7. Золотые ворота
Капитан Симмондс и трое его подчинённых, чьих фамилий я так и не узнал, очень не хотели, чтобы их передали мивокам. Но, увы для них, их никто не спросил. Куда их увели, я на знаю, но посредине деревни была куча веток, на которой лежало тело того самого вождя, который не так давно приказал своим людям стрелять по нам.
- Мы его нашли лишь сегодня, - сказал Хесуту, - он был ранен, попытался убежать, и умер в лесочке к северу от деревни, а несколько молодых людей пошли туда сегодня утром на охоту - там всегда очень много дичи.
Я хотел спросить, зачем ему такая большая куча веток, но решил, что, возможно, не хочу знать ответ на этот вопрос.
Подарки были весьма интересными. Во первых, понятно, фигурировало какое-то количество золота - мивоки его обменивают на другие товары, кстати, они его не считают таким уж драгоценным, просто красивый металл для украшений. Но вот второй подарок был намного более интересен.
Второй подарок представлял из себя нечто, что мивокам когда-то подарили испанцы, не зная, что у большинства мивоков нет сельского хозяйства. А именно, кувшинчик с пшеницей. Которая каким-то чудом не испортилась.
После этого, с помощью Сары, я предложил мивокам послать к нам некоторое количество молодых людей для обучения, добавив, что и мы можем много чему научиться от них. Он сказал, что нужно это обсудить со старейшинами; впрочем, выделить он нам мог лишь мальчиков - девочки, как он сказал, обещаны в браке с самого раннего детства, и потому им не нужно учиться у иноземцев, кроме, конечно, тех, у кого жених умер или погиб. На что я ему сказал, что неплохо бы, чтобы были и те, и другие. Хесуту на это ответил, что подумает над этим вопросом, так что стало понятно, что совет старейшин большого значения не имеет - и что, скорее всего, дети мивоков будут учиться у нас.
Мы опять вошли в Золотые ворота. Погода была замечательная, и я решил остаться на палубе. Как это бывает в Сан-Франциско, вдруг из ниоткуда возник и спустился на нас туман. Радары на "Астрахани" были включены, и мы пошли дальше, резко сбавив ход. Я вдруг почувствовал, что ко мне прижались грудью, как бы от страха. Я не сомневался, кто это был - этой грудью ко мне прижимались уже не раз, и не могу сказать, чтобы это было неприятное ощущение, но я всё-таки был без пяти минут женат. И как только мы вышли из тумана, попробовал от прижавшейся от меня девушки, скажем так, несколько дистанцироваться... Но Сара (понятно, что это была она) прижалась ко мне ещё сильнее. Я хотел гаркнуть на неё, но тут увидел её глаза - в них отчётливо читался неподдельный ужас.
Я, поелику возможно было в данной ситуации, повернул голову.
Прямо по курсу колыхался огромный сгусток мглы.
Я успел вспомнить, что было в последний раз, когда мы попали в такую мглу. Но команда "Астрахани" оказалась на высоте.
К счастью, мы шли довольно медленно, и потому оставалось некое пространство для манёвра. "Астрахань" резко заложила право руля, и успела повернуть так, что наш борт прошёл в двух-трёх метрах от тьмы, но её даже не зацепил.
"Астрахань" начала закладывать вираж - подальше от мглы, похоже, на случай, если она начнёт двигаться в нашу сторону. Но она ни с того ни с сего рассосалась, и водная гладь Русского залива отразила синеву почти безоблачного неба. Только там, над "Золотыми воротами", всё ещё висела пелена тумана.
А на том месте, где только что была тьма, покачивался, как мы и ожидали, корабль - небольшой, всего лишь метров тридцать в длину. На корме его развевался красный флаг, а на борту горели буквы "Константин Паустовский".
Я побежал к мостику, где, как оказалось, Лёня уже отдал приказ спускать шлюпку.
- Пойдём вместе - ты, я и пара матросов, - сказал он.
В шлюпке Лёня сказал:
- Ходил я на нём, ещё ребёнком, по южному берегу Крыма. Такое впечатление, что он из того времени - конец семидесятых или начало восьмидесятых.
И через несколько минут мы уже вступили на борт "Паустовского". На нас испуганно таращились глаза в основном молодых людей.
- Граждане, бояться нечего, - улыбнулся им Лёня. - Всё нормально.
Похоже, это возымело обратный эффект - послышался женский визг, потом кто-то сказал:
- Товарищ, мы не хотели!
- Что не хотели? - удивился Лёня.
- Нарушать границу!
Мы с Лёней расхохотались - похоже, те подумали, что мы пограничники, а они каким-то образом приблизились к морской границе СССР.
- Да ни в чём вы не виноваты - сказал он громко. - Нам просто нужно переговорить с капитаном.
И мы прошли на мостик.
- Капитан Антонов, - представился Лёня. - А это... эээ... товарищ Алексеев.
Сначала я рассмеялся, подумав, что "товарищ" было одним из худших ругательств для эмигрантов. Потом, увидев, как побледнел капитан, я понял, что он меня принял за гебиста.
- Капитан Ле... Лелюшенко, - с запинкой сказал тот. - А в чём мы виноваты?
- Да ни в чём. - сказал я. - По крайней мере, нам такие факты неизвестны.
Шутка оказалась неудачной - Лелюшенко побледнел ещё сильнее.
- Да не бойтесь вы, - сказал Лёня. - Мы не из органов, таких здесь просто пока ещё нет.
- Здесь?
- А вот это и есть самый основной вопрос. Вы не заметили, как изменился пейзаж?
- Товарищ капитан, - сказал тот. - На нас налетела какая-то тьма, а потом мы оказались в совершенно незнакомых местах. А тут ещё военно-морской корабль. - и вдруг его глаза стали и вовсе квадратными. - А это Андреевский флаг у вас на корме?
- Он, родимый, - бодро ответил Лёня. - Только ничего вы не нарушили, не бойтесь. А вот попали вы изрядно. Мы сейчас в Русском заливе.
- В Русском заливе??
- Тот, который в наше время именовался Сан-Францисским. А теперь тут Русская Америка.
- Теперь?
- Да, теперь. Год у нас здесь тысяча пятьсот девяносто девятый. Добро пожаловать в прошлое!
Лелюшенко было засмеялся, увидел, что мы серьёзны, огляделся по сторонам и вдруг сказал:
- Вы знаете, точно, я видел в своё время альбом, "Самые красивые порты мира", и там был Сан Франциско. По-моему, это было вон там, - и он показал на Форт-Россовский берег.
- Верно, - сказал я. - Ну что ж, добро пожаловать к нашему очагу. Меня, кстати, Алексей зовут.
- Меня Пётр Иванович. Можно Петя.
Лёня вмешался:
- А меня Лёня. Петя, слушай сюда. Я тебе оставлю тут Лёху, и мичмана сейчас пришлю - вы следуйте за нами, если что, мичман эти места уже знает, подскажет, что не так. И не бойся, всё будет хорошо. Лёх, хорошо?
- Ага, - сказал я. Лёня вышел.
- А что у вас здесь за пассажиры?
- Мы прогулочный пароход, ходим вдоль Южного берега Крыма. Когда просто туристов возим, когда, как вот сейчас, по заказу. Сейчас у нас здесь группа ребят с БАМа, студенты-отличники из Москвы, Питера и Ростова, и передовики сельского хозяйства. Сто восемьдесят семь человек всего. Плюс я и двое матросов.
Да, подумал я, население наше только что более чем утроилось.
- Петь, я пойду, попробую поговорить с народом.
- Дай я им скажу по громкой связи.
И сказал в микрофон:
- Граждане, сейчас к вам выйдет товарищ Алексеев и обрисует ситуацию. Она под контролем, бояться нечего.
Я вышел с мостика. Никто не визжал, но почти все смотрели на меня с испугом. И тут кто-то вдруг сказал:
- Леонида Семёныча нету!
- Кого?
- Нашего парторга!
- Да, и нашего начальника группы нет! Алевтины Виссарионовны!
- Товарищ, что происходит?
Тут, к счастью, подошла шлюпка, и из неё вышел мичман Саша Орлов и матрос Валя Андреенко. Валя обладал весьма миролюбивым характером, но размером больше напоминал шкаф; из всех русских американцев, только Миша Неделин был больше его по размерам. Я оценил Лёнину идею - намного проще было говорить с пассажирами, когда рядом с тобой стоит такой вот Валя.
Я выдержал паузу и сказал:
- Дамы и господа, добро пожаловать в Русскую Америку!
Кто-то крикнул:
- Товарищ, что за шутки?
- Я не шучу. Мы в Русском заливе, известном в наше время - точнее, в том времени, откуда мы пришли, как Сан-Францисский залив. А год сейчас тысяча пятьсот девяносто девятый.
Опять крик из зала:
- Какая Русская Америка? Мы в Крым приехали, слышите, в Крым!
- Увы, - сказал я, - мы тоже сюда не стремились. Так получилось. Если кто не верит, посмотрите на эти пейзажи.
Одна девочка вдруг закричала:
- Точно, это он. Мы же учили про Калифорнию на уроках американоведения в Инъязе. А где сам город?
- Как где? Нет ещё. Предстоит построить.
Всю оставшуюся дорогу мне пришлось отвечать на всё новые вопросы. Кто-то реагировал агрессивно, но в основном народ просто испугался. В конце концов, мы прибыли в бухту Алексеева. Возник вопрос с размещением народа - "Константин Паустовский" не был предназначен для жизни, там были только скамейки у иллюминаторов. А на "Форт-Россе" хватало места ещё максимум на сто пятьдесят человек. Пассажиров же "Паустовского" было всего сто восемьдесят, девять человек - как потом оказалось, партийные и прочие "смотрящие", в прошлое не попали.
Ситуацию спасли ребята с БАМа - двадцать парней и девятнадцать девушек. Они посовещались между собой, и один из них подошёл к нам с Володей и сказал:
- Товарищи, у вас есть палатки? А то нам не привыкать - поселимся в них.
То же говорили и передовики сельского хозяйства, но там было тридцать девушек и женщин, мужиков было всего десять человек.
Подумав, мы сошлись на таком варианте. Уже был закончен зал собраний, туда мы поместили шестнадцать раскладушек с "Победы", и БАМовцы-мужчины, кроме четырёх "семейных", переехали туда. Мы уже построили "удобства", а вот мыться им придётся на "Форт-Россе" - впрочем, там есть "общественные" души у небольшого спортзала. То же и с обедами.
Ну и, конечно, им мы обещали построить жильё в первую очередь.
- Слышали мы такое уже, - проворчал один, и, впрочем, улыбнулся.
Немногих семейных (четыре пары с БАМа, три из колхозов, пять студенческих) мы поместили в каюты на двоих, а часть других кают - те, что побольше - уплотнили дополнительными раскладушками. Так что все влезли.
Оказалось, что у нас, в дополнение к БАМовцам и колхозникам, было двадцать шесть студентов-инженеров (все мальчики), несколько математиков, физиков, химиков (тоже почти все мальчики), а вот по языкам, истории, психологии, а также медицине были практически одни лишь девочки.
Вечер прошёл за экипировкой (практически все были одеты по летнему, и пришлось подбирать им форму из американских запасов, благо её было много), и после ужина сказали:
- Завтра обсудим, кто как может быть полезен. А сегодня всем спать!
Добавлено спустя 11 минут 11 секунд:kosty982 писал(а):Для модернизации "Выдры" предлагаю следующее:
Спасибо! Только не "Выдры", а "Руна" - "Выдра" в хреновом состоянии...
Интересно, насколько я помню, косые паруса появились лишь в 17 веке; думаю, Джона народу придётся переубеждать, что так лучше.
А насчёт турок - идея нормальная. Но вот в чём проблема: от Форт-Росса до Финского залива около 16000 морских миль. На танкере - более 1000 тонн топлива, но этого и того, что есть на "Победе" и десантном судне, хватит на один поход туда и обратно, а вот на другой - с трудом. Так что, думаю, поход будет сначала один, до момента, когда начнётся добыча и перегонка нефти. С нефтью один очень большой плюс - её месторождения нашим доподлинно известны, и в районе Лос-Анджелеса они есть.
Добавлено спустя 13 минут 31 секунду:Кстати, насчёт нефти - насколько сложно получать топливо для кораблей? Насколько я понял, это тот же дизель, но степень очистки может быть намного ниже.