#29 Владимир_1 » 06.05.2016, 19:26
Вызвали меня через пару минут, я даже заскучать не успел. Постучавшись и заглянув в кабинет директрисы, получив от неё разрешение, прошёл и встал у стола, глядя на неё невинными глазами.
- О твоём побеге на море мы после поговорим, - достаточно холодно сказала она, и мельком посмотрев на сопровождающую, что сидела на стуле, спросила. – Почему ты нам не сказал, что владеешь иностранными языками? Анна Егоровна сама слышала, как ты что-то объяснял немцам в троллейбусе, показывая на карте города. Настоящим немцам. Причём на их языке.
- Когда меня опрашивали, вопросов на эту тему не задавали, - пожал я плечами.
- Как не задавали? Должны были.
- У меня спросили, владею ли я французским языком, я честно ответил, что нет.
- У нас только учительница французского, поэтому вопрос был закономерен, - поморщилась директриса просчёту своей сотрудницы проводившей опрос. – Какими языками ты владеешь, кроме русского конечно?
- Английским почти в совершенстве, практиковался два месяца в разговоре…
- Где?!..
- Радио слушал, и повторял. Это не сложно. Когда в Ленинграде жил, там работали финские станции. У меня там мама два месяца на курсах была. Я пользовался возможность. Ещё испанским владею, этот язык я учил самостоятельно, в школе у нас его не было, но было два специалиста из этой страны, поэтому говорю очень хорошо, четыре года мы с ними общались только на испанском, практика языковая имеется. Вот немецкий я плохо знаю. Всё понимаю, а объяснить, сложности возникают. У нас «немка» в школе всего года преподавала, усвоить сложно было. Читаю на всех. На немецком хуже, пишу так же. Это всё.
- Хорошо, оставь вещи и подожди пока в коридоре.
Оставив рюкзак, я прихватил гитару, ещё её не оставлял и вышел, меня не остановили, так что снова усевшись на подоконнике, прижавшись лбом к прохладному стеклу смотрел как внизу носятся малыши. Воспитательница, которая вроде как должна была за ними присматривать, сидела на скамейке и сонно клевала носом. Лишь изредка встряхиваясь от очередного громкого вопля или девчачьего визга. Тогда бывало, кому-то попадало. Малыши действительно расшалились.
В коридоре пришлось прождать минут сорок, пока моя сопровождающая не вышла, и даже не посмотрев на меня, с пачкой документов в руке пошла куда-то в сторону лестницы. Кстати, пачка с моими сопроводительными документами замено похудела. Наверное, обратно собралась отправиться, помню, что та изучала рейсы в железнодорожной кассе. В этот раз директриса сама вышла, чтобы меня позвать, секретаря не было, пока оформляли документ по моему возвращению, та постоянно куда-то бегала. То ли в архив, то ли ещё куда.
- Походи, присаживайся, - указала директриса на стул и, заняв своё место, несколько секунд пристально разглядывала меня, но сообразив, что смутить меня не получается, прямо спросила, явно показав этим свой интерес. – Это правда что сказала Нина Андреевна, ты пишешь песни и сам их поёшь?
- В некотором роде да, - осторожно ответил я. – В пионерлагере всем нравилось, просили ещё петь.
- Не вовремя ты сбежал, было несколько музыкальных детских конкурсов, куда тебя можно было бы записать.
- Я не совсем желаю, светись своё лицо, популярности не делаю, - откровенно ответил я.
У меня было достаточно времени подумать, всё равно делать при возвращении в Москву было нечего, вспомнив, как ведут себя местные звёзды, как в будущем детей-актёров преследовали фанаты. Нет уж, мне такого счастья не надо. План в плагиате песен какой был? Безбедное существование и спокойная сытая старость, а сейчас что? Нет, на такое я никогда не пойду и петь сам не буду. Интервью в газете ещё может дам, да и то если мои песни пойдут, но без фото. Хоть как на меня пусть давят, но без этого. У меня вся душа переворачивалась, как предоставлю, что меня на улице будут узнавать. Бр-р-р. Против того что моё имя и фамилия станут известными, я не имел, а вот личико засвечивать, увольте.
- Почему? – удивилась та.
- Евгения Антоновна, я не смогу выступать при народе. В компании ещё получается, а вот как показало несколько неудачных опытов, в зале я теряюсь, бекаю и мекаю. Я не против буду, если мои песни исполнят более танталовые воспитанники нашего детдома. И фотографироваться я не люблю, я не фотогеничный.
- Да есть такая беда у некоторых обладающих голосом людей. Это что-то с психологией связано, - сделав умное лицо, покивала та. – Сейчас хотелось бы решить вопрос об авторстве…
- Евгения Антоновна, этого не требуется. Я подарил пять своих песен Муслиму Магомаеву и тот помог оформить все мои песни и музыку в соответствующей организации. Мы с его администратором дядей Адиком в Краснодар ездили. Потом он попросили меня вернуться в детдом, и вот я тут.
Сказать, что директриса была ошарашена, значит, ничего не сказать. Магомаев тут был личность, его песни пели все и знали от мала до велика, то есть натуральная звезда, как сказали бы в будущем. В общем, меня почти час пытали, как всё происходило, особо скрывать я не стал, но судя по виду директрисы та на мои уловки из тех, что я использовал, чтобы проникнуть в номер к певцу внимания не обратила. Когда мы закончили с этим делом, та стала винить меня в побеге. Видимо, чтобы осмыслить полученную информацию она и сменила тему. Тут я играл по-настоящему. Склонил буйную голову, и жалобно вздыхая во всём соглашался. Плохой я и поступил не правильно, это так, но вот на счёт больше так не буду, этого обещания добиться директрисе от меня не удалось. Я прямо так и сказал, следующим летом дикарём снова уеду на море. Никакие кандалы меня не остановят. Та повздыхала, задумалась, и спросила:
- «Артек» знаешь?
- Детская зона, где все ходят строем не видят моря? Нет уж спасибо. Дикарём лучше, удачный опыт у меня имеется.
- Максим прекрати, - поморщилась та. – Все кто был в этом лагере, отзываются о нём с восторгом. Давай договоримся, если твои песни станет петь сам Магомаев, и они станут известными, я всё сделаю, но отправляю тебя в «Артек». Договорились?
- Ну хорошо, - на несколько секунд задумавшись, нехотя кивнул я. До следующего лета далеко, всё может измениться.
- Вот и отлично. А сейчас спой мне что-нибудь, а то ведь я даже не слышала ни твой голос, ни репертуар.
Мне было не трудно, и я исполнил часть своего репертуара. Судя по блестевшим глазам директрисы и её задумчивому виду, она уже прикидывала как меня использовать, пришлось вывести её из этого состояния.
- Евгения Антоновна?
- Да? – вздрогнула та и непонимающе поотмерла на меня. – Что случилось Максим?
- Я насчёт музыкальной школы.
- Всё будет дорогой, всё будет. Сегодня уже не успеем, завтра выходной. Значит, в понедельник мы тебя устроим в школе.
- Я бы ещё хотел дополнительно брать уроки немецкого языка, подтянул бы его. Французский тоже буду учить.
- Решим и этот вопрос. На сегодня достаточно, завтра отдыхай. А в понедельник пообщаемся. У меня к тебе много вопросов.
- Не пробелам, я пока буду тут.
- Вот и хорошо. Ещё пока ты тут хотелось бы попросить тебя о помощи. Детдом уже начал работать, часть воспитателей с отпусков вышли, но не все, малышей у нас хватает. Хотелось бы, чтобы ты помог воспитателям и освободил им часть времени. Через две недели начнут прибывать остальные дети, включая из твоей возрастной группы, там станет легче.
- Нянькой малышам побыть?
В принципе я и в прошлой жизни с удовольствием возился с детьми малой возрастной группы, у меня там и любимчики были, так что ничего сложного в просьбе я не видел.
- Именно. Ты меня Максим правильно понял.
- Я не против.
- Вот и отлично. А пока иди поужинай, время уже подошло.
- До свидания, - вставая и подхватывая явно осмотренный рюкзак, сказал я.
- До свидания, - кивнула директриса.
Покинув кабинет, я с некоторым облегчением вздохнул и направился к себе. Нужно вещи убрать. Под директрису я не прогнулся, не показал себя мямлей, но и дал понять, что договорится со мной вполне возможно и наше сотрудничество будет на пользу обоих. Надеюсь, директриса поняла, что я хотел сказать, по виду вроде поняла. Ладно, поживём, увидим. Перейдя на энергичный шаг, до меня донеслись ароматы из столовой, стал подниматься на следующий этаж, спальная комната моей группы была выше.
Девять месяцев спустя. Москва. 7 мая 1970 года. Приготовленный к сносу дом на улице Советской. 15 часов 11 минут.
Быстро осмотревшись, я оттолкнулся и, перелетев через пропасть рухнувшего лестничного пролёта с арматурами внизу, оказался на противоположной площадке и двинул дальше. Через два дня сюда прибудет команда строителей для ликвидации ветхого строения, будут сносить его большим экскаватором с многотонной блямбой вместо ковша, пару ударов и дом рухнет, подняв огромное количество пыли. Так вот, я был в курсе, что строители, разбирая обломки, в остатках печи найдут клад. Золотые монеты самодельные слитки, немного наличности в банкнотах царских времён, ювелиру и револьвер. Строители всё это сдали, получили премию и об их находке писали газеты. Вот такая заметка и попала мне на глаза. Да-да, именно этим я и живу, воровство осталось в прошлом, хотя чтобы не терять навык я тренируюсь, полезное умение. Кладами я интересовался только так, пара парней из моего детдома, того что в будущем, были профессиональными искателями. Они были братья-нелюдимы, никого в компанию к себе не брали и работали только парой. Один раз я случайно видел, как они ехали на новеньких скутерах, значит, их бизнес даёт прибыль. Где они держат технику, не знаю, но у и меня был левый гараж, снятый на подставное имя. Почему им такой не иметь? В общем, я серьёзно заинтересовался этой темой. Поднял весь архив по находкам, прочитав заметку и про этот случай. Да и много чего. В одной Москве было найдено более сотни кладов, и главное я знал где. Треть уже были найдены, но остальные ждали, ждали меня. Всю зиму я был занят, но с весной стал работать. Это уже третий мой поход и надеюсь, что он тоже будет не пустышкой.
Кстати, кому интересно, поясню, почему я в прошлой своей жизни не занялся этой профессий, хотя как я уже понял интерес к копу у меня был. Всё очень просто, когда я уже набрался информации, и присматривал себе небольшой проносной металлодетектор, обоих братьев убили. Забили арматурой. Это как-то резко охладило моё желание заняться поиском сокровищ. Воровство оно как-то безопасней. Максимум что побить могут, сделав калекой, да в полицию сдать, вот и всё. А тут совсем жесть. Однако оказавшись тут, я вдруг понял, что то моё увлечение может пронести пользу. Это я ещё когда в больнице лежал, сообразил. Всё равно делать нечего вот и прикидывал, как разбогатеть и ни от кого не зависеть. Море было моей мечтой, а чтобы там жить нужно иметь средства. А тут при попадании, то что я скрупулёзно всё изучал по найденным кладам, чтобы составить схему тайников, где их прячут, как и с помощью чего, всё это мне пригодилось. Не как прячут, тут другое. Я помнил, где клады находятся и когда их найдут. В этом году найти должны были три клада из известных, те что попали в прессу. Два я уже вскрыл, это третий. Потом четвёртый клад будет, найти его по моим воспоминаниям должны в январе следующего года, случайно. Обвалиться крыша и при ремонте найдут выдолбленный в стропиле тайник. Чуть позже я и им займусь. Остальное подождёт год, мне бы уже найденное переварить. Хотя чего переваривать? Так же сделаю запасы на будущее.
Простучав фомкой по кирпичной трубе дымохода, я прислушался, есть ли где звук пустоты? Пока глухо, то есть сплошной кирпич, но я не унывал и продолжал простукивать. Обнаружив у пола, как последующий удар вызвал совсем другой звук, я присел на корточки, и двумя ударами сбив часть штукатурки, стал ковырять раствор между кирпичами. Тот подавался легко. Угу, песка много, а цемента почти нет. Это явно заделывал тот, кто убрал клад в тайник. От следующего удара жало фомки соскочило, и я проехался пальцами по шершавой стене, зашипев от боли и неожиданности.
- Вот чёрт! – громко ругнулся я и, посмотрев на поцарапанные пальцы, стал слизывать кровь. Кожаные заусенцы, попадая на язык, вызывали неприятные ощущения.
- Акакий будет сердиться, – вздохнув, констатировал я.
Учитель по игре на аккордеоне, у которого я брал уроки, был достаточно вспыльчивым и эмоциональным человеком, но баянист от бога. За эти несколько месяцев, точнее за восемь с половиной месяцев он из меня сделал вполне неплохого аккордеонщика, даже я это заметил. Чтобы стать лучше мне не хватало только практики, но это нестрашно я нарабатывал её стремительными темпами. Стану я ещё профессиональным музыкантом. Вон, Степан Игоревич, что учил играть меня на гитаре, был мной доволен и говорил, что я вполне неплохо играю. Говорил что консерватория это моё. Ха, я два года в будущем посещал музыкальную школу. Правда мне там ещё пытались привить пианино, но по неизвестным мне самому причинам это пианино я на дух не переносил, это же неприятие пришло со мной и в новую жизнь. Нет, не смогу я преодолеть её.
Прислушавшись, кажется, на первом этаже был шорох, осторожно стараясь не издать ни шума, я вышел из комнаты и, подойдя к лестничной площадке, прислушался. Точно голоса, мальчишеские. Надо подождать когда они уйдут. Продолжая слизывать кровь, я вернулся в когда-то роскошный зал, испоганенный несколькими слоями разнотипной краски и, усевшись на остатки дивана, достал из кармана крутки небольшую аптечку, я всегда готовился к самому худшему. Обработав ранки, залепил их лейкопластырем. Пока сойдёт, потом переделаю. Главное чтобы грязь в ранки не попала. Работа ещё не закончена.
Мальчишки внизу ещё возились, видимо нравилось им ползать по полуразрушенному зданию, не смотря на ограждение и предупреждающие таблички. Что ж я их понимаю, самому нравится работа поисковика. Негромко вздохнув, я осмотрелся, размышляя чем бы заняться пока невольные свидетели шумели в низу. Мыслей особо не было, поэтому я задумался, как-то незаметно возвращаясь к тем временам, когда я вернувшись в детдом остался в нём. Кто-то спросит, ну как жить известному человеку? В принципе неплохо, если не вспоминать что меня классически кинули на деньги. Что ж, поделом вору за плагиат.
Что-что, а моя фамилия действительно стала известной, так как Магомаев исполнял четыре моих песни. До «Дня Победы» пока так и не дошло, хотя в последний месяц мы с ним репетируем. Остальные мои песни, после того как Муслим Магометович спел первую тоже постепенно начали стрелять с не меньшим успехом. Они были детскими и их начали исполнять воспитанники детдома. Потом были записи, пластинки и всё остальное. Лишь в одном я держался крепче скалы, не давал себя фотографировать, не смотря ни на какие уговоры, ну и то, что не исполнял сам. Вот богатым человеком я не стал. От слова совсем. Поиск и находки кладов не считаются, я имел ввиду отчисления. Да, отчисления тонкой струйкой шли, однако не мне, что бесило меня в первый месяц просто нещадно, пока не плюнул на всё это и не махнул рукой. Я уже всё спланировал, думал, заведу сберкнижку, и пусть копятся средства до моего совершеннолетия. Ага, три раза ха. Директор сделала финт ушами и, не спрашивая моего разрешения, как мой фактический опекун перевела отчисления всех средств на счёт детдома, они и сейчас идут. Как-то она договорилась с чиновниками, что вели наш детдом, может, поделилась, но с их стороны возражения не было. Чтобы они все подавались. Я не получил ни копейки. Причём когда я заявил о воровстве, на меня смотрели как на больного. Мол, ты не хочешь помочь родному детдому? В принципе я был бы не против, о чём заявил тогда директрисе, но меня никто даже не спросил, и это натуральнее воровство. Я опытный - я знаю, что это такое. В общем если бы у меня брали с моего разрешения половину, я бы не возражал, но не так как со мной поступили. В общем, я тогда разругался с директором, в сердцах сказав, что у мня ещё более сотен песен, ещё лучше чем сейчас исполняет Магомаев, но я их никому не отдам. А все записи сожгу. Зарегистрирую когда стану взрослым, и буду сам распространять без прилипчивых воров. В общем, гормоны форевер, видимо серьёзный удар по нервам и заставил меня тогда поступать не логично. Я бы лучше затаился, а тут сам не понимаю, что на меня нашло. Единственный ответ - гормоны.
Покинув тогда кабинет директора, я кинулся к себе, собрал пару пустых тетрадей, естественно никаких записей у меня не было, всё в голове и, схватив их, выбежав во двор, где как раз начали падать первые снежинки, сжёг. Когда прибежала директриса со своими помощниками и затоптали костёр, от тетрадей фактически ничего не осталось. Вот так я громко хлопнул дверью. Директриса даже не подумала извиняться, хотя вроде наши отношения и не испортились. Та первое время настороженно на меня поглядывала, но так как я спокойно и даже с охоткой выполнял поручения, линейки, пионерские собрания, не раз выступал с речью, кроме тех о которых я уже говорил, никаких фото и выступлений. Вот так постепенно жизнь моя вошла в прежнее русло.
Второй конфликт с директрисой возник по той же теме. Мои песни. То что я твёрдо ей обещал, что ничего не буду писать до своего совершеннолетия, она видимо пропустила мимо ушей или посчитала пустой угрозой и в интервью одному из журналистов твёрдо пообещала, что скоро у меня будет две новые песни. Три раза ха. Ей надо пусть пишет. Я примерно так и сказал, сама обещала сама и… Ну дальше и понятно. В общем, меня посадили под домашний арест, выпуская изредка лишь к Муслиму Магометовичу на репетиции, и всё. Гитару отобрали, я её уже больше месяца не вижу, вот так я и жил последний месяц, не покидая стен детдома. Именно жил последний месяц, перед тем как сбежать из детдома. Это произошло неделю назад. Я заранее подготовился и спокойно свалил, как раз за час до того как за мной должна была прийти воспитательница, чтобы сопроводить на очередную репетицию. Тут недалеко ехать, три остановки на троллейбусе. Без сопровождения меня теперь не отпускают. Сбежал, естественно оставив предварительно записку. Писал, что прошу прощения за сорванные репетиции, дальше Магометович пусть сам справляется, что из-за невыносимой жизни в детдоме я сюда больше не вернусь, прощайте. На целую страницу текста было, тут я кратко описал. Подгадил директрисе за всё перед побегом. Более чем уверен, что света эта записка не увидит и о ней никто не узнает, сожгут и все дела. Так я и писал её именно директрисе, умный да поймёт, а та дурой не была, жадной это есть, но не дурой. Я уже разобрался, что записку не скроют, бояться нашу директрису. Это она с виду миленькая старушка, а по сути та ещё чёрная вдова. Кстати, реально дважды вдова. Всё, до конца лета я сюда не вернусь, да и сейчас возвращаться не желаю. Думаю поискать другой детдом, или попросить перевода, к наступлению заморозков я планировал вернуться в руки родного государства. С директрисой мы уже друзьями не станем. Она слишком глубоко запустила свои руки в мои дела считая их своими, с грацией паровоза всё разрушая и ломая.
А так в принципе детдом мне нравился, там было спокойно тепло, и главное безопасно. Не надо осторожничать, опасться, что тебе в лицо туже кислоты плеснут, или похожих моментов. У нас это тоже не часто бывало, но всё же бывало. В общем, советские детдома мне нравились, не было там такого беспредела и я постепенно оттаивал, с удовольствием возясь с малышами. Разве что стоит помянуть, что я экстерном сдал восьмой класс и в середине учебного года перешёл в девятый. Экзаменовали серьёзно, но перешёл. Кстати, об этом в газете тоже написали, вроде как уникум, а так благодаря директрисе заметок обо мне выходило всё меньше и меньше. Что меня откровенно радовало, зато директриса блистала. Даже в одной передаче на телевиденье снялась. Пыталась меня же туда затащить, взяв с собой, но я не дался. Спрятался на чердаке, и спустился, когда та уехала на телестудию.
В принципе на директрису я сейчас не злился, всё же все свои обещания она выполнила. Был репетитор немецкого, который за эти месяцы серьёзно подтянул меня в разговорной практике и правописании, французский подучил, интересный язык. Да и письменность тоже. В музыкальной школе учился, причём сразу в двух классах. Вроде всё делал, перепрыгнул экстерном в следующий класс, но всё же некомфортно мне стало в детдоме, а фактический домашний арест, который поломал некоторые планы, вообще подтолкнул меня к побегу. Вот я и сбежал неделю назад. Как раз в прошлый вторник. Сегодня тоже вторник.
На этом в принципе больше и рассказывать и нечего. Жил да учился, развивая себя. Столь именитый певец в мой детдом не приезжал, всегда своего администратора присылал, видимо брезговал, ну или дела не давали, он не говорил. Вот Сом со своими подручными был, посылку со вкусностями заносил, говорил что слышал мои песни по радио, хвалил. Потом его кореша ещё посылки забрасывали. Я в принципе и так был в порядке. С малышнёй долился. Вот у них я был в полном и непререкаемом авторитете.
Сбежать из детдома знающему человеку было не трудно, не смотря на то, что директриса, предполагая у меня появление таких желаний, позаботилась о том, чтобы мне не дать этого сделать. Однако усиленная охрана не помогла, даже соглядатаи её из воспитанников проворонили мой уход. И всего-то чердак и верёвка с узлами. Так и ушёл без ничего, в одной только верхней одежде, да и той не моей, не по плечу. Дальше быстро меняя троллейбусы, добрался до окраины Москвы, где были обширные гаражные кооперативы, некоторые ещё строились и, открыв спрятанным ключом один из боксов, проник внутрь.
О том, что нужно делать запасную нычку я ещё зимой подумал, когда меня кинули на отчисления. Конечно, они шли не такими массами как официальным композиторам членам Союза, но всё же за официальные концерты, а главное пластинки, оплата шла. За левые естественно нет. Не скажу много или мало, мне таких данных не давали, но раз весной директрису её новый муж привёз на новеньком «Москвиче» становиться понятно, что всё же деньги есть и та как-то смогла провести часть мимо кассы. Может я и напраслину на неё возвожу, возможно честная она, отрицать не буду, но сама виновата, первый раз попалась на воровстве, так что последствия видны невооружённым глазом, я ей не доверял никоем образом. А новые песни, которые сама же пообещала электорату, она в последние дни не просто просила, а уже требовала. Похоже, её слова запомнили и стали звонить, я сам слышал разгар двух воспитательниц на эту тему. Звонки сверху шли. Где новые песни?
У меня характер такой. Если пытаются что-то сделать помимо воли, упрусь и не сдвинуть, а тут мне совсем не хотелось потворствовать директрисе. Сама обещала.
Так вот, ещё зимой решив сделать себе нычку, я стал искать такую возможность. Гаражный бокс идеальное место для этого. Тем более наши советские граждане делали из своих гаражей произведения искусства. Ведь для хозяев авто это не просто гаражный бокс бетонная, кирпичная или деревянная коробка, но и место релаксации, отдыха, веселья, и остального. Ремонт машины в конце списка. А какое тут общение с соседями владелицами других авто и соседних боксов? Все обо всех знают. Некоторые на пустырях, там моментально появляются кварталы гаражей, ставят гаражи с жилыми комнатами на чердаке, чтобы если уж сильно пообщается с соседями и невозможно доползти до дому, выспаться в комнате отдыха. У многих там стоят печки вроде буржуек, чтобы не околеть зимой, кровати с одеялами. В общем, хорошо так устроились. Это было и в моё время, есть это и сейчас. Вот такой гараж, обязательно с жилой комнатой, я и искал.
Подходящую нычку я искал почтим месяц, раза три казалось что вот-вот и найду, однако они срывались в основном из-за моего молодого возраста. В общем, в четвёртый раз я не стал мудрствовать и просто нанял алкаша за десять бутылок водки. Рублями платил естественно, но по таксе, десять бутылок. Муж старушки умер и оставил ей квартиру и вот этот бокс. Машину она уже продала, новый владелец был из другого города. А гараж пока продавала. Причём у неё на него документов не было, незаконная застройка фактически, но там у всех так было, хотя тот же свет там был проведён. Это меня всё устроило, я с алкашом изучил само строение, деревянное к слову, но обшитое и сделанное качественно. После этого алкаш заплатил, и та написала записку, что продала гараж такому-то лицу. Писала карандашом, подслеповато щурясь. Я потом когда расплатился с алкашом, стёр фамилию нового владельца и вписал свои данные. Гараж я теперь считал своим. А по факту, чей замок, тому и принадлежит. Купил я хороший замок, не спец по ним, но вроде надёжный. Для спеца конечно работа не секунды, зато у других владельцев растяжки на двери нет. Вот ей воры ничего противопоставить не смогут. Я всегда растяжку ставил в гараже на случай проникновения, по той причине и ценного внутри ничего не держал. А если держал, то найти очень сложно.
Сам он был одноэтажным, без второго этажа, хотя чердак со слуховым окном и имелся. Тут несколько схожих гаражей было, видимо один мастер ладил. Просто бокс был удлинённым, за воротами место для машины, на стенах полки, практически полупустые, машина войдёт крупная. Та же «Газ-24» или «Победа». Пол стелен досками, пока не гнилыми и толстыми, раз они держат вес машины. Дальше была стенка, на которой висели инструменты, опять не все, кто-то забрал самые лучшие, был верстак, даже мотор с круглым наждаком. Электричество тоже имелось, от соседнего бокса шло. Так вот за стенкой и была жилая комната. Достаточно большая, четыре на пять метров. Именно пять метров была ширина гаража. Длина все двенадцать. Кирпичная печка, с плитой наверху для готовки, не кровать, а больше нары, но широкие и с тюфяком. Больше никакого белья не было. На деревянном полу старый линялый ковёр. Одно окно забранное решёткой и занавески на нём. Тут же из комнаты люк вёл на чердак, на стене вбитые скобы. Кстати, потолок утеплённый был, слой земли там имелся. Да и стены комнаты тоже были утеплены. Когда я сбежал и затопил печку, то комната быстро прогрелась, да и чай я уже через час распивал в тепле. Окончательно прогрелась та конечно гораздо позже, но печка отлично отдавала тепло. После покупки своего первого недвижимого имущества я перевёз сюда оружие из тайника, и всё самое ценное, что не мог держать в детдоме. Тут сделал пару тайников и убрал всё то, что считалось незаконным, это я про оружие и боеприпасы. В чём мне повезло, этот гараж стоял немного обособлено, на окраине. Окна чердака выходили на Москву-реку. Зимой я часто бывал тут, чистил тропинку к воротам. Познакомился с некоторыми соседями, поясняя, что я племянник нового хозяина и слежу за имуществом пока тот в загранкомандировке. Моряк он. Это простенькое объяснение работало, вопросов особо не задавали, даже в чём-то помогали. Я за часть зимы и первую месяц весны обставил комнату, как надо, постельное бельё купил, матрас и подушки, несколько комплектов одежды, завёз инструменты и продовольствия. Тем более погреб в гараже был, люк под машиной должен был находиться, чтобы его открыть требовалось машину выгнать. Хорошо её у меня не было. Запасся и как стало позже видно не зря. Сбежал и, обустроившись, со скуки решил заняться поиском кладов. С тех, которые вот-вот обнаружат. Ну а дальше понятно, два нашёл и перетащил в свой гараж. Пока временно. Хранить там опасно, нужно другие тайники сделать. Тем более если раньше на меня особо не обращали внимания, ну бегает парнишка, снег чистит, за гаражом присматривает, то сейчас могут обратить внимание, печка часто дымит, свет в окне по вечерам бывает. Уж не живёт ли часом? Мне бы до лета продержатся, а там на юга. Здравствуй Адлер. Вот так, пока было время, первый клад откопал, второй вырубил из бревна сруба и о третьем вспомнил. За ним пока только пришёл, но вот дети… Хм, тишина. Неужели ушли? Выглянув в окно, я заметил стайку парнишек, что перелезали через ограждение. Отлично, можно вернуться к работе.
Подойдя к печке, рядом с которой лежала фомка, я продолжил ковырять раствор, предварительно надев рабочие перчатки. Ну забыл я про них, прощёлкал. Несколькими ударами выбив раствор, я подцепил кирпич и, расшатав его, вытащил. Сунув руку, определил, ага, но самый. Только одного кирпича мало, нужно соседние вытаскивать, тайник объёмным оказался. Портфель у меня был модный, кожаный с наплечным ремнём, надеюсь, в него всё войдёт. Определив, где из соседних кирпичей имеется такой же слабый раствор, вычистил его и вытащил кирпич. Вот теперь порядок. Из тайника я достал большой сверток, обмотанный несколькими слоями ткани. Порвав материю, которое буквально рассыпалось в руках, время у тепла плохо отразилась на бархате, я вытащил свёрток, и ножом перерезав шпагат, стал доставать изнутри свёртки. Описание сходилось, всё как и было написано. Вот револьвер меня удивил. Не «Наган» но точно российский. Изучив клеймо, понял, что это офицерский «Смит и Вессен», три линии. Патронов было штук сорок, сорок два если точно. Отложив оружие в сторону, его ещё почистить нужно, а так на вид он был в порядке, я стал осматривать остальное. Банкноты действительно были, и я их отложил в сторону. Вот царских червонцев нашлось аж сто две штуки, а в описании было девяносто ровно. Значит, кто-то тиснул энное количество. Слитков указано правильно. Восемь килограммовых слитков, только почему самодельные, клейма же были? Ну да ладно, экспертам виднее. Ювелирка действительно была, тридцать шесть предметов, осматривать я их не стал, валить отсюда нужно, в гараже у себя осмотрю, но осыпанное брильянтами колье буквально приковывало взгляд. Да, оно точно дорогое.
Убрав всё в приготовленный мешок, завернув в газету, я сложил находки в свой портфель, поправил его на боку и, бросив банкноты опять в тайник, вернул кирпичи на место, бумажки меня не интересовали. Потом снова перепрыгнув провал, спустился на первый этаж через соседний подъезд, там был пролом из одной квартиры в другую и, оказавшись внизу, осмотрел окрестности. Пока тихо. Первым делом я снял мешковатый комбинезон, не портить же вовремя поиска чистую выходную одежду, свернул его и убрал в небольшую сумку, которую достал из портфеля. Теперь я превратился в респектабельного молодого человека… ну ладно, как был школьником, так и остался. Только был не в школьной форме, а в обычной одежде. За студента меня не примут, слишком молод, а вот за школьника коим я и являюсь, вполне. Мне сейчас четырнадцать с половиной лет. Ну почти, через месяц будет, так что как выглядел я пацаном так и выгляжу. У меня только-только в рост пошло, втягиваться начал, а так малолетка и есть малолетка.
Проверив, как я выгляжу, щёткой прошёлся по ботинкам, наводя лоск и убирая пыль от раствора, поле чего пройдя к забору и отогнув доску выбрался наружу. Это пацаны перелезали через забор, я фомкой гвоздь выдрал, загнул и со стороны как будто доска на месте. А так ходи туда-сюда. Покинув эту улицу, я вышел на соседнюю и встал на остановке, ёжась от свежего ветерка. В моей курточке было прохладно, вроде и свитер под неё одел с высоким воротничком, однако всё же холодило. Ха, а вчера в одной рубашке ходил, вот погода меняется. Наконец подошёл переполненный автобус, и я втиснулся в него, пришлось стоять на подножке. Передал на билет, без сдачи, получил листик и остался на месте, ничего шесть остановок, пересадка и едем дальше. Тридцать минут и я на месте.
Добравшись до остановки, сразу направился по тропинке к оврагу, тут недалеко, пешком прогуляюсь. Пришлось даже ускорить шаг, чтобы немного согреться. Судя по тучам, непогода идёт, солнце давно скрылось потому и холодно. Вроде уже и деревья свежими листочками зазеленели, и трава ярко зелёная, а прохладно.
- Эй, залётный, а ну стой! – услышал я грубый окрик.
Удивлённо осмотревшись, я увидел, что ко мне бегут трое парней моего возраста, причём движения и особенно выражение лиц было заметно угрожающими. Мне ничего не стали говорить, да и я молчал, к чему лишние слова. С ходу заехав кулаком в солнечное сплетение первому и пока тот полусогнутый хватал ртом воздух, провёл серию ударов в корпус второму и отправил в нокаут первым же ударом третьего. После этого подошёл к тому, что бегал быстрее всех и последним ударом вырубил его. Драться все трое не имели. Пытался третий встать в стойку, но видно, что кроме уличных драк он ничего не умеет. Не противники.
Почесав затылок, я задумчиво осмотрел их и, пожав плечами сам у себя спросил:
- Интересно, а что им было нужно?
Снова пожав плечами я, подхватив портфель и сумку с комбезом, сброшенные чтобы не мешали драться, и пошёл дальше. Заметив, что из-под пластыря показалась кровь, поморщился и прибавил ходу. Разбередил ранки всё-таки. Убедившись, что у гаражей никого нет, прохлада всех прогнала домой, да и рабочий день сейчас как-никак, я открыл своим ключом замок, прошёл внутрь, включая свет в боксе, и закрыв замок снаружи, захлопнул дверь. Со стороны и не видно, что замок на одной петле, кажется, что гараж заперт. Заперев изнутри створку, я выключил свет и по памяти прошёл к себе. Там бросил тяжёлый портфель и сумку у кровати, подбросил пару поленьев в печку, а то дни угли остались и, достав большую аптечку, занялся ранками. Почистил, промыл, пыль всё же попала, и наконец, нормально перевязал.
Насчёт того что соседи могли увидеть свет в окне, это я немного лукавил, задел так что не видно, специально в потёмках выходил, проверял, а вот дым из трубы выдавал, но тут никак не спрячешь его. Приходилось всю ночь топить, прогревая комнату, а днём печкой не пользоваться, чтобы не засекли, за то был обогреватель, подключённый к сети, он и спасал, май не лето, бывает тепло, но всё же без обогревателя, хоть и самодельного, никак. Сейчас печку я не опасался затапливать, непогода. Вот снаружи уже шквальный ветер начался, кажется и дождь забарабанил. Что ж, это уважительная причина не идти в музыкальную школу. Да-да, несмотря на побег из детдома, в школу я ходить не прекратил, а в детдоме это так никто и не понял. Да и из детдома я сбежал только после того как сдал все экзамены за девятый класс, меня перевели в десятый, а вот в музыкальной школе экзамены с зачёты ещё шли. Небольшие, но они были, и я хотел всё сдать. Честно говоря, я планировал рвануть в побег после того как и в музыкалке всё сдам, но тут мне просто надоело, да директриса ещё усилила свои попытки «уговорить» меня, делая жизнь невыносимее. Пряники её не помогли, к кнуту перешла, вот и я свалил. В принципе это и есть моя жизнь эти девять месяцев в детдоме. Сдам всё в музыкалке и рвану на юга. Эх, юга.
Когда ужин был готов, сварил макароны по-флотски, я стал ужинать, размышляя о своих планах на сегодня. Раз музыкалка отменяется, погода откровенно не радует, можно попробовать провернуть один финт. У меня с наличкой туго, всего тридцать семь рублей девяносто две копейки, можно и набрать, однако решил толкнуть разом несколько золотых монет. О нескольких скупщиках, из надёжных, мне сообщил Сом. Берут всё. Включая ювелирку. Монеты точно возьмут. Выбрав десять монет, я поправил пистолет за поясом, сегодня, когда ходил за кладом он был со мной, подстраховался, да и привыкать постепенно стал за эту неделю что он постоянно со мной, даже сшил из жёсткой кожи кобуру открытого типа. Выпасть пистолет из неё сможет, только если меня перевернуть.
Так вот, накинув сверху прорезиненный плащ, застегнулся на все пуговицы, в этот раз оделся потеплее, и покинул гараж, не забыв подкинуть в печку ещё пару поленьев. Не хочу в остывшую комнату возвращаться, приятно думать, что в убежище тебя ждёт тепло. Ветер когда я открыл створку чуть не вырвал её из рук, но ничего, запер гараж и, чавкая резиновыми сапогами по грязи, дождь стоял стеной, побежал к остановке. Ноги немого промочил, внизу брючины, но эти семьсот метров пробежал нормально. Пару раз оскальзывался, но не упал, удержал равновесие. Остановка была закрытой, так что, спрятавшись от ветра и падающей сверху воды, стал ждать. Вдруг всё же маршруты из-за непогоды не отменили. Про троллейбусы не скажу, а вот автобус подошел, и я сразу сел в него, особо не посмотрев на номер, мне главное до центра добраться, а там перепрыгну в другой автобус. Нет, всё же нужно обзаводиться своим транспортом, типа того же мопеда. Конечно, в такую погоду он не поможет, но как я сокращу с ним время в обычные дни.
Ехал я не к барыгам, а к обычному зубному врачу, протезисту. Это был личный контакт Сома, он ему золото носит, снабжает так сказать ценным материалом. Вот я им и решил воспользоваться. Адрес мне был известен, где тот работал не в курсе, а вот квартира да. Добрался без пересадки. Повезло, автобус шёл по нужному мне маршруту. Хозяин был дома, когда я позвонил, открыл дверь. Он оказался здоровенным усатым громилой, описание совпадало.
- Я от Сома, – коротко ответил я и тот почти сразу открыл дверь шире, позволяя мне пройти.
Оставив плащ и куртку на вешалке я прошёл на кухню, где тот как оказалось, ужинал, врач не был женат и проживал в однокомнатной квартире один.
- Товар, - коротко сказал он.
Высыпав на столик все десять монет, я стал интересом смотреть, как тот их осматривает.
- Добрый товар. Хм, от Сома значит? – тот задумчиво посмотрел на меня, врач был здоров и обладал плечами борца. – Если от Сома - то триста.
Кивнув, подтверждая, что цена меня утраивает, это было процентов на пятнадцать больше, чем я ожидал, цена золота на чёрном рынке мне была известна. Врач забрал монеты и ушёл в комнату, вернувшись через минуту со стопкой купюр. Получив плату, я остался сидеть на месте, хозяин квартиры внимательно осмотрел меня и спросил:
- Ещё что?
Положив перед ним килограммовый слиток, который я прихватил в последний момент и посмотрел на врача. Тот удивился, впервые, а то всё невозмутимым был, и снова последовала проверка.
- Пять тысяч. Больше тебе никто не даст.
- За этот договорились, - кивнул я. – Если ещё будут, чуть дороже выйдет.
- Посмотрим.
Снова последовало хождение за деньгами. В этот раз я внимательно их пересчитал, и мы расстались. Действительно хороший клиент. Молчание – золото и, похоже, врач об этом прекрасно знал. Покинув его квартиру, я проверился, трижды, но ничего не обнаружив дважды сменив автобус, направился к себе. Завтра если погода нормальная будет, вон дождь уже закончился, да и порывы ветра становились всё слабее, продолжу ходить в школу, а в выходные, когда работает авторынок, смотаюсь на него и обзаведусь, наконец, транспортным средством. Мопеды не такая и редкость на улицах Москвы, так что я не буду привлекать внимание, и это радовало. То, что техника за время моего отсутствия будет стоять, меня тоже особо не волновало. В принципе можно и на нём рвануть на юга. Интересно так кто делал? Это будет интересное путешествие. Кстати, как раз в пятницу последний экзамен, и всё музыкалка будет пройдена и можно будет спокойно готовиться к поездке на юга. Как же я этого ждал. Море-е!!!
Вернувшись в гараж, я похватал остывшие макароны заправленные тушёнкой, разогревать было лень, подтопил и, раздевшись, умывшись в ведре, спокойно завалился спать, укрывшись двумя одеялами. Что будет завтра, это завтра, а сейчас спать. Эх надо будет утром, наконец, прибрать все находки со всех трёх тайников так чтобы никто их не нашёл, но это завтра, сейчас я слишком устал.
Прислонившись плечом к забору, я посмотрел, как директриса явно в расстроенных чувствах выходит из дверей музыкальной школы и направляется в сторону детдома. Поня-ятно, похоже, о моих посещениях школы стало известно. На этом всё, пойду, и сразу задержат. Что ж, придётся, как второгоднику осенью всё сдавать, сейчас зайди в здание, и повяжут демоны. Хотя предупредить надо. Пройдя к телефон-автомату, я набрал номер школы, в учительской была Ольга Петровна, та сама по пианино, или фортепьяно, как мне пытались втолковать. Я с ней не очень хорошо был знаком. Но та меня узнала и согласилась позвать к телефону одного из учителей. Это оказался Степан Игоревич. Он внимательно выслушал, что я не смогу прийти на последние экзамены и дал согласие перенести их на осень. Я даже удивился, так спокойно тот отреагировал. Правда чуть позже я понял, что учитель о моём побеге в курсе, директриса сообщила. Убеждать он меня ни в чём не стал, успел узнать упёртый характер, просто посоветовал подумать и принять ПРАВИЛЬНОЕ решение.
- Я всегда принимаю правильные решения, Степан Игоревич. Встретимся осенью. До свидания.
- Всего хорошего, - ответил тот.
Повесив трубку, я вышел из будки и направился к ближайшей остановке. Тут мне ловить нечего, значит осталось последнее море и… заграница? Заметив, что мне наперерез идёт молодой парень, причём не глядя на меня но, явно отслеживая всё боковым зрением, мельком обернувшись и всё поняв, я рванул к забору. Уйти мне удастся только через него. Это явно не менты работают, на контору похоже. Это когда же я успел в поле их зрения попасть?
Я не писатель - я просто автор.