на высоте. Те из них, кто были обожжены – не тяжелые, занявшие весь наш лазарет, но и легкораненые, которые могли бы нести службу, злостно уклонялись от работы, вели панические разговоры, что могло вредно повлиять уже на наш экипаж. Мой старший помощник вообще предложил «загнать это стадо куда-нибудь с глаз долой, чтобы не путались под ногами», на что я ответил, прекрасно, а знает ли о на корабле такое место, где поместить больше тысячи человек?
Безопаснее было бы идти противолодочным зигзагом, но для нас это, по понятным причинам, было невыполнимо. Так что вся надежда была на эсминцы. Они спасли нашу подраненную красотку, когда встретилась еще одна субмарина, на этот раз немец вообще не рискнул приближаться, и стрелял по «Мобилу». Одна торпеда попала, в левый борт перед первой трубой, машины, котлы и погреба не пострадали, но из-за пробоины нельзя было развить большой ход, и затопило централь – главный вычислитель СУО - хотя орудия остались целы, огневая мощь крейсера упала в разы. И вышел из строя радар, отныне мы во всем могли полагаться лишь на эсминцы.
Слабым утешением было лишь то, что этому волку Деница уйти не удалось. Сразу два эсминца, «Вадсворт» и «Хелфорт», последовательно зашли в атаку, ударив из «хеджехогов». В отличие от обычных глубинных бомб, эти взрываются не на заданной глубине, а при ударе о корпус подлодки, причем взрыв одной бомбы вызывает срабатывание всего залпа, идущего достаточно кучно. Как донесли с эсминцев, картина была впечатляющей, море вспучилось, и с глубины вылетели огромные пузыри воздуха, соляр и обломки. И эта субмарина хоть не успеет донести остальным о наших координатах, курсе и скорости.
Несмотря на все усилия, наш курс все больше отклонялся вправо, немного, по чуть-чуть, но постоянно. Так как для поворота влево на десять градусов, пришлось бы сделать циркуляцию вправо на триста пятьдесят, то я решил скорректировать курс, когда он перейдет нулевое направление, чистый норд.
Было утро первое мая. Мы шли курсом 355, шесть узлов, при волнении три балла, слабая облачность, умеренный юго-западный ветер. «Мобил» теперь не шел впереди во главе завесы эсминцев, а держался правее нас, как раньше несчастный «Белью Вуд», признаюсь, я приказал ему быть там, чтобы прикрыть наш пробитый правый борт от возможной атаки, но его скорость была выше, и он все время уходил с нашего траверза вперед, что было нежелательно, при возможной нашей потере управления и циркуляции вправо, возникала опасность столкновения. В одиннадцать часов с «Хелфорта», идущего крайним левофлановым, передали о двух целях на радаре, по пеленгу 275, очень скоро они были обнаружены визуально, на предельной для дальномеров дистанции двенадцать миль.
Проклятые британцы! Как я узнал много позже, о возможном выходе в море «Шарнгорста» с «Цеппелином» они сообщили нам через несколько дней, среди прочего! А так как они уверяли, что цель выхода немцев, это очередной русский конвой, то штаб нашего Восточного военно-морского округа совершенно не был обеспокоен. И никто не озаботился сообщить нам, находящимся в зоне ответственности Североатлантического командования Британских ВМС! Оттого, мы не могли подозревать даже о теоретической возможности встретить немецкий линкор в этих водах! И никто еще не знал о трагедии «Куин Элизабет».
Заметив нас, один из неопознанных кораблей резко повернул вправо, курсом на юг, сохраняя и даже увеличивая дистанцию, второй же продолжал идти курсом где-то 135, быстро сближаясь. Мы могли наблюдать его в ракурсе где-то под сорок пять, поэтому опознание по силуэту было затруднено. Кому-то на мостике он показался похожим на «Уичиту», но ведь она вроде в Тихом океане? Расстояние было слишком велико, чтобы можно было разобрать цвета его флага. А его ответ на наш запрос по радио не удалось расшифровать. Что было вполне возможным – поскольку в то время мы и британцы имели общий шифр и код лишь при выполнении конкретной совместной задачи, а связаться с британцем, занятым своим собственным делом, мы могли только через вышестоящий береговой штаб.
«Хелфорд», один из эсминцев нашего левофлангового дозора доложил, что на его сигнал ратьером чужак ответил, крейсер Его Величества «Ливерпуль». Позже меня упрекали, что я не открыл огонь первым. Господа, вы считаете, что я должен был, совершенно не имея оснований, расстрелять и утопить корабль союзника, присутствие которого в том районе было весьма вероятным? Тем более, подчеркиваю, он был классифицирован как легкий крейсер, то есть никак не могущий причинить нам ущерб даже в самом худшем случае! Он открыто, днем, не показывая никаких враждебных намерений, сближался с нашей эскадрой, в то же время казалось, направляясь мимо нее, будто желая пройти у нас за кормой. Силуэт его, с носового ракурса, действительно имел имел некоторое сходство с британским крейсером типа «Таун», две трехорудийные башни в носу, высокая надстройка. Его размеры – простите, но это невозможно определить с точностью при расстоянии до цели в десять миль!
Мы были к нему в ордере едва ли не ближе всех, если не считать «Хелфорда», находившегося практически у нас на траверзе. Второй эсминец левого фланга, «Сигсби», шел тем же курсом что и «Хелфорд», но на милю впереди. «Мобил» снова убежал вперед, и был сейчас в створе нас и чужака. Была ясная погода с хорошей видимостью, волнение не больше трех баллов. Многие из нашего экипажа, свободные от вахты, вышли на палубу, наслаждаясь погодой. Я не знал тогда, что почти никто из них никогда не увидит своего дома и родных.
Когда до чужака осталось меньше девяти миль, пришел ответ с берега, что британского крейсера в этом районе быть не может. Тогда, возможно, это испанец? И в свете недавних событий вокруг Канар, его намерения могут быть нам враждебны? Что ж, нашей красавице будет полезно впервые в ее пока еще короткой жизни пострелять по реальной мишени! Ну а если этот испанец остановится и спустит флаг, мне будет положена боевая награда – не так часто в современной войне удается захватывать врага в плен, как во времена Нельсона. Пары залпов шестнадцатидюймовыми для легкого крейсера хватит в избытке. Играть боевую тревогу!
И тут чужак резко отворачивает вправо, приводя нас в сектор стрельбы всем бортом. И с дистанции 85 кабельтовых открывает огонь. Когда мы еще не были готовы отвечать!

[Влад Савин]

и дальше, эпизод бой. Не завершен, возможно буду еще что-то менять. И ессно ,продолжу.
------------------------------------------------------------
Линейный корабль «Шарнгорст». Это же время и место.Адмирал устал бояться.
Отчего он повел эскадру на юг, после уничтожения «Элизабет»? Тому было две причины. Вид тысяч недочеловеков, беспомощно барахтающихся в воде, словно наполнил его силой, дал ощущение радости и покоя. Разве не эти жидо-американские плутократы были виновны во всех бедствиях, обрушившихся на бедную Германию? Разве не они, не решаясь вступать в открытый бой с германскими воинами, трусливо прячутся за спинами нанятых ими русско-азиатских орд? И разве не справедливо будет, если эти ублюдки наконец узнают на своей шкуре, что такое настоящая война? Потому что на карте, как-то добытой людьми Канариса (он последовал за Редером, но нельзя было заставить себя называть это ведомство иначе), были нанесены маршруты не только «королев», но и других атлантических конвоев. И уничтожить напоследок не один войсковой транспорт, а два, три, как повезет, было бы лучшим подарком судьбы, о котором адмирал не смел и мечтать.
Второй причиной было то, что адмирал категорически не хотел возвращаться в Норвегию. Британцы были противником знакомым, с ними все зависело от твоего умения, опыта, да и простого соотношения сил. А неведомый северный ужас, таящийся в глубине, был явлением иррациональным и непредсказуемым, он мог прийти за тобой в море в любой момент, внезапно, от него не было защиты. Адмирал помнил о своей клятве Ахава, и намерен был ее выполнить – но лишь когда у него будут знания и оружие, бросаться же сейчас в пасть неведомому русскому монстру было бы самоубийством, бессмысленным и бесполезным. И к своему счастью и спокойствию, адмирал не знал, что этот «ужас» и «монстр» сейчас мирно проходит в океане всего в тысяче миль.
Получив радиограмму с U-195, адмирал изменил решение. Конвой мог и не встретиться, а вот подбитый, израненный враг близко, и идет навстречу. А в случае его потопления все лавра победителя бесспорно достанутся тому, кто нанес завершающий удар.
-Это безумие – обреченно сказал Хюфмайер, командир «Шарнхорста», узнав что новая цель похода, это поврежденный подводниками новый американский линкор – нас просто расстреляют раньше, чем мы сможем причинить им какой-то вред.
-У нас есть авианосец, у них нет – ответил адмирал - посмотрим, насколько хороши птенцы Геринга над морем: ударим издали, а дальше будем смотреть. И если повреждения будут фатальны, добьем.
В сообщении с лодки противник значился как «линкор типа Вашингтон». Адмирал знал, что кроме первых двух, самого «Вашингтона» и «Норт Каролины», янки построили, по измененному проекту, еще четыре, типа «Саут Дакота». А сейчас строят какие-то еще более мощные, те же 40-сантиметровые пушки, зато скорость 35 узлов, как у эсминца, и броней в сорок шесть сантиметров, за сведения спасибо демократической прессе. (прим. – тут Тилле ошибается. В отличие от японцев, американцы предпочитали завышать заявленные характеристики своих кораблей, «чтобы боялись». Хотя даже в серьезных справочниках линкоры «Айова» называют 35-узловыми, реально во время службы у этих кораблей лишь однажды была зафиксирована скорость свыше 30 узлов. А толщина поясной брони была 307мм. Вот пушки были не те, что на типе «Саут Дакота», а более мощные, с удлиненным стволом - В.С.). Это был очень опасный противник, справиться с ним будет нелегко. И если командир и офицеры «Шарнхорста» наконец смирились, что им придется идти в этот бой, уверовав что наш адмирал знает, что делать – то сам адмирал не был так уверен.
Полезность палубной авиации в морской войне не была для него секретом. Он не верил до конца именно в «птенцов Геринга», зная о долгих разногласиях между люфтваффе и кригсмарине (прим. – именно из-за них в нашей ветви истории не был достроен «Цеппелин» - В.С.). Помня о роли, которую авиагруппа сыграла в потоплении «Элизабет», он намеревался использовать ее и в этом бою – но категорически отказывался сделать на нее главную ставку, надеяться исключительно на ее удар. Авиагруппа «Цеппелина» насчитывала сейчас десять истребителей Ме-109, две девятки пикировщиков Ю-87С, одна девятка более новых Ю-87Е, которые могли быть и пикировщиками, и торпедоносцами, и отдельной строкой, девятка Физелер-167, эти архаично выглядевшие бипланы когда-то хотели сделать главным оружием «Цеппелина» (впрочем, похожие на них «Суордфиши» еще в прошлом году были основным палубным торпедоносцем у британцев), затем здравый смысл потребовал сделать торпедную версию «Штуки», все же более совершенного самолета, бипланы же, оставшиеся не у дел, были сведены в отдельную береговую эскадрилью в Голландии. Когда достроенный наконец «Цеппелин» уходил в норвежские воды, выяснилось что нужное количество Ю-87Е сделать не успели, тогда и вспомнили о Физелерах, оказавшихся под рукой, причем в составе слетанной эскадрильи с боевым опытом. Тем более у биплана было еще одно ценное качество: он мог взлетать с палубы с подвешенной семисоткилограммовой торпедой в штатном режиме, а Ю-87Е требовались пороховые ускорители, что было делом ненадежным и опасным. Сорок шесть самолетов (по проекту, сорок два, но четыре сверхштатных все же ухитрились погрузить) выглядели силой, но Тилле, по опыту японских союзников, знал, что для потопления линкора с мощной ПВО этого мало. И вопреки тому, что говорил офицерам, укреплялся в мнении: в этом бою авиация окажет помощь, но ни в коем случае не сыграет первую роль.
Что же тогда? Тилле представлял, проигрывал в воображении бой с американской эскадрой, пытаясь придумать, как ему выиграть эту битву, не получив значительных повреждений. Потому что слишком далеко до дома, даже до Франции, боеспособный корабль может прорваться, подбитый же нет. Бой линкора с линкором – вот только, при равном числе стволов (девять) и примерно одинаковой скорострельности каждого (три выстрела в минуту, технический предел, два выстрела в практике), у американца калибр сорок сантиметров, при весе снаряда больше тысячи двухсот килограмм, а у «Шарнхорста» всего одиннадцать сантиметров и триста килограмм! И американский линкор почти вдвое крупнее, и лучше бронирован, он может без вреда для себя вынести и десятки попаданий немецких снарядов, а вот для «Шарнхорста» один американский снаряд означает тяжелые повреждения, семи же таких попаданий хватило для потопления японскому линкору «Кирисима». Если коротко, то немецкая броня пробивается американскими пушками на любой дистанции и с убойным результатом, а вот янки будет уязвим лишь вблизи, и с много меньшим эффектом. И классическая дуэль линкоров на обычном расстоянии скорее всего на втором или третьем обмене залпами приведет к взрыву погребов «Шарнгорста» от прямого попадания, или потере хода, и тогда эсминцы его добьют.
Решение не находилось. Но адмирал чувствовал, что оно есть, и где-то рядом. Его нет в рамках строгих военно-морских правил? Когда-то давно основным правилом считалось, в сражении сохранять строй, боевую линию, чего бы это ни стоило (оттуда и осталось название, «линейные корабли»). Правило было столь нерушимым, что британцы вешали своих капитанов, посмевших его нарушить. Но великий Нельсон не боялся ради победы ломать строй. Хотя русские утверждали, что еще раньше это делал их Ушаков.
А как бы поступил на моем месте русский адмирал? – подумал вдруг Тилле – тот, который побеждал меня на севере (узнать бы его имя), всегда находя какой-то неожиданный поворот?
Как подобает верному солдату Рейха, герр Тилле ненавидел русских. Но такого умелого и опасного врага следовало уважать. Так что бы сделал русский, умевший побеждать меньшими силами и при невыгодном для себя положении? Я не касаюсь сейчас полярного демона, но ведь и сами русские, пусть и имея его за спиной, действовали очень умело, что стоит их последний бой у Нарвика?
Русский бы разорвал строй, откинув правила. И действовал бы, исходя не из общих принципов, а конкретной обстановки. Придумал бы то, что от него совсем не ждут. И вдруг Тиле увидел решение, оно было на грани фола, но красивым. И могло, нет, должно было сработать.
Необходимые условия: если янки действительно поврежден настолько серьезно. Восемь узлов, и скорее всего, еще и проблемы с управлением. Значит, он не может быстро бегать и вертеться. Что требуется: «Шарнхорсту» придется сражаться совсем не по-линкорному, а в стиле миноносцев, или даже торпедных катеров, лишь с артиллерией вместо торпед. Если я изложу свой план Хюфмайеру, он пожалуй, решит что его адмирал сошел с ума. Значит, не надо ничего ему говорить заранее.
Экипажу не было дело до этих раздумий Тилле. Матросы были довольны, это ведь приятное дело, смотреть сверху вниз на уже побежденного, утопающего врага, особенно когда в него можно плюнуть, бросить помоями, да и просто смеяться, глядя как эти американцы цепляются за свою никчемную жизнь? Ну а что будет завтра, то адмирал и фюрер знают, они к плохому не приведут.
Американская эскадра была обнаружена накануне вечером. У пилота самолета-разведчика хватило ума не приближаться, снизившись почти к самой воде, внимательно рассматривая противника, его состав, ордер, курс, скорость. Тилле подумал с удовлетворением, что его предположения подтвердились: шесть узлов, это было слишком мало даже для экономичного хода, и показывало серьезные повреждения корпуса, машин или винтов. Однако никакого внешнего урона не было заметно, что давало основания считать огневую мощь врага полноценной.
Офицеры на мостике «Шарнхорста» не скрывали своего беспокойства. Они не понимали, как случилось, что янки оказались так близко, «разведчик настолько грубо ошибся в определении координат»? Надо было срочно убегать, пока американцы не разобрались. Может и уйдем, если повезет. У американца главный калибр бьет на сорок пять километров, сейчас взлетит бортовой самолет-корректировщик, и все будет кончено, не меньше десятка залпов ляжет накрытием прежде, чем «Шарнхорст» с «Цеппелином» успеют выйти из зоны поражения, и достаточно повреждения, вынудившего сбавить ход, дальше врагу останется лишь их добить.
Один лишь адмирал сохранял железное спокойствие. Выйдя на мостик и выслушав доклад, он лишь усмехнулся, и начал отдавать приказания, короткие, четкие, деловые.
«Цеппелин» резко взял вправо, уходя от эскадры прочь. А сам «Шарнхорст» стал сближаться с врагом. Ордер американцев был: в центре линкор, за ним и чуть впереди крейсер, четыре эсминца строем фронта далеко впереди, два эсминца уступом на левом фланге, на траверзе линкора, и можно предполагать, что на правом фланге такое же охранение. Тыл эскадры, за их кормой, был совершенно открыт, именно туда устремился сейчас «Шарнхорст», оставляя левофланговую пару эсминцев к северу от себя.
До вражеского линкора было по прямой двенадцать миль, предел для дальномера. Можно было стрелять, но адмирал не давал команды. Враг имеет подавляющее огневое преимущество, особенно на дальней дистанции. А значит, надо расстояние сократить. И поскольку американец явно поврежден, и с трудом маневрирует, то самым выгодным будет держаться у него за кормой, в секторе обстрела лишь одной его башни, три орудия вместо девяти.
Только бы подпустили! Не показывать пока враждебных намерений. Идти как будто мимо. На радиозапросы отвечать бессистемным набором цифр. Ратьером сигналить «крейсер Его Величества». Только бы подпустили поближе! Что это значит, в морском бою? Десять миль до вражеского линкора, для глаза это всего лишь точка на горизонте. И это совсем немного, для морской артиллерии.
Восемь с половиной миль. Доклад с дальномера, американец разворачивает на нас орудия, отчего-то лишь вторую башню (носовую, возвышенную). Что ж, удалось сорвать без выстрелов три с половиной мили, тоже очень неплохо. А что будет после? Об этом лучше не думать. Не думать о том, как двадцать восемь лет назад другой «Шарнхорст» возле Фолклендских островов так же сближался с английскими дредноутами, и никто из того экипажа, включая самого адмирала Шпее, не остался в живых.
Право руля – приводя американца в сектор обстрела всем бортом, включая кормовую башню. И залп – сначала фугасными, пусть не пробьют американскую броню, но вызовут пожары и разрушения в надстройках, выбьют оптику и радары, системы управления огнем, и незащищенные броней зенитки. Внезапность дала преимущество, немцы успели пристреляться, добиться накрытий, и наконец поразить «Айову» четырьмя снарядами подряд, причем один из них уничтожил носовой КДП. Это не решало еще ничего, на американском линкоре оставался кормовой, точная его копия, и резервный, на крыше боевой рубки.

На палубу, товарищи, все на палубу!
Наверх для последнего парада!
Гордый «Шарнхорст» не сдаётся,
Нам не нужна пощада!

Кто из экипажа первым запел эту песню, осталось истории неизвестным. Но через минуту пели все. Как немецкие матросы в сражениях еще той войны, Гельголанд, Доггер-банка, и конечно же, Ютланд – меняя лишь название корабля и еще некоторые слова, например «британская сволочь», вместо «желтых чертей». Думал ли немецкий поэт Рудольф Грейтц, что написанная им песня станет популярной у моряков двух держав, воюющих друг с другом? Впрочем и в России не все знают, что «Варяг» изначально был переводом с немецкого. Как не знали и матросы «Шарнхорста», что поют ту же песню, что пели бы русские, идя в бой, который сами бы считали последним.
Попадание. Шестнадцатидюймовый снаряд ударил в лоб второй башни главного калибра. Хотя броня не была пробита, башню перекосило на катках, она не могла больше стрелять. В самом начале боя «Шарнхорст» лишился трети своей артиллерии. Но отступать уже было нельзя.
Слева шли в атаку эсминцы. Шли очень глупо, не вместе, один сильно опережал. Шестидюймовки левого борта последовательно сосредоточили на них огонь. Головной «Флетчер» поймал подряд три снаряда, затем еще два, запарил, потерял ход. Второй не отвернул в своей красивой, но бессмысленной атаке, когда он поравнялся с подбитым, то тоже получил снаряд, рухнула труба, в середине корпуса взметнулось пламя, и эсминец, теряя разбег, стал отползать назад. Тех кто шел далеко впереди, и на другом фланге, можно было пока не принимать в расчет из-за расстояния. Крейсер был скрыт корпусом «Айовы», стрелять не мог. Единственным, и самым страшным противником, оставался сам линкор. Но вместо того, чтобы развернуться влево, сохраняя немцев в секторе обстрела, он лег на циркуляцию вправо, очень медленно, неуклюже – и тем самым, отдал «Шарнхорсту» мертвый сектор у себя за кормой. Адмирал Тилле не ждал такого подарка, но не упустил случай. Обрезая корму «Айове», немецкий корабль безжалостно избивал ее, пусть всего из шести стволов. Кормовая надстройка американца вместе в КДП была вся охвачена пламенем. Одну из башен зенитных универсалок вскрыло внутренним взрывом, как консервную банку.
Крейсер, остающийся впереди «Айовы», повернул вместе с ней. Впрочем, ему опасно было сохранять прежний курс, или поворачивать влево, из-за угрозы попасть под таран своего флагмана. Он тоже стрелял, но как-то неэффективно, ни один из выпущенных им снарядов, судя по всплескам, шестидюймовых, в «Шарнгорст» не попал.
Четыре эсминца из завесы по курсу дружно повернули назад. Пока до них было еще далеко, больше девяти миль. Но еще два эсминца, шедшие в правофланговом дозоре, быстро приближались, пока закрытые от «Шарнгорста» корпусом «Айовы». Она же, хоть и медленно, но неумолимо завершала разворот, позволяющий ей ввести в действие шестнадцатидюймовки. Дистанция семь миль, с такого расстояния «Шарнхорст» был весь «прозрачен» для таких снарядов. Хотя «Айова» уже получила от немцев больше десятка попаданий, но несмотря на пожар, не сильно потеряла в первоначальной боеспособности.
И тогда Тилле приказал повернуть снова, уже влево, повторно обрезая противнику корму. Будь «Айова» неповрежденной, игра не имела бы смысла – но покалеченный линкор поворачивал медленно, немец почти успевал обойти его по широкой дуге, оставаясь за кормой. Кормовая башня самого «Шарнгорста» временно осталась вне игры, за неимением другой цели старший артиллерист приказал дать пару залпов по злосчастному подбитому «флетчеру» в семи милях слева, его напарник уже затонул. Один снаряд попал, еще два взорвались у борта, решетя корпус и надстройки, сметая с палубы людей. Эсминец остановился, сев на корму, похоже что он тоже был обречен.
Никто, включая артиллериста, не мог после внятно объяснить, как случилось, что возобновив огонь по «Айове», кормовая башня перешла с фугасных на бронебойные снаряды. Семьдесят пять кабельтовых, снаряды шли в левую раковину «Айовы». Какова была вероятность ТАК попасть? По идее, с семи миль 283-мм снаряды вообще не должны были брать 500-мм броню башен главного калибра американца... Это было еще не «золотое» попадание, когда вражеский корабль уничтожается одним выстрелом, в мировой военной истории такие случаи можно счесть по пальцам. Но – то, что американцы называют лаки-шот. Каким-то образом продравшись сквозь броню, снаряд взорвался внутри башни «Айовы», той самой, номер два, носовой возвышенной, единственной, которая могла стрелять! Впрочем, было высказано предположение, что в тот момент башня была развернута к противнику боком, где броня составляла всего 240 миллиметров. И американцам еще повезло, что не сдетонировал погреб, ведь «Айова» не имела под башней перегрузочного отделения, специально предназначенного, чтобы огонь не пошел вниз, в погреб, по цепочке подаваемых картузов с пороховыми зарядами. Линия подачи просто была разделена несколькими броневыми дверями, проверить эффективность этой меры защиты в нашей истории не довелось. Но также осталось достоверно не установленным, эта предосторожность, или что-то еще, спасли «Айову» от немедленной гибели. Поскольку из расчета башни не остался в живых никто.
На «Шарнгорсте» в этот раз сразу поняли, что произошло. И начался уже безнаказанный расстрел. Но два эсминца с правого фланга были уже на подходе, разогнавшись с экономических двенадцати до полных тридцати узлов, прикрываясь горящей «Айовой», они оставались пока незамеченными, и были готовы выйти в атаку.
Зато Тилле увидел, как крейсер начал циркуляцию влево, волоча за собой хвост дымовой завесы. «Айове» достаточно было повернуть, и пройти не так много, чтобы скрыться за ней – но она продолжала идти курсом 60, принимая в себя новые немецкие снаряды. Хоть так, своим корпусом прикрыть эсминцы от немецкого огня. И они выскочили навстречу «Шарнгорсту», практически лоб в лоб, тридцать пять кабельтовых дистанции, и шестьдесят узлов скорости взаимного сближения.
Эсминцам надо было стрелять торпедами сразу, в первый же момент. У них были все шансы не промахнуться. Но молодой, неопытный, и потому отчаянно смелый командир «Хадсона» решил бить наверняка, еще немного, чуть-чуть, расстояние сокращалось стремительно, и так же быстро росла вероятность поразить цель. Еще чуть-чуть, еще секунда. И этой секунды у него уже не было. Первая башня «Шарнгорста» была развернута очень удачно, уже заряжены фугасные. Носовую надстройку «Хадсона» вместе с мостиком и передней трубой просто снесло, вспыхнул сильнейший пожар. По идущему следом «Бронсону» отработали шестидюймовые, попадание в мостик, в машину, пожар, ход эсминца сразу упал до пятнадцати узлов. Это была классика военного неумения, характерный пример: насколько вреден ввод в бой своих подразделений по частям. У двух эсминцев не ночью а в ясный день, при малом волнении, против линкора, не избитого до полусмерти, шансов нет.
В боевой рубке «Шарнхорста» царила эйфория. Так не бывает, это не ордунг, а полный разрыв шаблонов и попирание устоев военно-морской науки! Одиночный рейдер вообще не должен был атаковать эскадру, значительно превосходящую его в силах. Одиночный артиллерийский корабль категорически не должен сближаться с противником, превосходящим его весом залпа и бронированием. Рейдеру опасно идти сразу на главную цель при невыбитом эскорте. И еще множество пунктов помельче, неписанного военно-морского кодекса, именуемого «тактика в боевых примерах». Однако это случилось, явная победа, линкор-недомерок бьет намного сильнейшего противника! «Айова» горит, вся кормовая надстройка от башни до трубы как сплошной костер. Что будет с янки дальше, он взорвется или утонет?
И тут прилетели самолеты, две девятки Ю-87. Тилле подумал, что и тут он оказался абсолютно прав, не доверяя геринговским выкормышам, как бомбить почти беззащитный транспорт, они готовы, а против сильного врага выжидают, интересно какую «уважительную причину» придумал их командир, помешавшую быть над полем боя раньше? «Цеппелин» совсем рядом, за горизонтом, долго ли лететь? Но выжидали, пока у янки будет выбито ПВО. Хоть сейчас сработайте как надо!
Половина все же отбомбилась по «Айове» (хотя Тилле заметил, некоторые сворачивали с курса, явно боясь зенитного огня). Хуже всех пришлось тройке, выбравшей мишенью «Мобил» - ПВО крейсера была в полной исправности, шесть спаренных 127-мм башен, таких же как на «Айове» (на линкоре их было десять). Две «Штуки» были сбиты, последний едва успел увернуться, сбросив бомбы в море, крейсер никаких повреждений не получил. Еще один Ю-87 был сбит зенитками «Айовы», огонь с нее был слаб и неточен, фугасные снаряды орудий «Шарнхорста», взрываясь в надстройках и на палубе «Айовы», разбивали тонкую броню зенитных башен, выносили батареи 40-миллиметровых «бофорсов», выкашивали зенитчиков, которых не догадались приказом убрать с открытых боевых постов. Наконец, два последних звена «Штук», найдя что и такой риск для них чрезмерен, отбомбились по двум покалеченным эсминцам, не представлявшим уже никакой опасности, и готовым вот-вот затонуть. И добив подранков, быстро исчезнувших с поверхности, полетели домой с чувством выполненного долга - старательно не вслушиваясь в то, что им вслед орал в микрофон взбешенный адмирал Тилле (самым мягким из его выражений было «гуси беременные»). «Айова» получила четыре попадания полутонных бомб, что заметно прибавило на ней пожаров. Но упорно не тонула.
Дальше какое-то время ничего значимого не случилось. "Шарнхорст" стрелял средним калибром по эсминцам, накатывающимся с севера, с 55 кабельтовых, ни одного попадания, наверное, у наводчиков глаза разбежались, от изобилия целей. Кормовая башня «Шарнхорста» молчала, в ее секторе обстрела была лишь «Айова», но Тилле решил пока не тратить снаряды, считая линкор полностью небоеспособным и решив уделить главное внимание "Мобайлу" и эсминцам. Наконец с семидесяти кабельтовых залп «Шарнхорста» достиг цели. Как и ожидалось, американец не мог сражаться с линкором, против слабо бронированных кораблей 283-мм были вполне действенны, в отличие от «Айовы». Крейсер лишился обеих носовых башен (в одной из них бушевал критический пожар, огонь грозил достичь погреба), и передней трубы, осел носом, ход его упал до двенадцати узлов. «Шарнхорсту» это стоило небольшого снижения скорости из-за попадания в нос двух 152-мм снарядов.
У этих эсминцев был опытный командир. Видя, чем может завершиться попытка атаковать накоротке, как торпедные катера, эсминцы стреляли с большой дистанции, зато «гребенкой», когда корабли, идущие строем фронта, одновременно поворачивают бортом и пускают торпеды с интервалами, накрывая площадь как ковром.

[Alopex]

Кормовая башня «Шарнхорста» молчала, в ее секторе обстрела была лишь «Айова», но Тилле решил пока не тратить снаряды, считая линкор полностью небоеспособным и решив уделить главное внимание "Мобайлу" и эсминцам

это вообще нормально - так экономить снаряды на превосходящую по тоннажу/броне/пушкам цель в дальности почти гарантированного попадания, даже если она временно не отвечает? ладно бы у пушек была другая цель или попадать было сложно или эти снаряды были нужны на что-то ещё (а корабль ведь до этого боя был с полным боезапасом ГК)... Тилле может и маньяк, но не дурак же...

вон даже летчики догадались ускорить утопление подранков поменьше .
и зря Тилле так ругался - с воздуха летчикам некогда присматриваться и оценивать степень опасности кораблей. отбились от кучи, но ещё не тонут - так невредно и ускорить.

[vorobei]

говорят так - политики. а ложатся потом солдаты/матросы - совсем другие люди.

Однако те смаые солдаты/матросы будут послушно уничтожать наших людей. Да, по приказу политиков. Да, высшей справедливостью было бы не в них стрелять, а в тех политиков. Но - не достать. Потому стреляют всегда солдат, и не комплексуют по этому поводу.

Что-то у меня подозрение, что Шарнхост скоро попадется в зону перехвата Воронежа и тот его НЕ утопит. В смысле - пожалеет торпеду.

Элементарный рассчёт. Если тот Шарнхорст побит, и серьёзно -- в Норвегию он не пойдёт и для наших никакой угрозы не составит. А пойдёт он на ремонт, который до конца войны вряд ли будет завершёён. После чего станет трофеем...

[Alopex]

Однако те смаые солдаты/матросы будут послушно уничтожать наших людей.

С чего будут то? союзники же пока. В смысле - пока быть в статусе союзника выгодно.
Что вечных союзников не бывает - прекрасно помнят политики всех сторон, и ведут себя соотвественно.

Элементарный рассчёт. Если тот Шарнхорст побит, и серьёзно -- в Норвегию он не пойдёт

Воронежу перпендикулярны мелкие послевоенные трофеи - все равно после войны только на иголки пускать.
но пока американский флот гоняет Шарнхорст - Воронежу проще обеспечивать проводку Краснодона. Если Шарнхорст утопить - высланные на его перехват корабли будут перенаправлены на другие задачи, в том числе поиск украденных золота/руды.
А вот Цеппелин - Воронежу мешается сильнее.

[Влад Савин]

продолжение эпизода
---------------------------------------------------
У этих эсминцев был опытный командир. Видя, чем может завершиться попытка атаковать накоротке, как торпедные катера, он решил стрелять с большой дистанции, зато «гребенкой», когда корабли, идущие строем фронта, одновременно поворачивают бортом и пускают торпеды с интервалами, накрывая площадь как ковром. Этот метод требовал однако очень точного выдерживания строя, чтобы «гребенка» получилась идеально ровной и равномерной. Но снова вмешался случай…
В эту минуту над «полем боя» наконец появились немецкие торпедоносцы. Строго говоря, по правильной тактике они и пикировщики должны были атаковать одновременно, и с разных направлений, раздергивая зенитный огонь. Но взлет Ю-87Е с тележки, используя пороховые ускорители, был сложной и опасной процедурой, и сами ускорители иногда взрывались, заниматься этим на палубе, где стоят еще две эскадрильи с полными баками и подвешенными бомбами сочли опасным. И пикировщики ушли первыми, за ними стартовали торпедоносцы. И последними взлетели «Физелеры», тоже с торпедами, хотя их применение в этом бою первоначально не планировалось, слишком малыми казались шансы у старых бипланов против новейшего линкора с мощной ПВО. Но Тилле, узнав об этом в последний момент, потребовал не упускать возможность поразить врага хоть еще одной торпедой (ну а если эти этажерки столь плохи, значит и о потерях не стоит сожалеть).
Произошло невероятное: один из «юнкерсов»-торпедоносцев сумел попасть торпедой в эсминец, идущий полным ходом! Эскадрилья заходила в атаку на линкор, но у одного из пилотов не выдержали нервы, и он, сбросив торпеду, отвалил в сторону, эсминец всего лишь оказался на пути, фатально не повезло. Летчик переживет эту войну, станет кавалером Рыцарского Креста, и напишет мемуары, где будет утверждать, что нарушил приказ сознательно, увидев угрозу кораблю Рейха. Его никто не станет опровергать, Германии нужны герои. Результат превзошел все ожидания: среди американских моряков и раньше ходили слухи, что немецкие торпеды самонаводятся на цель, сейчас же они увидели это воочию. Три пока неповрежденных эсминца шарахнулись кто куда, ведя бешеный зенитный огонь (два торпедоносца были сбиты, спасибо герою!), атака была скомкана полностью, в то время как артиллеристы с «Шарнгорста» успели наконец пристреляться. Поврежденный торпедой («Флетчеры» были очень живучи, одной легкой авиаторпеды было мало, чтобы утопить), и еще один эсминец, его сосед, по которому отстрелялась носовая башня главного калибра, исчезли с поверхности, не успев пустить торпеды. Третий эсминец, с креном на правый борт и пожаром в надстройке, дал залп наобум и свернул, пытаясь укрыться за тушей горящей «Айовы». Но последний эсминец бросился в самоубийственную атаку, окруженный лесом всплесков от падений 150-ти, и 105-миллиметровых снарядов, с его палубы летели обломки, разгорался пожар, но машины не были повреждены, и эсминец летел сквозь огонь, стреляя из трех уцелевших орудий. Потребовались целых три залпа 280-миллиметровых из кормовой башни, чтобы он зарылся носом в волны и затонул с креном на правый борт.
Из шести оставшихся торпедоносцев, два пошли на «Мобил», и были сбиты, один за другим. ПУАЗО крейсера не были повреждены, исправно выдавая целеуказания для оставшихся зенитных башен и «бофорсов». Видя такое, четверка, идущая на «Айову», сбросила торпеды со слишком большой дистанции и поспешила выйти из атаки. Одна торпеда, однако, попала, и удачно, в корму. ПТЗ выдержала, но из-за сотрясения началась фильтрация воды в погреб третьей башни, левый внешний вал тоже начал бить. «Айова» пыталась скрыться в дымовой завесе, поставленной «Мобилом», но скорость упала совсем.
Крейсер вылез вперед, очень некстати, для себя. Избитый, горящий, накренившийся, лишенный половины своей артиллерии, он все пытался прикрыть флагмана. Этим он добился лишь того Тилле приказал сосредоточить огонь на нем. Сделать это было, правда, не так просто, так как в башне номер один закончились снаряды. Но и трех 280-мм орудий, и нескольких 150-мм оказалось достаточно для тяжело поврежденного крейсера. А сорок кабельтовых, четыре мили, для такого калибра это огонь практически в упор. «Мобил» сумел выдержать лишь еще четыре тяжелых попадания, и около десятка среднекалиберных. Затем его палуба в носу вспучилась, и сверкнула вспышка, это взорвался погреб, несмотря на отчаянную борьбу с пожаром. Из экипажа не спасся никто – и неизвестно, кто командовал «Мобилом» в эти последние минуты, ведь его рубка и мостик были разрушены прямым попаданием еще до неудачной атаки эсминцев.
Тут появилась последняя эскадрилья. «Физилеры» наконец добрались к месту боя (слишком долго, даже считая что их скорость меньше чем у Ю-87, и взлетали последними). И ровно, как на учении, вышли в атаку на «Айову». Как не хватало сейчас янки «Мобила» с его прореженной, но до последних минут грозной ПВО, лишь один биплан был сбит, да и то не линкором, а выскочившим из дыма эсминцем, намеревающимся встать на место «Мобила». Зато остальные восемь, воодушевленные видом огромного, горящего, почти не сопротивляющегося врага, бросали торпеды почти вплотную, с «Айовы» стреляли не только из эрликонов, но и из «томпсонов» и даже пистолетов, один из штурманов был ранен в ногу пулей 45-го калибра. Шесть торпед ударили в борт линкора, вскрыв ПТЗ почти на всем протяжении. Что до эсминца, то он уйти назад в дымзавесу не успел, расстрелянный из 150-миллиметровых, полностью потеряв ход. «Флетчеры» были очень живучими кораблями, у них было по два дизель-генератора, каждый в своем изолированном отсеке (не считая агрегатов на каждой турбине), что позволяло бороться с пожарами и откачивать воду при повреждениях, смертельных для любого другого корабля таких размеров, при разовом сильном ударе, как например, атака камикадзе, но не при непрерывном огневом воздействии. Повреждения быстро нарастали, и, потеряв ход, эсминец затонул с креном на правый борт.
«Айова» не тонула, но уже и не стреляла, и Тиле решился сблизиться. На «Шарнгорсте» было два трехтрубных торпедных аппарата, по замыслу предназначенных для того, чтобы в рейдерстве добивать захваченные призы, не тратя снаряды; это оружие считалось настолько вспомогательным, что даже не имело закрепленной за ними команды, обслуживать аппараты должны были матросы-зенитчики, помимо своих прямых обязанностей. И восемь запасных торпед хранились тут же, на палубе, в стальных пеналах. Первый залп, с правого борта, с дистанции в три мили промахнулся весь, зато левобортовый оказался успешным. Два попадания пришлись в уже вскрытую ПТЗ. Этого «Айова» уже не выдержала, начав крениться на борт.
Тиле приказал перезарядить аппараты. Пока длился этот процесс, адмирал мстительно вспоминал о недавнем унижении кригсмарине, фотографии «Тирпица» с белым флагом на мачте, в газетах всего мира, даже дружественных стран. Или «Шеер» в составе русского флота, в русской базе Полярное. «Парад» пленных моряков Германии, которых прогнали по улицам Мурманска, как диких животных. И гнев фюрера, обрушившийся на невиновных. А себя вы хотите увидеть такими, англосаксонские унтерменши?
-Отсигнальте: предлагаю вам сдать ваш корабль. Вам дозволяется его покинуть лишь при спущенном флаге и поднятом белом. В противном случае, все ваши шлюпки и плоты будут расстреляны.
Довести искалеченный линкор до немецких баз будет нереально. Зато какой кино- и фотоматериал! И конечно, несколько десятков пленных, для пропаганды.
==================================================

ну вот, бой, взгляд от немцев, завершен.
Дальше в плане - этот же бой, взгляд от американцев.

Мне вот интересно, кэптен МакКри, еще совсем недавно (до назначения командиром Айовы) помощником Ф.Д.Рузвельта по военно-морским делам (да и раньше больше работавший по штабно- административной части, и значит, знающий ОЧЕНЬ много), давал обязательство "ни при каких обстоятельствах не попадать к врагу живым"?
Берсерк он или благоразумный?
И ведь всех не возьмут (ну куда на Шар 4000 пленных?) А спасать их некому.
Будет очередь - "кто из анаполиса, в плен вне очереди"? Всякие там "ускоренные курсы, черная кость" - как придется. Ну а матросов-негров, вообще загонят на нижнюю палубу и запрут, чтоб не мешались?

[bego]

Влад зачем убирать эпизод со штабом северо атлантического флота, он очень вписался в общую линию, единственно сейчас убрать эпизод со встречей с "Шарнхорстом". А после боя не знаю как вы решите радио с эсминцев с докладом, ну и после прочтения, радио мысли командующего что он сделает с политиками, которые лезут со свинны рылом в калашный ряд. И незнаю разнос ФДР с такой оконцовкой, захотели приобретений за счет флота, так извольте оплатить понесенные убытки (ведь не одни политики это замутили, наверняка толстые кошельки захотели бесхозное имущество прибрать к рукам). И пообещать проследить за возвратом СУММЫ, а она очень внушительна.

[Влад Савин]

Влад зачем убирать эпизод со штабом северо атлантического флота, он очень вписался в общую линию

Доказали, что как раз НЕ вписался. Что адмирал Кинг (ком. Атлант. флотом) был совсем не таким человком,чтобы идти на поводу у каких-то Шишек. Признавал над собой лишь власть ФДР и никого больше.
Я изобразил СОВРЕМЕННОГО американского адмирала. А оказывается, мечты о "теплом месте в совете директоров после отставки" в 30е 40е были у американских военныхмягко говоря, нехарактерны! Еще не сложилось ВПК, слияние военных и дельцов. Это случится лишь в конце 40х начале 50х.
И идеалы ТЕХ адмиралов были совсем другие.

это вообще нормально - так экономить снаряды на превосходящую по тоннажу/броне/пушкам цель в дальности почти гарантированного попадания, даже если она временно не отвечает? ладно бы у пушек была другая цель или попадать было сложно или эти снаряды были нужны на что-то ещё (а корабль ведь до этого боя был с полным боезапасом ГК)...

По моделированию (см СИ) расход боезапаса на Шаре 60 процентов.
В первой башне ГК вышел весь.

[vorobei]

но пока американский флот гоняет Шарнхорст - Воронежу проще обеспечивать проводку Краснодона. Если Шарнхорст утопить - высланные на его перехват корабли будут перенаправлены на другие задачи, в том числе поиск украденных золота/руды.

Вот именно. И торпеды жалко, и Шарнхорст скорее "в наших интересах" сейчас работает. Ведь иначе англо-американцев пришлось бы топить "Воронежу". Отвлекая внимание от сухогруза.

А вот Цеппелин - Воронежу мешается сильнее.

Это так. Но опять же - пока. Пока тот авианосец "сцепился" с американцами, вряд ли он будет далеко высылать самолёты разведки. Да и тем какой-то сухогруз будет практически не интересен.

А вот если авианосец "вырвется из схватки", да пойдёт туда, где сухогруз -- вот только тогда его имеет смысл уконтропупить.

[bego]

Хм Влад вы написали что БК в первой башне вышел полностью, но БК на ствол был 105-120 снарядов. Не слишком быстро он закончился? Бой был не очень долгим, пусть при максимльной скорострельности 3 выстрела в минуту снарядов хватит на 35 минут боя, но ведь стрельба была не с максимальной скорострельностью.
Взято здесь http://lib.rus.ec/b/175082/read
"Сильная сторона принятой системы являлась одновременно и ее слабостью, поскольку подобрать правильное соотношение между различными типами снарядов было непросто. Идя по пути наименьшего сопротивления, специалисты флота включили в стандартный боезапас, составлявший от 315 до 360 снарядов на башню (105–120 на ствол), равное число боеприпасов каждого типа. Поэтому в ходе продолжительного сражения с кораблями противника наиболее предпочтительный тип снарядов быстро иссякал, и приходилось вести огонь не вполне подходящими к ситуации. "

[Alopex]

По моделированию (см СИ) расход боезапаса на Шаре 60 процентов.

ну с учетом что Тиле то знал, что скоро прилетят торпедоносцы и с Айовой таки помогут - желание поэкономить боекомплект ГК на расстрел Айовы уже не выглядит странным.

В первой башне ГК вышел весь.

несколько странным теперь выглядит то, что Тилле допустил исчерпание боезапаса в первой башне - т.е. не развернул корабль для возможности обстрела крейсера и задней башней тоже.
тем более в ситуации, когда вторая башня не стреляла.

[Deerhunter]

... а у «Шарнхорста» всего одиннадцать сантиметров и триста килограмм!

Может быть всеже одиннадцать дюймов? Что-то не верится, что главный калибр линкора, пусть и карманного, 110 мм.

[Влад Савин]

несколько странным теперь выглядит то, что Тилле допустил исчерпание боезапаса в первой башне - т.е. не развернул корабль для возможности обстрела крейсера и задней башней тоже.
тем более в ситуации, когда вторая башня не стреляла.

А вот это вопрос к моделирвоанию Толкьо учтите, что я же фазы сближения опускал. Вообще-то бой гораздо дольше длился..

Может быть всеже одиннадцать дюймов? Что-то не верится, что главный калибр линкора, пусть и карманного, 110 мм.

Виноват! Исправлю. Конечно, просто описка.

[Alopex]

Первая башня «Шарнгорста» была развернута очень удачно,

Шарнхорста. не единственное место.

[Kritikanus]

этому волку Деница уйти не удалось

Не совсем точно - Дениц уже разжалован или, самое меньшее, снят с должности. Американцы не могут об этом не знать. Иначе капитану линкора пять центов цена в базарный день.
ИМХО