#30 Дезире » 22.01.2011, 22:41
Он сидел забившись в угол и смотрел на нее безумными глазами. Грязный, какой-то ободранный, со следами кровавых ссадин… Худой и измученный. И глаза совершенно безумные…
- Фаранек… - Ясенка упала на колени и протянула к нему руки, но он даже не шевельнулся так же молча глядя на нее. – Фаранечек…
Девушка поползла к нему, ласково шепча какие-то глупости. Он вздрагивал, следя за ее приближением. Вот кончики ее пальцев коснулись его ноги. Нога тут же отдернулась. Девушка недоуменно оглянулась на Окаю.
- Да ты не стесняйся! – шагнула в комнату из коридора, божественная. – Он тебе не откажет….
Едва завидев ее, существо, что еще пару недель назад было крепким, красивым мужиком, заорало от ужаса и заметалось по комнатке. Ясенка пыталась поймать его, да куда там! Он все еще оставался слишком силен для нее. Вот он умудрился ловко увернуться от рук самой богини и выскочить коридор. Обе женщины не сговариваясь, дружно ахнули и бросились следом.
Стены вздымались ему навстречу, скалы тянули к нему каменные руки, но пленник непонятным образом умудрялся в последний момент, вереща что-то невнятное, выскользнуть из, казалось бы верного захвата, и мчаться дальше, в то время как преследовательницам приходилось пробираться сквозь медленно убирающиеся препятствия….
- Держи его! – молила Ясенка. – Да хватай же! Ну что же ты!
Они петляли, как зайцы в этой каменной мешанине, когда узник, сверкнув в очередном диком прыжке, пропал в одном из коридоров.
- Нет! – их слаженному воплю мог бы позавидовать хор!
На бегу богиня чего-то бормотала и махала руками, но все оказалось бесполезным. Достигнув выхода на поверхность они обнаружили Фаранека замершим на самом краешке площадки, как раз над самой пропастью.
- Не надо… - тихо и ласково приговаривала Ясенка. – Хороший мой, светлый мой… Любимый мой… не надо … пожалуйста… иди сюда… иди ко мне….
Она пыталась приближаться едва заметными шажочками. Окая благоразумно остановилась в тени, не спеша под свет дневного светила, справедливо полагая, что ее присутствие вряд ли пойдет на пользу.
- Вот так… вот так… славный мой… мой хороший… мой дорогой… - шептала девушка приближаясь. Он смотрел, как зачарованный на пропасть, но на последних словах обернулся. Взгляд был почти осмысленным, живым и узнавающим.
- Ясенка? – он прошептал это неуверенно. – Это ты?
- Я, мой хороший… Я, мой дорогой… - кивнула девушка.
- Врешь, гадина! – прорычал он, буквально выплевывая слова. – Ясенка меня ненавидела лютой ненавистью! Слова мне не сказала за десять лет ни единого! Ты это, тварь каменная! До меня добраться решила? Хрен тебе!
И он, сложив из пальцев вполне конкретный жест, метнулся вниз спиной. Он так и показывал его потрясенной, шокированной девушке, пока летел вниз, и его счастливый довольный хохот отражался от скал….
- Как же это… - она даже не прошептала, выдохнула это с трудом. – Как же так?
Даже слез не было. Ясенка опустилась на колени и тупо смотрела на пропасть, что безвозвратно поглотила ее надежды. Рядом присела на корточки Окая. С любопытством глянула вниз. Потом, словно невзначай обняла трясущуюся мелкой дрожью девчонку, помогла подняться и повела обратно в комнатку…
Кажется, теперь у нее получится сделать себе помощницу из этой крошки…
Дни пролетали незаметно. Ясенка не могла бы сказать толком сколько она провела в скалах. Порой ей казалось, что пару лет, порой, что не меньше сотни. Окая оставляла ее здесь без опаски. Что могла сотворить девчонка? Чем навредить ей? Божественная разрешила помогать ей тем, кто еще хоть что-то соображал – давать воды попить, разговаривать, протирать раны…
Мелочи…
Но они заставляли девчонку молиться более истово. И продлевали жизни доноров… если их можно было так назвать. Окая не обольщалась на свой счет. Обыкновенный паразит, вот кем она стала из когда-то великой волшебницы, сумевшей внушить страх даже высшим богам. Потихоньку она обследовала моря и океаны и несколько островов, где поклонялись какой-то лесной твари. Явить им свое могущество (тем более, что весь атолл всего лишь верхушки одной скалы) было не сложно. Так что вот уже несколько десятилетий у нее было достаточное количество вполне искренне верующих. И их становилось все больше…
Особая же прелесть была в том, что высшие боги об этом до сих пор ничегошеньки не знали. Да и так, были у нее в разработке кое какие планы. Исподволь и незаметно, стравливала она между собой своих врагов, а они и не понимали что происходит. Назревала большая буча…
Не сейчас, так через пару-тройку лет она должна была прорваться и грянуть войной… А там, глядишь, и еще чего произойдет….
И лишь одно немного смущало каменную – как ни старалась, она так и не смогла переупрямить Ясенку. За долгие годы, что девчонка провела у нее под боком, даже не замечая, что так ни на день и не постарела, поддерживаемая частичкой силы божества, она ни разу так и не смогла убить ни одного смертного…
Окая расстраивалась почти до слез…
Это был самый обычный день. Такой же, как и сотни, тысячи других до него. Встав, поев и помолившись, Ясенка заторопилась к узникам скал. Как она не спорила, как не ругалась с Окаей, а только нет-нет да и появлялся в скале новый узник. Девушка кожей слышала летящий над землей зов, и в эти дни молилась и молила ее еще истовее, чтобы оставила она в покое землю и живущих на ней. Но… все было бесполезно…
Одна радость – узников стало в два раза меньше. Все дольше жили пленники, и реже каменной требовались новые. В том Ясенка видела и свою заслугу, и цель жизни. В первые дни она еще пыталась помочь им, убить к примеру… Хотя бы это, чтобы облегчить страдания – большинства из них, буквально заживо вросших в скалы было уже не спасти иначе. Но… и тут подсуетилась каменная, ничего металлического не было вокруг, а камни в ее руках словно отказывались повреждать узников сколь-нибудь серьезно…
Вот так и случилось, что все, что могла девушка сделать для несчастных, это продлевать, по сути, их мучения, спасая тем одну – две жизни в год… Сама убивать так, как пыталась ее заставить убивать Окая, она так и не смогла - перед глазами все время стояли медовые глаза, полные ненависти…
Да и не ее это было. Недостаточно в ней было злобы и жесткости…
Она как раз поила одного из несчастных, когда гора словно живая вздрогнула и загудела. Пол под ней покачнулся, стремясь выскользнуть из-под ног. Вскрикнув, она все же не удержалась и шлепнулась, опрокинув на себя кружку с водой. Вокруг кричали и стонали на все лады потревоженные смертники.
- Ясенка! – голос каменной прогрохотало отовсюду. – Немедленно иди ко мне!
- Но я сейчас немного занята… - попробовала противиться она.
- Быстро! – рявкнуло божество и девчонка, бросив свои дела со всех ног помчалась в большую залу, что божественная считала своими покоями, когда жила здесь, что в последнее время случалось все реже и реже. Большой каменный трон, что так любила Окая, был почти живым и частенько грустил без хозяйки. В него, по словам богини, она вложила часть своей души и всю душу мужа, что он отдал ей, умирая. Только так она и могла соединить их вместе. Драгоценные камни мягко светились при ее приближении и порой, когда Ясенка подкрадывалась особенно тихо, она слышала, как Окая говорит с троном. И, судя по разговору, тот ей даже каким-то образом отвечал….
Девушка запыхавшись, вбежала в зал и не обнаружила хозяйки.
- Где ты? – полные недоумения глаза осматрели окружающее пространство, и наткнулись на окровавленную кучу драгоценного тряпья на высоких ступеньках трона и потрясенно расширились. Истерзанная, едва дышащая, на ступенях лежала каменная Окая и кровь ее текла по ступеням и впитывалась в них, шипя и пузырясь.
Ясенка подбежала и склонилась над той, кого ненавидела и кому поклонялась. Бледный лик был иссечен, словно богиню несколько раз приложили лицом об стену. Один глаз закрылся и заплыл. Вся она была окровавлена и с трудом дышала. Девушку накрыл ужас, при одной мысли, что каменная умирает…
- Что… - голос изменил ей. – Что случилось? – спрашивая, она уже пыталась оторванным от юбки куском материи промокнуть кровь, пузырившуюся на губах умирающей.
- Нет времени! – Та встала так неожиданно, что отпрянувшая Ясенка чуть не упала вниз. Схватившая ее за горло рука была крепкой и как всегда напоминала камень. Одним неожиданно сильным движением, Окая буквально зашвырнула девчонку в стоявшее чуть выше по ступенькам, кресло. Треснувшись головой о драгоценность в изголовье, обалдев от всего происходящего, Ясенка даже не пыталась сопротивляться, не понимая, что же творится.
Что бы не говорили люди, но с ней самой Окая не была никогда даже груба. Холодна и равнодушна – это да. Но груба и жестока? Нет. Ей за все прошедшие годы, каменная не причинила ни грамма страданий. Так что и сейчас страха не было, лишь непонимание…
- Что ты делаешь? – пискнула она возмущенно. – Больно же! И к тому же, - она начала подниматься, - я совершенно не переношу твою тупую мебель…
И тут же получила удар по щеке. В шоке распахнула глаза, не веря, что богиня ее ударила, а та склонившись, прижалась к ее губам губами. Дрожа от отвращения, девушка попыталась оттолкнуть от себя, по-видимому сошедшее с ума, существо. Не тут-то было. Трон под ней завибрировал, словно вздрагивая в нетерпении. Губы Окаи давили все сильнее, заставляя открыть рот, руки крепко держали, не давая ни вырваться, ни отвернуть голову. Неожиданно, откуда-то из глубин памяти пришел страх…
Он захватил ее, ударив под дых, прокатился холодным потом по спине, сделал липкими ладони, наполнил глаза слезами, а горло рыданиями. Она еще пыталась сопротивляться, но все было бесполезно – что-то мягкое и противное заполняло ей рот, проникало в горло, вызывая кашель, почти рвоту… Но божество четко следила, чтобы она ничего из себя не исторгла, отстранившись, она зажала ей одной рукой рот. Кресло уже давно стало под ней мягким. Наполовину вдавленная в камень Окаей, Ясенка была зафиксирована в жутко неудобном положении надежней, чем если бы ненормальная тетка держала ее обеими руками…
Но нет…
Вторую руку она поднесла ко рту, зубами растравляя раны до появления свежей крови. Едва осознав, что собираются с ней сделать, девчонка забилась еще сильнее, но рот, успевший только один раз вдохнуть воздух, тут же наполнился солоноватой жидкостью, буквально залив крик обратно, внутрь… Она кашляла, плевалась и пыталась отвернуться. Ей не давали…
Еще раз звезданув строптивицу, Окая рявкнула прямо в огромные от ужаса глаза:
- У меня нет на это времени! Я почти мертва! Еще несколько минут и этот мир погибнет! Заткнись и пей! Я пытаюсь спасти тебя….
Несколько глотков были сделаны почти послушно…
Тогда, улыбаясь так жутко, что если бы могла, Ясенка сама убила бы себя, лишь бы не видеть этот мертвый оскал, каменная богиня одним движением вдавила ее в трон…
Миг и она полностью скрылась в податливом, мягком камне, сомкнувшемся за человеческим телом с неприятным чавкающим звуком.
- Береги ее… - прошептала Окая, касаясь трона с такой нежностью, какой дарят лишь детей да любовников. – Это все, что осталось от меня…
Оттолкнулась, закрывая глаза…
Ясенка уже не видела, как собрав всю оставшуюся сущность буквально в кулак, Окая вырвала из пространства и реальности свою скалу и все земли, что ее окружали, что она смогла захватить и отшвырнула сквозь время и пространство вперед, в будущее, так далеко, как смогла…
И ни одна из них уже не видела, как старый мир содрогнулся под ударами тысячи взрывов и сотни солнц, вспыхнув внезапно, сожгли все, что когда-то было Артаэйрией…
Давным – давно, когда нынешние боги еще только чистили этот грешный мир от мусора прошлых цивилизаций, далеко –далеко в море возник остров. Он появился словно бы из ниоткуда. Вот еще минуту назад его не было и рррааз! И он появился…
Высокая скала венчала его. Удивительные деревья и кустарники давно забытых эпох росли на нем. Странные, давно забытые животные паслись на его полях и бродили в его лесах. Люди на нем жили просто и незамысловато…
Но какой-то жуткой древностью веяло даже от их самых новых одежд…
И пройдет еще не одно тысячелетие, прежде, чем к ним выйдет та, что хранит этот остров от бед и влияния времени. Та, что была одной, а стала множеством сущности…
Та, что люди назовут Окаяси…
КОНЕЦ
Выпьем яду! Где же кружка?